Тайна на двоих

      Утро началось не самым лучшим образом, как можно было ожидать. Один звонок. Один телефонный звонок. И все изменилось. Все разрушено. Больше нет возможности бороться за свое нормальное будущее и существование. Кэлен бросила телефон и в порыве гнева пошла к отцу, разбираться. Тот сидел спокойно на кухне, попивал чай и читал газету, совсем не подавая виду, что все знает и еще как к этому причастен. — Папа, как ты так мог со мной поступить? Я же доверяла тебе, а ты! — все рушилось на мелкие кусочки, то, к чему она так долго стремилась, боролась, разбито навсегда, — Как ты так мог со мной поступить?! — повторила Амнелл еще раз, повысив голос. — Сядь. Успокойся. И выслушай меня, — Амнелл старший ответил своей коронной фразой, в своей манере. На все возмущения дочери слова были одни и те же. Ничто не менялось, ни он сам, ни то, как он считал, что правильно, а что нет, и знал, как ему поступить, не спрашивая ни у кого совета, а тем более разрешения. — Мне предложили хорошую должность после академии, а сейчас позвонили и все отменили, потому что послушали тебя. Ты взял и все перечеркнул, — девушка не собиралась слушать приказы отца и осталась стоять на месте. — У тебя совсем нет опыта в работе, — пояснил он свой ранее сделанный шаг, в тайне от всех, попивая чай, и совсем не обращая внимания, как Кэлен испепеляет его взглядом. — Да, папа, спасибо! И теперь меня отправляют куда-то на окраину, где я могу все население по пальцам пересчитать! Наберусь опыта в этой дыре, конечно же! С-па-си-бо! — и стала ходить по кухне в разные стороны, кусая пальцы, до сих пор не веря, что отец вмешался в ее будущую карьеру. Тот, кто собирался принять ее на работу, говорил чисто словами Чарльза Амнелл, будто он продиктовал ему все до каждой запятой, чтобы потом он без ошибок прочитал, без импровизации, без добавления своих слов. Строго по образцу. — Это ради твоей безопасности, — отец наконец взглянул на бушующую девушку. — Да плевала я на эту безопасность, — резко остановилась она, — Мне хочется адреналина, постоянного ощущения опасности, — жестикулировала девушка руками, придавая своим словам краски, — а не выезжать на вызов, разнимать каких-то дебоширов ночью на одной из улиц. — Ну хочешь, я переговорю с Даниэлем, он возьмет тебя под свое крыло, — пошел на компромисс Чарльз. В Нью-Йорке будет гораздо интереснее, каждый день новая работа, больше перспективы для карьерного роста, и рядом будут люди, которых хорошо знает Кэлен. — Да как ты не поймешь, папа! — девушку не устраивало предложение отца. Будут за ней ходить и смотреть, что она делает и как она делает. А надо заберут все, посчитав, что для молодого специалиста работенка окажется слишком опасной, — Мне не нужно, чтобы за мной кто-то приглядывал, мне нужна самостоятельность, хочу сама решать, как мне жить и где быть, — выдвигает свои требования, которые точно устраивают ее, но не устраивают другого члена семьи. — Этому не бывать! — стукнул Чарльз кулаком по столу. Его дочь не будет совершать то, что ей вздумается, пока отец не найдет хорошую, безопасную альтернативу. И совсем будет не важно, согласится ли она с ними. Раз сказали, нужно выполнять, беспрекословно. И Кэлен об этом хорошо знала, только теперь она решила, что ни за что в жизни больше не пойдет по указаниям отца. —Всё! Мне это надоело! Постоянно только и слышу от тебя: Кэлен, не смей! Кэлен этого нельзя делатьделать! Порой хочется задать вопрос, что можно-то? Потому что я никак не могу подобрать ключ, чтобы соответствовать твоим требованиям! — За одно и высказалась папаше, на свой страх и риск. — Кэлен.. — Хватит! — Остановила предстоящую речь отца о том, как она смеет так говорить, закрывая ладонями уши, — Я ухожу! — не слушая дальше слова Чарльза, девушка отправилась искать дорожную сумку в кладовке. Отец что-то говорил, чтобы она не смела уходить от разговора, но девушка стояла на своем, придя уже в свою комнату и бросая сумку на пол возле комода, принялась скидывать вещи из ящиков в сумку. — Что ты выдумала? — надолго, со своими мыслями, девушку не оставили. Чарльз стоял в проеме. — Выдумала валить отсюда! — еще одна вещица полетела в сумку, — подальше от тебя! — Слова дочери больно резанули отца по сердцу и он тут же начал читать лекцию на тему: «Какая же неблагодарная дочурка», перекрывая собой доступ к комоду. Кэлен долго не сопротивлялась и приостановила свою затею, и Амнелл подумал, что это победа, но девушка тут же попыталась оттолкнуть его от мебели. Мужчина упираясь, случайно задел локтем рамку с их общей фотографией, и она тут же полетела вниз. Соприкоснувшись с твердой поверхностью, а потом немного отскочив от него и снова приземлившись на пол окончательно, на стекле образовалась трещина. Чарльз уставился на поврежденный предмет. И его замешательство помогло девушке вытолкать папу за дверь, закрыв перед его носом дверь, чтобы тот не мешал ей. Пускай все говорит деревяшке, ломится в нее, выплескивая свой гнев, пока младшая Амнелл все, что влезет, сгребает в сумку. — Кэлен, ты никуда не поедешь! — Кричит мужчина по ту сторону двери, а Кэлен уже вызывает такси, — Ты меня слышишь?! — Слышит. Прекрасно слышит, но не собирается идти на его поводу. Он разрушил ее мечту, разрушил так и не начавшуюся карьеру сотрудника полиции. Кэлен потеряла смысл что-то делать, как-то выбираться из этой ситуации, искать пути, чтобы добиться обещанной должности. Только от нее все ушло. Все. Если даже будет стоять, умолять на коленях ее выставят за дверь.       На улице зазвучал гудок автомобиля, сообщая, что нужная машина прибыла и ожидает своего пассажира. Амнелл сложила зарядное устройство от мобильника и одним ловким движением застегнула молнию на сумке. Открыв дверь, она уверенным шагом пошла в сторону прихожей, но ее тут же остановили, крепко вцепившись за лямки дорожной сумки. — Ты. Никуда. Не поедешь! — процедил каждое слово мужчина, дернув сумку на себя, и Кэлен понесло за ней, оказываясь рядом с отцом, — Поняла меня?! — Нет! — еще крепче вцепилась руками в сумку, чтобы не упустить ценный трофей, — Я не собираюсь выполнять твои приказы больше! — Она смотрела на отца с таким бесстрашием, хотя в глубине все дрожало от страха, говоря девушке остановиться, еще есть шанс отступить, сдаться, и сделать то, как велит отец, но Кэлен совсем не слушала что там пищал ее внутренний голос, она решила уйти. Она уйдет. Не на секунду не пожалеет о своем спонтанном решении, — И еще! Папа! Раз ты так о мне печешься, считаешь, что я и шага в сторону без тебя не смогу сделать, забьюсь в угол от наступившей опасности. Так уж и быть, я послушаюсь тебя и буду в по-о-олной — протянула она, — безопасности, — эти слова дали Чарльзу большую надежду, что Кэлен поняла, как опасно быть полицейским в том округе, куда ее звали, хоть еще и не собралась соглашаться на будущую, спокойную работу на окраине, — Я не пойду работать! Я не буду полицейским никогда в жизни, понял?! Это тебя устраивает, надеюсь! — слова дочери острыми копьями врезались в перепонки, принося ужасную боль, от которой мужчина опешил, ослабляя хватку, что не осталось без внимания юной особы, быстро выхватившей сумку. И пока отец не переварил слова, не осмыслил их, Кэлен покинула дом, громко хлопнув дверью, но даже дребезжание, разносившиеся по комнатам, не вывело его из этого состояния.       Девушку разбудил телевизор, который, кажется, был специально сделан на всю громкость и подставлен ближе к ней или же только так казалось. Кэлен положила голову под подушку, ей хотелось еще немного пополнить запас энергии на максимум, вчерашний день посадил все батарейки, но телевизор все так же громко звенел в ушах и избавлял голубоглазую от потребности ко сну. Девушка недовольно откинула подушку в сторону и посмотрела в потолок. На чертовки знакомый потолок, к которому был прикреплен постер актера, по которому она безумно фанатела. И засыпала, глядя на него, когда неподвижная фотография смотрела на нее всегда. К нему уже давно прошла «любовь», но почему-то так его и не содрала с гребанного потолка. Но раз сейчас Амнелл смотрит на знакомый потолок, то неужели она вернулась домой? Домой к отцу...       Кэлен медленно села, осматривая комнату. Она в точности оказалась такой, какой она ее помнила. Даже двухспальная кровать осталась возле стены, хотя отец клялся, что когда ее не будет дома, он передвинет спальное место подальше от стены, чтобы она стояла, как у нормальных людей и к ней можно было подойти со всех сторон.       На стене, над кроватью, был самодельный стенд с прикрепленными к нему, разноцветными кнопками, фото. Нет, это не были фото давно забытого актера или музыкальной группы, а фотографии девушки, запечатлевшие знаменательные дни в ее жизни. Сейчас она смотрела на них, как будто видела впервые.       Здесь на нее смотрит радостная девочка с разбитыми в кровь коленками, но за то на велосипеде, на котором научилась ездить.       Ее первый самодельный торт, немного корявый, но сделала без помощи отца, на свой день рождения. На фото запечатлено то, как старательно девочка украшает торт.       Запечатленный смех, когда отец разрешил в машине включить сирену и мигалки.       Фото со временем школы, успешная сдача на права, выпускной, поступление и остальное, по мелочи, но слишком значимая мелочь.       Девушка медленно поднялась с кровати, прекращая рассматривать фотографии ее детства и юности.       Рядом с кроватью располагался стол и кресло. Раньше, за ним, Кэлен делала всё домашние задания, писала конспекты и наводила беспорядок, а потом, когда дела подходили к концу все тщательно убирала, не оставляя следов своей деятельности.       Возле окна был еще один стол, только меньше первого. Под ним была табуретка, а на нем стояло небольшое зеркало и лежало пару журналов. Тут девушка наводила себе красоту, а отец постоянно возмущался, как так долго можно прихорашиваться.       Вдоль другой стены стоял комод, на нем лежала та самая игрушка щенка, которого она ненавидела, и рамка с фотографией. Девушка подошла ближе и взяла ее в руки. На стекле была большая трещина, как бы разделяющая фотографию на две половины, разделяющая отца и дочь, стоящих в обнимку. — Ты все оставил таким же, — провела пальцем по трещине, — ничего не изменил, — глядела Кэлен на фотографию, ставя рамку на прежнее место.       Кэлен тихо вышла из комнаты, накидывая плед на плечи и скрестив руки на груди, закрепила между руками концы мягкой ткани. Телевизор тараторил из недр кухни, и девушка пошла на источник ее пробуждения.       Запах поджаренного хлеба в тостере витал на кухне, принося блаженство всем анализаторам. Чарльз бережно клал на хлеб ломтик плавленого сыра, который еще немного подплавится под горячим хлебом и тонко нарезанные помидоры, а сверху клал второй кусочек хлеба. Получался его фирменный тост, от которого никто не сможет отказаться.       В новостях, не прекращая, бубнили одно и тоже, как на заевшей пластинке, что разыскивается девушка. Преступник. Его дочь. Будто в мире больше нечего говорить, обсуждать, вещать о более приятных вещах. Работал он не на фоне, Чарльз слушал каждое слово и молился, лишь бы не прозвучали изменения в худшую сторону. Кэлен не должна быть поймана.       Заприметив дочь, зашедшую на кухню, Чарльз тут же убавил звук, чтобы девушка не слушала то, что уже почти больше суток говорят о ней. — Проходи, садись, — и он ставит тарелку с тостами перед ней, как только Амнелл оказывается на стуле возле стола, и наливает в стакан свежевыжатый сок яблока и апельсина. Полностью примерительный завтрак. Сколько себя Кэлен помнила, на утро, после маленьких ссор с отцом, ее ждали тосты и сок, и это всегда срабатывало. Завтракая, исчезали все обиды и злость. С насыщением приходило прощение.       Девушка поедала вкусный завтрак, стараясь не глядеть в сторону, где напротив нее уселся отец, и больше не проронив не слова пил давно остывший чай. Начинать разговор Чарльз не собирался. Во-первых, он не хотел, чтобы его ребенок прерывал трапезу, видя, что она голодна. А, во-вторых, девушке стоит самой начать, так будет правильнее, а не вытягивать из нее то, что он хочет услышать. Он же сейчас не на рабочем месте, она не преступник. Она его дочь. Его кровь. Хоть и все время, пока Кэлен росла, жила с ним, Чарльз старался оставлять работу на работе, а дома быть отцом для дочери, иногда не выходило. Были домашние аресты и пристальная слежка за тем, как его ребенок идет, какой проделывает путь до учебы и с кем, в конце концов, общается, ведет дружеские отношения. Про другие и речи не могло быть. — Ты не поехал на работу, — произнесла девушка, когда тостов на тарелки возле нее почти не осталось, а желудок давал понять, что он насытился, получив полное удовлетворение от поступившей пищи. — Взял отгул на пару дней, — что было удивительно. Не при каких условиях Чарльз Амнелл не брал отгулы, даже тогда, когда чувствовал себя неважно. А отсиживаться дома, в свой больничный, его кое-как заставляла дочь, «случайно» закидывая форму в стиральную машину, или же пряча ключи от машины, документы, лишь бы отец с температурой не понесся исполнять долг. А тут простой отгул, представляете? Известие об отличившийся от всех дочери, повергли его в оцепенение. Кэлен удивилась, но не стала злорадствовать, как же это папочка не побежал на свою любимую работу-то? — Он звонил тебе? — и кто тут кому должен задавать вопросы? — Звонил, — идя на одной волне с дочерью, мистер Амнелл, без сопротивления, не переводя стрелки, отвечал. — И что? Теперь за мной едет целый участок? — Будь она ему не родной, чужим человеком, Даниэль Бакер вместе со своими псами давно кружил около дома, пытаясь выкурить жертву из убежища. Даже не дал бы почувствовать безопасность крепости, ворвались бы полицейские через все окна, двери и увели разыскиваемого преступника. — Я ответил, что понятие не имею, где ты. Ведь связь-то со мной не поддерживаешь, — Чарльз столько лет не слышал, не видел свою дочь. Она отказалась отвечать на его звонки, а тем более набирать его номер, чтобы поздравить с глупым праздником. И только редкое общение с коллегой из Нью-Йорка давало понять, что с его чадом все хорошо. Амнелл мог давным-давно приехать в Нью-Йорк, как только узнал от друга местоположение ребенка, найти и поговорить насчет ее безумного решения покинуть отчий дом не подготовленной, но во время остановился. Это было решение Кэлен, и ей давно стоило начать самой отвечать за свои действия и поступки, жаль мужчина понял это тогда, когда осознал, что его ребенок уже давно не ребенок, а взрослая женщина.       Легкий кивок девушки, и наступившее молчание, дало отцу рассмотреть дочь в живую, а не по фотографиям в ее комнате, с использованием всплывающих воспоминаний в голове. Чувствуется, как стала взрослее, но никаких сильных изменений в ней не замечал. Все та же милая Кэлен, с озорными голубыми глазами.       Девушка, было хотела встать, захватив с собой стакан из под сока, но отец жестом показал оставаться на месте. — Даниэль сказал, что у тебя есть еще друзья, помогающие тебе в незаконных делах. — Они мне не друзья, — огрызнулась Амнелл, послушно оставаясь на месте, — Эти друзья – сволочи, сдали меня! — повысила голос, подчеркивая, как сильно уже ненавидит их. — Сколько раз я говорил тебе серьезно подходить к выбору друзей и коллег, — с подтекстом «я всегда прав в своих словах». — Это другое, папа. Совсем другое. — отказывалась соглашаться. Мысли не допускала, что отец может быть прав, — Их взбесило то, что я начала общаться с человеком не из нашего круга, — объяснила причину конфликта, который уже никогда не придет к мирному завершению. — Не из вашего круга? Это, из какого еще? — Амнелл не совсем понял произнесенное выражение, решив переспросить и получить больше ответов. Новые штучки молодежи он до сих пор не понимал, начиная с тех времен, когда дочь начала говорить. — Я шла против всех правил, а он их все соблюдал. Их это взбесило. Ведь не может бунтарка встречаться со святошей, — разъясняла девушка, сгребая все хлебные крошки в маленькую кучку. — И этот святоша привез тебя сюда, — уловил мысль о ком уже идет речь, — Между вами всё серьезно? — оттягивать не стоило. И выжидать когда дочь поделиться всей информацией становилось утомительно, и Мистер Амнелл окончательно перешел к нападению. — Серьезно. — На сколько? — ответ был слишком короткий, необходимо было легкое, но весомое утверждение с прилагающимся примером, а лучше несколько. Чтобы была уверенность в том, что ребенок не переступил с плохой тропы на еще хуже, и такое путешествие закончится глубокими ссадинами. — А с каких это пор ты стал интересоваться моей личной жизнью? — девушка не думала отступать назад, еле уворачиваясь от резких ударов, и сама, вооружившись оружием, поставила блок. — С тех пор, как ты стала обсуждать с подругами-одноклассницами парней из старшей школы. — Что?! — Кэлен выпучила глаза от удивления, — ты.. — Внутренний подросток бушевал. Как это отец мог подслушать разговор между девочками, когда те вовсю секретничали в комнате, заперев дверь. Узнав, что отец подслушивал тогда, закатила бы истерику про личные границы, но подростковый этап жизни давно пройден, и уже нет необходимости заострять внимание на такой мелочи, — У нас с Ричардом все серьезно, — спокойно проговорила Амнелл, вернувшись к текущей теме. — Он хороший парень, и не раз показал на что способен ради дорогого ему человека, — девушка говорила о нем искренне, с любовью в глазах, не оставляя не замеченным для собеседника.       По рассказу Чарльз понял, а точнее подтвердил свои догадки о молодом сотруднике полиции, что тот не промах, и его дочурка попала к хорошему молодому человеку, который и пальцем ее не обидит. Встанет на ее защиту, прикрывая девушку своей спиной. Добился, а теперь будет ценить и любить.       Вот только доклад о своем особенном положении отцу Кэлен решила отложить на дальнюю полку. Иначе отца ребенка тут же вызовут на плаху. И если тот не оправдает все ожидания, не будет отвечать уверенно на вопросы, то с ним можно будет попрощаться. Но девушка точно успеет подготовить папашу, и беседа состоится, пока явные признаки беременности не проявятся. Будет ли беседа с глазу на глаз или по телефону, они рассмотрят оба варианта, чтобы быть готовыми ко всем резким поворотам. А недомогание, токсикоз, Амнелл попытается максимально скрыть, но если не удастся, придётся выложить все карты на стол.

***

      Предрождественская суета. Люди, оттягивая поход за подарками, в бешенном темпе носятся по магазинам, чтобы урвать с полок безделушку, но ценную безделушку, ведь ее так кто-то ждет из родных получить в подарок на Рождество, разрывая красивую оберточную бумагу, добираясь до ценной вещицы в кругу родных и близких, испытывая при этом невероятно искренние эмоции.       Сложнее всего разыскивать подарки для детей. Они редко знают, что хотят точно, одно хочу-хочу-хочу. Но есть и некий плюс. Можно выбрать наилучший вариант из представленных. Только дети, милейшие создания, за несколько дней, а то и за день до праздника, могут изменить свое желание что же должно быть в подарочной коробке. Но Санта уже давно приобрел нужный подарок, и счастье, если маленький человечишка передумает, и его родителям не придется разыскивать другой подарок в виде танцующего робота под разные музыкальные треки или куклу Барби в комплекте с Кеном и розовым кабриолетом, когда все полки детских игрушек опустели. Они идут нарасхват, все хотят обрадовать своих дочерей и сыновей, внуков и племянников.       Для Кэлен Рождество оказалось спасением. Все дни на пролет она сидела дома, иногда выходила на задний двор, постоять на террасе, вдыхая уличный воздух. Вдобавок у девушки появилась некая фобия проходящих мимо людей, когда она все же выбиралась за пределы дома, в магазин или в поход к врачу. Любой мог присмотреться к ней и забить тревогу. О преступнике, скрывающимся все это время. И снова будут крутить по новостным каналам, озвучивая его местоположение. Тем временем полицейские со всей округи, как пчелиный рой, станут кружить возле беглеца, жаля в разные места, перекрывая пути отхода. Поэтому во всех людных местах Амнелл ни с кем не заводила разговор и не поднимала свой взор на людей.       А первый поход к врачу акушеру-гинекологу оказался для Кэлен очень волнительным, не обошлось и без порции очередного переживания. Но специалист оказалась очень понимающей женщиной. Быстро успокоила будущую мамашу и осмотр прошел быстро, а беседа подействовала, как успокоительное. В дополнение, врач назвала точные сроки беременности, отметая все вопросы, кто же является отцом. Отец, развивающегося малыша, был Ричард. Амнелл была вне себя от счастья, и как только покинула стены больницы, сразу же сообщила мужчине, который с самого утра ждал каких-либо известий после приема.       Подготовка к семейному празднику, отвлекла девушку от не отпускающих до сих пор переживаний, дурных мыслей и о том, что в какой-то момент Рождество станет ее последним праздником на свободе. В начале недели Амнелл достала из кладовки все новогодние украшения и занялась творческой деятельностью, пока отец был на работе. В прочем, ничего не изменилось. Дочь занималась украшением дома внутри и снаружи, а отец приходил с работы, помогал установить елку и прикрепить украшения, там, где Кэлен не справлялась, но вполне серьезно утверждала, что там ему самое место, и без новогодней побрякушки, будет не так гармонично, как следовало.       На все шторы в доме Кэлен прикрепила гирлянды разных видов. Отложила обычные декоративные подушки в сторону, а на место них положила подушки с новогодней тематикой. Камин, который имеется в каждом доме, был увешан рождественскими носками и рождественский венок красовался на кирпичной стене по центру.       Еще один рождественский венок Амнелл закрепила на входной двери. Крыльцо и веранда тоже не остались пустыми, их украшала еловая гирлянда с шишками. Возле дома, в небольшие снежные сугробы, девушка расположила фигурки Санты, сани и восемь оленей, которые имели подсветку, потрясающе горя в темное время суток.       Все бы ничего, вот только Кэлен слегка увлеклась процессом приготовления рождественских блюд.       В духовке запекалась индейка с овощами, к ней, на плите стоял уже готовый брусничный соус. Вместе с ним настаивался безалкогольный глинтвейн, девушка приготовила бы напиток как положено, но с нынешним положением теперь уже было противопоказано, да и отец не сильный фанат алкоголя, а и пьет, исключительно то, что он предпочитает, и по праздникам, не будучи на работе.       Ранее Амнелл ставила выпекаться лимонный кекс и яблочный пирог, а с утра, в холодильнике, ждал своего часа шоколадный и ванильный пудинги. Еще вчера вечером были приготовлены имбирные печенья, и их аромат до сих пор витал в доме, принося новогоднее настроение.       Отец задерживался на работе, и она уже начала думать, что ей придется отмечать столь семейный праздник в одиночестве, с большим количеством еды. Даже если Чарльз не останется на дежурство в полицейском участке в рождественскую ночь и придет, то они и вдвоем не осилят то, что наготовила девушка, но деваться уже некуда. Как вариант можно прийти к порогу соседей и преподнести подарок и уйти. Только если бы все было так просто. Сделаешь подарок, и тут же дарящему вынесут взамен такое же праздничное блюдо. И миссия по избавлению еды, и ее спасение оказаться испорченным и выброшенным в мусорное ведро, окажется провальным.       Будь обычные рабочие будни, мистер Амнелл отнес еду на работу, а там ее все мигом расхватали, но сейчас во всех домах рождественских блюд полно, а еще и на работе придется все доедать.       Грустно взглянула в окно на медленно подающие снежные хлопья, которые было видно под свечением гирлянд соседних домов и уличного фонаря, и вернулась к приготовлению закусок в виде профитролей с красной рыбой и сливочным сыром с зеленью.       Стук в окно не сильно напугал девушку, даже было ожидаемым. Отец увидел дочь за кухонным столом и решил подбодрить и заодно сообщить, что он все же приехал домой отмечать Рождество, а не в участке с минимальной атмосферой праздника.       Кэлен повернула голову к окну и увидела совсем не отца. В расчет могли пойти соседские дети, которым наскучила лепка снеговика и игра в снежки, подростки, которым нужен драйв. Но никак не его, в позднее время суток, улыбающимся самой счастливой улыбкой, которую она видела впервые за прошедшее время здесь. Словно так и должно быть. Словно он должен быть здесь с ней. Не сказка ли это, в которой фея посыпала волшебной пыльцой, и произошло чудо? Только у каждого волшебства есть предел, ограниченный срок действия. И только стоит ей моргнуть, как он исчезнет, становясь шуткой сознания. Но тут мужчина жестом показывает, что сейчас пойдет в сторону входной двери, и Кэлен срывается с места, чтобы по скорее открыть дверь неожиданному гостю.       Такой родной, с ледяной тканью одежды со снегом на плечах, который быстро начал таять, попав в плюсовую температуру, но как всегда теплыми руками, которые обхватили девушку прижимая к себе, так приятно обжигая кожу. Амнелл обняла мужчину настолько сильно, насколько могла, до сих пор не веря, что перед ней реальный человек, а не какое-то воображение или сон. — Что ты здесь делаешь? — наконец удосужилась спросить Кэлен, разглядывая Ричарда, будто видела впервые и в тоже время, будто не расставалась с ним ни на минуту, зная, что это все ее. Он весь ее. — Твой отец позвал меня, — проговорил Рал, любуясь своей девушкой. — Папа? — сильно удивившись некому замыслу отца — Как вы с ним связались? — Рал, — откликнул мужчина коллегу, и когда тот повернулся на источник звука, продолжил речь, прижимая трубку рабочего телефона к груди, — тут какой-то мужик просит тебя к телефону, — без лишних вопросов: кто? По какому поводу? Почему меня? – Ричард оттолкнулся от своего рабочего стола и подъехал на кресле к уже протянутому, ему на встречу, телефону. — Слушаю, — сказал полицейский, как только трубка оказалась прижата между ухом и плечом. — Добрый день, Ричард, — на другом конце провода прозвучал серьезный голос, из-за которого Рал перешел из расслабленного состояния в собранное, встав, с еле выполняющего свою функцию, кресла, и поправляя одной рукой ворот рубашки, окончательно избавляя себя от устроенного отдыха в обеденный перерыв, пока Бакера нет в участке. — Здравствуйте, Мистер А..— поняв, кто с ним связался по ту сторону линии, но тут же осекся, прикусив язык. Фамилию Амнелл строго-настрого теперь нельзя произносить в стенах полицейского участка, даже если речь сейчас идет не о сбежавшей преступнице, но фамилия идентична и если какой-то сотрудник сейчас решил подслушивать, как пример Бентон Миллер. Везде залезет, все услышит, и для больших улик для начальника, начнет рыть информацию, узнав, что есть еще один человек с фамилией Амнелл, а если сопоставит рядом фото, то поймет, что те двое определенно имеют родственные связи. — Записывай номер и перезвонишь мне, — Чарльз, нашедший в каком участке числиться молодой человек его дочери с помощью базы данных, набрал номер участка, который давным-давно знал наизусть. Но и трепаться по рабочему телефону дальше мужчина не собирался, а номер телефона будущего, как он надеялся, зятя ему был необходим для дальнейших разговоров.       Рал быстро, на сколько это возможно, взял телефон и вбил номер телефона Чарльза Амнелл под диктовку, тщательно проверяя правильную ли цифру нажимает, а после, как поставил рабочий телефон на станцию, перезвонил на указанный номер в его списке контактов. — Кэлен ведь беременна, я правильно понял? — все внутри мужчины сжалось в комок. Чарльз не стал ходить от того да потому и сразу, напрямую пошел к самой сути неожиданного звонка в рабочее время — Я.. — нужные слова, аргументы моментально сказали «пока» и вылетели из головы, не планируя возвращаться. Амнелл предупреждала, что будет, если она расскажет своему отцу о беременности, и что его ждет допрос о дальнейшей жизни и что же Рал планирует делать, и не смотря на все устрашающие слова Кэлен, мужчина был спокоен, как удав, не боялся разговора, был готов ко всем подводным камням на своем пути, до этого момента. Все пошло не по выстроенному плану, все пошло не так. Если бы его девушка поведала новость родителю, то она обязательно бы сообщила человеку, причастному к данной новости. — Хоть ты не пытайся скрыть от меня этого, — Чарльз решил, раз дочь ни в чем не хочет сознаваться, значит, стоит поговорить с другим человеком, который точно так же, как и он сам, встал на сторону девушки, и, в отличие от него, знает точную информацию. — Да, так и есть, — было лучшим решением сказать правду, чем звонить Кэлен и говорить, что твой отец меня пытал, но я ничего не сказал, сегодня твоя очередь на пытку. Ей лишние переживания не нужны. — Отец ты? — Амнелл не был удовлетворен одним ответом и задал еще один вопрос, идущий в комплекте с первым. — Я. — И? — собеседник ждал продолжения. — Сэр, я Вам уже говорил месяц тому назад, что ее ни за что не оставлю. Никогда не откажусь от своих слов, потому что готов провести с Вашей дочерью вечность. Я буду тем мужем и отцом, которого она и наш ребенок заслуживает. — Вот так и получилось, — закончил свой рассказ Ричард, доставая из духовки готовую индейку, — потом он еще несколько раз звонил, а крайний звонок был приглашением, — поставил противень, на приготовленную Кэлен заранее, подставку, и положил прихватку рядом. — Я смотрю вы стали с моим отцом не разлей вода, за два месяца-то, секреты от меня появились, — он посмеялся и подошел ближе к девушке, — и ты, зная, что он обо всем догадался, не сообщил мне. — За то тебе не пришлось брать часть удара на себя, я все забрал. — Ричард гордился, что информацию пытали с него, а Кэлен оказалась вне зоны действия разговора, ей необходим был покой, а не быть продолжительное время, как на иголках. Все могло сказаться на ее здоровье и ребенке, — И связь с тобой гораздо сильнее, — и погладил по немного округлившемуся животу, который пока что скрывала толстовка, — Ты лучше скажи, как ты себя чувствуешь? — поцеловал в лоб и заглянул в ее красивые глаза. — Уже лучше, — провела по рукаву теплого свитера Ричарда, приятного на ощупь, — если сравнивать с предыдущими состояниями, но не идеально.       Мужчина вновь обнял возлюбленную, давно сбившись со счета, сколько раз успел заключить в объятия. До сих пор не верилось, что от одного звонка мистера Амнелл, он, без сомнений, не под давлением, бросил все свои дела, и поехал к ней, будто давно собирался, и ждал подходящего момента. Предупредил родителей, что он не приедет к ним, а поедет к Кэлен. Им ничего не оставалось делать, как согласиться, сына было не переубедить. Они считали Кэлен хорошей девушкой, но после дополнительной, всплывшей, информации о ней, отношение пошатнулось. Хотели переубедить, хотели, чтобы разорвал с ней какую-либо связь, но сынок объявил, что ему всё равно, кем является Кэлен, упуская при этом слова, что знал всё с самого начала, и ничего из того, что предложили, он не собирается делать. И их беседа плавно перешла на то, как мужчина сильно любит девушку и не хочет ее потерять. Родителям пришлось отступить, только чтобы их ребенок был счастлив.       До приезда Чарльза, Амнелл показала дом мужчине. Когда он оказался здесь впервые, вовсе было не до рассматривания помещений, внимание и любознательность были отключены настройками мозга. У него была цель одна – доставить Кэлен невредимой до пункта назначения. Ричард с интересом посмотрел на стенд с фотографиями, задавал вопросы. Благо Кэлен давно содрала плакат актера с потолка и избежала вопросы по глупому постеру, от которого ей стало бы стыдно за свои подростковые увлечения.       Вместе расставили праздничные тарелки, бокалы и приборы. И как только, последнее блюдо было поставлено на стол, вернулся человек, которого ожидала пара.       Они сели ужинать до полуночи. Оба мужчины восхваляли девушку за кулинарские творения, вдобавок Ричард добавил, что скучал по ее прекрасным блюдам, готов съесть все даже если в желудке уже не будет места, потому что все на столько вкусное, что невозможно остановиться. Кэлен смеялась над ним и шутила, что скорее он станет шариком, чем она. А Чарльз смотрел на влюбленную парочку и видел на сколько они дополняют друг друга, как им хорошо вместе. — Как обстоят дела на работе? — спросил Чарльз, когда все утолили голод и плавно собирались переходить к десертным блюдам. — Бакер еще пытается ухватить хоть какую-нибудь зацепку, а его анонимный источник давно замолк, — съедая последний кусок индейки в своей тарелке, — но все уже давно знают, что ничего не выйдет. — А чем сейчас занимаешься ты? Ведешь же дело ты. — Я ищу остальных, — положил руки на стол, скрестив пальцы между собой, — по подсказкам Кэлен, — Чарльз удивился, подняв брови вверх, — но их нигде нет. Нет в Нью-Йорке. — Какие еще подсказки? — Место, где мы собирались, кто куда любит ходить, и где живет, — пояснила Кэлен, разрезая пирог ножом на части. — Я везде был. Пусто, — продолжил Рал, — Будто и не было никогда их. Спрашивал у людей, компанию из пяти человек видели очень давно, а точнее, последний раз за несколько часов до раскрытия Кэлен. — А Альма? — остановила нарезку пирога и взглянула на своего мужчину с большой надеждой. — Я обыскал все приюты, развешал объявления, — взглянул на нее с сочувствием, — утром и вечером приезжал к твоему дому, но нигде ее нет. — Кто еще такая Альма? — Моя собака, — стала раскладывать пирог по тарелкам, — да, папа, я завела себе собаку, — опередила дальнейший вопрос, — вот только она потерялась.. — Кэлен, я обязательно найду ее, — подбадривающе произнес мужчина, представляя, как потом Амнелл будет радоваться возвращению ее четвероногого друга домой, и он будет счастлив вместе с ней.       Только принявшись полакомиться пудингом и пирогами, как на улице зазвучали громкие хлопки, а красочные огни стали озарять ночное небо. — Пойдемте скорее на улицу! — вскочила девушка с места, но мужчины остались на своих местах, — ну же! — она потрясла Ричарда за плечо, — Сейчас все пропустим! — посмотрела на отца, — папа, давай! — уговорить дорогих ей людей оказалось очень легко, обошлось даже без протестов и вопросов: зачем? Да что там не видели-то?       На улице приятно морозило, а хлопья снега все также медленно кружились и опускались к своим собратьям, давно лежавших пушистым снежным одеялом на земле.       Небо украшали тысячи разноцветных огней с разных сторон. Они пестрили, были огромные и крошечные букеты звездочек, которые только вспыхивали и через мгновение погасили. Менялись с огненно-красного на золотой, с синего на зеленый. — Если бы оказались с тобой в Нью-Йорке, в новогоднюю ночь, — Ричард стоял позади Кэлен и обнимал её, также как и она любуясь фейерверком, — то мы бы стояли с тобой также на площади Таймс-сквер, среди толпы людей, и наблюдали на спуск «Шара времени», а потом и фейерверк в честь наступившего нового года, — девушка улыбнулась словам любимого. Сейчас они вместе, ничто не угрожает их любви, даже если у них не получится посетить площадь, будет еще много времени, чтобы это сделать, когда все произошедшее забудется. А Рал был готов замедлить время, чтобы момент никогда не заканчивался. Не заканчивалась рождественская ночь, не заканчивались огни в небе, стоял от них шум и грохот, и также медленно танцевали снежинки в воздухе.       Но чтобы момент стал еще лучше и запомнился на всю жизнь, Рал решил, что сейчас самое время. Время поставить точку, перелистнуть страницу и начать совершенно новую главу.       Медленно сделал несколько шагов назад от увлеченной девушки, которая продолжала любоваться салютом, не обращая на мужчину внимание.       Достал из кармана куртки маленькую бархатную коробочку, открыл, собрался с духом и встал на одно колено, назвав имя девушки. — Это так прекрасно, — тут же обернулась с улыбкой на лице— Рича..— и уставила свой удивленный, немного ошеломленный, взор на мужчину. — Ты станешь моей женой?