Она моя

— Нанаширо Мейдж, — отчеканил мужчина, стуча по очереди пальцами по плоскости стола. Его руки выглядели молодо, но кожа была до ужаса грубая и неприятная на ощупь, а её цвет можно было назвать немного смуглым, не более того. — Знаешь о нём что-нибудь?       Мужчина терпеливо вёл допрос, спокойно и холодно раз за разом спрашивая практически одно и то же. Знала ли она его? Слышала ли что-то о нём? Может быть, она даже была с ним близка? Мужчина терпеливо ждал, постукивая пальцами, всё-таки стараясь взглянуть девушке в глаза. Но Рицука постоянно отводила взгляд, либо надолго закрывала глаза, словно была в раздумьях. — Нанаширо Мейдж… Мейдж… Нанаширо… — Она будто пробовала имя на зубок, словно облизывала крем с булочки, и вот, казалось, сейчас-то всё и расскажет… Но после этого Рицука на выдохе произнесла беззаботно и отрывисто, поджав нижнюю губу: — Нет. Не знаю. Да и имя какое-то странное…       Был бы здесь Шики, то он бы сказал, что врать нельзя и это смертный грех. Но сейчас девушка совершенно одна сидела за столом в закрытой маленькой комнатке в «Вене» — местной церкви, где со всех сторон, куда ни плюнь, были священники и экзорцисты. С одним из таких она сейчас и разговаривала. — А Шики Натсумезака? Скажешь, что тоже не знаешь? И Рема Кагинуки… И Согами Ури тоже?       В ответ девушка отрицательно покачала головой, так же закрыв глаза и склонив голову, дабы не смотреть в глаза этому человеку, который находился на тонкой грани безумия. На самом деле, когда мужчина, в лицо которого девушка не смотрела, сам почти свёл её с ума.       При упоминании одного из имён её сердце болезненно защемило, на лбу выступила испарина, но Тачибана вторила, что просто нехорошо себя чувствует. Она боялась за всех их… Эти ребята были ей уже как семья, и случись с ними что-то, она просто не сможет спокойно жить. А судя по рвению священников вытащить из неё хоть что-то, фанатики эти явно что-то задумали. Причём достаточно небезобидное и опасное…       Никто не знал, что бедная Рицука пропала. А точнее, её похитили. Линдо и Мария не волновались, полагая, что в походе, раз там много народу, с девушкой ничего не случится, особенно, если школьная элита, воздыхающая по девушке, будет где-то поблизости. Но парни не уследили. На них набросилась толпа фанаток и отпускать не желала, а Рицуку под шумок стащили и отвели сами знаете куда.       В логове экзорцистов девушка провела всего пару часов, но её уже начинало мутить. Сначала паника и дикая боязнь охватила все её тело. Дошло просто вплоть до истерики, но за прошедшие пару часов она сумела совладать с собой и теперь чувствовала только лёгкое беспокойство и ползучий страх. Но и этого экзорцистам узреть было не дано.       Верхушки считали, что в Тачибане до сих пор хранится гримуар, и поэтому демоны себя ждать не заставят. Заставили! Потому что не могли зайти в обитель святой воды и силы просто так, без подготовки.       Это под силу было только Шики, но ангел сидел на крыше соседнего дома и выжидал. Солнце стремительно уходило за горизонт, отбирая у земли свои золотые ленты и уволакивая их с собой, предоставляя землю ночному мраку, который сразу же поглотил город, стоило солнцу отобрать свои лучи. — И чего мы ждём? — спросил Ури, вновь утопая носом в своей розе, которую с собой везде носил. Лёгкое волнение читалось в его интонации. Волнение и беспокойство. — Ждём, когда её выпустят, — холодно отозвался Рем. В прочем, он был в своём репертуаре, и этот напускной холод давал ему силы не сойти с ума. Мысленно парень не находил себе места, и об этом говорили его руки, сцепленные в замок и подставленные к подбородку. — Шики отвлекает внимание на себя, мы придерживаем экзорцистов, а тот, кто будет ближе к Рицуке, уносит её отсюда. — Без проблем. Давно хотел полакомиться душонками, — возбуждённо прошипел Мейдж, сжимая перед своим лицом кулак. На его лице светилась злобная гримаса, и чтобы понять намерения Нанаширо и его желания, достаточно было всего лишь посмотреть на его лицо, скривлённое от интереса, злости и предвкушения битвы. Змей, одним словом. Убьёт и глазом не моргнёт!       Внезапно в одной из комнат загорелась свеча, и Натсумезака плавно спикировал с крыши, приближаясь к окну. Демоны обратили на это внимание секундой позже и приготовились последовать за ним и начать бой.       Оставаясь в тени, падший ангел наблюдал за тем, что происходит в окне, и пытался туда пробраться. А на окнах и самом стекле были уже знакомые нам капли святой воды и замок. Если последнее не вызывало у него трудностей, то первое если и не вредило, то очень сильно мешало парню. Выругавшись себе под нос, Шики стал наблюдать из тени за девушкой и каким-то мальчишкой, что бросил ту в комнате и закрыл на замок. Падший разозлился — об этом говорили вены, выступившие на висках. Но вскоре он смог совладать с собой и мог уже более спокойно и завораживающе глядеть в окно.       Рицука посмотрела в окно и разглядела в темноте пару сияющих глаз цвета рябины, а после и бледный приложенный к губам палец, взывающий о молчании. Тачибана кивнула.       Её одолевала буря эмоций, но в настоящий момент она испытывала радость. Её заберут отсюда! Непременно заберут! Девушка прижала руки к груди и села на кровать, с мягкой улыбкой смотря в окно и пытаясь отыскать знакомые черты. Но тень уже растворилась, и девушка, вероятно, решила, что ей привиделось… Но нет.       Внезапно что-то прогрохотало. Словно кто-то сильный что-то сломал, причём очень громоздкое. Без сомнений, змей вошёл во вкус… На улицу выбежали все экзорцисты, но были тут же окружены всеми четырьмя демонами.        И здесь началось ещё одно великое сражение… Эти ополоумевшие фанатики держались стойко и весьма смело. Видимо, общая идея совсем им крыши снесла, и они готовы были умереть. Ури сплетал всем ноги своим хлыстом, который являлся продолжением стебля розы, что тот держал в руках. Кто-то брызнул святой водой в Нанаширо, и тот, растворившись в чёрном тумане, исчез.       Экзорцисты возликовали и посчитали, что исход уже предрешён и демоны обречены на погибель.       Девушка сидела в комнате и, несомненно, волновалась, прижав руку к сердцу, слушая все эти безумные крики и стоны боли. Ну, а что ей ещё делать в запертой комнате? Ей было страшно и вместе с тем радостно…       В это время Мейдж разгуливал по пустой части церкви и, если и попадались ему экзорцисты, одним рывком сбивал их с ног, сдавливал своей огромной мощью глотки и съедал их души, оставляя трупы валяться на дороге.       Наконец, он нашёл ту самую заветную дверь, что должна вести в комнату, возле которой парил Шики. Парень с ноги и с грохотом сломал дверь и вошёл внутрь, не боясь никого и ничего. Тачибана в изумлении вылупила глаза, на которых тотчас же выступили слёзы и покатились по щекам. Девчонка чуть ли не в голос разрыдалась… Они её нашли и с минуты на минуту заберут! Радость накрывала её с головой, будто она нырнула с головой в озеро.       Змей огляделся по сторонам, взял девчонку за подбородок и нарочито медленно слизал побежавшую по щеке слезу. Рицука вздрогнула, не смея лишний раз вздохнуть. — Сладкая…       Нанаширо отодвинул девчонку за свою спину и своим коронным ударом снёс ещё кусок стены, после чего взял Рицуку на руки и взмыл в воздух, поднявшись прямо над тем самым местом, где побоище подходило к концу.       Экзорцисты завидели в небе демона с девчонкой на руках и обомлели. Остальные, воспользовавшись моментом, разделались с оставшимися священниками и исчезли в темной дымке. После исчезновения демонов на разрушенную церковь пал мрак. Нанаширо «разрезал» пространство и спустился вместе с Рицукой в свой мир, которым представил небольшой лесопарк. По требованию немного напуганной полётами девушки, Мейдж опустил её наземь, но стоял довольно близко, незаметно покрываясь румянцем. — Это… — замялась Рицука, пытаясь встретиться со змеем взглядом. — Спасибо… за спасение. Я думала, они меня там прирежут… — Что они с тобой творили? — скривившись, спросил блондин, поднимая лицо девушки за подбородок и смотря той прямо в глаза. Беспокойства Рицука в них не видела, но сердцем его чувствовала. — Сначала вели допрос. Они знают то, что я нахожусь в близких отношениях с вами, и пытались найти ответ на свой какой-то вопрос. — Девушка поёжилась, обняв себя за плечи. — И больше ничего? — парень в изумлении поднял бровь, краем глаза всё-таки обратив внимание на дрожь девчонки. — Не успели, —ответила она, потирая ладонями предплечья. Нанаширо усмехнулся, беззвучно рассмеявшись.       Внезапно послышался слабый шумок. Такой тихий, как шипение змеи, и успокаивающий накалившиеся нервы. Это был дождь. Мейдж снял пиджак и накрыл им девчонку, сам же подставил своё разгорячённое тело под холодные струи дождя, усмиряя в себе пыл после прошедшей битвы… — С-спасибо, — запнулась Тачибана, заворачиваясь в сухой пиджак.       Нанаширо нагнулся к девушке и осмелился приблизиться к её лицу, но Рицуки его оттолкнула. — Хватит.       Змей не сказал ни слова, лишь посмотрел в глаза Тачибане, пытаясь найти хоть что-то в её душе, похожее на симпатию или любовь к нему. — Будь моей, — шептал он в губы Тачибане, взглядом словно гипнотизируя её, — ещё никто не мог передо мной устоять…       Он немного помолчал и повторил свою просьбу, шевеля только одними губами, вовлекая девчонку в поцелуй.       Он смог. Рицука теперь не имеет права отказаться! А он напакостил Рему, отобрав у него такое ценное сокровище, и от этого ему было радостно. Но ещё больше радости приносило то, что Рицука теперь в его руках… Несколько отстранившись от её губ он снова зашептал: — Ты сделала правильный выбор. К тебе больше никто не притронется без моего ведома, я буду охранять тебя, подобно сокровищу.       Рицука кивнула. Она сделала свой выбор, хотя и сомневалась в нём, но, клянясь в чем-то, демоны не врут. Особенно до глубины души влюблённые демоны…       Во мгновение ока змей поднял девушку по привычке на своё плечо, и по щелчку его пальцев оба оказались в Третьей библиотеке. Рицука была более или менее сухая, закутавшись в пиджак Мейджа, а сам Нанаширо был мокрым до нитки… Он опустил девушку на диванчик, а сам начал сушиться, выжимая прямо на пол свою майку и волосы. Возле него красовалась небольшая лужица из дождевой воды, но через секунду, снова по щелчку пальцев он стал сухим, словно ни под какой дождь никто не попадал.       Змей с вызовом посмотрел в лицо Рему, опёршись руками на его стол, и тихо с долей злорадства и ликования произнёс: — Она моя.       Казалось, будто Нанаширо плевался ядом. Но это было не презрение и не злость на товарища. Это была искренняя радость, которой не было предела, и Мейдж, брезгливо убрав руки со стола, плюхнулся на тот самый диванчик, развалившись на нём, и посадил Тачибану на своё колено, после чего надменным взглядом обвёл окружающих. Кто-то из парней хотел было что-то сказать, но Рем поднял руку, призывая к молчанию. — Хорошо, — сдался Кагинуки, наблюдая за лицом змея. — Она твоя. Теперь уже по праву. — Рем сам приобрёл холодно надменное выражение лица и, положив фишку шоги на свою клетку, он прошептал: — Шах. Ещё не все потеряно, Мейдж…