Звезды пока что только на небе

Солнце поднялось над Испанским городком Палос ровно на четверть, что означало по местному времени около 8-9 часов после полуночи. И с самого утра в гавани не было отбоя от любопытных зевак, торговцев и прочего люда. Внимание привлекали парусные судна на пристани, постепенно заполняющиеся моряками с их котомками и всевозможной провизией. Прошло примерно полчаса, и все было готово к отплытию. Две трехмачтовые каравеллы с красивыми названиями «Нинья» и «Пинта» аккуратно отплывают от пристани, а посередине, возглавляя поход, плавно скользит по воде трехмачтовая каракка «Санта-Мария». На всех трех суднах столпились люди, подающие знаки прощания для провожающих на берегу, то с одной стороны, то с другой можно было услышать «Buena suerte!»*, «adiós!»* и многое другое. Три массивных корабля выдвигались в большое и значимое плавание, гордо развивался по ветру флаг Испании, а на верхней палубе каракки смотрел в подзорную трубу ни кто иной, как мореплаватель из Италии Христофор Колумб. Погода играла на руку всему составу географической экспедиции, моряки яро обсуждали, кого же они встретят на берегах предполагаемой Индии, внимательно рассматривали старые пергаментные карты, на которых пока не значилось никаких островов. Многие из экипажа численностью 90 человек были добровольцами, смелые моряки, жаждущие приключений или выгоды, которую обещали всем участникам. Но, однако, на «Санта-Марии» плыли и иные представители испанского общество, а точнее один испанец - Антонио и его спутник из Италии - Арсенио. Молодые люди, а именно одному было около 30 лет, а второму на десяток меньше, находились в экспедиции по совершенно отличающимся от большинства целям. Они бежали, от кого или чего? От общества, правил, всего, что могло им мешать быть вместе. Да, эти отношения в лояльной их форме назывались однополыми, в грубой форме - лучше не повторять все то дерьмо, что они уже слышали за всю свою жизнь от родных, друзей, случайных прохожих. Если вы думали, что в то время в Испании разрешалось подобное, увы. Возможно, где-то в королевских кругах и высшем обществе и закрывались глаза на всевозможные нарушения семейных традиций, но им повезло меньше. Двое мужчин собирались высадиться даже пускай на самом необитаемом острове и никогда не возвращаться обратно. Такая жизнь их устраивала гораздо больше. Антонио стоял на палубе, всматриваясь вдаль, туда, где не было видно ничего кроме бескрайней морской глади и медленно заходящего солнца. Закат был необычным, не таким, каким он казался с суши, он отличался своей какой-то деталью, но мужчина в национальной испанской одежде никак не мог понять, что это за деталь. Упорно вглядываясь и разгадывая свою собственную загадку, молодой человек с грубой щетиной, почти переходящей в легкую бородку и усы – мода конца 15-ого века, не заметил, как сзади приблизилась фигура чуть ниже его. Гладко выбритый, одетый чуть отлично от остальных, мужчина с короткой стрижкой и совсем немного отпущенной челкой подкрался почти незаметно и обвил руками талию мореплавателя. Тот чуть дернулся, но, признав родные теплые-теплые по обыкновению руки любимого, выдохнул, опустив плечи. Арсенио приподнялся на цыпочках до уровня парня перед ним и уткнулся носом в края фреза*, а затем, чуть отодвинув приятную ткань в сторону, прильнул все такими же теплыми, медово-нежными губами к чувствительной коже на шее Антонио. Попутно очерчивая пальцами непонятные фигуры поверх камзола мужчины, жесткие пуговицы не поддавались, но это и не было его целью – прикосновения ощущались даже сквозь подбитую ватой, толстую куртку. — Арсенио, ох-х, прекрати, — испанец с более короткой стрижкой и светлыми волосами предпринимал смешные попытки выкрутиться из объятий спутника, не желая этого ни одной клеткой своего тела, - Тут полно народу, это может стать причиной того, что нас выкинут за борт. — Даже если нас выкинут за борт, amor mío*, клянусь, это будет самым лучшим вечером в твоей жизни, — Улыбался итальянец, отрываясь от своего желанного объекта, приподнимаясь еще немного и заглядывая через его спину за борт судна. — Ты смешон и романтичен, Арсенио, но все же, не стоит ли нам быть осторожней? — На улыбку любимого трудно было сдержать ответную реакцию. — Осторожность сегодня ни к чему, моряки решили распить бутылку вина в честь будущих открытий, весь трюм забит пьяным людом, вот-вот их сморит сон, а наша ночь начнется, — Молодой влюбленный парень говорил очень вдохновляющее, поднимая глаза к вечереющему небу, оттенок глаз Арсенио был очень схож с оттенком неба. Руки ползли выше к плечам спутника, обнимая изо всех сил Антонио, зажимая его в кольце своих рук. Невозможно было долго стоять на носочках – темноволосому пришлось опуститься на свой уровень и уткнуться лбом в спину более высокого и худого юноши. Эту картину только бы и писать маслом на лучших испанских холстах кистями лучших мастеров этой эпохи. Только вот эта картина безумной любви друг к другу в то время, что они выкрали у судьбы для собственного счастья, пока этого не видят другие, не вписывается в рамки общества. Ничего из этого не вписывается в общепринятые нормы, или, можно сказать, пока не вписывается. В том закате, что никак не мог разгадать Антонио, Арсенио видел надежду, видел будущее и видел ту новую страну, что совсем скоро образуется на месте их высадки. Америка. Будущая Америка, спустя сотни и десятки лет, великая и толерантная, где будут узаконены однополые отношения, где все меньше и меньше на улицах будут выкрикивать оскорбления в сторону парней и девушек с радужным флагом, где их любовь станет возможной. Америка, которую откроет Колумб и его экспедиция 12 октября 1492 года, а спустя почти полвека на этом месте вырастут города, мегаполисы, и будет гордо развиваться флаг США с пятьюдесятью звездами. Сейчас, они просто родились не в то время, им просто не повезло. Звезды пока что только на небе, а грандиозное открытие впереди. И вот эти двое на палубе бегут, бегут по волнам на прекрасном корабле навстречу новой жизни для их потомков, новой истории. Истории Америки.