Через коридор

Суббота. Утро. Любимая мелодия и приятный голос обожаемого исполнителя уже давно превратились в раздражающие звуки будильника. Чонгук с закрытыми глазами нащупывает телефон и проводит пальцем по экрану, возвращая желанную тишину. Затем он скидывает ногами одеяло и начинает вспоминать, какой сегодня день недели, и что его ждет. – Ай, пиздец, – хватается он за голову, когда осознает, что родители сегодня уезжают на выходные в горы. – Ебанные Альпы. Чонгука оставляют без присмотра на целых два дня, он что, идиот – чего возмущается? А с того, что эти пару дней он будет находится один на один в доме со своим братом. А он его терпеть не может. Ким Тэхен – настоящая зануда. Вечно ходит с какими-то книжками, откапывает всякие интересные факты и восторженно ими делится. Да плевать Чонгуку, что река Нил когда-то на целых три года пересохла. Еще эти его штаны дурацкие – широкие такие, что туда еще одного человека вместить можно. А очки... отдельная тема. Пол лица занимают, такие круглые, старомодные, огромные жуть. В общем, оставаться с ним Чонгук не имеет ни малейшего желания. Он проклинает тот день, когда его мать нашла себе ухажера. Нет, за маму он, несомненно, был рад. Но никто не предупредил, что с отчимом прилагается эта катастрофа Ким Тэхен. Чонгук выходит из комнаты, сонный, проверяет, нет ли на уголках губ засохшей слюны, потирает глаза, направляется в ванную. Дойдя до конца коридора, он уже готовится свернуть направо, но внезапно открывается дверь, и оттуда выглядывает каштанововолосая голова, а на ней – те самые отстойные очки. Чонгук резко тормозит прям перед дверью и дергается от неожиданности. Ну, или может еще потому, что эти очки оказываются слишком близко к его лицу. А он их, как упоминалось, не переваривает. – Доброе утро, Гукки, – здоровается Тэхен с братом. – Ты можешь дверь так резко не открывать? Чуть не уебал меня, – отрезает Чонгук и легонько толкает дверь обратно, из-за чего слышится ее глухой стук об пластиковые очки. – Ай, – тихо выпаливает Тэ и непонятливо смотрит на Чона своими большими глазами. День. Чонгук развалился на диване в гостиной и рубится в видеоигру. В этот момент к нему приходит осознание того, что плюсы в отсутствии предков все-таки имеются, он с улыбкой вскрикивает "Юху!", одерживая победу над очередным врагом. Вдруг слышится дерганье дверной ручки, и мир увлекательного овервотча рушится. Чонгук, к счастью, и так хотел закончить играть, поэтому он просто вздыхает, кладет геймпад на место и встает с дивана. Как только он поднимается и разворачивается, то встречается взглядом с Тэхеном и снова дергается, ибо тот снова стоит уж слишком близко. Вообще-то, Тэ стоит на расстоянии вытянутой руки, даже немного дальше, но Чонгук, видимо, слишком придирчивый в плане личного пространства, вот поэтому так и дергается. Именно поэтому. – Чего тебе? – спрашивает Гук и надеется услышать фразу, которая не будет развивать их разговор. Вот насколько его брат раздражает – даже разговаривать с ним как-то неприятно. – Я хотел посмотреть, как ты играешь. А ты уже уходишь, жаль. – Тэхен поджимает губы и указательным пальцем поправляет очки на переносице. – Чего-о? – недоумевает Чон, а потом демонстративно оборачивается вокруг себя и продолжает: – У нас книги дома кончились? Двадцатый круг перечитывания энциклопедий подошел к концу? – Нет. Почему ты так говоришь? – правда не понимает Тэхен. – Да ты никогда не интересовался ничем, помимо своих книг. Чего вдруг на овервотч мой решил переключиться? Надоело глазами по строчкам бегать? – Не думаю, что настанет тот день, когда чтение станет для меня утомой, – задумчиво отвечает Тэхен. – Я просто решил попробовать что-то новое. К тому же, видеоигры развивают моторику пальцев, ускоряют рефлексы, тренируют память... – Ясно, ясно, – машет рукой Чонгук, лишь бы прекратить этот треп и перестать с ним разговаривать. – Ну, может, потом посмотришь. Когда-нибудь. – Угу, – широко со стиснутыми губами улыбается Тэхен, кивает и уходит. А Гук зависает на месте и не может забыть то, что сейчас увидел. Эту улыбку. Он ее, кстати говоря, тоже не переваривает. Вечер. Суббота подходит к концу, оба брата заняты своими делами. Чонгук лежит у себя на кровати и метает бейсбольный мяч в дверь, считая вслух, надеясь дойти до рекордного числа. – 132... 133... 134... 135... – проговаривает он не самым увлекательным тоном, – 136... 137... 138... Твою мать! Он подскакивает с постели и направляется к дверному проему, в котором стоит Тэхен и потирает свой лоб. – Стучаться не учили что ли? Ну, что за... – Я стучался, – отвечает Тэхен и поднимает свой взгляд на младшего. Тэ, хоть и старше Чонгука, но ростом немного ниже. Он смотрит на Гука, а тот в свою очередь почему-то нервно сглатывает. И неудивительно. Никто не предупреждал его, что Тэхен с поднятой челкой и открытым лбом выглядит так... так хорошо. Чон офигевает с собственных мыслей и тут же решает вернуть себя на землю: – Все равно... сам виноват, – бормочет он, глядя на лоб брата, на этот прекрасный, с красным пятном, из которого показывается капелька крови, лоб. Но Тэхен ничего не отвечает, вместо этого он снимает свои огромные очки и начинает их разглядывать. – Не треснули. Слава Богу, – легонько улыбается Тэ. Чонгук закатывает глаза и возмущается: – Да черт! У тебя... у тебя же лоб кровоточит! А ты об этих стеклышках переживаешь! Тэхен удивленно поднимает на Гука свои большие глаза, и тут младший снова офигевает от собственных мыслей. Какой же Тэхен красивый. Без этих дурацких очков. Хотя... с ними тоже ничего. Единственное, что портит всю картину – кровавая царапинка на лбу. Чонгук снова мотает головой, якобы этим он прогонит свои мысли. – Иди кровь вытри, – говорит Чон. Тэхен неуверенно чешет затылок, отводит взгляд в сторону и признается: – Я не смогу. Я боюсь крови. Чонгук сначала не врубается в ситуацию, а потом выдыхает протяжное "о-о-омг" и скрещивает руки на груди. – Да ладно, ты же взрослый пацан! – хмыкает Гук и слегка толкает брата кулаком в грудь. – И там крови-то всего-ничего! – Люди наделены различными фобиями и неприязнями вне зависимости от возраста и пола. Мне, к сожалению, досталась боязнь крови, – спокойно поясняет Тэхен и смотрит прямо брату в глаза. Чонгуку становится все больше не по себе от этих больших глаз, он отворачивает голову и хмурится. Вот до чего он ненавидит своего брата, даже смотреть на него не может. – Ладно, идем, – обреченно соглашается Чонгук и направляется в ванную, так как там хранятся пластыри, вата и прочее. Но вдруг он чувствует чужую ладонь, мягко сжимающую его. – Стой, – останавливает его Тэхен. Чонгук поворачивается и вопросительно смотрит на него. Руку он не вырывает, решает оставить ее там, ибо это, вроде как, раздражает, но как-то приятно раздражает. Чон не понимает своих же мыслей, но решает забить на это. – В ванной же огромное зеркало напротив табуреток, я не хочу это все увидеть, – говорит Тэхен. – И че тогда? – спрашивает Чон. Тэхен проходит в комнату, присаживается на кровать Гука и отвечает: – Я тебя тут подожду. Чонгук разворачивается, идет в ванную, а в голове проигрывает последнюю услышанную фразу. Он копается в ящике в поиске аптечки и думает, от чего же у него такое чувство дежавю. Когда он все-таки вспоминает, где уже раньше слышал эту фразу, то отскакивает от ящика, смотрит на себя в зеркало шокированными глазами и с приоткрытым ртом. – "Я тебя тут подожду", – шепчет он себе под нос и понимает, что именно это говорил Тэхен ему во сне. Да, его брат ему снился, и Чона этот факт ужасно бесит. А если быть точнее, то не снился, а снится. Чуть ли не каждый день. Это еще один пункт в список, почему он ненавидит брата. Мало того, что тот в жизни ему спокойствия не дает, так еще и во сны вторгается. Вот, какой мудила этот Ким Тэхен. Чонгук снова вспоминает этот самый сон. В нем Тэхен произносит ту же фразу, тоже находясь на гуковой постели. Вот только его идиотские широкие штаны не на нем, да и боксеров тоже нет. И вообще, вся одежда куда-то подевалась. Сны, они ведь какие-то мутные, безрамочные, неразборчивые, так что откуда Чонгуку знать, куда эта тэхенова одежда пропала? И почему Тэхен был привязан за запястья к изголовью кровати, Гук тоже понятия не имеет. Всем ведь снится какая-то наркомания, и вот самая настоящая наркомания Чонгука – это его брат, Тэхен. Чонгук возвращается с аптечкой в руках, и видит, как каштанововолосый лежит на его кровати, так еще и в такой позе, что раздражает еще больше. Тэхен с раскинутыми ногами развалился на мягком одеяле, одна рука держит челку и оставляет лоб открытым, а вторая упала на живот. Лежит он и смотрит в стену, думает о чем-то. – Вставай, – говорит Чон, и Тэ отчаянно вздыхает, глядя на аптечку. Чонгук присаживается на кровати и кладет аптечку на колени Тэхену, и начинает там шарить в поисках антибактериального спрея. Найдя нужную баночку, он берет ее в руки и ставит палец на кнопку распылителя. Гук поднимает взгляд на рану, которую сейчас собирается обработать, но его отвлекают карие глаза, смотрящие на него сквозь эти огромные, черт бы их побрал, очки. Он снимает эти очки, мол, мешают они. Чонгук снова нервно сглатывает, что является его естественной реакцией на нарушение личного пространства Тэхеном, и говорит: – Будет щипать, не дергайся только. – Не буду, я устойчив к такой мелкой боли, – заявляет Тэхен, не отрывая взгляда от Чона. Нет, ну это уже возмутительно, нельзя же так пялиться. Людям некомфортно от такого, неужели он этого в своих книжках не прочитал? Что люди не любят, когда на них так пристально смотрят. Возможно, не у всех из-за этого просыпается странное желание придвинуться еще ближе и поцеловать, как у Чонгука сейчас, например, но дискомфорт присутствует у всех. Гук нажимает на распылитель, и Тэхен слегка щурится. Чонгука это почему-то радует и немного даже умиляет. "Да что за пиздец со мной происходит", – думает он. Далее Чонгук берет влажную ватку и промакивает рану. Тэхен закусывает свою губу, и Гук думает, что тот издевается. Какие-то непонятные чувства сейчас бурлят внутри младшего, что-то в груди сильно отдается. Он думает, что это снова оно – раздражение, вызванное братом. Ну, как обычно же. Потом Чон начинает наносить следующее средство для заживления ран, которое жжет еще сильнее, и Тэхен от этого нервно облизывает свои губы и снова их прикусывает. Внутри Чонгука что-то начинает мешать его дыханию. Он рассматривает это как еще одно проявление того, что брат его бесит до чертиков. Ведь только такой мудак может заставлять чувствовать такую непонятную хрень. Вот, как он ненавидит своего брата – даже дышать становится сложно. Когда Чонгук наклеивает пластырь поверх ранки, Тэхен облегченно вздыхает и смотрит брату в глаза. А затем он пододвигается на самую малость ближе и быстро целует Гука в нос. – Спасибо, Гукки, – говорит Тэхен и улыбается сжатыми губами. Слишком мало личного пространства, их встреча взглядов, этот короткий теплый поцелуй, широкая улыбка Тэхена. Внутри Чонгука что-то обрывается, умирает, или же, наоборот, пробуждается и взлетает, он не уверен. Но Гук уверен в другом – это явно не раздражение к своему брату он сейчас испытывает. Это желание снова увидеть его лицо так же близко, вновь почувствовать этот поцелуй, но возможно уже на других местах и возможно уже не просто короткий и теплый, а долгий и мокрый. Как это все называется, Чонгук не уверен, но точно не симпатия или влечение, нет. Ибо если так, то окажется, что все это время сожительства Тэхен ему нравился, а это уже сумасшествие какое-то. Чонгук снова офигевает, нет, просто хуеет со своих мыслей и пытается вернуться в реальность. Он смотрит на Тэхена, но теперь уже совершенно по-другому. Выходит, все это время он любил эти идиотские очки? И даже эти убогие штаны? И вообще все, что связанно с Тэхеном? "Пиздец", – думает он. И оказывается совершенно прав. Гук осознал, что ненавидеть гораздо легче, чем любить. Если бы мог, он бы выбрал первое, нежели второе. Хотя, сердце сейчас так застучало, внутри все так затрепетало, что Чон понял – люди так не ненавидят. Он снова посмотрел на брата и увидел, что у того покраснели щеки. – Извини, наверно, не надо было, – отводя взгляд, говорит Тэхен. Он открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но не успевает, ибо его губы сталкиваются с губами Чонгука. Аптечка падает с колен, все содержимое с грохотом высыпается на пол. Но Гуку все равно. Шум в его голове гораздо громче всего остального. Он проводит языком по губам брата и чувствует, что Тэхен приоткрыл рот, давая Гуку пройти языком дальше внутрь. Чонгук берет Тэ за бедро, отодвигает в сторону, предоставляя себе место между его ног, и наваливается сверху. Тэхен падает на мягкое одеяло, на котором лежал еще пару минут назад, правда, тогда это было по своей воле. Чонгук опирается на локти по бокам от головы Тэ, и, наконец, решает оторваться от губ брата. Они оба тяжело дышат и смотрят друг другу в глаза. Взгляд Чонгука какой-то решительный и умоляющий, а у Тэхена – удивленный и ждущий. Чон снова целует Тэ, но решает, что не может держать слова в голове, и выпаливает: – Хен. Кажется, ты мне нравишься. Давно. Очень давно. Тэхен сначала никак не реагирует. Просто смотрит на него своими удивленными и растерянными глазами, потом дважды быстро кивает. Чонгук рассматривает это как "окей, продолжай" и снова впивается в губы брата. Горячее дыхание каждого становится одним общим, а поцелуи долгие и мокрые, прям как хотел Чонгук. Вдруг Тэхен своими ладонями опирается в массивную грудь Гука и слегка отталкивает его. – Я ждал этого, – со сбитым дыханием говорит Тэхен. – Что? – удивляется Гук. – П-правда? Тэ кивает и поднимает голову, чтобы поцеловать Чона, а затем снова падает на кровать и улыбается: – Я зашел сегодня в гостиную, чтобы рассказать тебе обо всем. Но ты так странно начал разговор, и я не смог. Лицо Чонгука расплывается в милой кроличьей улыбке. Каким же счастливым он себя сейчас чувствует. – Вторая попытка, – продолжает Тэ, – была, когда я зашел в твою комнату. Но ты зарядил мне бейсбольным мячом по лбу. Тоже не по плану. – Прости, – шепчет Чонгук и нежно целует Тэ в лоб, а затем и в щеки, и в нос, и еще раз в лоб, – Прости, прости, прости. В этот момент Чон понимает, что устал опираться на локти, и просто ложится на Тэхена. Он чувствует, как бешено бъется сердце брата, и уверен, что Тэ сейчас чувствует то же самое. Чонгук зарывается рукой в волосы Тэхена и слегка тянет назад, чтобы легче было покрывать шею поцелуями. Через какое-то время он понимает, что оставляет на шее брата уже не просто влажные следы, а маленькие фиолетовые пятна. Когда Тэхен хрипло стонет, в Чонгуке просыпается желание опуститься еще ниже, оставить дорожку засосов по всему торсу, и он садится на Тэхена. Гук запускает руки под футболку Тэ и, ведя ладонями по кубикам пресса, медленно задирает футболку вверх. Тэхен внимательно следит за его движениями и покорно ждет. Когда Гук снимает футболку окончательно, то принимается устраивать запланированную дорожку из засосов по коже, которая уже покрылась мурашками. Тэхен же в это время с закрытыми глазами и с закушеной губой стонет на каждый оставленный фиолетовый след и, держа Чонгука за волосы, постепенно ведет его голову еще ниже. Воскресенье. Утро. Чонгук лежит на кровати и пялится в потолок. Он проматывает в голове субботний вечер и думает, не было ли это очередным сном. Но приятно ноющие мышцы по всему телу и исцарапанная поясница говорят "нет, все было более, чем реально". Он радостно улыбается и смотрит на телефон – сегодня он почему-то проснулся на два часа раньше будильника. Потом до него доходит, что зря он, как дурак, все это время лежит в постели, и можно было давно уже увидеть своего брата в комнате через коридор. Он поднимается, проходит мимо зеркала, останавливается, снимает футболку и любуется тем, как царапины и засосы покрывают его тело. Чонгук решает не надевать обратно футболку, бросает ее на кровать и идет к Тэхену в комнату в одних шортах. Он доходит до конца коридора, и вдруг дверь, к которой он шел, открывается сама, и оттуда выглядывает Тэ. Чонгук смотрит на брата, видит пластырь на лбу, видит фиолетовые следы на ключицах и еще раз уверяется в том, что произошедшее вчера – никак не сон. Вот она – реальность, стоит перед ним в этих огромных очках на пол лица, в штанах таких широких, что туда еще одного человека можно уместить, стоит и вопросительно хлопает глазами. Чонгук накрывает своей ладонью руку Тэхена, которая сжимает дверную ручку. Затем целует его в губы, делает шаг вперед, из-за чего Тэ пятится назад, и они заваливаются в комнату. Чонгук закрывает за собой дверь, опирается на нее спиной и тянет к себе брата за талию. – Доброе утро, Гукки, – улыбается Тэхен и быстро целует Чона в нос.