Love to destruction

Любовь в 21 веке — многое ли значит? Большинство не копают глубоко, думая — мой любимый человек вежливый, хорошо готовит, обнимает меня. Думают, что действительно счастливы. Любовь — не бабочки в животе и не поцелуи. Не страсть, не привязанность, не восхищение и не микстура из этого всего. иногда и самому сложно понять, любишь ты или просто ищешь тепла в чужих объятьях.

В первый раз они встретились на банкете в Сочи. Пьяная тусовка была слишком занята Крисом, танцующим на шесте и алкоголем, чтобы думать куда делся Кацуки Юри с Юрой в придачу, и слишком увлечена музыкой, чтобы слышать стоны из подсобки. Два разгоряченных тела, разум, залитый алкоголем и затуманенный возбуждением. Вряд ли они думали, что кто-то их заметит, да вряд ли они вообще думали, узнали Юри в своем нынешнем партнере подростка, который наезжал на него в туалете. Страсть — её было слишком много и вскоре мягкая кожа японского фигуриста была покрыта укусами и багровыми пятнами от засосов, а спина блондина исполосана небольшими царапинами. Вспомнят ли и поймут они на утро что случилось — сейчас, в погоне за ощущениями, это кажется ничтожным и абсолютно неважным. Каждый миллиметр тела брюнета был исцелован, кроме одного места — где была повязка, закрывающая имя соулмейта. Приоткрытые губы, неразборчивый шепот на японском, среди которого улавливается «Юра». Юра обтирает салфетками живот Кацуки, попутно застегивая на себе рубашку, пытается привести волосы в порядок, но в итоге забивает на прическу. Незаметно выплыв из подсобного помещения, Плисецкий посылает японцу воздушный поцелуй и кроткое «Увидимся» на английском и подмигивает. В следущий раз они встречаются на каком-то благотворительном мероприятии, где оба выступали. Тогда Юра встретил японца в туалете. Русский зло глянул, но в ответ неожиданно прозвучало: -Я с того банкета ничего не помню, кроме тебя. Кацуки хитро щурился. Плисецкий улыбнулся, втянул его за ворот в кабинку. Руками без дрожи стянул с фигуриста штаны и пристально глядя в глаза, плавно опустился на колени. Приложил палец к губам, имея ввиду, чтобы японец не шумел. Всем своим видом показывая «я и не так могу», Юра тогда взял в рот, несмотря на трезвого и немного смущенного Кацуки. На том и разошлись. Спустя месяц с небольшим, Юра узнал что Виктор уехал тренировать какого-то японца. И каково же было его удивление, когда он понял, что этот японец — Юри. Поехал за Никифоровым и встретил Кацуки фирменным ударом с ноги. Но ради одного разговора, все же пришлось задержаться в Хасецу и терпеть этот цирк с тренировками Виктора. - Нашел своего соулмейта и все, я тебе не нужен? Нет, мы конечно никто друг другу, но мог бы и предупредить, - скалился блондин. - Юрио, мы с Виктором не соулмейты. Не надо, чтобы он о чем-то узнал. И я не хочу быть с Виктором, он хороший фигурист, но… Пока он в баре, я попробую сверху? — Юри увидел как смягчилось лицо подростка и добавил -Но ты хороший любовник. - Раз ты в роли эроса, - ухмыльнулся русский. Конечно, Юри знал, что Агапе подходит Юрию меньше, чем какая-либо другая программа. Часто у японского фигуриста появлялись мысли: «Какой уж из него ангел. Даже забавно, Виктор за столько лет узнал Юрия хуже, чем я за несколько ночей». После этой их ночи Юра прошептал «Неплохо мне придется притворяться». Во время секса, они много чего говорили, имена, ругательства, но никогда не пресловутое «я тебя люблю». Ведь оба думали, что любовь это что-то большее, нежели порыв страсти. Чем-то они были похожи. С тех пор, как Юрий уехал в Россию, перед соревнованием отсалютовав Кауцуки «Увидимся на кубке Ростелекома, Кацудон», Юри проводил все свободное время с Виктором. Больше не стеснялся, но чувствовал себя некомфортно. Виктор он… Другие манеры, менталитет, привычки и традиции, делает много странных вещей и иногда раздражает своей несерьезностью, хотя тренер из него явно сильный. Почему-то он решил позвонить именно Юрию, он все же хорошо знаком с фигуристом. - Юра, а Виктор всегда таким был. Ну, поведение, выражение эмоций… Любвеобильность?-японцу было непривычно разговаривать с Плисецким по телефону. - Ох, Кацудон, ты ему не нравишься, он так развлекается. Заметил таки, что Никифоров не только гениальный фигурист и добрый любимчик общественности. На самом деле он эгоцентричный и эгоистичный самовлюбленный балбес. Просто любит внимание.Виктор не знает что такое любовь, она ему чужда. Для Виктора, это может быть даже ради лайков в инстрагамме. Любовь в 21 веке — как единица продажи. Что же на самом деле любовь, Кацудон? «Ты так прекрасна, моя любовь, Так много лайков у нас с тобой»* - Что есть любовь? Кто бы говорил, Юрио! - Чувство. А я тут причем? Это риторический вопрос, можешь не отвечать. - Мы ведь встретимся на кубке Ростелекома… Ну, в том смысле... - До скорого - уже на русском перебил Плисецкий и повесил трубку. Хмурясь, подумал, что глуповатый этот Кацуки, но не такой наивный, как казалось. Добавил в контакты как «Кацудон» и зачем-то поставил на звонок «Love» у Ланы Дель Рей. *** Юри. Ю-р-и К-а-ц-у-к-и. Кацудон. Почему, почему ночью ты отдаешься мне так страстно, а сейчас этот Виктор целует твой конёк. Зачем ты позволяешь делать ему всякие непотребства, если не любишь его, почему ведешь себя как шлюха? На самом деле, ты просто безвольная тряпка, ты не можешь объяснить Виктору, чтобы он не трогал тебя. Не можешь или… Не хочешь. Быть того не может… Ты любишь его? Яков с Лилией кричат мне что-то, под виском пульсирует от ярости, в глазах все расплывается. Чертово Агапе с его чертовой невинностью. Безграничная любовь, бла бла бла, любви не существует. Вижу, как Седовласка снова тянет к тебе свои мерзкие ручонки, чтобы обнять. Падаю? Ну, хрюшка, всё равно тебе меня не обойти. Слишком много мыслей, нет, нет… И только сойдя со льда, я осознал весь ужас происходящего. Я не злюсь на Юри, я злюсь на Виктора, получается, ревную? Ревность порождается мои собственническим характером или чем-то большим? Это любовь, в которую я меньше пяти минут назад не верил? Мне уже плевать на результаты, я думаю о чувствах, пытаясь мыслить аналитически, по-глупому складывая ощущения эмоции, распределяя по полкам моменты. Мне никто и никогда не нравился, я был не способен даже на дружескую симпатию. Получается, Кацудон, нет, Юри — особенный? «This I guess is to tell you, You’re chosen out from the rest»** Тихонько стучишь в дверь, я уж думал ты не придешь. Смотрю на тебя с другой стороны, я уже не могу просто сказать «проходи, раздевайся, ложись» как у врача. Ты смотришь будто сквозь меня и внезапно спрашиваешь — «Юрио, ты в порядке?» Едко добавляю «Как проницательно» и это правда. Вот бы уж и не подумал, что ты разглядишь изменения в моём поведении. Тебе разве не всё равно? Дело не в том, что буду стесняться спать с тобой. Я буду заниматься с тобой не сексом, а любовью? Зачем ты делаешь это. Обжигающее дыхание и почти шепотом, в порыве страсти — «love you». Ты и забудешь об этих словах, а я долго буду думать об этом, размышляя, значит ли это что-то для тебя. Но не сейчас, когда твои губы сходятся на моей ключице. Юра провел ногтями по темному затылку, приподнявшись, поцеловал и ухватился за шею. Лизнул мочку уха, воспользовался мимолетным недоумением и опрокинул Кацуки на спину, усаживаясь ему на бедра. Стянул футболку, как девчонка — скрещивая руки перед собой. Холодными пальцами залез под рубашку Юри, очертил тело своими прикосновениями и расстегнув верхние пуговицы одежды, оставил засос на плече. Японец стянул рубашку, взъерошил волосы. Подросток расстегнул ремень на чужих джинсах, зубами потянул клипсу молнии вниз. Без лишней торжественности стянул с себя штаны вместе с трусами, Юри сделал тоже самое, не без помощи блондина. Плисецкий всегда нежен, но не мягок. Этот их раз получился чувственным, Юра держал ладони на оголенных бёдрах, иногда улыбался и наклонялся за поцелуем. Юри вскрикивает. Они быстро по очереди ходят в душ, Кацуки сидит на кровати в халате, русский в футболке на влажное тело, садится рядом и зевает. «научи меня быть счастливым вереницей долгих ночей, раствориться в твоей паутине и любить ещё сильней»*** - Юрио, ты как кот. Заснешь вот так и как мне уйти тогда. А уйти все же придется. - Зачем уходить, так любишь этого Виктора, — сонно бормотал светловолосый. У Юри от его слов расширились глаза и сердце забилось быстрее, от чего японец приложил руку к груди. - Юрио, я, — начал было он, но увидел, что тот уже заснул. Мягко улыбнулся и просидел с ним еще полчаса, перебирая пряди. Кацуки уже хотел выйти, аккуратно прикрыв «фею» одеялом, но услышал, что Плисецкий что-то бормочет во сне. Приноровившись, он расслышал «Почему Виктор, Юри? Я же люблю тебя». От нахлынувших эмоций, фигурист зажал рот рукой и заплакал. - Я тоже люблю тебя, — Юри прикоснулся сухими губами ко лбу. Утром Плисецкий проснулся как с похмелья, вспоминая странный сон. Кажется, он признался Юри в любви, но определенно было что-то еще, чего фигурист не может вспомнить. В любом случае, есть один выходной в теплой Барселоне и после тренировки можно будет погулять по этому живописному городу. В тайне, Юра все же был романтиком. Дело не в сопливых стихах и цитатах из Гошиного твиттера, а эстетике. В цветах в тяжелых горшках, красках неба во время рассветов, города, окутанного утренней дымкой или полу-вечерними сумерками. В свежем воздухе после дождя и аккуратных косточках на руках. Но об этом всём никто не узнает и русский тигр, воткнув наушники, гуляет в одиночестве. День проходил, ну или заканчивался неплохо. Сбежал от фанаток, посидел в кафе, выпил отвратного кофе. Надо будет пожелать Юри удачи. - А что это за кольца у вас? — голос вырвал парня из раздумий. Кольца. У Виктора и Юри кольца — золотые, парные… Обручальные. Так всё и закончится? Кацуки выйдет замуж за этого старика и они не будут видеться даже по ночам? Если Юри так будет лучше и он станет по-настоящему счастлив? *** - Кольцо от твоей свиньи просто мусор! — не злость порождает юное дарование говорить такие вещи, а ревность, но это лишь обратная сторона медали. Золотой медали Гран-При, быть может? Ревность не худшее чувство, любовь порождает ревность. Это нормально — волноваться за человека, которого любишь, стараться быть ближе к нему, бороться за него. конечно, если состоишь в отношениях и ревнуешь - это значит, что ты не доверяешь любимому человеку, но если в романтических отношениях вы не состоите, то ревность вполне оправданна. Виктор смотрит и усмехается. "Пусть смеётся, просто он ничего не знает. Я не хочу доказать, что я лучше. Никакими стараниями нельзя заслужить любовь. Я хочу показать, что Юри не любит тебя и не даёт тебе обещания, не доверяет и не ценит как человека" - думает подросток, разворачивается и уходит. Действительно, он ведь еще подросток. Спорит, как подросток, злится, как подросток. Любит... не как подросток - сильно и беспощадно, не жаждя ничего взамен. Бескорыстно. " Это место похоже на океан в Хасецу" - непроизвольно вырывается у блондина и он замедляет шаг. Он обязательно должен выиграть, раз проиграл на горячих источниках. Правда, тогда не знал что или кого именно он потерял. Агапе. Может агапе для него и не такое далёкое, как он считает? Ведь любить бескорыстно можно только лишь твои чувства чистые...и невинные? Может, Юру и нельзя назвать невинным, но он желает Юри только добра, и не будет привязывать его к себе обязательствами. Юра думает об этом, когда перед выступлением смотрит в зеркало, и замазывает блестящими тенями почти незаметную родинку на веке. С первыми аккордами музыки, мысли уходят, и остаются лишь чувства и эмоции. Наивность - если будешь лучше, полюбят тебя. Ревность - желание быть ближе к объекту возлюбленности. Грусть - от того, что твои чувства вряд ли взаимны. И любовь - светлая и греющая. Юра приходит в сознание, уже сидя на лавке и недоумённо глядя на счет. Мировой рекорд...неужели смог? Но вот только это ничего не изменит, Юра. Стук в дверь номера. И почему сегодня? Плисецкий неуверенно открывает дверь, с вопросом - Ты чего? Завтра же произвольную программу катать? Юри мотает головой: - Нет, Юрио, я поговорить. Японца встретили непонимающим взглядом, но кивнули в знак продолжения реплики. - Юрио, я понимаю, что нас ничего не связывает, кроме тайных встреч и жаркого секса и мы практически никто друг другу, но я ни разу не видел метки на твоём теле, хотя я уверен, что видел каждый миллиметр твоего тела. Метка ведь появляется в 15 лет.Кто твой соулмейт, Юрио? - Кацуки пристально смотрел на подростка. - Кацудон. Юри...Какое тебе дело-то, а?! - вспылил Юрий - Ну, вообще, метки у меня нет. - В смысле "нет"? Быть такого не может, - ошеломленно пробормотал Кацуки. - А ты думал, мы с тобой соулмейты? - сосредоточенно нахмурил брови Плисецкий. - Нет, у меня имя твоё, а фамилия другая - почесал затылок Юри. Юра хватает его за руку и смотрит на запястье, где аккуратными буквами выведена его фамилия. - Ох, Юри. Смотри, фамилия - Плисецкий. Мой дедушка Николай Плисецкий, но он папа моей мамы, а фамилию берут по отцовской линии, Кацудон - Юра пристально смотрел в глаза. - Твоя фамилия...Мы родственные души, так получается. Стоп, у тебя ведь нет метки. Как это работает-то тогда? Юрий устало потёр лоб: - Я не знаю. Свою последнюю программу я посвящаю тебе. Кацуки Юри, ты смотришь? Если ты уйдешь из спорта, я не знаю, что с тобой сделаю. Если ты получишь золотую медаль, то успокоишься и не будешь больше пытаться? Тогда - ну уж нет. Падаю. Поднимаюсь. Всё получится, получится ради тебя, Юри. Тяжело дышать. Я упал, ты заполучишь золотую медаль и всё? Слёзы наворачиваются на глаза, выступление закончено. На пьедестале ты стоишь рядом и улыбаешься так, будто выиграл золотую медаль и не только. Бежишь к Виктору, обнимаешь, прижимаясь телом. Черт. Шиплю, как кот. Если ты выбрал Виктора, то я не стану мешать. Перед банкетом, стучу в номер ваш с Виктором, слышу "я люблю тебя" - ломанное, на русском. Ты признаёшься ему в любви. Я мешаю, только всегда мешаю. Разворачиваюсь, и ухожу. Вы понимаете, что кто-то стучал и идёте к двери, но я уже удаляюсь. - Юрио! Я не стану оборачиваться. На банкете, спустя час-полтора, ты тащишь меня в подсобку. Это будет наш последний раз, ты ведь любишь Виктора. - Юрио. Виктор учил меня, как признаваться в любви на русском. Я просто попросил у него помощи. - То есть, ты не признавался ему в своих чувствах. Тогда зачем... - мотаю головой. - Я люблю тебя. - Юри говорит на русском. С акцентом, но всё же верно. - Watashi wa anata o aishite,**** - надеюсь, не очень убого прозвучало. Юри улыбается и целует меня. У меня будет еще много счастливых минут с Юри. С пылом отвечаю на поцелуй, любуясь на обретенную метку на запястье - "Юри Кацуки".