клевый фанфик за авторством меня

      Иван Данилович стоял на светофоре. И на красном стоял. И на зеленом стоял. И стоял дальше. Так он долго простоял: ноги подмораживало, а он все не идет. Может, это лишь картонная вырезка Ивана Даниловича? Отсутствующим взглядом тот уперся в ярко горящий рыжий фонарь. Ранее его взгляд бродил, кочевал с хрущевок, почти скрытых снежной дымкой, на асфальт со стертой зеброй, даже на прохожих пытался задержаться, но те так хотели скрыться от медлительного снегопада, что мигом уматывали из поля зрения нашего человека.       Неужели фонарь выглядел обворожительней всего остального окружавшего Ивана ландшафта? Увидел ли он в нем что-то такое, чего не видим мы? Возможно, он увидел в нем себя?       Рыжий фонарь своим светом красиво подчеркивал кружение снега, тот без него не смотрелся так завораживающе — если бы спешащие граждане взглянули наверх, они мгновенно б остановились и почувствовали ту пленительную ауру, созданную какой-то замерзшей водой и лампочкой на столбе. Бужуев Иван не был рыжим и света не излучал. Своим присутствием он навевал лишь тоску и уныние: небритое, покосившееся от усталости лицо никак не украшало ни снегопад, ни светофор, ни улицу; черная осенняя куртка помогла ему идеально слиться с почерневшим снегом. Его мог бы выделить едва живой уголек от сигареты, но сегодня он выкурил всю пачку на работе за раз, поэтому невооруженным глазом заметить Даниловича было делом напряжным. Лишь одна вещь объединяла их — они оба неподвижно стояли. Фонарь, правда, прямо, а Иван — облокотившись об светофор. Неизвестно, размышлял ли о чем-нибудь Аппарат Для Освещения Улицы, а вот Иван Данилович о чем-то да думал. По нему нельзя было сказать, но, да, он думал.       'Не хочется возвращаться в пустую квартиру да еще и с пустым кошельком. Запить бы все, но, опять же, где деньги взять? Начальство же не платит второй месяц: сидят там, воруют, а простому люду — хер без масла. Ой… сука-а-а! Налоги еще, точняк. А платить нечем — последнее ведь на похороны потратил-'       Иван скривился и мотнул головой, дабы избавиться от той навязчивой мысли, однако сердце у него уже кольнуло. Таки небольшая встряска помогла ему выйти из транса, и на десятый зов зеленого сигнала Данилович двинулся в сторону спального района.       Не далось ему заснуть. Вероятней всего, это последствие вбахивания 2 чашек кофе перед сном, но что-то выпить да надо было. Всю ночь ему на голову давило чувство одиночества, никчемности, разочарования в себе и в своих достижениях, страха перед будущим — депрессия нагрянула. Наступило утро, и Иван, изнуренный бессонницей, пропустил свой автобус на работу. Полежав еще слегка он по времени и вовсе на нее опоздал. Добросовестный менеджер сегодня на работу и не собирался из-за того, что, во-первых, сегодня суббота и, во-вторых, тот решил свести концы с концами. Стул и петля в наличии, а вот мыло оп! — и кончилось оказывается. А без мыла — то нельзя. «Ну, — подумал Иван Данилович, переведя взгляд с мыльницы на себя осунувшегося в зеркале, — если мыло убежало (убежала простыня, хех), то мне надо тогда, это, наверх, ближе к Богу.»       Переступив за порог квартиры, мужик был точно уверен в своем хорошо продуманном решении, ничто не могло его остановить. Он пробрался на крышу и твердо пошел по направлению к краю. Впереди ему было видно утреннее небо, выглядывавшие из заснеженных деревьев желтые девятиэтажки, провода, тянущиеся от дома к дому. Если снять очки и сощуриться, то может показаться, что перед тобой большая перина помятая. Ну, какая — никакая, а таки перина. Картина заставила Бужуева остановиться на секунду — он рассвета не видел уж больно давно. Он был заворожен, чувствовал, что явно был лишним и не вписывался в такую красоту никаким Макаром — уставший, исхудавший, в очках и семейниках стоит он теперь на крыше и любуется видом. Холодно было до жути, -3 Цельсия на дворе, ух. Ивану Даниловичу было неприятно, но оторвать взгляда он долго не мог, аж две минуты смотрел.       Что-то внизу начало дико гудеть. Может это сигнализация у машины дяди Пети новая? Иван опустил глаза, и внезапно ему стало мутно и стремно. Еще один шаг и вот он сольется воедино с дорогой, станет лепешкой, не будет больше Ивана Даниловича из рода Бужуевых. Ноги у него подкосились, голова закружилась и, не успевши опомниться, он уже летел навстречу ко всем остальным Бужуевым, ожидающим его на том свете.       Два раза обосравшись, тот не ожидал обосраться еще и в третий раз — каким-то чудом Ивана смог поймать за руку его бывший коллега по работе Кирилл Владимирович Шишкин. Смачно шлепнувшись об грязную шершавую стену дома Бужуев, поднял голову и с ужасом прохрипел: «Шишкин?!»       Кирилл, выгнутый в довольно неудобной позе, говено ухмыльнулся и с напрягом ответил: «Либо в жопу дашь, либо дальше полетишь~»       Иван Данилович поглядел вниз и, как выпускник физмата, быстро посчитал расстояние его возможного падения. Вышло этажей 7. Не надо быть физматом, чтобы уметь считать этажи, но не в этом суть. За все проведенное в полете время Бужуев уже успел много раз пожалеть о своем решении и хотел поскорее ощутить твердую поверхность под ногами, однако и пердак свой Кириллу особо отдавать не хотел. А Шишкин уже начинал терять хватку, и говеная улыбка незаметно сходила с его смазливого лица.       Повисел наш менеджер да и подумать успел при этом. Все-таки на подсознательном уровне жизнь ему собственная была слегка дороже, чем очко, поэтому он дрожа протянул вторую руку Товарищу, и тот с внезапно похитревшим еблом мигом затащил его в оконный проем.       По Совершенно Счастливой Случайности бизнесмен Кирилл Владимирович пытался выявить гнездо голубей, обосравших все его окно на кухне, как вдруг он увидел, что на самом краю крыши стоит некий обдолбыш, слегка напоминавший ему Ваньку. Недолго думая, он незамедлительно направился в сторону лестничной клетки, открыл Обычное Окно и, совершив опасный maneuvre, смог вовремя схватить Ивана Даниловича, тем самым спасши его от неминуемой гибели.       Бужуев после спасения слегка попытался сбежать, однако предприимчивый Шишкин взял его за шиворот и поволок к себе в логово. Месяц он его не навещал, так сказать, ужасно себя чувствовал от количества говна, навалившегося на него за последнее время. Иван чувствовал себя устало и абсолютно никак, нащупав табурет, он рассеянно присел и начал блуждать взглядом по кухне. Пока не вошел Кирилл Владимирович. Довольно похорошел за месяц — уход с плешивой работы изменит любого, особенно в том случае, если он сразу же после этого найдет обалденную работу. Подкачался, раньше бледный — сейчас румяный, пополнел слегка даже, а лицо такое же нахальное и ехидное. Иван Данилович завороженно следил за Кириллом Владимировичем, настолько завороженно, что он прослушал о чем тот говорил.       — Эу, Ванек, ты где витаешь? — протрубил Шишкин тому на ухо.       — Ты охерел, что ль??? — отпрянув, прикрикнул Бужуев.       — Хули ты прыгал, я спрашиваю, — с едва различимым негодованием в голосе ответил ему деловитый бизнесмен.       — А я, это, ну… Сам понимаешь…- Иван Данилович пробубнил, — нихера в жизни не добился, здоровье в жопе, бабла нуль, родаков- Тут Иван пригорюнился и молча перевел взгляд с Кирилла на кафельный пол.       — Ох ты… Не вылечили… эту… опухоль? — стараясь не задеть за живое, Кирилл Владимирович пытался тщательно подбирать слова.       У него это плохо вышло, так как это глубоко задело Ивана Даниловича.       — Д-да, ну, пытались там что-то, ну, помочь там, сам понимаешь… — шумно вздохнув, глубоко задетый Иван Данилович махнул рукой.       — А мать-то чего?       — Инфаркт, или миокард, или все вместе, я не биолог, хуй его знает, — совсем растерявшись, выдавливал из себя слова Бужуев.       Согнувшись в три погибели, он сдерживался от плача на виду у Кирюхи. Поняв, что дальнейшие расспросы ни к чему хорошему не приведут, Кирилл Владимирович потрепав товарища по голове, предложил тому чаю.       Молчание длилось минут пять, и Шишкин прекрасно понимал, что надо завести хоть какую-то тему для разговора, отдаленную от депрессивного состояния Ивана Даниловича.       — А с какого ты перепуга думаешь, что ничего не добился? — Кирилл завел тему, напрямую связанную с духовным конфликтом Ивана.       — А по мне видно, что я успешный человек? — слегка дрожащим голосом промычал Бужуев.       — Ну знаешь, — начал потеть Кирилл Владимирович, — ты был одним из лучших на физмате в МГУ, чем не достижение!       — Но не лучшим, потому что лучшим был ты, — совсем глухо промямлил Иван Данилович.       — Один Из Лучших, — Кирилл начал за щеки тягать Ивана, — это тоже достижение, дебил ты амбициозный!       Иван Данилович, совсем красный от стыда, подкатывавших слез, смущения от близкого контакта с Кирюхой, отбился от того и грозно на него взглянул. — Все у меня с амбициями в ладах, отвянь! — Иван фыркнул и отвернулся, — А вот ты цель наметил после МГУ и к ней пришел! Вон, бизнесмен стал, на этой говеной работе потрудился и в дамки теперь нахуй! А я как неучем был, теперь вкалываю как краб на галерах, а мне даже не платят. Заслужил, называется!       — Ты чего несешь, полудурок! — удивился Шишкин, — ты просто, типа, разгоняешься пока…       — Какой разгон в 35 лет, Кирюх…       — Ты даже полжизни еще не прожил, а говоришь, что все потеряно, — Кирилл стал гладить Ивана Даниловича по спине, — я тебе отвечаю, ты всем покажешь еще, где раки и крабы зимуют!       Бужуев тихонько всхлипнул, Шишкин от неожиданности вздрогнул, но не растерялся и тут же обнял любимого Ваньку.       Иван Данилович все же заплакал.       — Жизнь вот настолько задолбала человека, что довела его до слез — с грустью подумал про себя Кирилл Владимирович и покрепче обнял несчастного мужика. Вскоре бедный Иван Данилович мало-помалу да успокоился, и смекалистый бизнесмен не упустил возможности чмокнуть товарища в шею и в щечки и вспомнить, что чайник — то он так и не поставил. Пока на него сыпался град ругательств относительно его мимолетных поцелуев, Кирилл Владимирович кокетливо ставил чайник нагреваться.       — Мудак, бля, а! Тфу на тебя! Свое «слово» держать не собираюсь — я иду домой!       — А как же чай?       — Не, ну, на чай я останусь, а вот твое запланированное мероприятие постельного характера будет проводиться без моего участия! — Иван демонстративно отвернулся в сторону окна, в попытках скрыть свое дикое смущение.       — Ой, да ладно тебе~ 10 лет почти прошло, а ты все еще ведешь себя как, — Кирилл сделал небольшой вдох, — tsundere.       — Какое еЩЕ tsundere?! — Иван Данилович громко бахнул кулаком по столу.       — Ну, типа, в аниме есть такие девахи, которые говорят, что им все равно, — Кирилл ехидно усмехнулся, — а на самом деле-       — Я знаю, что этО ТАКОЕ! Я НЕ tsundere! — воскликнул Иван Данилович и вскочил из-за стола, — ты меня, ебанавт, ни в одном смысле не привлекаешь, лучше пойти искать цветок папоротника в жопе бобра, чем засасываться с таким индивидуумом как ты!       Чайник засвистел. Иван Данилович достал с полки кружки и чайный пакетик.       — Ты с чем будешь? — спросил Бужуев, вынимая мокрый пакетик из кружки с чаем и перекладывая его в другую кружку с кипятком.       — С сахарком.       — Сколько?       — Ложки две.       — Держи, — Иван Данилович подал Кириллу Владимировичу сахарницу и столовую ложку, сам присел с кружкой и поставил ту на стол.       — Так вот, — он снова вскочил из-за стола, — лучше крапиву кустами жрать, чем в пердак с тобой жариться! Тем более, я вовсе не работник заднего фронта.       — Коне-е-ечно, — насмешливо протянул Шишкин, еще какой работник. Мне все Серега наболтал о ваших с ним новогодних туалетных приключениях.       Иван Александрович вытаращился на него и стал еще краснее, чем прежде, хотя он и так уже был краснее помидора, и от изумления плюхнулся на стул.       — Ты-, а-, эхк-, это, как, — в панике он издавал нечленораздельные звуки, все больше и больше таращась на лыбящегося Шишкина.       — Не боись, Ванька, это наш с вами небольшой секрет, и я ни с кем не намерен им делиться, — понизив тон, промурчал Кирилл Владимирович.       Бужуев, упершись руками в ляжки, окончательно смутился, в то время как Шишкин пододвигал свой стул к нему поближе. Уже на совершенно неприличном расстоянии он медленно обвил руками торс Ивана, состроил bedroom eyes и пристроился у его шеи. Поначалу Иван Данилович слегка отпирался, но потом как-то самовольно влился в процесс седукшена. Зачмокав все места на лице Ванюшки, акромя рта небритого, Кирилл Владимирович прильнул к уху Бужуева и шепнул: «Лучше нет влагалища, чем очко товарища».       а потом они поебались