Возвращение домой

— Как на счет этой, дорогая? Галадриэль потрясла желтую ленту перед лицом своей маленькой дочери, улыбнувшись, когда она крепко схватила ее обеими ручками. — Ленточку, ленточку! — Что же, хорошо, — рассмеялась она, ловко повязывая лентой тонкую косу, спускающуюся сбоку от лица дочери, — а теперь повернись ко мне! Я желаю видеть мою прелестную дочь. Келебриан подскочила на ноги и покрутилась, заливаясь смехом оттого, как закружился подол ее платья. Галадриэль тоже рассмеялась, а потом осторожно остановила ее и пристально осмотрела сверху донизу, поджав губы. Келебриан стояла неподвижно, обеспокоенно наблюдая за матерью, но просияла, стоило только ее матери удовлетворенно кивнуть. — Я уверена, что твой адар и не узнает тебя, когда вернется, так сильно ты выросла! Мне придется внимательно смотреть за тобой, чтобы тебя не смела толпа восторженных эллин, хм? Келебриан хихикнула, обняв колени матери и подпрыгивая. — Я не оставлю вас с адар никогда. Вы нуждаетесь во мне. — Конечно, мы нуждаемся, — согласилась Галадриэль с улыбкой, и улыбнулась еще шире, когда услышала шаги за дверью. — А не твой ли это адар, дорогая? — Адар, адар! Келебриан подбежала к двери, оставив свои ленты без внимания, и зашаталась на цыпочках в попытке дотянуться до дверной ручки, но та повернулась до того, как ее смогла ухватить девочка. Галадриэль непроизвольно охнула, но вздох ее потонул в восторженном визге ее дочери, с которым она кинулась на вошедшего. Это был Келеборн, но Галадриэль еще никогда не видела его настолько измотанным. Улыбка — это все, что он смог уделить своей жене перед тем, как все его внимание было захвачено танцующей маленькой эльфийкой, ухватившейся за его колени. — Кто же это может быть? — удивленно произнес он, приседая, чтобы встретить взгляд дочери. Он обернулся к Галадриэли, — Ты не говорила мне, что у нас здесь будет такая прелестная эллет! — Адар! Не будь… — Келебриан остановилась, вспоминая слово, которому мама научила ее в тот вечер. — Не будь нев-невеж-ждой?.. Келеборн удивленно поднял бровь, но почти сразу же вернул лицу серьезное выражение, не сказав, однако, ни слова. Келебриан широко открыла глаза, ее губы задрожали. — Ты… ты же знаешь, кто я? Я не слишком взрослая, адар? — Конечно, я знаю, кто ты, милая, — уверил Келеборн, обнимая ее. Келебриан преувеличенно тяжело вздохнула перед тем, как удушающе-крепко обнять его за шею, практически опрокидывая назад. — Ох, Ва… лар… — ахнул Келеборн, освобождаясь из кольца рук и восстанавливая равновесие. Галадриэль улыбнулась, когда Келебриан отступила от него на шаг, однако тут же свела брови. Она не пропустила эту вспышку боли в чертах ее мужа, и разве что слепой не увидел бы его изнеможения. Скрывая свою озабоченность, она стремительно пересекла комнату и наклонилась, чтобы помочь Келеборну. Он ответил гримасой на ее вопросительный взгляд и предупреждающе кивнул в сторону дочери. Келебриан теперь сидела на полу, порывшись в его сумке, и с величайшим интересом вертела в руках его кинжалы. — Нана, — восторженно протянула она, — ножи! Галадриэль уже была рядом, осторожно укладывая кинжалы на стол вне досягаемости Келебриан, которая посмотрела сердито, но внимание ее очень скоро переключилось на колчан со стрелами, лежавший рядом с сумкой. Келеборн вздохнул и наклонился, чтобы убрать и его из рук дочери. — Осторожно, милая, ты поранишься. Келебриан возвела полные обиды глаза к потолку и протестующе закричала. Вскоре крик оборвался, поскольку она вспомнила, что ее обычно наказывали, когда она начинала издавать подобные звуки, и немного посидела тихо. Затем она попробовала растопить сердца родителей душераздирающими стонами, а руки ее тем временем вновь потянулись к сумке. Родители отвлеклись от нее в этот момент. Когда Келеборн медленно выпрямился, Галадриэль легко прикоснулась к его плечу, чувствуя, как дрогнуло ее сердце еще до того, как его руки сомкнулись за ее спиной. Его губы нежно коснулись ее, и она таяла в его объятьях, полная радости и облегчения. Он вернулся домой. — Я так сильно скучала по тебе, meleth-nin, — прошептала она, положив голову ему на плечо, когда они оторвались друг от друга. — Ты знала, что я приду, hiril-vuin, — ответил он с утомленной улыбкой, прижимаясь щекой к ее мягким волосам. Потом воздух разорвал вскрик, и оба вздрогнули. — Больше ножей! — Келебриан была на ногах и с ликованием размахивала еще одним кинжалом. — Нож, нож, нож! — Борода Ульмо! — воскликнул Келеборн, с испуганным выражением лица пытаясь поймать дочь. Келебриан легко оттанцевала от него, потом она остановилась, вообразив схватку, и встала в воинственную стойку. — Попробуй до меня добраться, отродье Моргота! — закричала она, свирепо замахнувшись кинжалом в сторону отца, который отпрыгнул с дороги как раз вовремя. — Келебриан, Келебриан… — воскликнул Келеборн, его дыхание сильно участилось. — Ага! Убей меня, если сможешь! — продолжила она с еще большим азартом. — Ну я тебя научу! До того как ее паникующие родители смогли вмешаться, она прицелилась клинком, в сосредоточенном напряжении высунув кончик языка, и швырнула его прямо в стену. Когда сталь ударилась о стену с характерным удовлетворительным лязгом, она с облегчением вздохнула: — Попала! — она снова вернулась к сумке, вытряхивая из нее все содержимое. — Еще ножи? К счастью для родителей и к несчастью для Келебриан, больше оружия не было. Она успокоилась и улыбнулась, приметив серую тунику, которая стелилась бы за ней по меньшей мере на фут. — О… платье… — вздохнула она с удовлетворением. Келеборн прислонился к стене, хватаясь руками за голову, пока Галадриэль спокойно прошла к двери и позвала няню Келебриан. Потом она обернулась и улыбнулась мужу. — Больше никаких ножей! — значительно сказала она, понижая голос. — Морготово отродье! — задушенно проговорил Келеборн. — Пламя Утумно, где она этого набралась? — Ох, откуда мне это знать? — сказала она с намеком. — Я думала, что ты мог бы. До того как Келеборн смог ответить, эллет вошла в комнату и поклонилась. Келебриан радостно пискнула: — Таллэ, Таллэ! Улыбающаяся дева нагнулась и подняла юную эльфийку на руки, крепко обнимая. То, что ребенок очаровывал ее, не вызывало сомнений, взаимность этих ощущений также была очевидна. — Идем, meleth-nin, — мягко сказала Галадриэль, беря мужа за руку и уводя из комнаты. Келебриан и не заметила ухода родителей, настолько она была увлечена, показывая вещи своего отца няне. — Платье… платье… — бормотала она. — Платье, пуговки — ох! Таллэ, Таллэ, веревка! Последним, что услышала Галадриэль, был испуганный голос Таллэ: — Нет, Келебриан! Ты покалечишься. Убери это от своей шеи! Она бросила взгляд на Келеборна, когда они вошли в спальню. Теперь, когда они были наедине, тот мог отбросить всю напускную бодрость и устало прислониться к стене. — Келеборн? Мягкий голос его жены, в котором звучала слегка скрытая озабоченность, заставил его поднять голову. — Ноги меня уже не держат, — уныло признал он, — я устал сильнее, чем думал. Хмурый озабоченный взгляд Галадриэли не пропал, и она вновь потянулась к его руке. — Не бойся, Галадриэль. Я буду в порядке, обещаю. — Если бы ты убедил меня… — она прервалась, беря его руку и притягивая ближе. — Так и сделаю, — тихо ответил Келеборн. — Тогда я почувствовала бы силу твоих рук, — прошептала она, прижимаясь к нему и целуя в щеку. — И увидела бы, как ты улыбаешься мне, и называешь меня Артанис, как давным-давно делала моя семья… Я бы наслаждалась всем этим, и большим, до тех пор, пока мое сердце не убедится, что с тобой все в порядке. Келеборн улыбнулся, наклоняя голову к ней. Глаза его сверкнули. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы твои страхи оставили тебя, моя Артанис. Он освободил свою руку и положил ее на талию супруги, притягивая ее ближе к себе. Она потянулась вверх, чтобы обнять его за шею, и утонула в его объятьях с довольным вздохом. — Я облегчил твою печаль хоть немного? — спросил он, улыбаясь тому, как она устраивается поудобнее в его руках. — Совсем немного, — ответила она со смехом, поднимая на него глаза, — но, говорят, вода камень точит. — Тогда что же ты предлагаешь? — мягко спросил он, глядя в ее улыбающиеся глаза. Галадриэль притянула его за шею ближе к своему лицу. — Это, — просто сказала она, и прижалась губами к его губам.