Фантазёр

      Нацу пять, и у него уже есть целый мир, свой собственный, продуманный до мельчайших деталей. Нацу вскользь рассказывает о нем всем вокруг, самые подробности оставляя для Люси — девочки по соседству. Они, бывало, заберутся в самодельный шалаш и сидят там до вечера, и Нацу без умолку рассказывает ей о своем мире всё: о том, насколько крутые там технологии, намного круче, чем те, которые он видел в фильмах; о том, как много там всяких чудес, все не пересчитать; о том, как живут все они вместе: мама, папа, Нацу и его маленький братик Драгион; о том, как папа однажды отправился в кругосветное путешествие, но так и не вернулся, якобы пропал без вести, но Нацу сделает всё, чтобы отыскать его. А Люси слушает его, раскрыв рот, да так внимательно внимает каждому слову, что Нацу распаляется и рассказывает всё больше и больше, пока родители не погонят их по домам.       Кто-то говорит его матери — Софии, — что с таким воображением ребенок скоро замкнется в себе. К чему ему настоящий мир, когда у него есть свой?       София никого не слушает, потому что не представляет, как этот замечательный ребенок, вихрем проносящийся мимо нее, дарящий всем вокруг, до кого дотянется, чуточку своего тепла, может замкнуться в себе. София качает головой и продолжает слушать, как Нацу рассказывает ей о своем мире, где они живут все вместе, разве что только папу нужно отыскать, но он обязательно-обязательно найдет его. У Софии язык не поворачивается сказать ему, что Игнил умер от рака вскоре после рождения Драгиона. Нацу еще слишком мал.       Нацу двенадцать, и его сочинения в школе ставят всем в пример. Он чертовски неусидчивый и слишком шумный, но учителя любят его, потому что Нацу одинаково любит все предметы и хорошо учится, а особенно ему дается урок литературы. Нацу много читает, хотя и не скажешь на первый взгляд. Как и не скажешь, что у Нацу проблемы с математикой, но он потрясающе это скрывает, потому что Люси — его лучшая подруга — помогает ему. Люси любит математику больше литературы, с которой ей помогает Нацу. Он рассказывает лучше, чем учительница, и Люси, как в детстве, слушает его очень внимательно и тащит литературу на твердые четверки.       Нацу дружит одинаково со всеми, но вряд ли кто-то, кроме Люси, знает, что он пытается писать и сочинять стихи. С последним у него туго, и он перестает пытаться, но писать… он не перестанет, ни за что. Нацу пишет о звездах и далеких мирах, потому что он очень любит фантастические фильмы и надеется, что, быть может, в одном из многочисленных миров потерялся его отец и не смог найти дорогу обратно. Люси рисует космическую ракету — как может — и обещает: она обязательно построит ее, и они вместе отправятся на поиски отца Нацу и покорение других миров. Нацу ей радостно улыбается.       Нацу семнадцать, и для него это трудный год. Нацу умный, и умом он понимает, что отец ни в каком не в параллельном мире, но тайна, которую мать хранила так долго, наконец вскрывается, и для Нацу это становится настоящим ударом. В своих фантазиях он находил отца, и они становились счастливой семьей. В реальности Нацу думал, что он сбежал с какой-то молодой девчонкой или просто бросил их.       Нацу понимает, что отец не существует ни в одном из миров, и на глаза наворачиваются предательские слезы. Он не чувствует, что может писать. Он пишет, соблюдая все правила, подбирая хорошие слова, но раз за разом выбрасывает листок за листком в мусорную корзину, потому что не чувствует в себе ничего, кроме пустоты.       Люси приходит, и они весь вечер смотрят фильмы: об инопланетянах, далеких мирах и звездах, и Нацу впервые не говорит о своих идеях. Он говорит, но о другом, и Люси его внимательно выслушивает, потому что она хорошая подруга и готова его поддержать. И в конце, когда он замолкает, она обнимает его.       Нацу хочет вычеркнуть этот год из памяти.       Нацу двадцать, и он учится на журналиста. Он может писать, но о чем-то будничном, о чем-то реальном, потому что к своим мирам он не может прикоснуться уже три года, и они лежат, пылятся, где-то очень далеко, в самом темном уголке его сознания, как и все его тетрадки с набросками историй, ждущих, когда они станут больше, чем просто каракулями, которые Нацу когда-то набросал на коленке. Нацу может писать, но не об этом. Наверное, поэтому он лучший на своем потоке. Он подбирает красивые слова и пишет по всем правилам, по всем критериям, но сам понимает, что ему чего-то не достает. Чего-то… живого. Но важные профессора важного университета важно кивают ему и ставят в пример, совсем как в школе. Но только они не гладят его по головке, как прекрасная Мираджейн, разрешавшая писать ему всё, что в голову взбредет. Здесь же есть свои правила, которые нужно соблюдать. У Нацу вроде получается.       Люси учится вместе с ним на факультете, связанном с физикой, астрономией и инженерией. У ее факультета какое-то очень сложное название, и Нацу всё никак не может его запомнить, только знает, что после этого Люси сможет строить космические корабли. Нацу кивает. Это правильно. Люси это умеет. Ракетостроение сейчас в ходу и не прекратит развиваться еще несколько веков, это точно. Люси всё нравится, ее устраивает ее нынешняя жизнь вдали от отца, пророчащего своей дочке беззаботное будущее, заполненное такими же беззаботными днями с каким-нибудь влиятельным человеком. Люси сказала: нет уж. Люси любит физику. Люси хочет достигнуть звезд. Нацу кажется, что она в шаге от них, в то время как он всё удаляется и удаляется.       Нацу двадцать четыре, и с карьерой журналиста у него не заладилось. То ему не понравятся новости, которые он освещает, то он поругается со своим начальником, то еще не пойми что. Нацу собирает вещи и уезжает из душной столицы домой, к матери. София встречает его с распростертыми объятьями, они вместе возвращаются в дом, вместе готовят ужин и так много говорят, словно хотят наговориться за всю жизнь и больше. Нацу чувствует себя счастливым, уплетая пирог с вишней за обе щеки, а потом, помыв посуду и пожелав матери спокойной ночи, поднимается на второй этаж и заходит в свою старую комнату.       Она, на удивление, выглядит чистой и опрятной, всё лежит на своих местах, как Нацу и запомнил. Он проводит рукой по корочкам книг, смотрит на старые плакаты и хмыкает, падает на кровать и закидывает руки за голову, собираясь отдохнуть, как с тумбочки падает одна из тех коллекционных игрушек драконов, которые он собирал. Нацу вздыхает и свисает с кровати, чтобы ее поднять, но замирает. Под кроватью он видит ту самую драгоценную коробочку, в которую запрятал все свои рассказы. Нацу слезает с кровати и дрожащими руками достает коробку, осторожно открывает ее и так же осторожно выкладывает по очереди все свои тетрадки.       Он всю ночь сидит, перечитывая их, иногда посмеиваясь, но больше делая пометки и дополняя.       Нацу двадцать семь, и он известный писатель как среди детей, так и среди взрослых. Среди детей он известен своими приключенческими рассказами, на пару с Греем Фуллбастером, рисующим превосходные иллюстрации к его книгам (Грей ворчит, мол, какого черта, он спокойно прожигал свою жизнь, неизвестный и никому ненужный, а тут свалился на его голову какой-то молодой писатель и вот что это; Нацу только смеется). Среди взрослых же он известен своими фантастическими романами. Естественно, Нацу консультируется с лучшими фантастами, физиками, учеными, но в первую очередь всегда спрашивает совета у Люси. В свои двадцать семь она уже руководит целым отделом, отвечающим за колонизацию Марса. Нацу искренне рад за нее, говорит, что она наконец добилась своей мечты — стала ближе к звездам.       Люси посмеивается над ним, думая, что нет сейчас человека ближе к звездам, чем Нацу.