Бездорожье

Прилетаю утром. Выпив бутылку виски, Я осталась трезвой. Слёз, как обычно, нет. Телефон, забывшись, снова влюблённо пискнул. ММС (*). Младенец. С Глебом. И — меркнет свет. Прислоняюсь к стенке, стойке… к чему — не знаю… Удалить хочу, но нету душевных сил. Он такой чужой. И я для него — чужая. Я влюбилась, дура. Он не меня любил. Не важна, нелепа, и не нужна, и хуже… Это вот «сестрёнка» хуже, чем нелюбовь. Я так не смогу. Он нужен. Он нужен, нужен! Приручил и бросил! Сволочь месьё ЛобОв! (**) И его отец, и Алла, и Динька — знали. Почему все знали, а для меня — секрет?! …Прихожу в себя в знакомом автовокзале. В голове капелью смутное «Восемь лет!»(***) Дохожу до дома. Виски воюют люто. Муж зачем-то дома. Дети не знаю, где. Ненавижу Глеба, Сашу с его уютом… И хочу забыть вчерашний и этот день… Просыпаюсь поздно. Голо вокруг до жути. Голова как вата. И пустота внутри. Я иду на кухню. Болью желудок крутит. Это голод. Голод сердца от нелюбви. «Лера, мы с детьми с тобой улетаем ночью. Нам дают две ставки. Едем в советский Крым(****). Ты пойдешь работать. Да. И дают жилплошадь. Я собрал все вещи. Выпей пока кефир». Я беру стакан, смотрю на него без смысла. «Для мальчишек море.» Море — других причин. Выпиваю залпом. Санкции(*****). — «Слишком быстро!» —  — «Ты лечить хотела — Крыму нужны врачи» Саша очень собран. Бодрый. Я резко спорю, Он сжимает плечи (сильно, потом чуть-чуть): «Золотой мой, Лерка…» Я нахожу опору. И упрямым лбом, рыдая, бодаю грудь.