Одуванчики

Машина уже больше часа мчится по шоссе, обрамляемому деревянным барьерным ограждением в типично сельском стиле. За пределами мелькающих белых полос стелятся сочные зеленые поля, тянущиеся до самого горизонта и пропадающие в белесой дымке небесной синевы. Гермиона почти сразу выгоняет Гарри на переднее сидение, избавив, таким образом, от отягощающей необходимости отвечать на бесконечные вопросы Джинни, которая все еще недоумевает и пытается вернуть их отношения на былой уровень. Гермиона с Джинни, скинув сандалии и забравшись с ногами на сидение, секретничают и хихикают, Гарри улавливает лишь обрывки слов, из которых понимает, что девчонки обсуждают каких-то общих знакомых. Вообще, это не похоже на Гермиону, Гарри готов был клясться, что она станет читать всю дорогу до озера Алсуотер*, ну или знакомить их с некими невероятными фактами из истории Лейк-Дистрикт**, однако Гермиона внезапно изменяет себе. Рон ведет машину, усмехаясь, и то и дело прикуривает сигарету, наполняя салон густым клубистым дымом. Девчонки возмущаются, кричат, чтобы он курил в окно, Джинни однажды даже вырывает примятую сигарету и щелчком пальцев оправляет ее в полет по красивой ровной дуге на волю. Гарри сидит рядом, подогнув под себя одну ногу, думает о Джинни, о которой совсем не хочется думать, и о Чарли, о котором думать попросту стыдно. Гарри думает про себя, что он самый настоящий идиот, раз нафантазировал себе всякого, после чего получил от ворот поворот. Неудивительно, в общем, Чарли же никогда ничего такого… Гарри обрывает мысль и вздыхает. - Чего ты? – удивляется Рон. – Не рад, что ли? - Нет, почему же? Рад, конечно. – Он немного кривит душой – ему скорее хочется на море или туда, где хотя бы будет тепло. Рон косится на Гермиону, которой Джинни сует в ухо наушник, и, понизив голос, говорит: - Если честно, я не совсем понимаю такой отдых. Гарри не знает, что ему ответить. Он никогда не был на таком отдыхе. Вообще ни на каком не был, если честно. Идея всецело принадлежит Гермионе. - Заповедник, территория национального парка Лейк-Дистрикт, - вдохновлено вещает она вечером после плотного ужина несколько дней назад. – Там просто чудесно! Палатки у озера, гитара, костер… вам понравится! Да, там прохладно, как весной в апреле, но все равно отлично! И они почему-то соглашаются, даже не вдумавшись. Пускай палатки, пускай костер. Пускай прохладная погода. И Гарри не зря столько лет учится играть на гитаре. И Джинни не зря, конечно, покупает в начале лета новенький купальник. Все не зря, получается. И вот они уже едут – трясутся в душном салоне, то и дело, совершая остановки у заправок, чтобы размять ноги, прикупить прохладной Пепси и хот-доги. - Нам долго еще? – почти ноет Рон, устало потирая глаза рукой. - Гермиона! – зовет Гарри, оборачиваясь, потому что она, закрыв глаза, слушает какую-то музыку, покачивая в такт головой, а вместе с ней весело подпрыгивают выбившиеся из косы непослушные каштановые кудряшки. Гермиона резко открывает глаза, откидывает упавшие на лоб кудри длинной челки и смотрит с удивлением, так что Рону приходится повторить вопрос. Гермиона хмурит лоб и лезет в сумочку за свернутой в несколько раз картой. Пока она терпеливо объясняет Рону дорогу и время прибытия, Гарри с отрешенным интересом думает, что может соединять таких разных людей, как Рон и Гермиона. Они становятся друзьями почти сразу, как знакомятся в школе. Гермиона у них первая в учебе, и всегда помогает с домашними заданиями, а Гарри и Рон любят спорт. В выпускном классе между Роном и Гермионой словно пробегает некая искра и они начинают встречаться к удивлению всех, и Гарри в том числе, и встречаются так же и в колледже, почти не отрываясь друг от друга. Лишь на несколько месяцев расстаются, и тогда на Рона вешается Лаванда Браун, но помутнение быстро проходит, и Рон вновь возвращается к отношениям с Гермионой. К концу этого учебного года они начинаются понемногу ссориться из-за всяких мелочей, но пока они вместе, чего не скажешь о Гарри и Джинни. Вообще Гарри знает, что он гей. Но Джинни вот не знает. Гарри так упорно пытается отрицать свою натуру, что даже заводит романы с девушками, но все они неудачны и разваливаются. Гарри просто не понимает, как следует себя вести с девушками, ему неуютно и некомфортно. Поначалу Гарри нравится азиатка Чоу, но существует один камень преткновения: Седрик – бывший ухажер Чоу, как раз заканчивающий школу. А Гарри между тем ловит себя на том, что жадно рассматривает задницу Седрика каждый раз, как ему представиться такой шанс. Гарри пугается собственных желаний не сразу, поначалу ему – четырнадцатилетнему – не приходит в голову стесняться чего-либо. Но Седрик легко разбивает фантазии мальчишки-подростка, довольно холодно указывая ему на его место, И Гарри клянет себя за то, что вообще признался ему. Дружеские отношения между ними портятся. Седрик выпускается, а Гарри остается с собой наедине. И почему-то зовет Чоу на свидание. Затем Гарри часто смотри на Драко Малфоя – симпатичного блондина-одноклассника, но Драко развлекается со своей подружкой Панси, и вообще у них с Гарри взаимная нелюбовь с момента знакомства. А в восемнадцать – уже на первом курсе колледжа – происходит тот неприятный случай с Оливером, о котором Гарри предпочел бы вообще никогда не вспоминать. И вот Гарри обращает внимание на Джинни. Вообще, честно говоря, потому что она сама вешается ему на шею, да еще из-за уговоров Гермионы. Они встречаются пару месяцев, прежде чем Гарри понимает, что ничего вообще не испытывает с ней. Даже поцелуи ее отдают скучной повседневностью и не приносят желаемого расслабления. И тут появляется Чарли – один из старших братьев Рона и Джинни. Чарли приезжает из Румынии на свадьбу Билли – самого старшего из детей Уизли – и Гарри мгновенно ощущает, как потеют ладони и теряются слова в его присутствии. Наверное, алкоголь бьет ему в голову на свадьбе, потому что он первым лезет к Чарли с мокрым пьяным поцелуем. И Чарли вдруг отвечает ему. Свой первый раз – точнее, нормальный первый раз, потому-то Оливера Вуда он упрямо выбрасывает из головы, пытаясь забыть, как страшный сон, – Гарри помнит плохо, утром у него так болят голова и задница, что даже не хочется думать, где он провел эту ночь. Он не знает, как реагировать на Чарли, опасается, что тот, протрезвев, поймет ошибку и разорвет всякие отношения с Гарри, так же как это происходит с Оливером. Но Чарли лишь заговорчески усмехается ему каждый раз. Они успевают переспать еще пару раз, прежде чем Гарри сочиняет себе красивую историю вечной любви и расстается с Джинни. Но Чарли собирается назад в Румынию, и Гарри, как выясняется, не особенно-то и нужен ему. - Я думал, ты понимаешь, - говорит он в ответ на горячее Гаррино «люблю». – Это только… эм-м… секс. И все. - Но я думал, что мы… что наши отношения… - Гарри алеет и думает, почему раньше ему так нравилось мысленно проговаривать это «наши отношения». Чарли сочувствующе смотрит и сжимает его плечо крепкой загорелой рукой. - Отношения? Господи, Гарри, нет. Неужели, я дал тебе надежду подумать, что между нами могут быть отношения? Чарли искренний, и смотрит с участием, но Гарри хочется ударить его по губам, стереть, смыть кровью эту понимающую полуулыбку и тихие слова, так безжалостно рвущие сердце. Но он ничего такого не делает, он изображает понимание. Секс – просто так – развлечение. Все именно так, и не иначе. И теперь вот он сидит в машине и не знает, как ему быть. Джинни дуется, Рон недоумевает, Гермиона глядит с подозрением. Гарри думает, что бесконечно устал. - Господи, когда мы уже приедем? – стонет Рон, прикрывая на миг глаза. Шоссе абсолютно пустое, темный новенький, еще не заезженный сотнями колес асфальт стелется до самого, кажется, горизонта, а зелень полей подступает совсем уж близко, не оставляя узкой полосе автострады никаких шансов стать полноценной дорогой. Во время следующей остановки на заправке Джинни выискивает среди вещей в багажнике теплые свитера и брюки: ощутимо холодает, уже ощущается приближение северных регионов. - Там будет как в середине весны, - опять поясняет Гермиона, когда Гарри приходит из магазинчика с пакетом горячих бургеров и картонной переноской с парующим кофе. – Мы сможем покупаться, конечно, но будет прохладно. Джинни хмурится и выхватывает стаканчик кофе с переноски. Рон раздает всем по бургеру и тут же вгрызается в свой крепкими зубами, а Гермиона тем временем увлеченно рассматривает карту, делая какие-то заметки простым карандашом, откусывая от горячей булки по малюсенькому кусочку. Гарри на мгновение засматривается на карандашный остро заточенный кончик, и ему думается, что этот карандаш очень хорошо отображает суть самой Гермионы: она такая же прямая и острая, всегда стремящаяся к идеальности. Гарри отводит взгляд и начинает рассматривать прячущиеся за редким белесым туманом зеленые холмы по обратную сторону дороги. Все острее он ощущает, что с гораздо большим удовольствием пошел бы сейчас туда один, чем ехал с кем-то на это озеро. Итак, еще совсем немного и они будут на месте. Время в дороге пролетает почти незаметно, Гарри все любуется пролетающими мимо пейзажами и старается не обращать внимания на то, как Джинни нарочито громко шепчется с Гермионой о том, как планирует найти себе кого-нибудь во время отдыха. - Это же всего на несколько дней, - возражает Гермиона ей, но Джинни плевать на короткий срок. Гарри точно знает, что она делает это, чтобы досадить ему. Она все еще уверена, что способна вызвать в нем ревность. *Алсуотер – озеро в графстве Камбрия на северо-западе Англии, в Камберлендских горах. (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BB%D1%81%D1%83%D0%BE%D1%82%D0%B5%D1%80) ** Национа́льный парк Лейк-Дистрикт (англ. Lake District National Park) — заповедник в Камберлендских горах на северо-западе Англии, в графстве Камбрия. (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%B5%D0%B9%D0%BA-%D0%94%D0%B8%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B8%D0%BA%D1%82) *** Гарри впервые видит стальные воды Алсуотера, когда машина медленно въезжает на территорию автостоянки. Озеро большое, но какое-то очень уж мрачное, и Гарри кажется почему-то, что вода в нем будет просто ледяная. Они достают из багажника свои рюкзаки, свертки с палатками и тащатся в сторону берега озера: Гермионе хочется разбить стоянку именно там – поближе к воде. - Комаров может быть много, - пытается вразумить ее Рон, пока Гарри воображает, как славно было бы поставить палатку среди зеленой травы и серых больших валунов, поросших мхом. - Ничего, есть же крем! – возражает Гермиона и упрямо идет к берегу. – И сейчас здесь прохладно, комаров может и не быть. Остальные, вздохнув, идут следом, потому знают, что спорить с Гермионой – гиблое дело. Гарри никогда в жизни не приходилось разбивать палатку, но он как-то видел это по телевизору. Рон вот профи, он не раз с братьями и отцом ходил в походы с ночевкой. Палатки у них всего две: для девочек и для мальчиков, и обе взяты напрокат у какого-то знакомого отца Рона. Когда брезент палаток туго натянут, и веревки плотно привязаны к колышкам, Гарри осторожно заглядывает в одну из них. Там довольно тесно и царит полумрак. - Эй, Гарри, тащи сюда спальники! – кричит ему Рон. Гарри покорно покидает палатку и идет на зов к брошенным спальникам. Девочки ловко обустраивают лагерь, стелют постели, пока Рон и Гарри, затащив тяжелые спальники, разводят костер и пристраивают над ним котелок с бутилированной водой. - Здесь есть ручей неподалеку, - говорит им Гермиона, вынося из их палатки посуду. – Он отмечен на моей карте. Джинни, ну скоро ты там?! Готовить Гермиона почти не умеет. Еда у нее то пересоленная, то безвкусная, то вообще горелая. Зато Джинни набралась от матери-хозяйки полезных навыков кулинарии еще в детстве, и теперь уверенно сыплет в воду крупу и добавляет тушенку. Рон смешно тянет носом воздух и усмехается, когда Джинни протягивает ему пустую банку – вымазать остаток тушенки хлебной корочкой. Гарри резко встает и отходит к самой кромке воды. Вечереет. Вода темнеет, приобретая почти черный цвет. Тонкий серп луны медленно поднимается над гладью воды, ветра нет, и людей вокруг – тоже. Царит тишина. Гарри ощущает, как на его душу опускается спокойствие. Здесь так хорошо, когда нет никого. Он думает, что хотел бы быть в таком месте совсем один или с тем единственным, который бы понимал его, как себя. Только как такого найдешь? Он уже успел наделать ошибок и повторяться не хочется. Гарри тоскливо вздыхает и решает вдруг прогуляться за водой к ручью. Гермиона уже успевает разболтать, куда примерно идти, так что Гарри остается только взять баклажку и пару фляг. Рон недоумевает, зачем куда-то нужно идти одному. - Гарри, подожди, вот поедим и вместе пойдем! – говорит он, но Гарри лишь качает головой и усмехается. - Не надо, Рон, я быстро. Просто прогуляться охота. Рон пожимает плечами и вновь переключает свой интерес на банки из-под тушенки, Джинни делает вид, что всецело занята помешиванием каши в котелке, и только Гермиона, прищурившись, смотрит на него. Гарри нечего ей сказать, и он просто уходит. Ручей журчит среди трав и камней, его почти не видно в опускающейся темноте, так что Гарри обнаруживает его, лишь когда с размаху становится ногой в ледяную воду. Вода перехлестывает через верх кроссовка, заливает носок, Гарри четырхается. Звук-то журчания он слышал, но вот не смог точно сориентироваться на него. Гарри не уверен, что за ночь на такой сыроватой погоде его обувь и носок высохнут. Он спешно набирает воду. Хлюпающий холодный кроссовок как-то лишает его желания любоваться пейзажами. Поэтому он довольно быстро возвращается. Носки есть запасные, но вот кроссовки у него одни. И пока они сохнут у костра, Гарри сидит на коврике, подвернув от себя ноги, то и дело хлопает себя по шее, сбивая комаров, которые все же водятся здесь, даже несмотря на холод. Каша кипит в котелке, пахнет от нее так аппетитно, что у Гарри начинает урчать в животе, хотя он совсем недавно перекусывал. Трудное полуголодное детство учит его достаточно долго обходиться без еды. Его тетя и дядя – единственные его родственники по матери, они не особо-то и жалуют свалившегося им на голову племянника. Гарри долго пытается понять, почему тетя Петунья так ненавидит свою сестру Лили, пока не решает, что та просто завидует его матери. Когда родители Гарри погибают в автокатастрофе, его отдают именно тете, и та совсем не рада. До одиннадцати лет Гарри вообще живет в чулане под лестницей, где единственной его компанией являются пауки и пара сломанных игрушек Дадли – его кузена. Затем его переселяют в маленькую комнатку на втором этаже. В одиннадцать лет Гарри узнает, что можно есть до отвала, и никто не будет тебя ругать за это. Потому-то именно в одиннадцать он начинает свое обучение в средней школе Хогвартс. Тетя хочет его отдать в интернат святого Брутуса для трудных подростков, но оказывается, что учеба в Хогвартсе оплачена его родителями на все семь лет вперед. Позже, уже в четырнадцать, оказывается, что есть еще и крестный, отсидевший за решеткой двенадцать лет и сбежавший из тюрьмы. Сириус вовсе не кажется Гарри преступником, он верит, что крестный обвинен несправедливо. Спустя более четырех лет с Сириусом случается беда: его все-таки находят и в перестрелке он погибает. Гарри только спустя пару месяцев узнает, что Сириус оставил ему неплохое наследство. Правда, привыкнуть к нему Гарри пока не успевает. При мысли о Сириусе неприятно щемит сердце. Рон отвлекает его от мрачных воспоминаний, тыча в руки тарелку с горячей кашей, и Гарри ее с благодарностью принимает. Ужин отличный, они с удовольствием съедают кашу, а затем заваривают чай, и Гермиона приносит печенье. - Как хорошо, что здесь так тихо, - говорит она, мечтательно улыбаясь. – Хотелось бы, чтобы так и было все время. - Это вряд ли! - авторитетно говорит Джинни. – Вот увидите, завтра же начнут съезжаться другие. И она как в воду глядит. Гарри просыпается на рассвете и больше уснуть не может. Прокрутившись еще час, он тихо выбирается из палатки, натягивая кое-как просохшие кроссовки. Воду за вчера успевают выпить всю, так как чай заваривается не один раз, поэтому Гарри решает, что чем лежать без сна, лучше прогуляться до ручья под лучами восходящего солнца. На улице у озера прохладно, Гарри быстро начинает жалеть, что не захватил олимпийку. Но все мысли улетучиваются, как только он замечает на облюбованном месте среди валунов большую роскошную палатку. Кто-то приезжает то ли ночью, то ли на рассвете, и устраивается именно здесь. Гарри с некоторой завистью глядит на палатку, напоминающую скорее хоромы, чем их брезентовые буро-зеленые треугольники. Он то и дело оглядывается, следуя к ручью, а потому натыкается на незамеченного им мужчину и самым наглым образом сталкивает того в воду. К счастью, мужчина равновесие удерживает, но ноги его по щиколотку в ледяной воде и пока Гарри испуганно извиняется, успев разглядеть явно недешевую одежду незнакомца, тот поднимает на него свои черные гневные очи. И замирает. - Простите, - лепечет Гарри, ощущая себя ничтожным болваном, но на него почему-то не спешат орать во весь голос, как это обычно делает дядя Вернон. Мужчина смотрит внимательно, словно хочет рассмотреть что-то, что невидимо обычным людям, Гарри почему-то алеет щеками под взглядом чуть прищуренных темных глаз. - Меня Гарри зовут, - говорит он зачем-то, и ставит баклажку на траву. Должно быть, он весь расхристанный и растрепанный, но на лице незнакомца не видно осуждения. - Северус, - представляется он бархатистым с легкой хрипотцой на «р» баритоном, напоминающим Гарри мурлыканье кота. У этого Северуса очень примечательная внешность. У него черные волосы, спадающие до плеч тяжелыми жирноватыми на вид прядями, удивительно белая кожа и темные, почти черные глаза. А еще нос – выдающийся, орлиный, с тонкими нервными крыльями и аккуратным точеным кончиком. Гарри ловит себя на том, что жадно рассматривает его и ему явно нравится этот человек. Северус отчего-то западает ему в душу с первого взгляда. И тот тоже реагирует странно для человека, которого спихнули в воду. Когда они оба наполняют баклажки и идут прочь от ручья, Гарри со стыдом слышит, как хлюпает вода в ботинках Северуса. - Простите меня! – искренне и от души говорит он. – Я не хотел вас пихать, засмотрелся просто… - На меня? – мурлыкает Северус, усмехнувшись уголком губ. Гарри заливается краской. - Н-нет, - запинается с ответом он. – Я рассматривал… э-э-э… камни! - Камни, - задумчиво повторяет Северус. – И как они вам? - Ну-у… Нормально. Серые. – Больше ничего в голову не приходит, и поэтические способности для красивого описания камней у Гарри отсутствуют. Северус усмехается уголком губ. - Где вы остановились, Гарри? – спрашивает он так, будто смакует произнесенное имя. И оно звучит просто изумительно в его устах! - Там, у озера! – Гарри машет рукой на показавшиеся уже палатки на берегу, где виднеется ярко-оранжевый шарик головы Рона. - Что ж, вы выбрали неплохое место. Как на счет заплыва сегодня после завтрака? Гарри снова краснеет, прикидывая в голове, уж не зовет ли его таинственный Северус на свидание. Или это просто заплыв? - Я не очень хорошо плаваю, - сознается Гарри, наконец, и отводит взгляд. - Жаль, - с тенью сожаления произносит Северус. – Что ж… - Я приду посмотреть! – вдруг восклицает Гарри, сам пугается своей смелости и спешно убегает вниз по склону холма, размахивая тяжелой баклажкой и ощущая на своей спине прожигающий взгляд черных глаз. - Гарри, ты за водой ходил? – спрашивает Рон совершенно очевидную вещь, когда Гарри устало ставит тяжелую баклажку у разведенного костра. - Девочки встали? Он смахивает капельки пота с повлажневшего лба. - Ага! – отмахивается Рон. – Слушай, а не знаешь, что там за шаттл такой у ручья? - Шаттл? – хмурит брови Гарри. – Это же космический корабль? А, ты шатер имел ввиду! И вдруг он понимает, что рассказывать о Северусе ему не хочется ну совсем. Поэтому он, усиленно изображая равнодушие, пожимает плечами и лезет в палатку по якобы каким-то важным делам. На самом деле дел никаких нет, просто загадочная личность Северуса начинает необъяснимо волновать Гарри. И тут-то он вспоминает первый курс колледжа и свои сомнения. И причину, по которой стал упрямо изображать из себя «нормального». Пользуясь тем, что Рон уже ругается о чем-то с сестрой у костра, а Гермиона достаточно ненавязчива чтобы мешать ему в палатке, Гарри начинает вспоминать. Он тогда еще ничего не понимает, ему восемнадцать и собственная ориентация еще не успела озаботить его так уж сильно. Точнее, он пробует себя в отношениях с девушками, но все они не ладятся с самого начала. На первом курсе Рон после капитальной ссоры с Гермионой встречается с однокурсницей Лавандой, а Гарри начинает проявлять странный интерес к капитану футбольной команды Оливеру Вуду. Симпатичный русоволосый парень с открытой улыбкой и отличной спортивной фигурой нравится многим девчонкам, но никого из них особенно не выделяет, что позволяет Гарри надеяться на что-то, помимо общения в команде. Однажды он задерживается в душевой после тренировки, и здесь больше никого нет, кроме них двоих. Гарри странно волнует этот факт, тем более что Оливер так открыто и словно бы приглашающее улыбается ему, обматывая пушистое полотенце вокруг бедер в одних только боксерах. Гарри дико смущается и прячет глаза, ему хочется подойти ближе и коснуться загорелой кожи на спине Оливера. И он делает это. Набирается смелости и подходит. И даже кладет свою ладонь на плечо капитана. - Что, Гарри? – хрипло спрашивает Вуд и вдруг поворачивается и резко целует испуганного Гарри прямо в губы. У Гарри кружится голова и подгибаются ноги, Оливер обнимает его за талию, обхватывает бедра, притягивая к себе, так что напрягшийся член Гарри трется через трусы о шероховатую ткань полотенца. Ему нереально хорошо, такое сильное возбуждение он испытывает впервые и совершенно не хочет прерываться. Оливер, видимо, тоже, потому что он толкает Гарри к душевым кабинкам, и уже там продолжает, оглаживая тело Гарри мыльными руками, лаская член и выцеловывая узоры на шее. Он даже не спрашивает у Гарри, есть ли у него опыт, он просто разворачивает его к себе спиной, наклоняет, и следующий миг Гарри ощущает теплый скользкий палец в своей заднице. Который почти сразу заменяется крупный членом. Гарри просто нереально больно, он и не думал раньше, что так больно вообще бывает, он хнычет и дергается от резкого проникновения, опираясь руками о кафель, но чертовски не хочет показать себя слабаком. Вуд делает лишь пару движений, не замечая даже, что член его невольного любовника опал. Гарри ощущает, как что-то горячее и вязкое наполняет его, и Оливер извлекает свой орган наружу, оставляя сильное жжение и тянущую боль. Гарри, морщась, поворачивается, но Вуд и не смотрит на него, он наскоро обмывается теплой водой и спешит уйти, оставляя Гарри наедине с собой. Гарри сползает на пол, ему больно и гадко, и тот факт, что из его анального отверстия медленно сочится чужое семя вперемешку с его кровью, наполняет его такой горечью и отвращением, что его рвет прямо в душе. Он наскоро моется и спешит уйти. А Вуд до конца учебного года делает вид, что Гарри для него всего лишь член команды, и говорит с ним, только если что-то нужно. Гарри выныривает из воспоминаний, трясет головой, словно мокрая собака, стараясь поскорее стряхнуть с себя этот наплыв прошлого. А потом Чарли... А этот Северус… Ну, может, они будут просто общаться? Но не более того. К тому же Гарри слабо может себе представить, что такому холеному и интересному человеку может понравиться лохматый мальчишка в нелепых очках. Он выходит из палатки, помогает Джинни нарезать хлеб для бутербродов, что заставляет ее, по-видимому, думать, что Гарри проявляет интерес. Правда, уже после двух-трех неотвеченных вопросов Джинни перестает задавать их и дуется. - Если мы не съедим эту колбасу сегодня, она может пропасть. Гермиона появляется, словно из ниоткуда, помахивая надрезанным батоном колбасы, который Джинни успевает убрать. Колбаса, пролежав ночь в довольно прохладном месте, сохраняет пока относительную свежесть, но если судить по лучикам теплого солнца, она действительно может вскорости пропасть. Поэтому Гарри режет еще хлеба и всю колбасу, невольно ужасаясь количеству бутербродов. Гермиона заваривает чай в котелке под бесконечные комментарии Рона, с которым уже успевает поругаться, а Джинни рядом преувеличенно громко хлюпая, моет огурцы и помидоры в миске с водой. Магазинов здесь не найти, есть только кафетерий, но там продают лишь кофе с пирожными, и то по диким ценам. Но у них с собой горы каши и тушенки, есть еще немного картофеля и других овощей, а так же Гарри при выезде сует в свой рюкзак несколько банок рыбных консервов. Завтрак готов, все с удовольствием пьют чай и заедают его бутербродами. - После завтрака пойдем в поход по парку, полюбуемся видами, - нетерпящим возражения тоном говорит Гермиона, откладывая часть бутербродов в пакет. Друзья дружно стонут, зато Джинни радуется возможности наделать новых фото для своего профиля в соцсети. И тут совершенно неожиданно Гарри будто само провидение спасает от похода по территории парка. У их костра появляется Северус. Джинни успевает заметить его чуть раньше, так как они с Роном сидят лицом к холмам, и Рон слишком увлечен едой, чтобы на что-то еще отвлекаться. - Кто это? – хмурит она брови, вглядываясь вдаль. – Кажется, сюда идет. - Гарри, кажется, вы хотели прийти посмотреть на заплыв. – Эти мягкие бархатные обертоны он теперь узнает из тысячи! Гарри резко поворачивается, проливая остатки чая в костер, щеки его горят и ему почему-то очень неприятно, что Северуса сейчас вот так просто рассматривает еще кто-то. - О… Да, я хотел, конечно… - бормочет он едва слышно, не сводя глаз с белого лица и хищного носа, и зачем-то добавляет, - Северус. Северус мягко усмехается, услышав свое имя. - Заплыв? – спрашивает Рон, подскакивая. – В озере?! Северус кривит губы и довольно едко отвечает: - Нет, ну что вы, мы, конечно же, устраиваем заплыв вот в тех холмах среди камней и мха! Гарри с огромным трудом сдерживает смешок, Рон очень любит задавать бесящие окружающих очевидные вопросы, но обычно никто не ставит его на место. Сейчас у Рона стремительно алеют уши и багровеет лицо от злости. - Вы… Вы… - Да, я вас слушаю. – Северус просто образец спокойствия. Девочки молчат, и Гарри не знает, нет ли у них слов или они просто ошарашены происходящим. - А кто вы? – спрашивает вдруг Джинни, склоняя голову к плечу. - Мистер Снейп, профессор химии и биологии, - учтиво представляется Северус, вскидывая левую бровь. Гарри ловит себя на том, что ему безумно нравится этот жест. Никто из его знакомых не умеет так делать. Рон кипит от злости, а вот Гермиона неожиданно живо интересуется заплывом. Она любит плаванье, Гарри отлично это знает. Так что Северус любезно предлагает ей присоединиться. Гермиона увлекается так, что тут же выбрасывает из головы поход. Джинни, кажется, тоже не против сделать небольшой заплыв, Гарри отмечает, с каким интересом она посматривает на Северуса и этот взгляд его невыносимо бесит. Да что с ним такое?! Все очень быстро натягивают купальники и берут с собой полотенца и теплые вещи, Гермиона захватывает еще и бутерброды. Рон тоже переодевает плавки, но он так сердит и хмур, что ни с кем не говорит. - Пойдемте, там у камней есть небольшая бухта, - поясняет Северус и бросает на Гарри пронзительный взгляд. Джинни этот взгляд ловит и хмурит брови. Рон морщится, он тоже замечает, поэтому спешит поймать Гарри и задать вопросы. - Ты видел, как он тебя зыркнул? – возмущенно спрашивает Рон у Гарри тихонько. – Он гомик, что ли? Гарри коробят слова и тон Рона, он передергивает плечами. - Разве у тебя с этим проблемы, Рон? Рон изумленно моргает. - Что? Но, Гарри, разве это не… - Что? Отвратительно? Ужасно? Ненормально? Так ты считаешь? - Ты что, Гарри! – Рон почти кричит и привлекает к себе ненужное внимание, на его голос оборачиваются и вопросительно смотрят девчонки, а вот Северус продолжает идти, только спина у него становится неестественно прямой. У Гарри сжимается сердце от догадки, что Северус, вероятно, слышит его слова и понимает их не совсем правильно. Или весь их разговор. Рон смущен и разговор прерывается. Тем более что Гермиона внезапно тормозит и замирает, с недоверием глядя на гостей уютной бухты. Это высокий холеный мужчина с собранными в хвост светлыми длинными волосами, а рядом с ним худощавый высокий юноша с белой кожей и прозрачно-голубыми глазами. - Драко Малфой! – восклицает Рон удивленно, узнавая в юноше бывшего школьного недруга. - Что-то не так? – удивляется Северус, бросая на него косой взгляд через плечо. Драко, услышав свое имя, резко вскидывает голову и хмурится. Светловолосый мужчина – видимо, отец – так же удивлен, но на его лице эмоций почти не видно. Гарри вдруг вспоминает, кто такой этот холеный статный мужчина – это Люциус Малфой, известный бизнесмен и меценат с огромным состоянием. Выходит, вот какие у Северуса друзья. - Это наш бывший… - Гарри путается в словах. – Мы учились вместе в школе. И… словом, мы не ладили. - О. Я не знал об этом. – Северус озадаченно смотрит на Гарри. – Надеюсь, это не доставит тебе неудобств? Гарри отмечает, что Северус, кажется, заботится, в основном, о его удобстве, словно присутствие здесь Рона и девочек – второстепенное событие. Впрочем, из собравшихся один лишь Рон пыхтит и мрачно зыркает на Драко. У Гермионы отчего-то алеют щеки, а Джинни продолжает бросать на Северуса внимательные взгляды. Гарри усаживается на камнях, пока остальные раздеваются и радостно скачут к воде. Гарри наблюдает за Северусом, не сводит внимательного взгляда с подтянутого белого тела, прикрываемого только полосой черных плавок на бедрах. Северус ловок и быстр, он легко разрезает водную гладь широкими шагами, зайдя в воду по бедра, без промедления ныряет, хотя вода наверняка как лед. Гарри ежится, представив, как холодно там сейчас. Плавает Северус отлично. Он может соревноваться разве только с отцом Драко мистером Малфоем, поскольку ни сам Драко, ни Рон, Джинни или Гермиона ему и в подметки не годятся. И Гарри втайне гордится этим. Собственно, Гарри уже примерно начинает понимать, что его не просто так влечет к этому странному загадочному человеку. Но Северус Снейп никак не показывает ответных чувств, а потому Гарри боится обнажить свои. Столько раз обжигаясь, он боится быть лишний раз отвергнутым. - Я ведь столько раз обещал себе, - шепчет он едва слышно, обращаясь к едва заметной черной точке головы Северуса. – Почему я не могу сдержать этого обещания? Гарри пружинисто вскакивает и идет наверх – подальше от бухты, он торопливо поднимается на холм, хватаясь за шероховатые, уже почти теплые от солнца валуны, ноги скользят на свежей траве и приминают ярко-желтые пушистые головки одуванчиков – здесь так холодно, что они распустились только теперь, в начале июля. Гарри усаживается на большой валун и вскидывает голову к голубым безмятежным небесам. И вдруг представляет себе дождливую осень, серый парк, усыпанный яркими листьями за окном его комнатушки в кампусе, представляет цветные круги плывущих зонтов и шум рядом лежащей автострады. И он сам – Гарри – сидит у окна с книгой на коленях. Он совсем один, ему остаются только воспоминания о Северусе Снейпе и ноющая боль в душе. Нет, он не может опять переживать это! Он с трудом заставляет себя отбросить назад мысли о своем позоре с Чарли, а уж Снейп – взрослый мужчина – точно не светит такому глупому мальчишке, как он. Особенно, такому глупому и влюбленному мальчишке! Гарри так глубоко задумывается, что и не замечает, как исчезает из озера один из плавающих. Он вздрагивает, когда тяжелая мужская ладонь ложится ему на плечо и мягко сжимает его. Гарри переводит на нее взгляд, видит тонкие белые пальцы с аккуратными удлиненными ногтевыми пластинами, пальцы эти в тот же миг напоминают о чем-то связанном с музыкой. - Почему ты ушел? – Голос Северуса странно мягко звучит, и Гарри вздрагивает. Он и не помнит, чтобы кто-то был так ласков с ним просто так. - Просто, - пожимает он плечами. – Здесь красиво так… Северус усаживается рядышком и теперь его бедро касается ноги Гарри. Он слегка улыбается и вдруг срывает маленький одуванчик и протягивает его Гарри. - Уже и одуванчики пошли. - Ага, - растерянно кивает Гарри. Он даже не знает, о чем ему говорить. Почему-то очень неловко и до одури хочется коснуться тыльной стороны ладони Северуса, спокойно лежащей на колене. - Вы умеете плести венки? – непонятно зачем спрашивает Гарри. - Венки? Из цветов? – В голосе Северуса неподдельное удивление. – Да, умею. Точнее, умел когда-то. - И я тоже умел. Хотя меня дразнили в детстве из-за этого. - Знаешь что? Давай сбежим отсюда! Северус вскакивает на ноги и протягивает ему руку. - Что-о?! – Гарри давится вдохом от изумления. Это звучит так по-мальчишечьи, и можно подумать, что Северус – не взрослый мужчина, а такой же, как Гарри мальчишка, способный на спонтанные и странные поступки. - Пойдем! И Гарри вдруг решает плюнуть на все. Даже если они уйдут – это ни к чему никого не обязывает, верно? Он доверчиво берется за теплую руку и ловит мягкую полуулыбку Северуса. И сам уже улыбается по уши. Они уходят довольно далеко. Местность, выбранная Северусом, расположена у самого хвойного подлеска, здесь так же много травы и серых камней, только нет пляжа, а есть обрыв, покрытый травой и одуванчиками. Они собирают по дороге букеты этих весенних веселых лучиков солнца и плетут два нелепых венка, но Гарри и не вспоминает о том, как однажды побил его Дадли, увидев, как он плетет венок, как дразнили потом долго другие мальчишки, обзывая его девчонкой. Потому что Северус сидит рядышком и так же сосредоточенно плетет венок, даже высунув от усердия кончик языка. И иногда, если что-то выходит не так, тихонько ругается себе под нос, вызывая у Гарри шальную улыбку. Венок Гарри пышнее, в нем больше одуванчиков, чем у Северуса. Поэтому Гарри, набравшись смелости и ожидая какой угодно отповеди за свой поступок, аккуратно возгружает свое творение на смолянистые волосы. Северус хмурится на мгновение, должно быть, представляя, как выглядит с детским веночком на голове, но почему-то не снимает его с головы, хотя Гарри уже замечает маленькую божью коровку, поспешно сползающую на тонкую переносицу с венка. На мгновение Гарри оказывается так близко к нему, когда тянется руками за божьей коровкой и аккуратно снимает ее, что у него захватывает дух от близости тонких изогнутых губ. Всего мгновение они смотрят друг на друга, а затем Гарри тушуется и почему-то убегает. Он сам не знает, какая сила несет его вглубь подлеска, почему он вообще бежит безо всякого повода. Северус зовет его, Гарри слышит его голос за спиной, но все равно бежит. Он сам не знает, как так получается, что он так просто – за несколько часов – влюбляется чуть ли не без памяти. Или Северус просто влечет его, и это не любовь вовсе? Но душа внутри уже пылает, и Гарри чертовски сложно думать, что он просто желает этого загадочного человека. Он останавливается почти с другой стороны подлеска. Из-за стройных темных сосен в просвете виднеется песчаная дорожка. Гарри устало опускается на поросший коричневатым мхом валун, в который умудряется врастись очередная сосна и прикрывает глаза. Ну что с ним такое? Он настолько боится, что ли? Если подумать, ему все же боязно. Вуд и тот его первый раз – даже сейчас он воспринимается как нечто грязное, позорное, как будто он сам – Гарри – шлюшка, которую попросту можно поиметь в душевой кабинке и бросить там же. Драко ему когда-то импонировал. Но сейчас он еще больше напоминает заносчивого козла с богатеньким папочкой. Чарли… Чарли – это ошибка, но как теперь не повторить ее снова? Не может же Гарри просто в лицо спросить Северуса, хочет ли тот каких-то отношений? Испытывает ли что-то? Или может? Как это будет выглядеть? Гарри тяжело вздыхает. Его сомнения ему самому напоминают метания девчонки-тинэйджера, которая считает, что много смыслит в любви. Он пытается отбросить сомнения. Что он имеет? Прекрасную возможность быть с человеком, который ему нравится. Даже не просто нравится, Гарри буквально тянет к нему, хотя они познакомились только этим утром. Другая сторона медали: если Северус не желает никаких отношений, а воспринимает все только как шанс поразвлечься на отдыхе. Почему-то Гарри не хочет верить в это. Северус выглядит серьезным человеком, зачем ему это? Или Гарри просто совсем ничего не смыслит в людях? - Гарри, вот ты где! Гарри вздрагивает. Северус Снейп с легкостью находит его и теперь стоит почти за спиной и сверлит недоуменным взглядом. - Северус… Прости, мне нужно было подумать. – Гарри нелегко разговаривать с ним, как с другом или простым знакомым, отчаянно хочется говорить другие слова, не такие сухие и обыденные, словно они знакомы по меньшей мере несколько лет. Хотя Гарри не уверен, пристало ли говорить желаемое Северусу, которого знает меньше суток. - Подумать? – Он вскидывает левую бровь. – Смею предположить, что думать тебе нужно обо мне или о нас, если ты так сорвался в места, когда мы чуть не… Он умолкает и хмурится. Гарри вздрагивает. Когда они чуть – что? Не поцеловались? - Прости, это личное. Я… недавно разорвал… Хотя, нет, там и отношений не было никаких! Зачем только он болтает этот бред?! Северус присаживается рядом и мягко приобнимает Гарри за плечо. - Твои прошлые отношения плохо кончились? Не беспокойся, я не собираюсь смеяться над тобой, разве в этом есть что-то смешное? Гарри не знает, как быть. Рассказать все ему? Но они почти незнакомы. Хотя, это же мешает им… что? Хотеть друг друга? Или здесь только Гарри испытывает плотские желания? - У меня был парень… Ну, как парень? Мы просто спали вместе несколько раз, и я решил, что между нами что-то серьезное. Отношения себе нафантазировал, великую любовь! – Гарри намеренно несколько преувеличивает происходившее, рассказывает об этом с неприкрытой иронией в свою сторону, словно пытается выставить себя в дурном свете и сразу предупредить о своем характере Северуса. – А он просто сказал, что это ничего не значило. Типа, просто секс и все. - Он был у тебя первый? – мягко и осторожно спрашивает Северус, погладив его по голове. Гарри мотает головой и вдруг понимает, что уже не испытывает острого чувства смущения перед Северусом. - Нет, на первом курсе… Это было еще хуже. У меня до сих пор чувство, что мной попользовались и выбросили за ненадобностью. Капитан нашей футбольной команды, он, знаешь, был такой… красавчик. Он сам сделал первый шаг, я подумал, что он что-то может испытывать ко мне. И все случилось – в душе, после тренировки. А потом он ушел и больше никогда не обращал на меня внимания. Гарри говорит глухо и тоскливо, но слова льются до странности легко, словно говоришь с лучшим другом. Нет, даже не другом, с Роном и Гермионой он не может такое обсуждать. А Северус, он… как самый близкий и родной человек, которому можно все на свете рассказать. Слова звучат все тише по мере рассказа, под конец Гарри не выдерживает, тихо всхлипывает, сам пугается этого звука, так явно демонстрирующего его слабость. Северус обнимает его плечо. - Все нормально, такое бывает с каждым, - тихо говорит он, едва ощутимо касаясь губами макушки. – Хочешь, расскажу тебе свою историю из разряда «отношений»? Гарри тут же кивает. Неужели у Северуса Снейпа тоже есть нечто подобное за душой? - Ты не выглядишь человеком, с которым можно так обойтись, - тихо отмечает Гарри, прижимаясь щекой к куртке. Северус коротко и как-то удивительно горько хохочет. - Это сейчас не выгляжу. А раньше – в двадцать – я был таким же наивным мальчиком, как и ты. И думал, что сын богатого лорда будет со мной не просто ради ублажения своих сексуальных потребностей. Я был вхож в их дом на правах хорошего приятеля Люца. Думаю, его отец знал, чем единственный сын занимается в своей комнате. После оказалось, что любые мои мысли о том, что мы будем вместе – ничтожны. Люц женился по велению отца. - А ты?.. Хотя, постой… Люц – это же Люциус Малфой?! Богатый меценат, который сейчас рассекает на озере с моими друзьями? Гарри изумлен. Этот человек – Люциус Малфой – выглядит таким заносчивым и высокомерным, таким до зубовного скрежета правильным, что никогда и никто не мог бы сказать, что он способен интересоваться мужчинами. Даже с Северусом он говорит как бы свысока, будто не считается с ним. Настолько уверен в своей неотразимости? Или думает, что Снейп будет мечтать о нем вечно? - Почему же ты с ним? – наконец спрашивает Гарри, немного переварив информацию. - А я не с ним. Я с Драко. Я его крестный. И, к тому же, прекрасно знаю замашки моего бывшего любовника и его умение «воспитывать». – Он выделяет интонацией последнее слово. Гарри поднимает голову и смотрит на лицо задумчивого Северуса сквозь полуприкрытые ресницы. Он – крестный Драко. Эта новость вызывает в Гарри глухую ненависть к Малфою. Выходит, Северус всю жизнь рядом с ним! - Давай уйдем отсюда! – немного резко говорит Гарри и встает, освобождаясь от объятий. - Гарри, что не так? Мне показалось, или ты напрягся, узнав, что я крестный отец Драко? Гарри хочет сказать, что все нормально, что он не испытывает ничего такого, но почему-то говорит совсем другое. - Что ты чувствуешь ко мне? – И этот вопрос и его самого вводит в ступор, не то, что Северуса. Что за глупость ему приходит в голову? Разве может он спрашивать такое? Северус, впрочем, приходит в себя гораздо быстрее, чем Гарри. - Гарри, я… Ты, безусловно, нравишься мне, но… так мало времени… - Понятно, - резко и разочарованно отвечает Гарри и взгляд его становится прохладным. Он знает, что не имеет права обижаться или разочаровываться. Кто он такой? Да и Северус прав – так мало времени. А он – Гарри – ведет себя как капризная девчонка, привыкшая получать все и вся по первому зову. Но сердце уже наполняется горечью разочарования. На что он надеется? Что ему признаются в вечной любви? Глупо. Он разворачивается и уходит, оставляя молчаливого Северуса среди деревьев. В этот раз тот не торопится догонять Гарри. В озере уже никто не плавает, все выбираются на берег и одеваются потеплее. Люциус Малфой уходит, но Драко остается и уже что-то оживленно обсуждает с Гермионой. Все вместе они жуют бутерброды, смеются и радуются отдыху. И только Гарри здесь словно чужой, ведь даже Рон теперь нормально общается с Драко. Наступает вечер, а Северус так и не приходит. Гарри сидит у костра, почти задыхаясь от порывов колючего ветра, бьющего в лицо, но намеренно не пересаживается, словно наказывая себя за несдержанность, за глупые слова и порывы. Джинни хохочет, рассказывая какую-то историю, должно быть, на самом деле, смешную, потому даже Гермиона улыбается, но Гарри попросту не слышит слов, настолько он погружен в себя. Что теперь будет? Что подумает о нем Северус? Что он – легкомысленный глупый мальчик? А он ведь еще и рассказал ему о себе, прямо на блюдце поспешил выложить такие подробности! Уж не подумает ли Северус, что Гарри просто легкомысленный парень, легко отдающийся забавам и без стеснения рассказывающий об этом всем кому угодно? Пролетает ночь, в которую Гарри снятся какие-то кошмары, поутру оставляющие после себя лишь сырые туманные обрывки и чувство чего-то гадкого и ужасающего, что Гарри ужасно хочется вымыться с мылом. - Рон, ты ходил сегодня за водой? – жестко спрашивает Гермиона. – Ты хоть смотри, что набираешь! Куча песка в воде! - Да ладно, Гермиона! Там нормально не наберешь, куча людей наехала, вода теперь мутная. Кажется, они успевают поругаться, только вот когда? Но общение между ними натянуто, это очень заметно. После завтрака Гермиона все же настаивает на прогулке по парку. Гарри все возвращается мыслями к Северусу, отчетливо понимая, что неправ и обязан извиниться за свое ужасное и нелепое поведение. Только Северуса нигде не видно, а роскошная палатка, мимо которой он идут, закрыта. Сегодня солнечно и даже тепло, Гарри снимает олимпийку и повязывает ее на пояс. Идти и слушать, как Гермиона скучным голосом рассказывает историю парка и озера практически невозможно. Гермиона явно лишена соответствующего настроения, поэтому слушать ее почти невозможно, она будто читает скучную лекцию, как когда-то в школе. Джинни делает фото чуть ли не у каждого дерева, чем необъяснимо бесит Рона, который вынужден делать эти фото. Сам Рон выглядит виноватым и раздосадованным одновременно. Гарри понимает, что друзья поругались не на шутку. Прогулка прерывается на обед, который Гермиона захватывает с собой, и он съедается у живописных камней, под солнышком и теплым ветерком. Джинни плетет венок, и Гарри вспоминает такой же венок из пушистых ясных, будто солнышко, одуванчиков, который он надевает на смоляные густые волосы. Вспоминает смешную кроху божью коровку, бесстрашно сползающую на орлиный нос Северуса. А тот так и приходит с венком, когда ищет сбегающего Гарри. Гарри думает, как все странно складывается. Он умудряется поссориться с почти незнакомым человеком, который ему дороже всех других. Это даже не объяснишь нормально. И только на рассвете следующего дня он решительно берет баклагу и торопится к озеру, отчаянно надеясь встретить там Северуса. Но встречает хмурого сонного Драко. - Где Северус? – с места в карьер вопрошает Гарри, едва подойдя на расстояние, достаточное, чтобы не орать на весь парк. Драко изумленно смотрит на него. - В палатке. Кофе пьет. Малфой не демонстрирует никакой агрессии к нему и отвечает очень спокойно, хотя и немного удивленно. - Тебя проводить к нему? И Гарри решительно кивает и идет следом за Драко по траве, а пустая баклажка гулко шлепает его по ногам. Они идут совсем недолго, Драко странно поглядывает на Гарри, так что тот даже ожидает предсказуемой враждебности, но ни единого слова не звучит. - Гарри? – Северус удивлен его появлением здесь. Он сидит у костра в компании Люциуса Малфоя и леди, с которой Гарри не знаком. Но если он помнит, то она – жена Люциуса, Нарцисса Малфой. Она очень красива, но выглядит холодной, как снежинка. Драко усаживается на горку высоких расшитых турецкими узорами подушек и смотрит на Гарри уже снизу вверх. - Мистер Поттер, - кивает ему Люциус в знак приветствия. – Выпьете с нами чаю? - Нет, спасибо, - отвечает Гарри и пронзительно глядит на Северуса. Тот все понимает с легкостью и, извинившись, уводит Гарри подальше. Едва они оказываются совсем одни среди высоких, колышущихся на ветру трав, Гарри не выдерживает. - Прости меня, Северус! Я не имел никакого права требовать от тебя что-либо, а я повел себя, как глупый мальчишка! Северус мягко улыбается ему и вдруг обнимает так крепко, что Гарри кажется, что его сейчас раздавят. - Я хотел дать тебе время разобраться в себе, - говорит он тихонько. – Ты так нервничал и расстраивался, что я не знал, как поступить правильно. Ты на самом деле нравишься мне, Гарри. Поверь, я говорю такие слова далеко не каждому. Но все же я просил твоего друга Рональда передать тебе, чтобы ты пришел к ручью вечером. - Рон ничего такого мне не говорил! – недоумевает Гарри и отходит на шаг, чтобы хорошо видеть лицо Северуса. – Ты его утром просил? - Да, и вечером спросил, где ты, почему не пришел. Он сказал, что ты не хочешь. Гарри не знает, что и сказать. Рон скрыл от него это? Что за глупость, они же лучшие друзья! Это все кажется очень странным. - Гарри, я ни в коем случае не хотел задеть тебя или обидеть. Ты задал мне вопрос, а я… струсил. Не смог ответить тебе правду вот так сразу. Это очень сложно для меня. - Я понимаю, мы знакомы очень мало. Разве мог ты успеть, так же как я… - Он умолкает. - Полюбить? – уточняет Северус, и Гарри дико стыдно, что он проболтался так бездарно. – Мой глупенький любимый мальчик. И Гарри дрожит, опасаясь, что расслышал неверно и Северус не называл его любимым. Он избегает смотреть в черные глаза. Северус осторожно касается пальцами его щеки, нежно гладит ее, мягко приподнимает голову за подбородок и заглядывает в глаза. А потом целует так спокойно и просто, словно ничего другого и не может произойти. И Гарри растворяется в поцелуе, в его мягкости и нежности. Ноги дрожат, а голове становится так легко и свободно, как после пары бокалов вина. Кажется, теперь он понимает смысл выражения об опьяняющих поцелуях. Трудно передать словами, что творится у него в душе. Северус не говорит ему ничего, но Гарри плюет на все и отпускает себя. Он не может больше сопротивляться этой тяге. Будь что будет! Они уходят подальше, и целый день проводят вдвоем у озера. Они даже купаются, хотя плавок ни у кого с собой нет. Северус не считает зазорным купаться голышом, если никого рядом нет. И, конечно, они целуются как одержимые. В какой-то момент Гарри понимает, что позволяет Северусу гораздо больше, чем просто поцелуи. Его член давно стоит и Северус не может не ощущать этого, поскольку прижимается к нему очень тесно. Ловкие руки проникают под олимпийку и свитер, касаются горячей кожи везде, куда достают, и потом ладонь нагло ложится на пах Гарри, заставляя того вздрогнуть от неожиданности и задохнуться от нахлынувшего желания. Северус берет руку и тянет к себе, чтобы он мог убедиться, что желание обоюдно, но в последний миг Гарри словно пугается чего-то и отстраняется. - Прости, - бормочем он, спешно поправляя одежду на себе. Северус только качает головой. - Такое поведение не делает мне чести, - говорит он спокойно. – Это ты прости, что тороплю события. Тебе нужно время, я понимаю. И от этих слов какая-то струна лопается в душе у Гарри, становится так хорошо и спокойно на душе, поэтому он просто обнимает Северуса и они сидят так некоторое время, отдыхая. Целый день Гарри ни с кем не видится, только под вечер приходит к палатке, чтобы переодеться, взять кое-что из вещей и опять вернуться к Северусу. - Где ты был целый день?! – возмущенно кричит Рон. – Мы тебя искали до обеда! А баклажку нам этот Малфой притащил и сказал, что ты ушел куда-то со Снейпом. Гарри стоит с чистой водолазкой в руках и смотрит на Рона сердито. - А я хотел бы узнать, почему ты не передал мне его просьбу прийти к ручью? – сердито спрашивает Гарри. Гермиона выглядывает из палатки и тут же кидается обнимать Гарри за шею. - Гарри, я так волновалась! Хорошо, Драко сказал, что ты с Северусом, так я хоть успокоилась, что ты в безопасности! - В безопасности?! – вспыхивает Рон тут же. – В безопасности с этим… растлителем?! Гермиона давится воздухом, а Гарри ощущает жгучее желание врезать Рону. - Как ты его назвал?! – кричит он. - Рон, ты что?! – вторит Гарри Гермиона, хпопая Рона по плечу. – Я уверена, ничего такого… Рон презрительно кривится. - Да ты глянь на него, Гермиона! – выплевывает внезапно появляющаяся из палатки Джинни. – У него все губы красные и опухшие, словно он целый день целовался не переставая! И одежда перекручена! Джинни выглядит расстроенной, у нее даже красные глаза. - Давай, спроси у него, чем они вдвоем занимались сегодня?! – добавляет она со злостью, а Гермиона выглядит растерянной. Рон неожиданно взрывается. - Да ты посмотри, до чего ты довел мою сестру! Она из-за тебя прорыдала полдня! - Рон, при чем здесь Гарри? – Гермиона предпринимает попытку защитить его, словно и не слышала предположений Джинни о том, что делал Гарри весь этот день. - Они встречались! - Это было давно, Рон! - Давно? Это было весной! Не так уж давно. Что случилось потом? Гарри чувствует глухое раздражение и злость. Он считает Рона своим лучшим другом, но его слова сейчас просто коробят Гарри. Как он может, ведь знает же, что у них с Джинни ничего нет. Гарри не любит ее. Никогда не любил. - Да какая разница, Рон! Я не люблю твою сестру, и я уже говорил тебе сразу после расставания с ней. Джинни вспыхивает и заливается слезами, спешно убегает в палатку. Рон хмурит лоб и смотрит на Гарри зверем, он явно не настроен воспринимать его слова адекватно. - А кого ты любишь? Его, этого профессора своего, да?! Вы же едва знакомы! Гарри машет на все рукой и ныряет в палатку за одеждой. Та, что на нем, порядком отсырела за этот ветреный день. Гермиона неожиданно заходит в палатку следом за Гарри. - Гарри… - начинает он, но умолкает, словно не знает, с чего начать. - Ты тоже меня осуждаешь? Гермиона моргает. - Осуждаю? За что? - За то, что Джинни и я – не вместе. За то, что я не люблю ее, а выбрал… его. Гарри смотрит прямо в карие глаза Гермионы, делая это признание. Он желает сразу понять, что она думает о нем. Гермиона только головой качает. - Это же твоя жизнь и твой выбор, Гарри. Я надеюсь только, что он не обидит тебя, не сделает больно. Она качает головой и вдруг хватает его за руку. - Я… знаешь, рада за тебя. Если ты и вправду нашел того самого человека! А я вот… не нашла. И Гарри не спрашивает ничего о Роне, и так понятно, что им с Гермионой вместе не быть. Гарри берет рюкзак и начинает запихивать в него свои вещи. - Гарри, куда ты? – спрашивает расстроенная Гермиона. – Мы послезавтра утром уезжаем, ты помнишь? Надо вещи начинать собирать. Гарри нетерпеливо кивает и натягивает кроссовки на чистые носки. Он торопится, его ждет Северус. Гарри, конечно, понимает, что такая ночная прогулка с большой вероятностью приведет их в общую постель, сколько бы он не думал, что еще рано, но на сей раз ему не хочется сопротивляться и убегать. Даже если у него будет всего одна только ночь с любимым, он будет рад и такой возможности. Он окончательно решает, что лучше будет поддаться искушению, чем потом жалеть о несделанном. Он спиной ощущает, что Рон, сидящий у костра, смотрит ему вслед, но не оборачивается. И за злостью не ощущает даже чувства предательства: а что, если они с Северусом больше не увидятся, а отношения с Роном навсегда развалятся? Сейчас ему просто все равно. И ночь проходит тихо и спокойно. У Северуса своя палатка, которую он ставит в отдалении от всех у того самого соснового бора, только с другой стороны – у озера. И спят они пусть и обнявшись, но Северус не стремится склонить Гарри к близости, хотя Гарри и чувствует даже легкое разочарование по этому поводу. Весь следующий день они просто проводят вместе: плавают, валяются на траве, слушают шум начинающегося дождя. Гарри кажется, что все это просто не может быть с ним. Такая близость, такое нереальное тепло, такое взаимопонимание, словно они знакомы, по меньшей мере, десяток лет. Страстные поцелуи-укусы то и дело переходят в полные нежности прикосновения и ласки губ, от которых хочется закрыть глаза и не думать больше ни о чем. И Гарри вдруг отчетливо понимает, что не хочет больше ждать. Поэтому вечером, когда они сидят с Северусом под навесом палатки, прячась от настоящего ливня, кутаются в пушистый клетчатый плед – один на двоих – и пьют горячий сладкий какао, Гарри решает, что пора прекращать бессмысленные метания. Они целуются, ощущая привкус шоколадной сладости на губах друг друга. И когда Северус обнимает его покрепче, скользя рукой по спине до самых ягодиц, Гарри набирается храбрости и решительно лезет под черный свитер. Северус мгновенно разрывает поцелуй. - Ты уверен? – спрашивает он, заглядывая Гарри в глаза. Гарри в ответ целует его решительно и напористо. Где Северус взял отдельную палатку, Гарри не знает, но она, к счастью, на самом деле довольно далеко от других людей – в низине между холмов, утопает в траве и одуванчиках, укрытая тенями вековых сосен. Они скидывают одежду, торопясь скорее приникнуть к обнаженным телам друг друга, гладить, ласкать, целовать, сходя с ума от нежности и восторга. Такого откровенного, яркого, сумасшедшего удовольствия, такого сводящего с ума, лишающего разума возбуждения Гарри не помнит, и изо всех сил старается вернуть хотя бы часть этого чистого восторга, отдаваясь душой и телом Северусу и принимая его в обратный дар с распростертыми объятиями. Они стонут, почти кричат от удовольствия, но сейчас это никого не беспокоит, им двоим слишком хорошо, чтобы думать еще о чем-то. И после они лежат рядом, прижавшись телами, и Гарри ощущает наполняющее его счастье, восторг от такой невероятной близости с любимым человеком. - Все хорошо, – шепчет ему Северус на ухо и натягивает одеяло повыше. Гарри готов обнять его руками и ногами, но не решается. Просто лежит рядом, едва касаясь рукой теплого бедра. Он вздыхает, не зная, как себя вести. С Чарли было просто, и сам Чарли был прост. Ну, по сравнению с Северусом, конечно же. В сердце Гарри тлеет уголек набирающих силу чувств, и ему страшно быть опять отвергнутым. Поэтому он просто лежит, боится простым жестом выдать себя, рассердить Северуса. - Все в порядке? – спрашивает Северус встревожено. Гарри хочется плакать, как девчонке, и он с силой зажмуривает глаза. И вдруг чувствует, как чужие мягкие губы касаются осторожно его закрытых век, выпивая соленую влагу, наполняющую глаза. Гарри немного стыдно, но он резко открывает глаза и изумленно, неверяще сморит на Северуса, который улыбается ему уголком губ. Гарри обнимает его за шею, и Северус притягивает его к себе, и становится так тепло и надежно, и совсем-совсем не страшно. И Гарри шепчет чуть слышно: - Я люблю тебя, Северус… - И чувствует ухом, как улыбается тот, кому предназначены эти слова. Утро встречает их солнцем и туманом. Еще рано, и они не спешат выбираться из уютного кокона одеял, прижимаются друг к другу так тесно, что Гарри на мгновение думает, будто никакая сила не сможет их разорвать. Северус целует его в самое ухо: смешно и ужасающе звонко, так что Гарри ойкает и подскакивает, а потом в отместку начинает беспощадно щекотать Северуса, который довольно успешно выворачивается из свертка. А потом они сидят на камне у озера, пьют обжигающий чай, кутаются в плед, наброшенный на плечи и жуют печенье с шоколадными каплями, пока не появляется сердитая Гермиона и не начинает отчитывать Гарри за то, что он еще не собрал свои вещи. Вот тут-то Гарри и вспоминает, что они, вообще-то сегодня возвращаются домой. Он смотрит на Северуса с такой мольбой, что тот все же вступается за него и говорит Гермионе, что Гарри поедет с ним в обед, и что его могут не ждать. Гермиона удивленно смотрит и тут только замечает плед и их переплетшиеся руки под ним. Ее щеки заливает легкий румянец, она выразительно смотрит на Гарри, мол, ты уверен? Гарри тепло улыбается и кивает в ответ, а Северус, к его удивлению, целует его в висок. Он быстро собирает все свои вещи в рюкзак, не особенно следя за их аккуратностью. Рон отвешивает едкие комментарии его действиям и постоянно повторяет: - Я не могу поверить, что ты пошел на это! Наконец, Гарри не выдерживает. - Гермиона, зачем ты сказала ему, где нашла меня? Это было необходимо?! Гермиона стремительно алеет и отводит взгляд. - Я не хотела ничего дурного, Гарри. Да он и сам, наверное, догадывался. Я думала, что Рон поймет… Гарри только головой качает. Поймет, как же! Джинни тут же рядом, она насуплена и сердита, но никак не комментирует ситуацию, и Гарри благодарен ей уже за это. Он понимает, что Джинни недовольна его решением, что все еще надеется на что-то, но она, по крайней мере, не ведет себя так по-идиотски. Гарри не знает, как ему теперь воспринимать Рона. Им еще несколько лет учиться вместе, как они будут общаться дальше? Но сейчас он не хочет ничего решать. Он просто выгребает все свое и поспешно уходит. Северус за это время уже успевает аккуратно собрать свои вещи и упаковаться. Гарри ставит свой набитый рюкзак рядом, достает несколько рыбных консервов, помидоры и огурцы. - Это для обеда. Северус кивает. - Пообедаем перед выездом. А пока… Не хочешь поплавать? Гарри неловко отказываться, но холодные воды Алсуотера совершенно его не привлекают. - Прости, Северус. Если честно, я больше люблю теплое море. Северус усмехается и ерошит его волосы. - Если хочешь, мы поедем на море позже. У Гарри сияют глаза от радости. Море! И вместе с Северусом! На мгновение ему становится страшно, как быстро он привыкает к этому человеку, но лишь на мгновение. Оно проходит, и он опять не может сдержать улыбки при виде того, как щурится Северус на солнце. Северус уходит ненадолго к Люциусу Малфою, а Гарри сидит у костра и изредка мешает закипающий рыбный суп из консервов. - Поттер! Он поднимает голову. Драко стоит прямо у него над головой, заложив руки в карманы джинсов и смотрит в упор. - Чего тебе, Малфой? - Поговорить хотел. Малфой усаживается на покрывало Северуса, подобрав под себя длинные ноги. Гарри терпело ждет начала разговора. - Я хочу спросить тебя… О Грейнджер. - О Гермионе? – изумляется Гарри. Это странно, потому как Малфоям интересоваться такими девушками не положено по статусу. И в школьные годы он всячески показывает это, не гнушаясь обзываться и унижать своим высоким положением других. Поэтому теперь его интерес более чем поражает. - Ты же всегда тыкал ее носом в то, что она ниже тебя по положению! Ты же у нас аристократ хренов! Малфой морщится от оскорбления, но сдерживается. Он вообще выглядит как-то иначе сейчас, словно человек, который решился на некую важную и опасную авантюру. Та же обреченность в глазах. - Она все с этим рыжим? - С Роном? Вроде бы да. – Гарри решает не спешить пока рассказывать кому-либо о ссоре Рона и Гермионы. Но Гарри растерян. Зачем это знать Малфою? - Ясно. Но они же вроде как поссорились? Гарри поднимает брови. - Ты знаешь? Драко хмурится. - Да. Это… в общем, из-за меня они поругались. Мы с Роном повздорили, а Гермиона… она, понимаешь, вступилась за меня. И с ним разругалась. Сильно. Гарри изумлен, но не знает, что сказать. Гермиона права, у нее тоже своя жизнь и свой выбор. - Зачем тебе знать о них? Тебе что, нравится Гермиона? У Малфоя стремительно алеют щеки, образуя два ярких пятна на белоснежной коже, и Гарри понимает, что попал в точку. - Не уверен, что она согласится иметь с тобой отношения, - пожимает плечами Гарри. – После всех тех оскорблений в школе. Ты же знаешь, что нравился ей тогда. И как ты ответил? - Знаю, я был придурком! Слушал отца и не смел даже шагу сделать в сторону! Но сейчас… мне наплевать, что он думает! Почему я должен подчиняться? Если даже Северус плюнул на все, чтобы быть с тобой, а ведь он всю жизнь такой принципиальный и сдержанный! Последние слова обжигают Гарри волной радости. Он больше не один! Малфой стремительно поднимается, отряхивается. - Ладно, я пойду. Но ты… Словом, скажи ей, что я раскаиваюсь в том, что обидел ее тогда. Я хочу начать сначала. Малфой уходит, а Гарри вспоминает, как сияют глаза подруги от радости, как она радуется каждой мимолетной встрече с Драко Малфоем в школе. И как рыдает после у него на плече после злых, обидных слов, которыми он унижает ее и перечеркивает все, что она чувствует. Гарри знает, что Гермиона стремится выбросить Драко из своего сердца, поэтому и начинает отношения с Роном, хотя все вокруг считают, что они влюбляются. Гарри не уверен, согласится ли Гермиона простить Малфоя спустя несколько лет. Но, в любом случае, ничего не мешает ему попробовать. Они выезжают после обеда. У Северуса своя машина, поэтому им никто не мешает останавливаться, где хочется. И Гарри снова любуется холмами вдоль дороги, утопающими в солнечном свете. Северус ворчит по поводу вредных бургеров и хот-догов, но все равно ест, а после сворачивает с основной трассы куда-то в сторону и они останавливаются на час у чудесного маленького озерца, где нет никого, кроме них двоих. И ничто не мешает купаться голышом и любить друг друга на зеленой траве и полевых цветах. *** Спустя год. Гарри задумчиво обозревает фронт работ. После экзаменов стол завален конспектами и учебниками, и если последние Гарри уже сдал в библиотеку, закрывая сессию, то вот тетради и листы с записями валяются повсюду. А Северус беспорядка не любит. Нужно разобрать и убрать все лишнее, к тому через два дня они едут на море во Францию – отдохнуть и поздравить молодую миссис Малфой со свадьбой, на которой присутствовать не смогли ввиду сильнейшей лихорадки, подхваченной Гарри неизвестно где. Гермиона, конечно, понимает все, но пишет в письме, что без Гарри все не так. Поэтому Гарри клятвенно обещает приехать сразу после сессии в колледже и остаться как минимум на неделю. Гарри больше не нужно переживать по поводу общения с Роном или Джинни, он переводится в другой колледж на схожую специальность, а вслед за ним уходит в юридический и Гермиона. Рона они не видят, зато сами видятся часто. Северус даже терпит частые визиты Гермионы к ним домой, хотя и недолюбливает гостей. Но теперь Гермиона уже не может приезжать, она переезжает во Францию вполне официально. Люциус Мафлой мирится с выбором сына, решает, что так лучше, чем потерять единственного наследника всего состояния. К тому же Гермиона – девушка очень умная и целеустремленная, а брак Драко с простой девушкой приносит свои положительные плоды политической карьере Люциуса. Ну а они с Северусом просто счастливы вместе. Счастливы завтракать каждое утро тостами и овсянкой, счастливы встречаться после долгого трудового дня, целовать друг друга в знак приветствия. Счастливы засыпать и просыпаться вместе. Потому оба, наконец, понимают, что рядом тот, кто назначен высшими силами, кто просто должен быть.