Будь моей луной

      Широкая поляна, окруженная густым непроходимым лесом. Неподалеку раскинулось небольшое озеро с множеством различных кувшинок, по которым прыгают лягушки, радуясь очередному хорошему дню. Это одно из самых безопасных мест, где можно спокойно жить, не опасаясь, что в любой момент прилетит хищник и схватит кого-нибудь. Эти лягушки нарушают все законы, занимая собой этот чистый водоем. Вся поляна — это огромное множество полевых цветов: ромашки, колокольчики, люпины и так далее. Именно здесь воздух пах особенно сладко, но не приторно. Идеальная тишина, гармония. Место, где можешь побыть один, позабыв о своих проблемах. Место, где можно погреться на солнышке, покупаться в чистой холодной воде и послушать, как где-то над головой ругается молодая семья дятлов. — Ну вот, — фыркнул кремовый волк с белой грудкой, — эй, там, наверху, потише можно? Получив полный игнор в ответ, волк направился обратно к своему поселению, недовольно фыркая себе под нос о наглости пернатых. Похоже, придётся искать новое место, как можно дальше от деревьев, где птицы вечно устраивают либо разборки, либо гнезда, либо же временный траходром. Особенно остро это замечается по весне, когда всеми руководят инстинкты. Хотя, не до конца всеми… Взор устремился на серебристое пятнышко в кустах. Принюхавшись, волк тихонько заскулил, опуская голову вниз. Это серебристое пятнышко — огромная дыра в ранимой душе омеги. Это «пятнышко» — наглый и самоуверенный альфа, который никогда не улыбается. По крайней мере, Хань ни разу ещё не видел хотя бы призрачный намек на неё. От альфы всегда веяло холодом, который приносил нескончаемое количество боли, губя молодое тело. Пропустив момент, когда волк исчез из поля зрения, омега вздрогнул, когда его повалили на землю, сильно прижимая лапами. — Опять следишь за мной? — а вот злое рычание альфы омежка уже замечательно выучил. Все его разновидности, к сожалению. — Даже не думал, я шёл домой, — чтобы он с собой не делал, но не может смотреть на него, не только потому, что альфа не позволял. Он так же просто не мог перебороть себя и свой страх. Молодой омега просто боялся увидеть все отвращение к нему в глазах, которые он ни разу не видел, но уже полюбил всю их глубину, гадая о том, какого же они цвета. А то, что альфа не позволяет поднять голову, является одним из законов стаи: омеги не могут смотреть альфам в глаза, это приравнивается к вызову. Исключение составляют пары, ну или те ситуации, когда сильная половина самостоятельно позволяет вести себя более расслабленно. Закон — одна из причин, почему Хань вечно убегает из поселения. Большая часть омег, даже свободных, может ходить спокойно, не прижимая ушей, не опуская голову так, что не видно куда идешь, ведь к ним хорошо относятся. Им разрешили… Ханю же никто не разрешает вести себя фривольно. Кроме отца, брата и одного друга, с которым он уже давно не виделся. Тот его просто избегает. И вот сейчас Лу лежит плотно прижатым к земле своим альфой, который упорно его динамит, боясь поднять взгляд. Он попытался только один раз, чтобы взглянуть хоть немного, но услышал очередное глухое, предупреждающее рычание. — Я могу идти? — в следующий миг волк был сбит с него другим членом стаи. Когда Лухан перевернулся на бок, то увидел, как другой омега так же, как делал альфа минутой ранее, прижимает того к земле и вылизывает морду. — Сюмин-а, перестань, — начал жалобно поскуливать альфа, словно щенок, радостно виляя хвостом. — Я так скучал. — Я тоже, — очень тихо, но Хань все равно услышал. Больно? Не то слово. Он быстро встал и убежал прочь. Прочь от того места и альфы, глаза которого он мечтает увидеть вот уже два года.       Омега часто задается вопросом:» А зачем вообще нужен этот закон?» В чем его смысл, если их стая — одна семья, где каждый готов встать на защиту другого. Они не живут в допотопном обществе, где альфы не позволяли даже своим парам поднимать взгляд. Сейчас эти границы мнимого приличия стёрлись. В старой стае Лухана такого уже давным-давно нет. Как и самой стаи, в общем-то.       Омега часто грешит на плохое обращение к себе из-за того, что в стае он относительно недавно. Они с родителями пришли из Китая, где вся стая разбежалась кто куда, после смерти вожака, не имеющего наследника. Выбирать кого-то другого попросту не стали, да никто бы и не согласился: слишком большая ответственность, да и опасно. Их территория была лакомым кусочком, вследствие чего часто приходилось её отстаивать.       Родителей Ханя приняли радушно, многие им помогали первое время, да и сейчас не откажут, если попросить. Только вот никто не хочет принимать омегу. Причина до боли проста: ревность. Омег в стае и так достаточно, а вот альф мало, на всех не хватит. Только вот в чем смысл​? Все равно волки выбирают себе только одну пару и на всю жизнь. Большинство ждёт своего истинного, так в чем проблема? Папа постоянно говорит ему, что виной всему он тут сам, ибо часто куда-то убегает, огораживаясь ото всех. Но кто сказал, что он не пытался? (Два года назад). — Привет, я — Лухан, давайте дружить? — молодой волк вилял хвостом, уверенный в том, что ему не откажут, ведь в старой стае его все любили, потому что он красивый и веселый. С ним не бывает скучно. Однако дальнейший ответ заставил его замереть, а искорку во взгляде потухнуть навсегда. — Ты что, ненормальный какой-то? — Чудак. — Да, еще и не красивый, — последний волк демонстративно фыркнул и ушёл, автоматически забирая с собой остальных.       Эту сцену увидел и серебристый волк, тихо хмыкая от того, как новичок чуть не расплакался. После этого, у Сехуна исчез, какой бы то ни был интерес и уважение, хотя Лу никому ничего плохого не сделал. Просто Сехун с самого детства был сильным и целеустремлённым волчонком. Он не любил, когда кто-то начинал раскисать на ровном месте или преувеличивать проблемы, потому что сам не был таким. Маленький Се был уверен, что его пара будет достойна него. Будет сильной духом и телом. Его пара будет особенной, и щенки у них будут особенными.       Разочарованию альфы не было предела, когда он увидел свою пару на грани истерики только из-за того, что его сразу не встретили с распростёртыми объятиями. Будучи подростком, идея отказа от природной пары казалась просто гениальной.       Но, увы, изменить решение подростка не смогла и первая в жизни омеги течка, после которой альфа стал задирать омегу, прося помощи у друзей. Если бы не Се, то некоторые альфы бы тоже позволили поднимать на них взгляд, может, подружились бы. Хотя, тут, опять-таки​, вмешался бы Сехун, запрещая приближаться к своему омеге, которого он так ненавидел. Тот был слишком тихим для него, слишком правильным и покладистым. Лухан — само воплощение скуки.       По возвращению домой, омега обратился в человека, но только для того, чтобы поесть и обернуться обратно. Шаман уже предупреждал Лухана три раза, что нельзя находиться в волчьем обличии так долго, это может выйти ему боком. Но сколько времени бы не прошло, по поселению все также гуляет кремовый волк с белой грудкой, получая укоризненные взгляды шамана и легкие покачивания головой. Все думали, что он такой упертый и все делает по-своему, чтобы показать характер, но мало кто знает, что далеко от стаи, где-то на поляне с цветами и холодным ветерком, он обращается и подолгу сидит в обличии человека, проливая горькие слезы, которые никому, кроме птиц, не суждено увидеть.       Лухан развалился в зале, тяжело дыша. Ему дико жарко и нечем дышать. Ближайшие четыре дня он будет валяться дома, скуля от обиды и злости, потому что один наглый альфа не хочет ему помочь. Течка проходила мучительно, не хотелось есть, спать, ничего. Даже не было как такового желания, тело просто ныло, живот скручивало в тугой узел и пробивало острой болью. Папа приходил проверить сына, но каждый раз, не получая от того ответа, тихонько выходил, направляясь в надежные объятия своего альфы. После их переезда связь с сыном прервалась, и вместо неё выстроилась высокая стена недомолвок. Хань отказался рассказывать что-либо папе, как делал это раньше, а старший упорно не понимал причины. Он не понимал, что младший сын не хочет говорить, потому что не видит смысла. Зачем, если вместо поддержки, в которой он так нуждается, его снова обвинят во всех бедах. Зачем? Чтобы снова услышать, какие все тут милые и радушные, а Лу такой грубый и замкнутый? Нет. Так же, как и с родителем, прервалась связь со старшим братом. Раньше Сухо всегда защищал своего младшего и такого хрупкого брата, брал с собой гулять и много играл. Он был для него лучшим другом, который так подло предал, стоило вступить в новую стаю и найти своего омегу. Все стало слишком сложно, но отец уверяет:» Все будет хорошо, ему просто нужно привыкнуть». Но прошёл один год, за ним второй, а ситуация так и не изменилась. Последняя надежда — это полнолуние, когда все уходят вверх в гору, чтобы повыть со своей парой. Такой обряд проводится только раз в год, в одно и то же время. Обычно, после этого омеги возвращаются мечеными и тяжелыми. Пары уходят на целую неделю. — Лу, мальчик мой, ты куда? — папа наспех вытирал руки о переднячок, выбегая с кухни. Младший не выходил из своей комнаты все четыре дня. — Пойду, прогуляюсь, — и пушистый хвост скрывается за дверью. — Осталось два дня, думаешь, что ещё есть шанс? — омега поворачивается в сторону мужа. — Шанс есть всегда.       Весь день он бегал по лесу, стараясь бежать как можно быстрее. Если в человеческом обличии он достаточно худой и хрупкий, то хотя бы в волчьем будет сильным. Может, ему ещё выпадет шанс проявить себя. Парень резко остановился. — Вот только где?       Основные занятия омег — это уборка, готовка, выращивание молодняка и так далее по мелочам. Вспомнив щенков, Лухан заулыбался и направился обратно. Ему доверили следить за самыми младшими, правда часто прибиваются и щенки постарше. Они все такие чистые, бескорыстные. Они искренне радуются всему подряд, включая Ханя. Он вечно лежит, обложенный малышами со всех сторон. Ему так же очень нравится наблюдать, как некоторые бегают вокруг костра (зажигающегося вечерами во время каких-либо собраний, или же, если кто решил посидеть погреться), обращаясь туда-сюда. Для них это еще что-то новое и такое непонятное.       Эта ночь была самой длинной, потому что омега не мог сомкнуть глаз. Завтра первый день перед полнолунием, когда омеги пойдут в лес собирать цветы и делать из них венок, который они подарят альфе, в знак безоговорочной покорности, верности, да и в первую очередь, выказывая так свою заинтересованность в партнере. Альфы же направятся в другую часть леса, куда омегам вход воспрещен. В специальном гроте, наполненным водой, они будут омываться часть ночи, проводя обряд. Дальше они должны оторвать особенный цветок для своей пары, который должны отдать в замен венка. Некоторые дарят ещё что-нибудь, сделанное своими руками: браслет, амулет или заколку.       Всю ночь омега не мог заснуть, ворочаясь с боку на бок. Чувство тревоги не покидало его сердце до самого утра. — Только бы Сехун не пошёл со всеми…       Первая половина дня прошла достаточно спокойно. Все занимались своими делами, как ни в чем не бывало. Сначала Лу последил за молодняком, после отправил его к другому омеге, который обучает их всяким премудростям. Впоследствии он собирал грибы и ягоды, нервно поглядывая на солнце и моля всех богов, чтобы день замер, и никто никуда не пошёл. Он не готов к тому, что именно в этом году Се вдруг пойдёт с остальными, что означает только одно: он нашёл себе достойного омегу, который будет заботиться о нём и о совместных щенках. Чем ближе солнце было к горизонту, тем громче начинал скулить омега. Он не переживет…       С наступлением трех часов дня, омеги и альфы стали сбиваться в отдельные группки. Хань же продолжал сидеть около крыльца, наблюдая, как счастливые омеги помогают друг другу повязать ленточки на голову. Те уже стояли у входа в чащу, осталось дождаться момента, когда вожак всех благословит и отпустит, желая всем удачи. Сердце омежки сократилось последний раз, ухая куда-то вниз: неподалеку возникла группа громко смеющихся альф, которые висли на ком-то в центре. Этот кто-то, не кто иной как Сехун, которого все слегка подталкивали в плечо, улюлюкая о том, что тот все же решился покончить со своей жизнью холостяка, хоть и убеждал всех, что будет одиночкой. Сердце сделало двойное сальто и резко вернулось обратно, сдавливая грудную клетку, не давая возможности нормально вздохнуть. Его альфа не только улыбается, но и смеётся, мило щуря глаза и прикрывая рот кулаком. Всё же он прекрасен, подумал Лу, а после заметил, как вся толпа направилась к его дому. Голова автоматически опустилась. Уже стоя перед крыльцом, все начали кричать, смотря в верхние окна. — Сухо, выходи, давай, даже Сехун с нами идёт. — Выходи, хитрый альфа, иначе не видать тебе своего омежки. Дверь открылась, и из неё в быстром темпе вышел старший брат Лухана, наспех накидывая рубашку поверх футболки, не застегивая её. Один из альф повис на плече Се, с ехидством подмечая, что Су нервничает. — Ну что, готов сделать нашего Лэя своим на веки вечные? — на лад священника начал тот, получая несколько подзатыльников разом и, одаривая всех обиженным взглядом. Омега сидел и смотрел на своего брата, поджав уши и хвост. Все же перед другими он не хотел его позорить, хоть и было неописуемое желание, ведь это его старший брат. Все знают, что обязанность младших заключается в том, чтобы досаждать старшим. Лу смотрел, как сияет его брат, как лучезарно улыбается, пока не замечает, что тот пристально на него смотрит. — Лухан, а ты что здесь делаешь? Ты разве не пойдешь? — он удивленно смотрел в грустные глаза напротив, утративших свой былой блеск и искорку. Он замечательно знает, как брат мечтал об этом с самого детства. Как тот увлеченно рассказывал, что его венок будет самым красивым. А сейчас он сидит перед крыльцом, смотря на компанию омег, но явно не собираясь к ним присоединиться. — Зачем? — тихо выдохнул тот и собрался уже уходить, как старший продолжил. — Хотя бы ради забавы, разве не ради этого ты всегда мечтал об этом дне? Просто, чтобы повеселиться и не появляться дома неделю? — Лу направился в противоположную сторону, поджав хвост и уши, понуро опустив голову так, что он чуть ли не носом по земле волок. Уже никто не ждал, что тот что-то ответит, как вдруг остановился и небрежно бросил через плечо: — А разве кто-то поймет, что я просто так пошёл? Все просто меня выставят на посмешище, — и он сорвался на бег, собираясь провести два дня около своего озера с лягушками и дятлами в дали от всех. Он не хотел слышать, как над его головой будет раздаваться вой, который ему роднее всего. Он уверен, что узнал бы его, хоть и не слышал ни разу. — Су, он всегда таким был? — сам не понимая зачем, спросил Чанёль. Все же жалко стало этого малого. — В том-то и дело, что нет, — он тяжело выдохнул, спускаясь со ступенек. — По крайней мере он не был изгоем. С ним дружили все, даже взрослые омеги, которых он часто доставал своими вопросами, — альфа улыбнулся своим воспоминаниям. — Я никогда не забуду, как он пристал к беременному омеге. Ему тогда было четыре года. Обнюхал бедолагу со всех сторон, а потом с умным видом сообщил, что тот потолстел. Лухан даже с альфами дружил, но потом потерял к ним интерес, потому что те стали говорить только про округлые бедра омег и отпускать соответствующие пошлые шуточки. И если вы думаете, что он спокойный, то глубоко ошибаетесь. У этого омеги огромное шило в заднице, которое никто так не смог вытащить. Он вечно куда-то пропадал, а возвращался довольный, но весь в ссадинах. Вы не представляете, как я намучился с ним, ища по всему поселению, — Сухо хмыкнул и посмотрел в ту сторону, куда побежал его брат. — Он даже один раз с альфой подрался и вышел почти невредимым. — Да ладно?! — воскликнул один из друзей. — Чем ему альфа — то не угодил? — Тот постоянно задирал его лучшего друга, потому что не знал иного способа привлечь внимание своего омеги, — альфа тяжело выдохнул, слегка улыбаясь. Все же он скучал по старому Ханю, по его вечным выходкам, по их совместным вечерам, когда братишка рассказывал ему абсолютно всё, включая рассказы о мальчишке, который очень нравился Лу. Он знал то, чего младший не рассказывал папе, а что теперь? Теперь они видятся от силы раз в день и не разговаривают. Старший как-то попробовал наладить контакт, но оказалось, что младший слишком сильно обижен, чтобы так быстро простить. Больше попыток Сухо не предпринимал, проводя все своё свободное время с друзьями и истинным омегой, опять забыв про родного человека. А ведь Лу ждал, что брат обязательно ещё раз к нему подойдет, и тогда Хань бы всё ему простил. Но этого так и не произошло.       Завидев вожака, все направились ко входу в лес. Скоро все начнется.       Прошло несколько часов, как омега бесцельно расхаживал по лесу, погрузившись в свои мысли. Он вспоминал своего лучшего друга, с которым они договорились, что как им исполнится восемнадцать лет, они отправятся со всеми к холмам, чтобы повыть. Даже если к ним никто не подойдёт, они бы выли вместе, подарив свои венки друг другу, таков был уговор. Омеги даже не воспринимали весь праздник всерьёз, для них это была возможность уйти на неделю безнаказанно из дома и повеселиться. Но этому не было суждено сбыться. Неожиданно до чуткого слуха донесся тихий смех. Пройдя чуть дальше, Лухан увидел, как на небольшой полянке сидят омеги и уже плетут венки. Все друг друга поздравляют, особенно Сюмина. — Видели? Сехун пошёл! Ох, повезло же тебе, Сюмин-а, — все начали тихо вздыхать, а сам виновник скромно отводил взгляд. — Врун, — прошептал себе под нос со злостью Хан, — твой истинный Чен, а не Сехун, что ты свои лапы на чужое-то кладешь? — Ой, ребят, у меня цветов не хватает, я сейчас, — Мин встал со своего места и направился в открытое поле. За ним пошёл Лухан, просто так.       Лу наблюдал из высокой травы за своим соперником, который что-то напевал себе под нос, пока не почуял чужой запах. Повернув голову, он заметил чёрного волка, медленно крадущегося к Сюмину. На тот момент он сам не понимал что творил. — Сюмин, беги! — тот слегка повернул голову, замечая чёрного, и резко перекинувшись, унесся прочь. Лухан побежал следом, периодически подрезая чужака, замедляя. Все же Мин бежит слишком медленно, чтобы убежать без его помощи. Так они добежали до края леса, где были альфы. Чужак и Лу думали одновременно. Один о том, что того омегу ему уже не достать, а второй о том, что Сюмин в безопасности, а самому терять нечего​. Какую-то минуту они смотрели друг другу в глаза, грозно скалясь. В это время альфы смотрели на все происходящее и ничего не понимали. — Там чужак, — задыхаясь кричал омега, подбегая к своим. — Какого черта там происходит? — спросил Чен, завидев как те двое сцепились, стараясь нанести как можно больше увечий. Чёрный позорно сбежал, увидев, как к ним бегут двое сильных волков. — Лухан?! — заорал просто не своим голосом Сухо, — Какого черта ты полез на этого альфу?! Он больше и сильнее тебя в несколько раз! — в это время к ним подошли остальные. Сюмин слегка наклонил голову, в знак благодарности. — Ты чем вообще думал? — тихим голосом спросил Сехун, а у омеги полмира внутри рухнуло. «Он не рычал, вы слышали?», — думал в этот момент омега, пока все ждали его ответа на поставленный вопрос. — Мне нечего было терять, — начал он тихо, переводя взгляд на соперника, которому собственноручно помог. — А его альфа ждёт, — все удивленно выдохнули.       Сюмин убежал к остальным омегам, а Лу медленно отправился домой, улыбаясь своей маленькой победе. Он смог проявить себя, смог показать, что он не трус, что он ловкий и сильный. Жаль, что он не увидел, с какой гордостью на него смотрел его альфа, мысленно отмечая, но не зря задумал одно дельце.       Поздно ночью резко решили собрать всех членов стаи, для всех была важная новость, которая не терпела отлагательств. Хань был уверен, что дело в чужаке, поэтому не стал выходить из кустов, чтобы не маячить лишний раз перед шаманом в волчьей шкуре. Он спокойно лежал в кустах, слушал кузнечиков и никого не трогал, как вдруг услышал, что у них новый член стаи, прибывший недавно. Интерес взял своё, и волк медленно вышел из своего укрытия, стоя в тени так, чтобы его не было видно. — Его зовут Тао, он пришёл к нам из Китая, — некоторые альфы начали в шутку посвистывать и подмигивать симпатичному новичку, как вожак начал цокать языком, слегка покачивая головой. Все замерли, когда он медленно повернул омегу боком. У того у самого основания шеи красовалась метка. — Его альфа подойдет чуть позже, он ещё не прибыл.       Дальше всё шло, как в замедленной съёмке: Тао напряг ночное зрение, глядя вдаль, замечая волка, который очень уж похож на одного китайского оленя… — ЛУХАН?! — все же воскликнул омега, и из темноты выпрыгнул кремовый волк, но в объятиях оказался уже хрупкий парень. — Тао, я так скучал, начал тихонько всхлипывать парень, чтобы никто не услышал. — Я так рад, так рад! Аж выть охота, ау-у-у-у-у, — Хань выл, высоко подняв голову. — Да уж, волчья натура у тебя все же взяла вверх, — тихо посмеиваясь над реакцией друга. Он тоже очень рад встрече, не зря искал его столько лет…       Новый член стаи, заметив, как все на них уставились, поставил старого друга на землю, зло зыркнув на остальных. — Что, уже обняться нельзя? — Они не этому удивились, Тао, — ответил слегка грустно Сухо. — А чему тогда? — Это первый раз, когда он показался в облике человека. — В смысле? — недоумевал парень, опуская взгляд на волка, что уткнулся своей мордочкой ему в бедро. -Лу-Лу? — Он считает себя некрасивым, — Сухо продолжал объяснять сложившуюся ситуацию за брата. — Спятил?! — такого ультразвука не ожидал никто. — Так, уже поздно, завтра важный день. Поговорите все завтра. Доброй ночи, — вожак развернулся и ушёл в свою хижину. — Хань, за мной, — скомандовал Тао и пошёл теперь уже в свой новый дом. Его отстроили совсем недавно, вместе с остальными, специально к грядущему празднику полнолуния, чтобы новоиспеченным парочкам было, где жить. Чаще всего альфы стараются строить свой дом самостоятельно, прибегая к чей-либо помощи в крайнем случае.       Всю ночь омеги разговаривали, вспоминая своё детство, юношество и тот роковой день, когда семьи одна за другой стали покидать свои земли. Семья Лу ушла рано утром, и друзья так и не смогли попрощаться, хотя, может, оно и к лучшему? Ведь все прощаются, когда знают, что больше не увидятся. Ну, или не знают, а надеятся. — Помнишь, как ты с Крисом подрался? — Да уж, — смеялся омежка, — это был самый странный способ привлечь внимание того, кто нравится. Это он метку-то поставил? — Заметив, как порозовели щеки друга, Хань кивнул сам себе, — айщ, можешь не отвечать, у тебя на лбу написано, что он. — Лу, а ты уже нашел своего альфу? Взгляд Ханя забегал, он не мог врать Тао, но и правду сказать не мог — стыдно. — Ты можешь мне все рассказать, я пойму. — Видел альфу, у которого морда кирпичом и концы осветлены? — Ну, неплохой, правда серьёзный больно. Это он? — И он меня ненавидит. — Тогда мы просто обязаны пойти завтра на праздник! — Тао, ты уже меченый. — А не все ли равно? — друг приподнял левую бровь. — Давай, Хань, соглашайся! Наплюй на них всех, веселись. Ты стухнешь здесь такими темпами, а так, пока они все будут мило ворковать и трахаться, мы будем завывать им на зло! — О-о, да ты само зло, — омега призадумался, умиляясь со своего друга. А что он теряет? Правильно, ничего. — Завтра придется зайти к вожаку и спросить разрешения, а потом я поведу тебя к своему любимому месту, где я, практически, жил все эти два года. Там очень красиво и много цветов. Поэтому пора спать, завтра рано вставать, — быстро чмокнув парня напротив в щеку, омега направился к себе домой. Он уже и забыл, какого это, ходить на двух ногах, а не четырех лапах. Ощущения немного…странные? Лухан не сможет описать словами, до какой степени он рад увидеть знакомое лицо, услышать родной голос человека, с которым есть общие воспоминания и шутки, которые никто больше не сможет понять. И уж тем более не сможет понять, если говорить они начнут не на корейском языке. Это определенно был самый лучший день в жизни Ханя. Точнее за время его жизни, проведенной в этой стае. Он как будто ожил, прошлое смогло вдохнуть в него жизнь. Как раз во время, учитывая, что молодой волк был намерен бежать из стаи, как только все отправятся в горы. Он бы просто не смог потом жить со своим альфой бок о бок, наблюдая, как тот прижимает к себе другого. Наблюдать, как тот дарит всю свою нежность и тепло не ему. А что, если в дальнейшем он ещё будет нянчить их щенка? Этого бы он точно не осилил, наложив на себя руки.       Этой ночью омега спал крепким и здоровым сном, словно младенец.       Утро началось не так радужно, как хотелось бы. Проснулся парень от того, что на него упало нечто тяжёлое, начиная орать что-то про новый день, птичек, дела и завтрак. Подняв сонный взгляд на источник шума, омега широко улыбнулся. Давно он так не просыпался… В дверях стоял папа, утирающий слезу, одиноко стекающую по щеке. Его сын счастлив, а не это ли самое важное в жизни любого родителя? Видеть, как твой ребенок улыбается, смеётся, шалит. Папа Ханя скромно улыбался, радуясь, что Тао нашёл их. Он был уверен, что этот мальчик не чисто случайно забрел сюда, он искал. Долго и, как оказалось, успешно. Приятно, когда у твоего чада есть друг, способный вразумить, поддержать и заставить улыбаться одним своим видом. Мальчики повалялись еще немного в кровати, радостно скуля, после отправляясь на кухню, где их ждал вкусный завтрак. Лухан давно уже не получал удовольствия от еды, поэтому заставил родителя вздрогнуть, услышав такое радостное и уже забытое: "Вкусно! Спасибо, пап". Взрослый омега даже не услышал тихого "спасибо" от второго парня, как его тронула та простая фраза. Неужели его малыш возвращается? — Итак, сейчас мы к вожаку, а потом на поле, так? — уточнял следующий план действий Тао. — Угу. — Я не понял, какого черта ты опять не на ногах?! — Тише, мне так удобнее… — Мне плевать. — Тао, тебе вожак рассказал про здешние правила обращения с альфами? — омега остановился, смотря на друга. — Нет, а что? — Не смотри им в глаза. — Иначе я превращусь в камень? — друг издевательски посмотрел в глаза напротив. — Просто нельзя, это приравнивается к вызову, — услышав недовольное фырчанье, Хань лишь улыбнулся. Он знал, что его панда с нравом и не любит, а точнее сказать ненавидит, прогибаться подо всеми подряд. Его уважение и внимание надо заслужить.       Омеги шли в направлении хижины вожака, проходя мимо группы альф, что разделывали туши оленей. Как и рекомендовал друг, Тао опустил взгляд, но продолжал идти с грацией кошки, держа при этом осанку и шею ровно. Ведь его основная задача не смотреть им в глаза, так? Они уже почти прошли, как вдруг Чен окликнул новобранца. — Хэй, Тао, верно? — получив утвердительный кивок, он продолжил, улыбаясь, — можешь не опускать так взгляд, все нормально. — Остальные закивали в знак согласия. — И это всё? — альфы недоуменно переглядывались. — Эм, ну да. — Чен, мне кажется, что еще немного, и он накинется на тебя. — Да что я не так сделал?! — жалобно оглядываясь по сторонам, — я всего лишь хотел сделать как лучше. — Я в этой стае меньше дня, а уже могу игнорировать ваши чертовы правила приличия. Однако он, — омега указал на своего друга, — живет с вами два года! — Остановись, — подал голос Лу, — не обращай внимания, идём. — Не обращай внимания?! — тот был просто в бешенстве, — Что вы с ним сделали, сволочи?! — Ничего, — начал испуганно отвечать Чанёль, выставляя вперед руки.Мало ли что придет на ум этому вспыльчивому омеге? — Да он из шкуры волка не вылезает! У него глаза потухли! Ходит здесь так, словно обокрал кого и виноват перед всеми! Да чтоб вы знали, он был одним из самых красивых омег нашей стаи! — Хуан Цзытао, прекрати немедленно! — теперь кричит Хань. Бровь Сехуна заинтересованно дернулась, это первый раз, когда он слышит «нормальный» голос омеги, который звучит уверенно и жестко. Омега вышел из тени уже на двух ногах, смотря на своего друга. Сухо пытался скрыть улыбку. Его брат опять повёлся на этот детский развод. Тао всегда таким образом заставлял того оборачиваться обратно и показывать свой истинный характер. Сейчас это всего лишь малая часть от того, каким был его братишка.  — Не смей им ничего про меня рассказывать, мне не нужна их жалость. Когда я хотел подружиться и рассказать про себя, меня не приняли. А теперь я привык и не нужен мне никто. — Ага, ты перед этим на волка не походил. Понимаешь? Не волк, а какой-то тупой загнанный олень! Лухан замер, обращаясь в кремового волка, грозно рыча. Они смотрели друг на друга, после чего Лу убежал. — Зря ты так, Тао, — начал Сухо, — однако он давно не злился, я чуть не лопнул от умиления. — А я чуть в штаны не наложил. Давно такого дикого взгляда не видел. — Зато мне он до сих пор снится в кошмарах. — Ифань!       После короткого приветствия своей пары, Тао все же направился к вожаку. Зайти к нему он может и в одиночку, самое сложное будет потом. Ему надо будет найти друга, вот только где его поляна? И на неё ли он побежал? Только сейчас ему показалось, что он всё же перегнул палку. «Надо будет извиниться», -промелькнуло у того в голове. В хижине вожака было достаточно светло и уютно, приятно пахло различными травами и свежеприготовленной едой. Омега медленно продвигался вперёд, сомневаясь: а имел ли он право? — О, Тао, привет, чего пришёл? — Здравствуйте, — парень учтиво поклонился, — я хотел спросить разрешения пойти вместе с Луханом на праздник. — Зачем тебе? У тебя же уже есть альфа. Или я чего-то не знаю? — сказал глава стаи, лукаво улыбаясь. — Мы с ним мечтали об этом с детства, что пойдем вместе. Да и в ином случае он просто не пойдёт один. Я нужен ему. — Но у вас нет венков. — Разве ещё не поздно их сделать? — Вам нужно поспешить.       Тао сидел около костра, где было вчерашнее собрание, на котором его представили всей стае. Он тогда очень нервничал, боясь, что обознался, и тут нет его друга, которому он обещал всегда быть рядом. Омега грустно уставился на свои ноги, понимая, что без посторонней помощи Ханя ему не найти. Только вот одна проблемка… С Лу никто не общался. Уже отчаявшись найти своего друга детства, омега услышал, как кто-то медленно к нему подходил. Слегка приподняв голову, он заметил альфу своего Олененка. — Не знаешь где Лухан, верно? — И что с того? — повисла минута неловкого молчания, пока альфа решался сдать себя и помочь своей паре. Се для себя отметил, что помогает не Тао, а Лу. — Сехун. — Рад. — Идем. — В смысле? Ты знаешь, где он? — Да. И не надо спрашивать меня об этом дальше, — омега лишь ехидно улыбнулся. Сталкер.       Они достаточно долго шли по лесу, молча, пока всё же не решились сделать небольшой привал. Все же на двух ногах идти сложнее, особенно по лесу, где вечно спотыкаешься о корни деревьев и цепляешься одеждой за такие надоедливые сучья. Сели напротив друг друга. Тао без какой-либо​ эмоции разглядывал парня, подмечая как можно больше мелочей. Интересно все же, это же пара его Лу-Лу. Он видел, как альфа терпел прожигающий взгляд, но все же не выдержал. — Что же ты так меня рассматриваешь? Понравился? — парень поднял ленивый взгляд, встречая ухмылку на губах омеги. — Нет, — нервно выдохнул омега, яро желая добавить: «Упаси боже, чтобы мне приглянулся подобный самовлюбленный кирпич». — Значит, Лухан тебе уже всё рассказал? — И что же я должен такого знать? — Хорошо, мы пойдём иным путем. Чего уставился? — Просто так. — Неужели? — правый уголок губы пополз вверх. — Ты отличаешься от других волков. Мне просто интересно. — И в чем же между нами разница? — От других веет теплом, а от тебя — холодом. У других все эмоции написаны на лице, особенно у того ушастого, — альфа пустил легкий смешок, поняв, кого тот имел в виду. — Чанёль. — Он самый. А вот твои эмоции показывают глаза. — Точнее уж сказать, что они сдают меня. И в этом вся моя странность? — Се заинтересованно посмотрел на своего собеседника. Его нисколько не трогают слова омеги, тем более, что тот не собирался его задеть. Он просто объяснил причину своего интереса. — Пожалуй, да. Хотя…я хотел спросить…- Хун слегка наклонил голову в бок. Что может спросить такого этот парень, который, походу, ничего не боится? — Ты вообще улыбаешься? — альфа в ответ лишь тихо рассмеялся. — Я то уже надумал. Ну, вообще-то да. — Нам пора.       Они шли еще полчаса, как подошли к своеобразному концу леса, дальше виднелась поляна. Омега уверенно направился дальше, а вот второй спутник быстро скрылся в кустах.       Увиденное зрелище тронуло омегу до глубины души. Начало дня, солнце ещё так сильно не печет, легкий ветерок обдувает, сбивая непослушную челку на глаза. Где-то над головой по дереву орудовал дятел, а в далеке квакали лягушки. С каждым новым порывом ветра, слышалось шуршание листвы, а дух предательски захватывало. Здесь было очень много света, и мрак не нагонял никакой тоски. Мимо прополз еж, гордо таща на себе грибы. Хоть ёжики и хищники, но простой еды хочется всем. Омега стал вертеть головой по сторонам, принюхиваясь, всё же в этих высоких травах найти друга достаточно проблематично. — Я же говорил, что тут красиво, — Тао лишь подпрыгнул на месте, визжа, как маленький ребенок. — Хань, твою ж бабушку…- тот же не чувствовал себя виноватым и слегка хихикал над тем, что ему удалось подкрасться незаметно и напугать друга. Галочка в списке дел, которые Лу был обязан сделать. — Прости меня, я не хотел тебя обидеть. — Все нормально, только жаль, что мы теперь не успеем. — Почему же? Я был у вожака, он позволил, поэтому давай быстрее собирать цветы!       Ребята резвились, бегая по поляне, собирая цветы и подбирая их по цветовой гамме и размерам. Признайте, вы не будете делать венок из подсолнуха и ромашки, например. Тао подбирал более нежные цветы, которые, по его мнению, олицетворяли его друга: такого же нежного, хрупкого и светлого душой. Лухан же делал венок, который чем-то напоминал ему Сехуна. Он знал, что не отдаст тому своё творение, ведь альфа просто к нему не подойдёт. Если же у Тао все цветы были примерно одинакового цвета — светлого, то у Лу наблюдались все цвета радуги. Светлые — это холодность Сехуна к Ханю, оттенки желтого и красного — огонь, который разжигается в сердце омеги, стоит почувствовать приближение своей пары. Остальные цвета — это настроение его альфы, такое же игристое.       Омеги сидели под деревом, перепутав свои ноги. Было так хорошо и спокойно, что Хань был согласен заснуть прямо здесь, пока вдруг один факт не зацепил его. Как Тао нашёл его? Этот вопрос он и озвучил в следующую минуту. — Твой Сехун помог. — Он не мой. — Ну, да-а, — заулыбался омега, толкая своего друга пяткой. — Кстати, он классный малый, — в этот момент в сердце Лу что-то екнуло. Ревность? Возможно, но сейчас она такая необоснованная. — Тао, я.хотел.- и стыдливый взгляд начал прятаться под челкой, а пальцы начали нервно теребить стебель цветка. — Не стесняйся, спрашивай. — А какого цвета его глаза? — на какое-то время омега задумался, а после лукаво улыбнулся. — Вот сам сегодня и увидишь. — Ну, Тао, это не честно!       Друг оказался неумолим, сохраняя цвет глаз в тайне. Омеги закончили свои венки и направились обратно в поселение. Все же время за делом и рядом с другом летит довольно быстро.       Настало время, омеги вышли из своих хижин, одетые в белые подпоясанные рубашки, а на головах красовались их венки. Все же Лу постарался на славу, и его творение было лучше, чем у других. Его был крепче, пышнее и разнообразней. На альфах же были чёрные одеяния на тип кимоно. Хань топтался на месте, ему жутко неловко. — Тао, можно я уйду? — С ума сошел? Раздался гонг, и омеги побежали врассыпную. Кто сказал, что будет просто? Альфа сначала должен поймать омегу, после укусить за ушко. Если тот укусит в ответ и обратится, протягивая венок, то можно считать, что своеобразная свадьба состоялась.       Лухан бежал, бежал настолько быстро, насколько это только было возможно. Он бежал, хотя сам не понимал от кого и для чего это делает. Омега резко остановился, понимая, что его друг отстал и теперь придется возвращаться обратно. Лу сразу бежал к горе, чтобы забраться как можно выше и наблюдать за всеми новыми парами, что будут приходить. Он должен увидеть его в последний раз. А что тот раз будет последним, он не сомневался. Повернув голову в сторону хрустнувшей ветки, омега замер. Никого нет. — Тао, не смешно, выходи. Я хочу забраться как можно выше, там луну лучше видно, — но ответа не последовало, а друг так и не показался. Откуда Лу знать, что друг просто не побежал за ним дальше, заметив, как вместо него бросился альфа друга. Тао оставалось лишь победно улыбнуться и направиться в сторону своего дома, прямиком в объятия своего альфы с чудным запахом смолы.       Стоило ветру сдвинуть ветки кустарника, открывая взор на горчичного цвета глаза, омега лишь резко сорвался с места. Он не будет принадлежать кому-то​ другому, никогда, не в этой и не в следующей жизни. Петляя меж деревьев, юноша начал слегка затормаживаться, думая, что погоня закончилась, и ему удалось оторваться, запутав свой след. Но неожиданно тот волк прыгнул на него со спины, крепко прижимая к земле.       Омега скулил и вырывался, но альфа был гораздо сильнее. Хань замер, понимая, что уже на протяжении двух минут, что он тщетно пытался убежать, волк держит его за ухо. Пропал. Альфа ослабил хватку, отпуская перепуганного омежку, который сразу же обернулся человеком, показывая, что не собирается выполнять обряд дальше, кусая альфу за ухо в ответ. — Ты? — нервно выдохнул парень, наблюдая за тем, кто решил предъявить на него свои права. — Ждал кого-то другого? — и снова эта улыбка, — взгляни на меня, Лу. Посмотри в мои глаза, что ты видишь? — парень послушно поднял глаза, невольно охая. Он и представить не мог, что глаза Сехуна настолько прекрасны, очаровательны, глубоки… А что самое главное, они смотрели на него с таким трепетом, теплом и любовью, что слезы сами потекли из глаз, а губы растянулись в глупой улыбке. Секунда и перед Се стоит кремовый волк с белой грудкой, слегка склоняя голову на бок. Он подошёл еще ближе и укусил альфу за мягкое и такое чувствительное ушко. Омега и не помнил, как они стояли в обличии людей, смотря друг на друга. Он не помнил, как неуверенно протянул альфе венок, а тот, с блаженной улыбкой на устах забрал его, тут же надевая на голову. Он и не вспомнит, как сначала альфа надел ему на шею амулет, вырезанный из дерева и украшенный разными узорами; как альфа протянул ему пышный, бледно-желтый у основания и коричневый к верху цветок. Мир для омеги остановился в глазах его альфы. Он теперь живет исключительно ими. Сехун же запомнит на всю жизнь момент, когда искра, в глазах его малыша, зажглась вновь.       Пара крепко обнялась, стоя так какое-то время, пока альфа, взяв своего мальчика под руку, не повел в сторону горы. Сердца обоих бились так, как будто они продолжают бежать. Сердца бились так, что складывалось впечатление, что еще немного, и они проломят грудную клетку. Пальцы парней были крепко переплетены, как будто навсегда. Хотя почему «как будто»? Волк выбирает пару только один раз. Это значит, что теперь Сехун и Лухан будут идти рука об руку по узкой тропе жизни, встречая и преодолевая все трудности вместе.       Они сидели на самой вершине горы, наблюдая за поистине прекрасной ночью: огромная полная луна на фиолетово-черном небе с россыпью звезд, складывающихся в различные созвездия. — Готов? — немного нервно спросил альфа. Ответом послужило молчание. — Что-то не так? — Почему ты игнорировал меня, обижал? А ещё, как же Сюмин… — Если честно, то я сам не знаю. Я ждал этого дня, чтобы рассказать о своих чувствах, но что-то в моем плане пошло не так, — альфа грустно ухмыльнулся, — Сюмин мой двоюродный брат, Лу. — Что?! — Прости, — альфа рассмеялся, — а ещё я не разрешал тебе смотреть мне в глаза, потому что, как верно подметил твой Тао, все мои эмоции не на лице, а в глазах. Я боялся, что ты увидишь мое истинное отношение к тебе. И других подговорил, чтобы не разрешали. Вдруг, тебе бы кто-нибудь приглянулся… — А я боялся увидеть в твоих глазах отвращение… — Глупый малыш, — альфа потрепал омежку по мягким волосам, — а ещё твой Тао был со мной заодно. — В смысле? — Он помог мне разозлить тебя и заманить на праздник. — Вот же. — Тише, — Хун приложил палец к губам омеги, не давая продолжить, — знаешь, в чем прекрасна луна? — С низу раздался первый вой, подхватываемый парой. Кто-то уже начал. — В чем же? — Она всегда выслушает тебя, примет часть твоей боли на себя. Она освещает твой путь в темное время суток, она поёт вместе с тобой. Луна — часть тебя, твоего сердца. Когда ты смотришь на неё, то не можешь оторвать взгляда. Она становится твоим лучшим другом и первой, самой крепкой любовью. Ты готов отдать за неё душу, понимаешь? Хань, — начал альфа серьезным тоном, — будь моей Луной. — Только если ты станешь моей, - прошептал омега в самые губы, тут же целуя их. Они кусали губы друг друга, после нежно зализывая. — Я и так весь твой, Лу. — Готов? — омега поднял левую бровь, закусывая нижнюю губу. — Всегда, — улыбнулся альфа, обращаясь в волчью ипостась вслед за омегой, начиная выть. За ним начал и Лухан, прижимаясь к своей паре. Внизу подхватывала одна пара за другой, пока все не включились. Их голоса переливались, создавая невообразимой красоты музыку. Они пели, вкладывая свою душу и любовь. Они посвящали себя своим парам. Не это ли настоящее счастье? Счастье, не омраченное ничем. Чистое, как роса, чувство. Закончив свою чудную песню, песню любви, которая разносилась над всем лесом, долетая и до небольшого поселения. Там, стоя в самом центре, родители грустно улыбались, заслышав своего ребенка, который теперь стал взрослым.        Пары отправились в лес, радостно тявкая, словно собаки, встречая своих друзей и поздравляя их. Хань и Сехун смотрели на них с самого верха, давая отмашку рукой.       Вы знали, что глаза волков начинают излучать легкое свечение, когда они счастливы и всем довольны? Вот и остальные не знали, до этого момента. Если бы у них была возможность, то они бы записали весь праздник на видео, показывая потом своим волчатам, да и просто на память. Светлую и долгую память о юности, о любви.       Все скрылись в чаще. Омега замечательно знал, что будет дальше, поэтому боялся повернуть голову. Альфа склонился к своей паре, целуя за ушком, спускаясь ниже. Дальше шея, ключицы… Руки начали поглаживать бедра омеги и, пока еще, плоский животик. Хун улыбнулся, ведь очень скоро он это исправит.       По истечении недели, пары начали медленно возвращаться, радуясь встрече с близкими. Все были вымотаны и еле держались на ногах, но на лицах сияли счастливые улыбки, а на тонких шеях омег — бардовые метки. В тот вечер, когда вернулась последняя пара, был организован знатный пир, на котором Тао всё же отдал свой, слегка потрепавшийся и увядший венок. В этому году никто не вернулся холостым, ставя новый рекорд. Четыре пары. Для стаи это большой праздник, ведь скоро в ней станет, как минимум, на четыре члена больше. Только если двое новых волков тоже не решат завести маленького.       Прошел месяц со дня празднества полнолуния. Омеги сильно подружились, помогая друг другу и делясь своими ощущениями. У всех были небольшие животы. У всех, да не совсем… — Лу, сколько у тебя щенков? Живот просто огромен! — пропищал Бэкхен, поглаживая чужой живот. — Двое, вроде… — Повезло же! — улыбался омега брата, Лэй. — Спорный вопрос… - не унимался​ Бэк, слегка морщась. — Бэкхен!       Вечером, когда муж вернулся с охоты, Хань начал хихикать, наблюдая. Всё же правильно говорили ребята, что на время их стая лишилась четверых молодых и самых сильных альф, которые носятся по всему поселению, выполняя «просьбы» своих милых (тиранов) омежек. Больше всего было жалко Чонина, альфу Кенсу, ведь его омега стал похож на морского тюленя, вечно лежащего и поглощающего пищу. Чонину же вечно приходилось бегать в лес или по соседям, чтобы заткнуть своего обжору. Сехуну повезло, его омега спокоен, как удав, резких перепадов в настроении и желаниях нет. За исключением того факта, что он поглощает клюкву в неограниченном количестве. — Хун, я тебе говорил, что ты — моя Луна? — Нет, — улыбнулся альфа, устраиваясь рядом с омежкой, поглаживая его живот. — Ты говорил, что любишь меня. — Так вот, Сехун-и, ты не только моя Луна​, но и похож на неё. — Что ты имеешь в виду? — альфа поднял недоумевающий взгляд. — Твой мех. Он такого же цвета, что и она — серебристого, — в ответ улыбка. — Надеюсь, что наши щенки будут похожи на тебя. — А я, что на тебя. По комнате разнесся тихий смех, но кто же знал… (4 месяца спустя). — ЛУХАН, ПОМОГИ, ОН УПОЛЗАЕТ. ЛУХААААН, ОН ГРЫЗЕТ ТАПКИ. ЧЁРТ, ДАВАЙ ПОМЕНЯЕМСЯ, ПРОШУ, ОН ВЕСЬ В ТЕБЯ, — омега же тихо хихикал в соседней комнате, прижимая двух волчат, которые пошли в отца. Они такие же тихие, спокойные и тоже альфы. Один был такого же серебристого цвета, переняв от папы также белую грудку. Второй же был светло-серый. С одной стороны, альфочки похожи между собой и отцом, только вот Чонгук, светло-серый волчонок, больше хулиганил и вечно куда-то пытался сбежать от своего папы, однако быстро успокаивался, стоило только учуять приближение отца. Но вот второй альфа, Юнги — полная противоположность брата, который был очень тихим и предпочитал из кроватки никуда не вылезать. А вот третий волчонок, самый младший, оказался омежкой и точной копией своего папы. И речь идет не только о внешних качествах, что его волк тоже кремового цвета. Он шумный и вечно что-то выкидывает, как сейчас, например. — ЛУХАААААН, ОН ОТНИМАЕТ МОЙ ПУЛЬТ.       Ночью, омега смотрит на своё мирно сопящее семейство. Всё же он не жалеет тех двух лет, что был изгоем, как бы грустно это не звучало. Зато сейчас его сердце трепещет от каждого взгляда, каждого нежного поцелуя своего альфы. Он несказанно рад, что Тао нашёл его и что заманил его на тот праздник, ведь кто знает, что бы тогда сейчас было с Луханом? Была ли у него такая большая и любящая семья? Он не знает и не хочет даже думать об иной стороне медали.       По стеклам бил холодный осенний дождь, оставляя мокрые дорожки, словно слезы природы. Ложась ближе к своему мужу, Хань уверен, что это слёзы счастья, которые также стекают по его щекам. — Спокойной ночи, — прошептал омежка. — Спокойной ночи, мой солнышко, — прошептал альфа, целуя свою пару в висок, сильнее прижимая к себе. — Я люблю вас. — А мы — тебя. И в доказательство сказанных слов, маленький омежка начал тихо кряхтеть во сне, пихая своего старшего брата. Юнги не в восторге от пробуждения, начинает тихо рычать. Оба родителя лишь тихо посмеивались со своих детей. — Такой момент испортили, — продолжал улыбаться Сехун. — Мне страшно представить что мы будем делать, когда они подрастут… — Почему же, мне все предельно ясно. — Нет, Сехун, отводить их в лес и оставлять там, мы не будем. — Между прочим, можно рассматривать, как вариант, — получив лёгкий тычок в бок, альфа хихикнул. — Я имел в виду, что я буду ходить и скалиться на всех, кто посмотрит на мой цветочек. — Ты не исправим, — продолжал посмеиваться Лухан, получая нежный поцелуй в висок.       Была ночь, по окнам продолжали бить капли холодного осеннего дождя. В большом деревянном доме спало семейство О, удивившее всю деревню сильной тройней. Многие будут рассказывать своим детям эту тёплую историю любви. В уходящем году останутся все печальные моменты и одиночество. Там так же останется одинокий кремовый волк с белой грудкой, что собирался бежать из стаи. В новый год войдёт абсолютно новая стая, где был поставлен ещё один рекорд — никогда в один сезон не рождалось столько щенят. Теперь в каждом доме будет царить только любовь и спокойствие.