Просто чай

Гамзи просто не верил своим ушам: его друг, Каркат — вечно крикливый и раздраженный паренек — сегодня ни разу не назвал его мудозвоном — тем самым прозвищем, которым он так любил угощать своего мойрейла. Каркат был на редкость громким троллем, и казалось странным, что в этом худом тельце живет такая грубая личность. Но Гамзи давно привык к такому Каркату и именно за эти качества он так им дорожил. Без своей милой, как казалось Макаре, грубости Каркат не был бы Каркатом. Однако преданность и заботливость не могли просто взять и улетучиться. Вантас всю свою короткую жизнь старался тщательно скрывать в себе все эти, по его словам, розовые сопли, упомянутые выше. Большие глаза, радужка которых только начала приобретать красный оттенок, не были злыми, хоть их хозяин и старался держаться холодно со своими «членами команды». И не только с ними… Гамзи прекрасно знал, что Каркат не был злым и кричащим без остановки на всех троллем, каким он мог показаться на первый взгляд. Козерог, совершенно не задумываясь, мог бы ответить, что он не встречал никого более преданного, чем его крикливый друг. Вантас заботился о друзьях и дорожил ими, хоть и старался это скрыть. И сейчас Каркат просто лежал на своей кровати, поглубже зарывшись в теплое одеяло, и даже не смотрел на своего мойрейла. Чтобы поприветствовать Гамзи, он просто буркнул холодное «привет» и отвернулся, еще плотнее закутавшись в одеяло. — Что с тобой, лучший друг на свете? — учтиво поинтересовался Макара. Ответом ему послужил громкий шмыг носом, донесшийся из-под одеяла. А вслед за ним до ушей Макары донесся оглушительный чих, тоже идущий из-под одеяла, которое полностью скрывало Карката и которое уже порядком начало раздражать Гамзи. Козерог совсем растерялся. Несколько секунд он стоял в неподвижности, странным взглядом смотря на то место, где должен был лежать его друг, но потом он как-то хитро улыбнулся и хлопнул себя по лбу. Быстро подойдя к Раку, Гамзи резким рывком стащил с него одеяло. Он ожидал, что на него обрушится лавина бесконечного мата, но ничего обидного в свой адрес он не услышал. Хотя, по правде говоря, он вообще ничего не услышал. Каркат снова шмыгнул носом и устало посмотрел на Макару, так и не успевшего стереть тупую улыбку со своего лица. Нос Вантаса распух и был краснее, чем обычно; глаза слезились, и создавалось впечатление, что он плакал; дыхание вообще прерывистое. — Не трогай одеяло, — Каркат прочистил горло. И тут Гамзи осенило. — Ебать, брат, да ты заболел! — облегченно сказал он, причем голос его слегка дрожал то ли от облегчения, то ли от беспокойства, сам Макара этого не знал, но и того и другого в его голосе было предостаточно. — Как ты догадался? — саркастично поинтересовался Каркат. — Нет, блять, я здоров! — он опять оглушительно чихнул, полностью доказав обратное. Гамзи расхохотался. — Перестань, — Каркат попытался повысить голос на назойливого друга, но вдруг сорвался и просипел что-то неразборчивое. Гамзи широко улыбнулся, обнажив ряд своих острых клыков. Несмотря на свою отталкивающую внешность, он был добродушным «малым», внушал доверие и некую симпатию. Он не обладал такой уж неземной красотой — нет — он был просто симпатичным троллем с дурацким гримом на лице и пронзительными, не очень большими глазами. Таким его считали друзья, но сам Гамзи не придавал своей внешности особого значения, из-за чего его часто можно было увидеть лохматым и неопрятным. Каким его сейчас и видел Каркат. — Как же мой самый охуенный бро вляпался в это дерьмецо, заболев в такой чудесный день? — тролль невольно растянул гласные буквы, чем вывел Вантаса из себя. — Вот так, — Каркат покачал головой. — А вообще, какая разница, как я заболел и… — но что краснокровка хотел добавить, Козерогу так и не удалось узнать: Рак кашлял без остановки. Он буквально задыхался. Прижав руку к своему горлу и явно стараясь этим подавить приступ кашля, он зажмурился. — Мой бедный брат, мне кажется, тебе лучше помолчать, — серьезно сказал Гамзи и похлопал мойрейла по спине. Всем своим видом краснокровка показывал, что если бы у него были силы, то он бы давно придушил своего друга. — Хонк, — Макара усмехнулся. Каркат выглядел сейчас так странно, но до чего же все-таки мило, что Гамзи захотелось обнять. По-дружески. — Я сделаю тебе чай с медом, чувак, — по-отцовски произнес Гамзи и потрогал лоб Вантаса. — Бобже, Каркат, да ты горишь, чтоб тебя! — ухмылка тут же слетела с его лица. Вместо ответа Рак снова закашлял. Гамзи горестно вздохнул и накрыл своей ладонью ладонь больного. Ладонь Карката была гораздо меньше, по сравнению с ладонью Гамзи. И Гамзи часто задумывался над тем, что Каркат походил больше на младшего брата, чем на ровесника. И вдруг Макара дернулся, будто его ударило током. — У тебя горячие руки… — полуудивленно, полуутвердительно сказал Козерог. — А какими же они должны еще быть у мутанта, блять, когда у него температура, гений?! — чуть слышно просипел Каркат, явно не заметив ни странной улыбки на устах мойрейла, ни алчного блеска в его аметистовых глазах. Гамзи крепко обнял друга, едва не выдавив из него весь воздух. — Молчи, молчи, бро! — Вантас и так знал, какие крепкие объятья у фиолетовокровки, но даже сейчас он не смог не удивиться. — Подожди, я щас принесу чайку, чтобы моему братишке стало охуеть как хорошо. — Делай, что хочешь, — обреченно прохрипел Каркат. — Ты чудо, брааааат, — рассмеялся Козерог, накрыв Карката одеялом. * * * Аромат горячего чая просто пьянил Карката. Он окутывал его разум, и Каркат полностью отдавал себя странной силе, увлекающей его за собой в мир блаженства и покоя. И никакого страха! Он чувствовал запах даже с заложенным носом. Однако помимо этого запаха он почуял совершенно иной запах, но такой же пьянящий и прекрасный. Гамзи сидел на краю кровати и с интересом наблюдал за действиями Вантаса. Ощутив на себе этот взгляд, Рак кашлянул и положил чашку с ароматным напитком на тумбочку, стоящую прямо у кровати, сто раз проматерившись у себя в голове и проклиная себя за свою же гордость. И глупость. — Что это такое? Ты можешь мне объяснить? — спросил он, еле удерживая себя на месте, чтобы не схватить чашку и не пить, пить, пить… — Чай, — просто ответил Макара, совершенно не обидевшись. Он очень хорошо знал Карката. Знал все его привычки, странные действия, и что они означали. Например, «широко открытые глаза» означали смущение. Глядеть прямо в эти распахнутые глаза было очень интересно; «кусание губ» — страх. Ну, а то, что краснокровке очень хотелось пить, Козерог это просто видел и ощущал. — Обыкновенный чай. Хонк. Рак закатил глаза, но охотно потянулся за несчастной чашкой. Еще раз посмотрев на чай, он все-таки изволил сделать маленький глоток. Не только ароматная, но и безумной вкусная жидкость прожгла его насквозь, и он не смог не признать, что ему стало гораздо лучше. Гамзи чуть не прыснул. — И что мой брат скажет об этом чудесном напитке? — с наигранным безразличием спросил он. — Эта херня не такая противная, какой она мне показалась сначала, — отозвался Каркат и сделал еще один глоток. — Ха-ха, Карбро, я знал, что тебе понравится, — захихикал Козерог и самодовольно улыбнулся. — Вот и думай так дальше, — Каркат показал язык этому ненормальному и сделал третий глоток. Сил ругаться просто не было. Но в любой другой раз он с превеликим удовольствием послал бы его. И вдруг Рак опять закашлялся. На этот раз он кашлял долго, и его бедное горло нещадно саднило. Он чуть ли не задыхался. Хватал ртом воздух, не в силах произнести ни слова. Гамзи тут же прекратил смеяться. Ему было искренне жаль мойрейла, он не знал, чем помочь, и чувство вины угнетало его вдвойне. Усердно хлопать друга по спине и прижимать его к себе — это все, до чего он смог догадаться. Внезапно глаза Макары расширились, словно его посетила какая-то гениальная идея, а сам тролль по-новому взглянул на Рака. — Тише-тише, бро, — успокаивающим тоном молвил он и бережно провел рукой по волосам друга. Он прекрасно знал, что Каркату сейчас очень плохо, и мысленно жалел о том, что заставил его напрягать голосовые связки. И все же есть одна деталь, которая просто не может остаться без внимания, — Гамзи не мог больше обманывать себя, терзая себя этим. Он уже давно испытывал к Каркату странные чувства. Мойрейл — это замечательно, но то, что он испытывал, было гораздо большим, чем обыкновенная дружба… Собрав всю свою силу в кулак, фиолетовокровка четко и ясно произнес: — Карбро, откинь голову назад. Вантас явно туго соображал и плохо понимал, чего от него хотели. Будто сквозь сон до его ушей донеслась просьба мойрейла. Чтобы поскорее покончить со всем этим, он быстро повиновался. Гамзи явно не ожидал такого от него. Он думал, что ему придется долго уговаривать Рака. Но так даже лучше. Встав около Карката, Макара оттянул ему воротник и приблизился к его шее. Почувствовав горячее дыхание на своей шее, краснокровка встрепенулся и покраснел до ушей. — Что ты делаешь, Гамзи? — осторожно спросил парень и кашлянул. — Согреваю тебя, — глухо отозвался Гамзи и широко улыбнулся. — Я не позволю моему лучшему бро чувствовать себя настолько паршиво. Каркат не видел этой улыбки, но чувствовал ее всем телом, и она его ой как смущала. Он сам лежит на своей кровати, Гамзи нависает над его шеей, утверждая, что греет! Хм… Довольно странная картина, верно? Рак представил себе лицо Терези, «увидь» она его в таком положении. О Боги! Лучше об этом не думать. Да, определенно. — Нет! Нахуй мне сдалась твоя забота? Я сам поправлюсь! — неуверенно прохрипел Каркат, пытаясь оттолкнуть от себя мойрейла. — Разве брат не может помочь своему брату? — рассеянно откликнулся Бард. — Мне кажется, это настолько логично… — Может, но не тогда, когда этому брату не нужна такая помощь! — Вантасу было очень больно говорить, но он должен был сказать это Гамзи. Должен. Просто обязан. На измазанном гримом лице мелькнули едва заметные жалость и разочарование, и заметить это мог лишь тот, кто обладает острым зрением. Каркат, к сожалению, не обладал таким острым зрением, особенно сейчас, но у него было одно обстоятельство, при котором ему это можно простить, но тем не менее Гамзи сейчас казалось, что его друг такими качествами, как «терпение» и «благодарность», не был обременен. Макара видел, как Рак закатил глаза и через секунду громко чихнул. Троллю очень не хотелось обижаться на краснокровку, потому он просто предположил, что раздражение Вантаса вполне можно объяснить тем, что он очень плохо сейчас себя чувствует. Хоть такое объяснение и не особо устраивало Козерога, ему пришлось ответить: — Ну, как скажешь, бро. Я не могу быть таким ублюдком, заставляющим своего брата делать то, чего он не хочет. Каркат сжал в руках одеяло, обвинив себя во всех смертных грехах. Хоть он и плохо сейчас видел своими слезящимися глазами, но смог заметить, что обидел друга. — Извини… — только и смог промямлить он. * * * Отказ от помощи Гамзи был одним из самым тупых поступков в жизни Карката. Каркат глубоко вздохнул, насколько ему это позволил очередной приступ кашля, и в его голове промелькнуло одно воспоминание, которое, между прочем, успело сделать свое дело. Рак изменился. Конечно, внешность осталась той же, если не брать во внимание красные глаза и распухший нос, но что-то убило прежнего Карката, и теперь живет совершенно другой тролль — задумчивый и менее раздраженный. Каркат изменился, чего он сам, возможно, и не замечал. Вантас подошел к зеркалу, висевшему в ванной, заглянул в него и разочарованно вздохнул. На него смотрел маленький тролль, который, скорее всего, болел, что, в общем-то, и являлось чистой правдой. Тролль, отражающийся в зеркале, был бледным и очень хмурым. И без того большие глаза из-за слез казались еще больше, но в них не было того яркого блеска, что придавал Каркату особый шарм. Брови едва не сходились щеткой, делая молодого тролля озлобленным и немного страшным. Сутулая спина особенно расстроила настоящего краснокровку. Одним словом, тролль в зеркале был совершенно серым и не привлекающим никакого внимания. Удивительно, что Рак выбрал себе именно серый цвет для маскировки настоящего цвета его крови. Каркат всегда ненавидел красный. Он ассоциировался у него с болью и разрушением, с чем этот цвет ассоциируется у половины других троллей, населяющих Альтернию, но тем не менее он вызывал у него особую неприязнь. И теперь, пожалуй, Вантас смело мог назвать еще и серый цвет отвратительным. Теперь он будет напоминать молодому троллю о безысходности и о том, каким глупым, упрямым и серым существом он был на протяжении всей своей жизни. Каркат шмыгнул носом и посмотрел на клаксон, подаренный его лучшим другом. Гамзи. Гамзи никогда не волновал цвет крови лидера, да и свой тоже. Он, наоборот, считал кровь Карката чудом. Таким красивым и манящим к себе чудом. — Конечно, блять! «Таким чудом»! — вслух проматерился Рак и оскалился, глядя на свое отражение. Тот Каркат все еще стоял в той же позе, что и настоящий Каркат, и смотрел на него точно таким же свирепым взглядом. Немного подумав, Вантас от всей души сказал своему двойнику что-то очень красноречивое и показал ему средний палец. Не дожидаясь того, что двойник ответит тем же, краснокровка повернулся к нему спиной и хмуро стал разглядывать клаксон. Чем же думал Каркат, взяв тот клаксон, надеясь выкинуть из головы прежнего хозяина? Он, конечно же, сразу же вспомнил о Гамзи. Гамзи-Гамзи-Гамзи-Гамзи-Гамзи-Гамзи. Этот клоун! Этот треклятый клоун. Рак мысленно корил его за его доброту, жизнерадостность и… заботу. Каркат уже успел не одну сотню раз проклясть себя за свою же гордыню — горло просто горело, а ужасный сухой кашель убивал. И кто его просил выгнать Гамзи? Никто. А он ведь мог согреть его… Но сейчас Макара далеко. У себя в улье, наверное. Наверняка спокойно спит и не «краснеет». Ведь ему-то хорошо! У него не болит горло до такой степени, что можно быть готовым на что угодно, лишь бы прошло это ужасное ощущение. Одно радует — температура у него спала. И на том спасибо. А Каркат чуть ли не лез на стенку от боли. Он просто не знал, что делать. Микстуры, принесенные Канайей, не действовали. Компресс тоже не особо помогал. Вантас в отчаянии решил просто вырубиться, чтобы этот треклятый день закончился. Отдел для отдыха Карката был погружен в темноту. И, разумеется, там не оказалось Гамзи. Рак в этом абсолютно уверен. Правда, он все же назвал один раз друга по имени. На всякий случай. Но, как краснокровка и думал, никто не откликнулся. Жаль. Рак с трудом нашел свою кровать. Пару раз он даже натыкался на своем пути на что-то, о чем даже думать не хотел. Хотя… он просто и не мог сейчас думать. Не думал, а просто знал, что через пару мгновений встретится со своей мягкой подушкой и с теплым одеялом. Он уснет — и нет боли. Нет болезни. Нет Гамзи… Даже не трогая одеяло, краснокровка свалился прямо на свой драгоценный матрас. И только он собрался опустить голову на подушку, как его тело тут же почувствовало под собой что-то постороннее. Это "что-то" ни на что не было похоже. Ни на что, кроме… еще одного тела… Удивляться сил не было, да и желания тоже. Что-то пробубнив, Вантас ощупал странную находку. Послышался громкий «хонк», и чьи-то сильные руки приподняли Карката и тут же грубо прижали к кровати. — Блять! — охнул Рак. На него смотрела пара ярких фиолетовых глаз. Что-то острое и влажное кольнуло руки лидера, и хотя он сейчас не видел «гостя», все-таки догадался, что это были клыки и язык. И что-то подсказывало Вантасу, что над ним навис Гамзи! Его лучший друг с силой прижимал его к кровати. — Гамзи, — нисколько не сомневаясь в правоте своих мыслей, воскликнул Каркат, — ты все-таки не ушел, черт тебя дери! — вместо того чтобы задать тот самый вопрос, очень хорошо вписывающийся в эту ситуацию: «Какого ты делаешь в моей кровати, сука?!», Рак даже как-то радостно встретил Макару. — Каркат? — послышалось в ответ. Да. Это был точно Гамзи. Никто не мог говорить с такой прекрасной хрипотцой в голосе. — Я передумал, — сразу перешел Рак к делу. Послав гордыню и сомнения нахуй, он решил не тянуть больше время. Он не мог больше терпеть эту боль. Хоть убей! — Кха-кха-кха, — ужасный гребаный кашель! Чтоб его! — Насчет чего передумал, ублюдок? — Гамзи явно плохо соображал, еще не отойдя ото сна. — Да блять! — взвинтился Вантас. — Ты посмотри на меня! Я щас сдохну нах от боли! — но, увидев непонимание на лице Козерога, Каркат добавил: — горло у меня болит, еблан! Гамзи вдруг расхохотался. Рак, совсем оторопев, не сразу заметил, что его отпустили. Гнев снова стал закипать в краснокровке, и он готов был выплеснуть его на мойрейла, но мойрейл опередил его: — Знаю-знаю, братишка, — по-дружески стукнув его по плечу, сказал Гамзи. — Тогда давай свет включим, что ли? — предложил Каркат. — Не в темноте же ты будешь меня лечить! — Хонк! — и яркий свет ослепил краснокрового паренька. У Рака заслезились глаза, и он на какое-то время перестал следить за другом. И еще больше он удивился, когда Козерог прижал его к кровати весом своего тела и навис над его шеей, грея ее горячим дыханием. Опять! Все произошло настолько быстро, что Вантас даже сначала не понял, что именно. А когда понял, то не знал: радоваться ему или злиться. Но… зачем ему злиться? Он ведь хотел этого. Хотел и получил. И теперь Гамзи дышит ему в шею. Но все-таки это так странно и необычно. Тишина. Ночь. Спокойствие. И лишь ощущение горячего дыхания на его шее. Забавное сочетание, правда? Каркат проваливался в пропасть удовольствия и мечтаний. Он готов был вечно сидеть в этой пропасти, и пусть все разбираются со своими проблемами. Сами. Без него. Но надо признать, что Рак почувствовал, что горло его теперь болит меньше… Тут Вантас совсем потерял контроль над собой. Продуманно или подсознательно — этого никто не знал — тролль не сдержал стона и выгнул шею дугой. Гамзи улыбнулся. Он добился того, чего хотел. С удовлетворенным вздохом, он коснулся губами горла Карката и издал странный глубокий звук. Рак широко открыл рот и чуть не задохнулся. Красная кровь прилила к его щекам, что было достаточно милым зрелищем. — Гам… зи… — задыхаясь, произнес он. — Ч-что? Но Гамзи пропустил этот вопрос мимо ушей. Закрыв глаза, он провел влажным языком по шее Карката, вызвав у того стадо мурашек. Чем сильнее Макара нажимал языком на шею друга, тем больше и чаще тот задыхался. Фиолетовый язык двинулся выше, к уху, оставляя за собой несколько длинных мокрых дорожек. А когда Гамзи облизнул раковину уха, Вантас не выдержал и застонал: — Хватит, Гамзи, пожалуйста! — сопротивляться сил совсем не было, о чем Рак не жалел. — Что опять не так? Разве тебе не приятно? — уныло спросил Козерог. — Нет! — честно ответил Каркат. То, что сейчас делал его мойрейл, было не совсем приятным, скорее, было новым и странным. Макара понимающе взглянул на краснокровку и вздохнул. Опять этот осуждающий взгляд! У Карката определенно дежа вю. Или… или нет… — Да все норм, бро, не парься, — казалось, искорка погасла в Гамзи, но тут его глаза радостно заблестели. Совершенно не расстроившись, фиолетовокровый тролль, полный энтузиазма, запустил свои руки под свитер Карката, аргументируя это тем, что нужно растереть тело, с чем Рак поспорить не смог. Бережно касаясь руками серой кожи на туловище друга, Козерог мысленно удивлялся тому, что кожа у Вантаса очень приятная на ощупь. То же самое Каркат мог сказать и о руках, растиравших его тело. То прекрасное ощущение чего-то безумно приятного, но в то же время пугающего и холодного. Холод. Холод. Холод? Нет, это не тот ужасный физический холод, от которого горячая кровь стынет в жилах, а разум помрачается. Это тот странный холод, который вызывает тепло и жар, как бы абсурдно это не звучало, и сравнение его с какими-то другими ощущениями будет равносильно страшному греху. Удовольствие и сомнение. Именно такие ощущения и заставляют бояться чего-то… Пожалуй, бояться того, чего сам не знаешь — самая ужасная вещь, из-за которой ты вечно страдаешь, но упорно продолжаешь с ней бороться. Силы не вечны, и не важно, чьи это силы — животного или тролля, птицы или рыбы, растения или… человека, но даже тот, кто посылает такие испытания, не может вечно следить за порядком. Похоже, что именно это объяснение успокоило тролля по имени Каркат и дало ему слабую надежду на то, что все будет в порядке. Сомневаться, даже не зная, в чем конкретно, но сомневаться — далеко не лучший выход из такой ситуации. Это Каркат понял. Он давно догадывался об этом, но не придавал значения, из-за чего он так и не может разобраться в своих силах и… чувствах. К такому чувству, как «пугающее блаженство», он уже привык и понял, что его так пугало с того самого момента, когда они с Гамзи стали мойрейлами, но какие чувства он испытывает к этому самому Гамзи, так и оставалось для него загадкой. Не привык к таким странным ощущениям, заставляющим закрываться в себе еще больше. Только он разобрался со своими сомнениями, которые его так сильно пугали, но это ощущение, в буквальном смысле, заставляло его дрожать перед страхом. Как обидно! Каркат слишком устал. И каждая мысль о том, что ему никогда не выбраться из этого болота, все больше и больше засасывающего в свои владения, давала о себе знать. Но нужно, нет, просто необходимо скинуть с себя весь свой страх, убивающий его, или ему не выжить. Он станет жертвой своих же страхов и непонимания. Каркат застрял. Застрял в своих мыслях, и время для него остановилось. Но невозможно не заметить, что путешествие в мир его мыслей не помогло ему. Могильный холод страха стал постепенно отступать, а на его место медленно приходило то самое прекрасное ощущение, что и дало начало всем его сомнениям, но сейчас это ощущение не казалось молодому троллю таким пугающим и неправильным. Чувствовать на своем туловище чужие холодные руки, те, что сейчас перестали быть чужими. Холодная приятная рука Гамзи медленно и нежно прошлась от бедра до ключиц, и, остановившись на них, длинный палец аккуратно провел по ним. Каркат вздохнул, вернувшись из того места, где он только что побывал и откуда ему побыстрее хотелось убраться. А тем временем палец Макары все еще блуждал по выпуклым ключицам, изредка царапая когтями нежную кожу. — Хе-хе, Каркат, вижу, наши процедуры идут тебе на пользу, — заметил Гамзи и хитро улыбнулся. В его фиолетовых глазах плясали веселые искорки. Вантас попытался ответить, но вместо этого из его горла вырвался глухой бульк. Боль снова вернулась к своему хозяину, чему он был несказанно рад. Забавно. Раньше он готов был на все, лишь бы боль прошла, а сейчас эта боль являлась признаком жизни. Значит, Рак не омертвел. Он здесь. В реальности. — Не-е-е, братюнь, нам еще над многим надо будет поработать, — констатировал фиолетовокровка, сочувственно качая головой. Длинный прохладный палец Козерога поднялся опять выше, к шее Карката. Обводя буквально каждый миллиметр кожи на шее друга, Гамзи испытывал нечто странное… Чувствовать под своим пальцем пульс — очень приятное ощущение. Каркат закусил губу. На этот раз от удовольствия. Только от удовольствия. Никакого страха или даже смущения. Гамзи загадочно изогнул губы, и глаза его радостно блеснули. Увидеть, что мойрейл больше его не боится и не краснеет всякий раз от одного только легкого прикосновения, как последняя шлюха, являлось его задачей. Каркат расслаблен. Превосходно. — Карбро, тебе нужно еще раз попить моего чудесного чайку, — заключил Гамзи и облизнул свои губы. — Хонк. Вантас явно не ожидал такую резкую смену действий друга. От удивления ему даже пришлось потратить больше времени, чтобы вникнуть в суть слов. Наконец, переварив этот ответ, Каркат кивнул в знак согласия, так как не захотел напрягать свое горло, травмируя его этим, и хоть он и был рад боли, вернувшей его к жизни, лишний раз ему не хотелось ее испытывать. Горячий ароматный чай Гамзи не был бы таким вкусным, не будь он именно чаем Гамзи. Что туда кладет Козерог — загадка, которая определенно умрет вместе с хозяином. Однако… если дело зайдет до готовки пирогов, Макара обязательно расскажет, «как» и «что». Каркат всегда отказывался пробовать стряпню своего друга — слишком велик опыт клоуна в этом деле. Но почему тогда Рак так охотно припадает к чашке, принесенной Гамзи, и пьет одурманивающий напиток, именуемый чаем? По словам фиолетовокровки, готовить что-либо — весьма интересное занятие, характеризующееся одним словом — «чудо». О Бобже! Вантас почему-то не удивился тому, что и на этот раз чай Гамзи получился таким же вкусным, как и в прошлый. Только одну вещь Козерог не учел. — М-м-м! — Каркат зажмурился и приложил руку к своему рту. — Что с тобой, друже? — невинно спросил Гамзи, продолжая хлопать глазами и тупо улыбаться. Рак многозначительно махнул свободной рукой и, сделав усилие, проглотил чай. — Горячий он, тупой ты мудень, бля! — отдышавшись, объяснил краснокровка, чуть ли не бросая чашку на пол, но Козерог вовремя ее поймал. — Извиняй, бро, я тупой, — пряча улыбку, сказал Гамзи и поставил чашку на стол, который очень кстати стоял совсем рядом. — Ебантяй ты, а не тупой! — взвился Каркат, покрывая мойрейла сплошным матом. У Вантаса была удивительная особенность покрывать своих товарищей отборными ругательствами, при этом ни разу не повторяясь. Он мог часами так материться, за что, возможно, он и заплатил сегодня здоровьем. Гамзи затуманенным взглядом сверлил своего друга, полностью пропуская мимо ушей красноречивые и качественные ругательства Рака. Да, эти ругательства были адресованы именно ему, но есть большая разница между ними: Каркат ругался практически всегда, но делал он это не с той целью, чтобы совсем обидеть тех, на кого он обрушивал лавину мата, а дело в том, что он просто считал себя крутым, весьма изящно покрывая матом почти всех. Исключением являлась только пара троллей, и, к сожалению, Гамзи не входил в ее число; Рак почти никогда не ругал, надеясь унизить собеседника и поставить его на место. Макара задумчиво почесал затылок, и лицо его приняло простодушное выражение. Каркат никогда не отличался особой силой, к тому же, он сейчас ослаблен и соображает хуже, чем обычно. А он, Гамзи — высшекровка, которому глубоко срать на цвет своей крови, — сильный и высокий. Он далеко не так прост, как кажется. Одного его удара хватит, чтобы вырубить многих… Он не такой сильный, как Эквиус, но гораздо более хитрый и ловкий. Тот, кто обладает такими качествами, всегда добьется того, чего захочет. Вантас сейчас лежит на кровати и кашляет, и Козерог, как он сам понял, может делать с ним все что угодно. И это чувство свободы и некой власти… Гамзи мог помочь другу, а мог просто махнуть на него рукой и заняться своими делами; мог попробовать успокоить его, а мог просто молча смотреть на него и наблюдать за его мучениями; мог развеселить его, но и мог отдать себя своим мечтаниям и сделать с мойрейлом то, что давно требует его душа… Или, может, сам Гамзи требует. Гамзи внимательно посмотрел в глаза Карката. Его все еще серые глаза с красноватым оттенком горели ярким золотом и просто манили к себе. Это глаза его мойрейла. Только его. Макара выпрямился и сделал первый шаг по направлению к Вантасу. Шаги его были легкими, но Рак мог бы их услышать, если бы слушал внимательно, но он был слишком увлечен своими проблемами, и в таком состоянии он даже не услышал бы взрыв бомбы. Козерог оживился, увидев, что его друг ни на что не реагирует. Это обстоятельство придавало фиолетовокровке уверенности и то ощущение того, что ему подвластно все. Замечательно. Шаги Гамзи стихли, так как сам Гамзи остановился. Он был буквально в двух шагах от Карката, он видел краснокровку вблизи, и это было чем-то таким, от чего хотелось пойти на самые безумные решения. Поскольку Гамзи был совсем рядом с кроватью Карката, навалиться на лидера не составило никаких проблем. Наглость и отсутствие заботы о последствиях были лучшими помощниками Козерога в данный момент. Каркат сжался от действия мойрейла. Бард был достаточно тяжелым, но особой боли его вес не причинил Раку, лишь неудобства. Вот именно. Неудобства! — Ты совсем ебанулся? — не обращая внимания на боль в горле, спросил Каркат. Гамзи не смог ответить на этот вопрос. То ли фраза друга застлала его врасплох, то ли он был слишком занят изучением Вантаса. Теперь фиолетовокровка имел возможность видеть своего мойрейла так близко, как хотел давно. Очень давно. Гамзи видел серую гладкую кожу на лице краснокрового паренька. Видел его большие глаза, горящие возмущением из-под густых черных ресниц; видел опухший красный нос, не вызывающий сайчас отвращения - наоборот, симпатию с жалостью; слегка приоткрытый рот, чей хозяин судорожно ловил воздух. Каркат влечет к себе. Манит, околдовывает. Но продолжает брыкаться. — Бро, — со странным блеском в глазах начал Макара, — ты ведешь себя, как дебил. Просто расслабься. Ты ж мой бро, и я просто не могу… — Я веду себя так, как должен себя вести любой тролль, попавший в такое дерьмо! — перебил Вантас, не дослушав, что же Гамзи «просто не может», но, по правде говоря, это мало его волновало. — Слезь с меня, блять! Ты раздавишь меня так своей жирной и наглой тушей! Но Козерог зашел слишком далеко, чтобы повернуть назад. Его друг сейчас слишком слаб для сопротивления, и потому Гамзи был очень рад такому обстоятельству дел, и упустить такой момент - не позволительно. Пора действовать. Каркат замолчал, почувствовав на своих губах чужие шершавые губы, но, впрочем, он так и не понял, что произошло. Одна из самых странных и пугающих особенностей тролльской натуры состоит в том, что тролль, имеющий особое представление о конкретных вещах, все же удивляется, когда убеждается, что представление полностью соответствует действительности. Каркат видел лишь перед собой разукрашенное гримом лицо и полуприкрытые фиолетовые глаза, и он не стал бы так удивляться, не будь хозяин этих лица и глаз ТАК близко. Краснокровке не нужно быть гением, чтобы понять, КТО находится перед ним. Он видел, как слабо дрожат веки Гамзи и насколько красивым был разрез его глаз. Те губы, которые раньше ласкали его шею, были холодными, но заставляли алую кровь кипеть, а эти губы были хоть и шершавыми, но вкусными и какими-то другими… Их нельзя описать или сравнить с чем-нибудь еще. На этих губах остался тот чай — видимо, Гамзи тоже пробовал свое творение перед тем, как нести его Раку, а может, и после, но тем не менее результат остался тем же — Каркат чувствовал на своих губах губы мойрейла и вкус чая, что очень успокаивало его и заставляло забыть про страхи. Вантас тихо застонал и стал охотно отвечать на поцелуй, но, к сожалению обоих троллей, был он не долгим — краснокровка был вынужден разорвать поцелуй, чтобы набрать воздух в легкие, а носом дышать он все еще не мог. Каркат залился краской и тихо проматерился. Но Гамзи это не особо помешало веселиться дальше. Как можно более небрежно, он снял с друга свитер и бросил его куда-то на пол. Вантас проследил за полетом своего свитера, а потом снова повернулся к Козерогу. Макара облизнул свои губы и принялся развлекаться с серым и гладким телом Рака. Приятно пахнущая кожа краснокровки жгла Барда огнем, пока он изучающе проводил рукой по плоскому животу Карката. Кожа на животе была просто обжигающей, и это не потому, что у лидера опять поднялась температура. Мутант. Все характеризуется этим словом. Что возьмешь с мутанта? Он должен быть горячим. Было бы странно, если бы мутант был холодным. Интересно, все ли части его тела такие горячие? Гамзи припал губами к животу Карката, а руки его прошлись выше. Язык Макары рисовал красивый узор на животе друга, и друг этот закрывал рукой рот, чтобы не застонать. Самый кончик языка доставлял Вантасу особое удовольствие. Это щекотно, приятно и не так мокро. И не так уж и страшно, но чувство неприязни все еще не покидало краснокровку. Язык Гамзи теперь перешел на ребра. Обводя им каждую косточку, он приводил Рака к какому-то восторгу и заставлял дрожать его мелкой дрожью. Язык почти не оставлял за собой следа, но оставлял чувство удовольствия и чего-то такого, чего краснокровый паренек никогда прежде не испытывал. Руки Гамзи тоже не оставались без дела. Они блуждали по грудной клетке и нежно поглаживали соски. Каркат издавал странные звуки, похожие на стоны, но это были не они, и Макара явно ожидал чего-то большего. Он не хотел делать больно Вантасу, но очень хотел услышать его стон. Хотя бы один тихий стон. Нет! Много и громких! Удивительно! Так странно действовали на Карката «процедуры» Гамзи. Страха и непонимания больше нет. Нет той пропасти, что так долго мешала лидеру жить и дышать полной грудью, и, где он так долго пропадал и не чувствовал ничего, кроме боли и холода. Рак рад, что выбрался. В данный момент на своей кровати лежит новый Каркат, раньше все время ноющий и слепой. Когда Вантас увидел себя в зеркале, внутри него образовалась пустота. «Ужас» — вот что убило его тогда. Но это дало начало новой жизни. Гамзи был очень рад новому Карката, но почему-то медлил. Постоянные мысли о том, что друг отвернется от него и не захочет больше знать, были источником его медлительности. Он надеялся, что его беспокойство сможет вызвать терпение у краснокровки, и он так хотел увидеть уважение в его серых глазах, но, увы, глаза Рака были закрыты. Достаточно сильный укус в плечо заставил Карката дернуться. Тролль в надежде открыл глаза, что ему снова ни в чем не придется сомневаться. Но чувство чего-то мокрого и горячего, стекающего по его плечу, не придавало особой уверенности. Козерог завороженно наблюдал за струйками алой крови, которые потом приобрели подобие красивого узора. Фиолетовый длинный язык почти не касался кожи, однако почувствовать его было можно, и слизывал алую жидкость, убеждая своего хозяина, что кровь его мойрейла не только красивая на вид, но и очень вкусная. Оттого, что раньше можно было назвать узором, остались только красные разводы, что выглядело весьма специфически. Решив, что над внешностью Карката можно поработать и потом, Макара удовлетворенно вздохнул и оставил большой засос на его плече. Уже лучше. Может, Каркату это уже надоело, и ему поскорее хотелось скинуть с себя Барда, но сил на какие-либо сопротивления попросту не осталось. Кричать он не мог, брыкаться тоже. Ему оставалось лишь смириться с реальностью и ждать завершения очень странных «процедур». Единственное, с чем он отказывался мириться, — резкое и неожиданное движение Гамзи — когтистая рука опустилась на его пах и медленно стала скользить к бугорку на штанах. — Черт, нет, — еле слышно прохрипел Вантас, чувствуя, как сердце забилось у него в горле. — Так нельзя! Но Макара лишь цыкнул на него и погрозил пальцем свободной руки. — Тише, Карбро, это входит в твое лечение. Рак хотел опять послать его, но вспомнил, что он уже это делал и потом долго жалел об этом. Но в тот раз Козерог только дышал ему в шею, а сейчас совсем другое… Но Гамзи теперь не остановится. Он это осознал. Вантас выдохнул и заткнулся, когда на его штанах оказалась уже целая ладонь. — Чудеса, брат! — засмеялся фиолетовокровка. — Ты опять покраснел. Ха-ха. Почему твоя кровь приливает к твоим щекам всякий раз, когда ты смущаешься? Кто ее просит так делать, а? — Гамзи расхохотался еще пуще. Каркат тщательно продумывал свои действия, от которых потом будет зависеть его будущее. Он готов был вечно терпеть боль в горле, но действия клоуна не лезли ни в какие ворота. — Отъебись от меня, уебок! — растягивая от боли гласные, протянул парень. Сейчас во взгляде Козерога не было той грусти и разочарования, зато Каркат теперь отчетливо видел, как фиолетовые глаза сузились и заблестели уж очень ярко. Радужка его глаз теперь стала насыщенно фиолетовой, и это, откровенно говоря, приводило в ужас. — Как же я тебя оставлю в таком состоянии? — глухо спросил Бард, и забота в его голосе на этот раз не слышалась. — Я… Но Макара явно не собирался дослушивать его и лишь прошипев: «Сиди смирно», отвернулся от своей жертвы, которая будто прилипла к кровати и потеряла возможность двигаться, и направился в сторону деревянного шкафа, стоящего у восточной стены, и, покопавшись там несколько секунд, вытащил оттуда длинную веревку. Откуда в шкафу Карката взялась веревка, оставалось загадкой. Вантас явно не догадывался о существовании этой веревки, зачем она понадобилась его другу. Макара вздохнул и, быстро подойдя к Раку, завел ему руки за спину и связал запястья веревкой, как бы отвечая на вопрос краснокровки. Каркат округлил глаза, уже заведомо зная, зачем все эти действия, и судорожно сглотнул. Это просто сводит с ума, когда ты чувствуешь себя богом, а рядом с тобой лежит связанный друг. Ты можешь издеваться над ним так, как угодно твоей душе? можешь лишить его жизни… Но у Гамзи было на этот счет свое мнение. Убийство Карката явно не входило в его планы, но входило нечто иное… Каркат не просто теплый, Каркат горячий. Он испуган. В его широко открытых глазах трепещет хорошо заметный страх. Каркат такой слабый, особенно сейчас, но он старается защитить себя. Но еще больше он удивляется, когда он вдруг оказывается на полу. Опять холод. На этот раз физический. Каждый миллиметр его спины чувствовал под собой не особо приятный пол. Вантасу сейчас нужно быть в тепле, а не там, где он сейчас лежит. Но, видимо, тот, кто положил его сюда, явно не волновался о его здоровье. Также этот «кто-то» заботился о последствиях и, зная, что Рак попытается сопротивляться, придавил его к полу, не давая возможности даже пошевелиться. Макара медленно снял с Карката штаны, примечая, что ноги у того худые, но достаточно привлекательные. Краснокровка остался в одном нижнем белье. Его худые ноги тоже были теплыми, что казалось довольно-таки неправдоподобным. Нежно водить когтем указательного пальца, слегка царапая нежную серую кожу на ногах, и слушать тихие вздохи Карката — о да! Гамзи явно нравилось проводить когтем от лодыжки до бедра и чувствовать под своим пальцем, как по коже начинают бежать мурашки. Дойдя пальцем до бедра, оставив не одну длинную царапину, фиолетовокровка сжал ткань одежды, оставшейся на жертве. Рак попытался возразить, но все его протесты были сломлены одним единственным нажатием на его бугорок, которому теперь уже было тесно в нижнем белье. Гамзи наклонился к уху Карката и что-то ему прошептал перед тем, как сорвал с него и белье. Каркат застонал, когда Козерог остановил взгляд своих пронзительных глаз на красном напряженном щупальце, которое определенно не знало, что ему делать. Краснокровый паренек закусил губу и инстинктивно попытался свести свои ноги, но Гамзи грубо раздвинул их, убедившись, что у его друга вполне хорошая растяжка. Рука Макары грубо сжала «орган» Вантаса. А сам Гамзи провел языком по его губам, за что потом был одарен разъяренным взглядом. Рак слабо дернулся. Разве такое слабое движение могло противостоять резким и властным движениям мучителя? Бедный паренек задыхался, когда язык высшекровки медленно и так мучительно проходился от основания до самого кончика извивающегося щупальца, и, остановившись на нем, хозяин этого языка как можно более больно и нагло прикусил самый кончик. Каркат громко вскрикнул, до крови прокусив свою губу. Алая капелька крови добралась до подбородка, а от него потекла по шее, оставив за собой бледную красную дорожку. Но Козерог не заметил этого, он слишком был увлечен этим красным щупальцем. — Хватит, пожалуйста! — задыхаясь, проговорил Вантас и с силой сжал кулаки. Несмотря на свое совершенство, веревка, связывающая запястья Рака, была жесткой и очень неприятно натирала его кожу. М-да, как же кстати он попал в ее владения. Гамзи отнесся к нему с полным равнодушием, граничащим с жестокостью и безразличием, слегка царапнул своими клыками щупальце краснокрового паренька, чья учесть не особо завидна, по мнению Барда. Не нужно заставлять свою душу ждать, верно? «Ублюдок, заставляющий делать своего брата то, чего он не хочет», казалось, убил прежнего клоуна, и теперь на его месте живет тролль, которому наплевать на мнения других и который делает все по-своему. Оставив еще один маленький засос на ключице мойрейла, Макара без колебаний снял с себя свои штаны и хитро улыбнулся. На глазах Карката выступили слезы, но он все же видел эту дьявольскую улыбку, больше похожую на издевательскую гримасу, и она ему ой как не понравилась. Вздохнув, насколько это было возможно, тролль попытался унять дрожь, которая просто била его и не давала возможности соображать хотя бы в меру своих способностей. Но справиться с этой дрожью ему не дало фиолетовое щупальце, оказавшееся с лишком близко с его лицом. Парень зажмурился, но тут же почувствовал что-то противное и липкое на своей щеке — щупальце мучителя проходило по его подбородку и приближалось к губам. Гадко! Одна только мысль о том, что такое вообще может произойти, неприемлема. Макара всегда считал, что красный и фиолетовый цвета прекрасно сочетаются друг с другом. Всегда считал их чудом по отдельности, ну, а если их совместить, получится просто сказка. Козерог был доволен своими мыслями и нисколько не сомневался в их правоте, но ему было нужно убедиться, чтобы быть уверенным наверняка. Решив, что его щупальцу делать больше нечего на лице партнера, ибо оно бы очень хорошо смотрелось в совершенно другом месте, но, как назло, хозяин этого места защищал его, пусть плохо, но защищал. Гамзи определенно раздосадовали протесты Карката. Душа стремилась ввысь, и злость постепенно превращалась в желание. Фиолетовое щупальце коснулось красного и тут же достаточно сильно сжало его. Это далеко не то же самое, что грубая рука. «Орган» Гамзи был хоть и внушительным, но действовал он аккуратно и почти безболезненно, но, к сожалению, Каркат не смог этого оценить. Он будто обезумел. Представление о красоте у него было свое и чувство собственного достоинства тоже. Он совсем не хотел, чтобы лечения зашли настолько далеко. Мысль о том, что это все неправильно, стучала в его голове и давило на сознание. Сопротивляться он не мог — не было сил. Желание сопротивляться? Оно пропало. Рак любил Гамзи. Вантас абсолютно уверен, что они больше не друзья, особенно после такого, но и не враги. Но кто же они тогда? Пока щупальце Макары сжимало щупальце краснокровки, сам Макара поглаживал бедра Карката, при этом умудрялся нести что-то про чудеса, но Каркат его даже не пытался слушать. Он тихо хрипел и кусал губы. На большее он не был способен. Тут Гамзи как-то странно растянулся и ногой достал откуда-то из-под стола ведро, и лидер, хоть и удивился длине ноги партнера, но оценить все ее прелести не успел. Высшекровка перевернул его, приподнял и навалился весом своего тела на его спину, заставил согнуться и встать на колени. Каркат удивленно охнул, явно шокированный происходящим. Металл был куда холоднее пола, и чувствовать его под собой — не самое приятное ощущение. Острые края ведра впились в нежную кожу, травмируя ее, и Вантас проклинал себя за то, что не привел ведро в нужную форму раньше. Но это было всего ничего, если бы он догадывался о том, что приготовила для него судьба, именуемая Гамзи Макарой. Гамзи не мог больше терпеть. Его уже напряженное щупальце, направляющееся к маленькой щели, прошлось по животу мутанта, смазывая собой поврежденную кожу, наконец, достигло своей цели. Каркат коротко вскрикнул, но в воображении Козерога это был красивый и страстный стон. Каждому, как говорится, свое. И осуждать его за это никто не мог, но Рак являлся исключением. Нет! Он винил себя. Только себя. Винил за то, что он такой слабый идиот. Это больно, Гамзи большой, это первый раз Карката, и — о Бобже! — он представлял себе все куда иначе. Одним резким движением Гамзи раздвинул щель и вошел в Карката. Он никогда не думал, что входить в него будет очень приятно, хоть он сам уже давно не девственник. Ему очень нравилось кусать Вантаса, а потом тут же зализывать укусы. Это так приятно — чувствовать под языком ароматную нежную кожу вперемешку с не менее вкусной кровью. Фэйго тут даже близко не стоял, и фиолетовокровка решил, что пора завязывать с питьем этого напитка, но потом подумал, что радостей в жизни и так мало, значит, можно ни в чем себе не отказывать. Толчки стали сильнее, и дыхание Рака учащалось с каждой секундой. Прерывистое дыхание. Пожалуй, Козерог мог назвать такое дыхание тем звуком, которого ему так не хватало. Но Гамзи очень удивляло, что он так и ни разу не трогал рога Карката. Каркат берег их, как самую большую ценность в своей жизни, и никому не позволял дотрагиваться до них. Макара, не задумываясь, обвел подушечками пальцев их основания и вдруг резко нажал. Вантас прогнулся в спине и чуть не упал прямо на ведро, которое постепенно заполнялось генетическим материалом, но упасть ему не позволили. Бард водил носом по его шее, поглаживая рога. Почему-то высшекровка не был удивлен тому, что рога его друга оказались такими гладкими и приятными на ощупь. Прохладные маленькие рожки были, как понял Гамзи, теплее ближе к основанию. Там они просто теплые… Нелепо, но забавно. Гамзи двигал бедрами все быстрее, все резче, и до его ушей доносились вскрики, в свою очередь, перерастающие в возбужденные стоны. Каркат стонал и делал такие фигуры из своего тела, на которые он раньше определенно не был способен. Козерог почти не держал его, лишь придерживал, но Рак будто не нуждался в его поддержке. Он сам твердо стоял на своих коленях, умудряясь материть Барда всеми известными ему словами. Гамзи улыбался, но чувствовал, что сам сейчас кончит. Поцеловав Вантаса в плечо, он закончил пытку, впрочем у же и не зная, было ли все это для Карката пыткой. Ведро теперь совсем заполнилось генетическим материалом и выглядело не так, как обычное ведро. Рак свалился с колен и упал на уже не такой холодный пол, всеми силами стараясь не вырубиться. Дыхание у него было сбито, и он жадно хватал ртом воздух. То, что сейчас произошло, навсегда изменит его жизнь и представление о нормальном. Он выбрался из той пропасти и поборол все страхи. Значит, он способен не только на слезы и нытье. Это радует. Каркат, действительно, изменился. Гамзи лег рядом с ним. Почти в ту же позу, но только думал он о произошедшем гораздо меньше. Его радовал лишь факт того, что его лучший друг сейчас лежит рядом с ним. Не ругается. Просто лежит, тяжело дышит и молчит. Чудеса! Все просто. — Ха-ха, Карбро, это просто гребаное чудо, что ты лежишь рядом со мной и не кашляешь! — мечтательно протянул Козерог и развязал запястья Карката. Красный след тянулся через запястья и вид его оставлял желать лучшего. — Да уж… — весь словарный запас Вантаса мигом куда-то исчез. Тролль продолжал лишь отрешенно смотреть в никуда. — Мой чай просто творит чудеса! — хитро сказал Макара, нежно поцеловав шею Карката, однако иронии в его бодром голосе краснокровка не обнаружил. Тут парень широко открыл глаза, услышав одно слово. В его глазах читались досада и раздражение. — Я совсем забыл про него! — Про кого? — зачем-то спросил Гамзи, прекрасно понимая, о чем шла речь. — Про твой напиток, — раздраженно буркнул Рак, смотря на давно остывший чай…