Девственник

      Впервые я ощутил недомогание пару месяцев назад. Ничего сверхъестественного, просто часто стала болеть голова. Через месяц к мигрени добавились спазмы в животе, что я благополучно связал с неправильным питанием. А ты попробуй соблюдать нормальную диету, если твой начальник маразматичный альфа, отправляющий в двенадцать ночи к своему любимому папочке, который не может найти свою собачку, потом поднимает в три часа ночи и гонит за виагрой, а уже через час приходится срочно везти его в больницу, потому что этот старый козёл решил принять сразу три таблетки. Кто-то сказал здоровый сон?       Задвигать симптомы на задний план и спихивать всё на хронический недосып удавалось ровно до сегодняшнего обеда: я бронировал по телефону билет для начальника, а в следующую секунду лежал на диванчике в приёмной. Смотреть на всё с такого ракурса было непривычно и неловко, но подняться мне не дали вплоть до самого приезда скорой.       Уже к вечеру врач отпустил домой, перед этим прочитав долгую и нудную лекцию о том, как важны для молодого омежьего организма плотный обед, полноценный сон и регулярный секс. И если с первыми двумя пунктами ещё хоть как-то можно было разобраться, то с последним всё было печальнее некуда. Ну разве я виноват, что к своим двадцати девяти так и не встретил достойного альфу, с которым захотелось бы провести хоть одну свою течку? Я и в юношестве-то не особо рвался завести себе любовника, а с годами эта потребность вообще сошла на нет. Стоило только увидеть перед собой какого-нибудь гиперуверенного в собственной неотразимости самца и представить, сколько дней я не смогу сидеть после подобного знакомства, как всё желание познакомиться с кем-нибудь тут же пропадало. У меня и течки-то всегда проходили относительно спокойно. По рассказам моих друзей-омег, течка была чуть ли не самой адовой неделей в жизни, когда от возбуждения лезешь на стенку и хочется лечь под первого попавшегося альфу. Со мной такого никогда не было, мне вообще хватало пары вечеров в обществе любимой игрушки, да и дикого желания трахнуть кого-то я никогда не испытывал. Скептически выслушав мои восторги по поводу такой особенности, врач выписал кучу анализов, дал мне больничный на два дня и сказал, как бы между делом, что часики тикают, ещё год-другой - и с возможностью продолжить род я смогу распрощаться навсегда. Особенно в моём случае, когда все самые необходимые для этого органы вообще не используются. Ещё добавил, что гормональный фон нужно срочно восстанавливать, и даже подробно объяснил каким способом.       До самого дома ворчу, что некоторым докторишкам вовсе не следует совать свой нос в чужую личную жизнь. Вот ещё, искать себе одноразового партнёра ради какого-то фона! Как будто мало вокруг помешанных на сексе животных, ещё и здравомыслящих людей в эту яму тянут. Не то, чтобы я вообще был против секса, это приятно и здорово расслабляет. Только вот меня совсем не тянет покорно подставляться под сильного и властного, который будет в бараний рог скручивать и ещё чёрт знает что вытворять. Хочется кого-то спокойного, адекватного, у кого не будет рвать крышу под действием феромонов, но где такого взять?       Заявившийся в гости младший брат Олег, который, к слову, замуж выскочил как только стукнуло восемнадцать и уже воспитывал троих ребятишек, по понятным причинам только пальцем у виска крутил и пытался направить на путь истинного омеги.       — Ты со своей карьерой совсем спятил! Скоро уже и вовсе про свою сущность забудешь! Останешься без семьи, умрёшь одиноким несчастным стариком! Альфу тебе просто нормального надо найти, тогда и мозги на место встанут! У нас тут, кстати, как раз новый сосед заселился…       И так до бесконечности. Я никогда не говорил, что строю карьеру или что-то в этом роде. Но у моего братца просто в голове не укладывается, что омега может не хотеть поскорее выскочить замуж и нарожать детишек просто потому, что не хочет. Он такую мысль не допускает как порочащую веками устоявшуюся традицию. А потому и решил, что я просто поддался модному у омег течению добиться чего-то в плане работы. Переубеждать его смысла не имеет, да и зачем мне к званию патологического неудачника в любви прибавлять ещё и клеймо умалишенного? Проблемы не решит, а желание свести меня с каждым встречным-поперечным только усилится.       Спровадив горе-сваху, сажусь разбирать почту. Работу никто не отменял, а старый козел, я знаю, такого долгого, хоть и вынужденного, отсутствия не простит. Поэтому лучше немного уменьшить объём того дерьма, что свалится на меня в первый же рабочий день. Но мысли то и дело перетекают в совершенно другую область, не давая сосредоточиться. В голове мелькают сотни картинок от «держу в руках своего малыша и улыбаюсь любимому мужу» до «умираю одиноким никому не нужным стариком». Сколько ни пытался я изобразить оскорбленную невинность, всё же понимаю, что доктор вряд ли бил бы тревогу, не будь всё действительно так серьёзно. А это означало только одно — рекомендации придется выполнять, и чем скорее, тем лучше.       От попытки составить план ближайшей деловой поездки начальника меня отвлекает звонок лучшего друга. С Денисом мы познакомились на вступительных, с тех пор дружим. Будучи брошенным на втором курсе самым известным бабником нашего университета, он как-то вечером написал любовный рассказ и выложил его в сеть. Он ни на что не надеялся, да и делал это по пьяни. Потом написал ещё парочку историй, а через год с ним связалось одно крупное издательство. С тех пор он довольно успешно издаёт романчики для омег.       — Привет, самый больной человек в мире, — приветствует меня друг. И я понимаю, что он уже в курсе того, что случилось. И винить в этом можно только Олега, который, конечно же, позвонил ему, нажаловался и попросил повлиять. — Ну и как ты докатился до жизни такой?       По голосу чувствую его улыбку и смеюсь в ответ. Дэн никогда не осуждал моего нежелания заводить отношения, слишком хорошо мы друг друга понимали, но сам отличался нереальной способностью влюбляться во всех, с кем знакомился. А влюблялся он сильно, до щенячьего восторга, до переделывания себя под партнера, до абсолютного подчинения и желания служить своему любимому, а потом сильно страдал, когда внезапная любовь в очередной раз заканчивалась разбитым сердцем. Иногда доходило до того, что он не мог справиться с этим без помощи психоаналитика и антидепрессантов, но, несмотря на все это, кидался в новые отношения с еще большим энтузиазмом. Меня всегда удивляла внутренняя сила, способная поднять его на ноги, на что он лишь пожимал плечами и говорил, что не жалеет ни об одном из своих романов, ведь именно из них черпает вдохновение для новых книг.       — Рассказывай.       — Да ничего особенного, просто мне в очередной раз указали на моё место в современном обществе.       — С «ничего особенного» на скорой не увозят.       — Ну, как бы так объяснить… Короче, всё из-за работы. Вроде как. А ещё из-за того, что все альфы вокруг - сплошь похотливые животные, с которыми не то что детей заводить, просто рядом сидеть невозможно.       — А если серьёзно?       — Если серьезно, то всё из-за образа жизни. Гормоны там, все дела, стресс, недосып и ещё куча всякой херни. В общем, организм взбунтовался, что я так долго забивал на его потребности. Врач сказал, что если так пойдет и дальше, детей у меня вообще не будет, а вместо этого появится целый букет заболеваний.       — Ну и что теперь делать?       — Что что, в срочном порядке искать альфу и трахаться.       Он громко хохочет, а я молчу и потихоньку злюсь, потому что это свинство — ржать над проблемами убогих. Смех утихает через пару минут, и я даже могу себе представить, как он стирает выступившие на глазах слезинки.       — Ну что, довыпендривался со своим идеальным альфой? — и снова хохочет. — Я же говорил, что мать-природа рано или поздно нагнёт.       — Как приятно, что ты меня поддерживаешь.        — Так каков план?        — Да ничего особенного, пойду в клуб и подцеплю кого-нибудь.       — Ну и? Когда же день «икс»? Учти, я только на следующей неделе смогу приехать.       — Сегодня.       Дэн вмиг становится серьезным и пытается отговорить, но я-то знаю, что нужно ковать железо пока горячо. В моём случае — искать мужика, пока окончательно не струсил и не передумал. Потому страшно так, что все тело сводит. Если протяну еще хотя бы денек, начну анализировать, представлять - и плакала тогда моя надежда на счастливое будущее. Друг понимает и просит быть осторожнее, ведь мы оба знаем, что иногда происходит в клубах с такими одиночками.       — У меня есть газовый баллончик. И я знаю пару приёмов карате, — это прям вообще аргументище. Только вот приёмы эти я подсмотрел на тренировках у босса, и воспроизвести едва ли смогу. Да и баллончик не очень-то поможет, когда какой-нибудь ублюдок упрет меня мордой в стену.       — Только без глупостей, ладно? Если почувствуешь, что нет подходящего, просто вали оттуда. Не ищи приключений.       — Да я сама осторожность!       На наведение марафета уходит почти три часа. Слишком уж отвык прихорашиваться, даже не помню, когда в последний раз пытался быть красивым. Всё моё существование теперь крутится вокруг костюма строго чёрного или тёмно-серого цветов, белой рубашки без малейшего намека на рисунок и вечного покерфейса. А ещё - коротко подстриженных волос, как у какого-нибудь среднестатистического беты. Навык общаться с нормальными людьми, флиртовать и нравиться давно утерян. И как я с таким багажом собираюсь подцепить себе альфу?       Где-то глубоко в шкафу отыскиваются старые, ещё со времен общаги, узкие джинсы и цветастая футболка. Может, не так уж и модно, но другого нет. С тех пор я поднабрал чуток килограмм, так что из зеркала на меня смотрит омега в настолько обтягивающем прикиде, что впору вешать табличку «берите меня семеро и желательно одновременно». Других вариантов нет, так что укладываю волосы муссом и вызываю такси.       Едва войдя в клуб, уже понимаю, что миссия провалена. Начнём с того, что здесь собрался самый неподходящий контингент из всех возможных. У бара зависают подростки, которым едва ли вчера стукнуло восемнадцать и они, вырвавшись наконец из-под родительского контроля, решили оторваться как в последний раз в жизни. На танцполе крутятся молоденькие омеги, вовсю тряся прелестями и надеясь подцепить кого-то из вип-зоны, всячески изгибаются, трутся друг о друга, показывая, насколько жаждут внимания. В самих же вип-зонах сплошь лысые толстые дядьки в дорогих костюмах, сидят, облизывают танцующих сальными взглядами, а у самих того и гляди сердце прихватит от такого изобилия. Запахи разгорячённых потных тел смешиваются со сладковатым ароматом дыма, который пускают изо всех углов, и от этого тяжёлого коктейля реально подташнивает. Во всём этом празднике мне наверняка не найдется даже маленького уголочка, по-хорошему нужно разворачиваться и уходить. Но я упрямо продвигаюсь к барной стойке, ведь если сейчас уйду, то уже никогда не осмелюсь повторить что-то подобное.       Две стопки текилы немного расслабляют, громкая музыка уже не бесит, воздух не кажется настолько тяжёлым и противным, а вид разворачивающегося на танцполе действа даже веселит. Одинаковые композиции меняются, как и лица вокруг. Ко мне пару раз подходят какие-то альфы, но хватает одного взгляда, чтобы послать их куда подальше. С интересом рассматриваю тех, кто сидит по бокам от меня, отметая одного за другим. Сидящий справа немолодой альфа подмигивает, а меня передергивает от его похотливого взгляда. От него даже пахнет чем-то грубым и грязным. Прямо за ним сидит ещё один, скорее всего бета, потому что запаха я не чувствую, а может, просто вонь его соседа всё перебивает. С другой стороны видно только дрыщавого вида парнишку, с мерзкими усиками под носом, от вида которых хочется тут же свалить в другой конец барной стойки. Запах у него слишком липкий, приторный. Кажется, он пришёл сюда с друзьями, прямо за ним стоит целая группа таких же юнцов, жадно глотающих алкоголь и громко обсуждающих каждого проходящего омегу. Оцениваю ещё парочку альф, но все они до того противные, что мне не остаётся ничего другого, как заказать ещё выпивки.       Но вместо заказанной текилы передо мной оказывается бокал с каким-то кислотного цвета коктейлем. Между мной и вонючкой справа протискивается альфа с точно таким же бокалом в руках и смотрит на меня настороженно. Молоденький совсем, жуть какой хорошенький. Домашний. Так и представил, как он утром приносит завтрак в постель и ластится, как собачка, лишь бы похвалили и потрепали за ушком.       Принюхиваюсь и млею от его запаха — знакомый с детства дым от костра. Лёгкий, небрежный, словно принесенный случайным потоком ветра. Боже, приятно-то как! Даже дышать легче стало! Только за это мне уже хочется притиснуться к нему поближе.       Кажется, он единственный из здесь присутствующих, кто, как и я, не вписывается в окружающее пространство. Слишком… спокойный. Даже робкий. И судя по запаху без всяких мерзких примесей, ему вообще плевать, у кого тут шорты короче. Если судьба всё же решила дать мне шанс, то это именно он.       — Восемнадцать есть?       Он лишь кивает.       — Поехали.       Некогда мне рассусоливать. Всё равно кого-то снять придётся, а этот наверняка до смерти затрахивать не будет. Да, наверное, он ещё и девственник. Хоть не стыдно будет.       Парнишка, кажется, растерялся от такого быстрого согласия, косится на принесенный коктейль.       — Да пойдём уже, и без него всё хорошо сложилось, — говорю как можно позитивнее, а то он того и гляди испугается и сбежит, а мне потом ищи такого же теленка.       Он коротко кивает, берёт меня за руку и уверенно тащит через весь зал к выходу. На мгновение возникает мысль спросить его имя, но я тут же запихиваю её обратно. Разве не это самое главное правило одноразового секса? Быстро потрахаться, не забивая голову лишней информацией вроде имён, места работы и прочего, и разбежаться, забыв друг о друге уже через три минуты. Хотя, если парнишка окажется неплохим любовником, так уж и быть, узнаю и имя, и номерок. Буду иногда звонить, когда организм припрёт, всё же лучше завести проверенного любовника, чем каждый раз вот так искать кого-то.       В такси с ходу называю свой адрес, а он и не против. Только зло втискивает мне в руку протянутые банкноты, когда я пытаюсь заплатить за дорогу.       — Я что, похож на того, за кого нужно платить?       Надо же, обиделся. Ну раз уж хочется поверить, что снял он, а не его, ради бога, пусть наслаждается. Будет потом чем перед сверстниками хвастаться — завалил зрелого омегу!       Он нерешительно топчется в прихожей, поглядывая то на меня, то на неразобранный диван. Как-то заторможено стаскивает толстовку, кроссовки, проходит в комнату, где я, соблазнительно улыбаясь, изо всех сил строю из себя прожжённого омегу, которому вот так привести домой незнакомца раз плюнуть.       — Вы…       — У тебя хоть были омеги? — перебиваю, не желая слушать глупые вопросы и сбивать весь настрой. Потому как осознание того, что сейчас уже всё произойдёт, по нервам бьёт конкретно. Конечности леденеют, тело деревенеет, а сердце стучит так, что инфаркт мне точно обеспечен. Хочется рассмеяться, отшутиться и выставить его вон. Я даже денег ему готов дать за такой облом, лишь бы ушёл. Но решительное внутреннее «я» глушит всё на корню.       Альфа молчит пару мгновений, потом кивает. Вот те на! А я-то был уверен, что он такой же неудачник, как и я. Вот же пакость, а так хотелось побыть для мальчика первым незабываемым опытом. Самоуверенность тут же падает до нуля, я даже раздеваться перестаю, а вот он, кажется, наоборот, наконец чувствует себя самцом. Может быть, это просто альфа в нём взыграл, а может, тактика у него такая в клубе была, но теперь передо мной уверенный в себе парень, который точно знает, чего хочет и как этого добиться. Толкает назад, и я плюхаюсь на диван. Он тут же разводит мои коленки в стороны и вжимает всем телом в мягкую обивку. Даже как-то страшно становится, вдруг ошибся? Искал кого понадежнее, а наткнулся на маньяка?..       Он замирает, смотрит на меня внимательно, потом тихо спрашивает:        — Передумали? — в голосе осторожность и какая-то обреченность.        Честно задумываюсь, потом быстро мотаю головой. Поздняк метаться, не зря же зашёл так далеко? Нельзя упускать такой шанс.        На попытку напомнить о душе он лишь целует, так сладко, нежно и чувственно, что внутри всё тает, и мысли о неправильном выборе потихоньку растворяются в затопившем меня аромате возбужденного альфы. Так вот как это бывает. О, да-а-а… Механизм запущен, инстинкты берут верх, но я воспринимаю всё четко и ясно. Слишком сильно, слишком… невероятно.       Он не агрессивен, в меру осторожен, ласкает именно так, как мне хочется, но вместе с тем настойчив и страстен. Запах дыма обволакивает со всех сторон, забивается в уши, в нос, в рот, кажется, даже в кровь проникает, и у меня такое ощущение, что это я сам горю. Сильный, властный, заставляющий превращаться в покорного мальчика, готового исполнить все приказы, лишь бы это никогда не заканчивалось, но это почему-то не пугает. Лежа с задранными вверх ногами поперек дивана, цепляясь руками за обивку, с трудом сдерживая стоны, чувствуя, как сносит крышу от ощущения двигающегося внутри твёрдого члена, я впервые в жизни думаю о том, что омегой быть, возможно, не так уж и плохо.       Утро встречает жжением в известном месте. Зад отчаянно просит о помощи, и это значит, что прошлая ночь мне не приснилась. Но я всё равно чувствую себя легким, словно пёрышко, мышцы приятно покалывает, даже шевелиться лень. Всегда думал, что самый кайф — это нормально выспаться, но вот это ощущение полнейшего удовлетворения намного круче. Открываю глаза и едва сдерживаю ругательства, увидев сидящего на краю дивана и таращащегося влюбленным взглядом парня. А я ведь так надеялся, что он свалит к тому моменту, как я приду в себя. Не то чтобы мне не понравилось, наоборот, даже слишком понравилось, и тем более неловко было вспоминать всё, что я творил и с каким удовольствием отвечал на любое нежное прикосновение или ласковое слово. И ведь даже на алкоголь не свалишь - когда приехали домой, я уже был абсолютно трезв.       — Доброе утро, — подаёт он голос, тихий, спокойный, снова удивительно неуверенный для того, кто всю ночь горячо шептал мне всякие пошлости. — Сделать вам кофе?       Киваю и отворачиваюсь, потому что чувствую, как от смущения горит лицо. Нашёл перед кем стесняться! Перед каким-то юнцом! У которого до меня и секс-то был, наверное, всего раз в жизни! Но который оказался настолько умелым, что заставил меня забыть обо всех сомнениях, с которыми за двадцать девять лет не смог справиться даже самый опытный альфа. Который оказался таким невероятным, что от одной только мысли о прошлой ночи где-то внутри тут же поднимается волна восторга и просыпается дикое желание повторить. Если бы не зуд в заднице, наверное, затащил бы его обратно в постель прямо сейчас.       К тому моменту, как парнишка возвращается из кухни, я уже успокаиваюсь. Откровенно рассматриваю его, подмечая детали, которые не заметил вчера. Серебристые глаза, в цвет них же колечко в ухе, небольшой шрам над бровью, маленькую татуировку в виде иероглифа на запястье. В ответ на такое разглядывание он робко улыбается, открывая ещё одну очаровательнейшую деталь — ямочки на щеках. Просто обалдеть, насколько это ему идёт.       — Так как тебя зовут? — спрашиваю, отпивая из кружки и невольно кривясь. Никогда не любил сахар и все его производные, а этот малыш, кажется, всю сахарницу в кофе высыпал. Мерзость какая.       Он как-то сразу поник.       — А вы меня не помните?       — Я что, спрашивал уже? Ну, прости, пацан, я вчера был пьян, забыл, — если уж врать, то уверенно и до конца.       Он качает головой.       — Нет, это другое. Я Толя, — и смотрит выжидающе, как будто это всё объяснило. Я так же вопросительно пялюсь на него, ожидая продолжения. — Ну… Толя. С седьмого этажа.       — А-а-а, Толя, — тяну с кислой миной, потому что это до сих пор ничего не объяснило. А потом что-то щелкает в памяти, и всё встает на свои места.       Кажется, года три назад на тот самый седьмой этаж переехал одинокий омега с сыном-подростком. Я встречался с ними всего несколько раз, и то бегом, даже лиц толком не рассмотрел, только общую картину. А потом устроился работать личным помощником и вообще перестал хоть как-то отслеживать жизнь в доме.       — Толя?! — спрашиваю ошарашенно, оглядывая его с ног до головы и не находя в высоком стройном симпатяге ничего общего с тем нескладным прыщавым подростком. Просто охренеть, как может поменяться человек всего за каких-то три года. Он улыбается уже увереннее, серебро в глазах натурально искрится радостью, а я хмурюсь от неожиданно пришедшей в голову мысли. — Тебе точно восемнадцать есть?       Поди разбери, сколько ему там стукнуло. Я слишком уж давно не общался с молодёжью, поэтому определить на глаз даже не пытаюсь. Помнится, когда они переехали, он вообще мелким был. Вот не хватало мне ещё разборок с его отцом.       — Есть, — он тихо смеётся, и я снова залипаю на ямочках. Блин, альфы не имеют права выглядеть настолько мило! К ним это слово применять вообще противозаконно! — Уже почти год.       — Так, — нервно выдыхаю, пытаясь взять себя в руки. Всё это попахивает грандиозными проблемами. — И встретились мы вчера не случайно, да?       Он краснеет и едва заметно пожимает плечами.       — Я за вами не следил, если вы об этом. Я был там с друзьями. Увидел вас, — он замолкает и смотрит на меня виновато. — Вы не подумайте, я ничего такого не замышлял, просто вы выглядели расстроенным.       — И ты решил приударить за пьяным соседом?       — Да нет же!       — Брось, это не претензия. Я в этот гадюшник поперся именно за тем, что и получил.       — Вы мне кажетесь очень одиноким, — неожиданно говорит он, а я лишь усмехаюсь. Тоже мне, Америку открыл! Стал бы я круглосуточно бегать по поручениям старого козла, если бы мне было к кому возвращаться домой. — Вы никогда не улыбаетесь. Всегда возвращаетесь такой уставший. Я только хотел увидеть вашу улыбку, хотя бы раз.       — Значит, следил всё-таки.       — Не следил, — он качает головой. — Наблюдал.       — Ага, и сейчас ты мне про любовь с первого взгляда задвигать будешь?       — Не буду. Вы же не поверите.       Нет, ну серьёзно. Уж лучше бы ушёл с тем бетой, всё бы закончилось быстро и без последствий. Надо же было нарваться на соседского мальчишку со сталкерскими наклонностями!       — Подождите, — говорит он, видимо, видя по лицу, что его сейчас выпрут из квартиры. — Не отказывайте сразу. Просто подумайте. Не обязательно сейчас, когда захотите.       — Я тебя на десять лет старше.       — Я знаю.       — И влюбляться в тебя не собираюсь.       — Это ничего. Просто разрешите мне быть с вами, и со временем, я уверен, вы измените своё мнение. Я умею быть терпеливым, я подожду.       — Тебе что, ровесников мало?       — Мы с вами совместимы.       — Но мы не истинные.       — Я знаю. Мой истинный умер четыре года назад, и ему было семьдесят два.       — Мне не нужен молодой любовник, мне муж нужен. Муж и дети. А ты сам ещё ребенок.       — Это ведь не навсегда, — хочу привести ещё парочку доводов, но он садится рядом и касается моей ладони. — Разве плохо, если вы будете не один?       Какой-то непробиваемый. Вроде тихий и скромный, а всё равно упертый. Ситуация выбивает из колеи, даже пугает немного, поэтому, просто из чувства противоречия, хочется сказать ему что-нибудь едкое, неприятное, чтобы обиделся и сам ушёл. Но вид того, как гармонично он смотрится в одних трусах на моем диване до того приятен, что приходится запихнуть все обидные слова поглубже. Я легко могу представить, как он будит меня каждое утро, как готовит ужин, как ждёт меня с работы, как радуется мне, словно самый настоящий преданный пес. Как мы в выходные идём вместе по магазинам и как потом доверху заполняем всем купленным холодильник. Как я пытаюсь приготовить что-нибудь съедобное, а он героически ест и почти искренне говорит, что ничего вкуснее в жизни не пробовал. Как я кладу голову ему на колени, а он гладит, так мягко, ласково, и мне невероятно спокойно и комфортно. И в образ любимого мужчины, которого я целую, держа нашего малыша на руках, он тоже вписывается идеально.       Когда-то в школе мы обсуждали с друзьями, каким бы хотели видеть своего избранника. В то время, подверженный всплеску гормонов из-за переходного возраста, я безоговорочно согласился с общим мнением, что спутник должен быть таким, от которого кружит голову и перехватывает дыхание. Без которого жить не можешь и с которым страсть просто дотла сжигающая. После я об этом уже не задумывался, а вот сейчас понял, насколько всё было далеко от истины. По крайней мере для меня. Вот такое оно, моё счастье — тихое, мягкое, улыбающееся так ласково, словно бархатным пледом укрывающее. И даже катастрофическая разница в возрасте не мешает ощутить, насколько этот парень верит в то, что говорит. Не слепо и по-детски, а вполне осознанно.       Внутренний голос призывает расслабиться и позволить себе хоть раз побыть тем, кем и был рождён. Иногда ведь можно дать кому-то решить за себя? А зачем усложнять, если всё так хорошо складывается? Хотел себе спокойного нежного альфу? Получите-распишитесь, и радуйтесь себе по-тихому, хольте и лелейте, пока такое сокровище не упорхнуло кого помоложе искать.       — Раньше-то чего не подошёл?       — Я пытался. У подъезда ждал, здоровался. Только вы либо вообще не замечали, либо отвечали на автомате и всё равно проносились мимо. Даже пару раз домой приходил, предлоги разные придумывал, но вас не было.       Он одевается, а я всё не могу оторвать глаз от красивой подтянутой фигуры. В очередной раз готов растечься лужицей от ощущения особого тепла его улыбки, которую он и не пытается спрятать.       — Номер свой оставь, — говорю, когда он уже натягивает толстовку.       Он улыбается во все тридцать два, а в глазах хитринка.       — Приходите вечером к нам. Папа пирог испечет, пальчики оближете!       Парень выходит в коридор, щелкает замком, а я кричу вдогонку, глядя на наипротивнейший напиток в чашке:       — Только с мясом пусть делает! Ненавижу сладкое.