Игрушка-потрахушка

Слэш
NC-17
Завершён
8059
автор
Размер:
29 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
8059 Нравится 94 Отзывы 1632 В сборник Скачать

1

Настройки текста
Примечания:
- Эта блондинка, племянница Картер? – Баки перевернулся на живот и с интересом посмотрел на Стива. - Шерон, - ответил тот, не поднимая взгляд от планшета. – Не думаю. Баки чиркнул зажигалкой и закурил, поставив тяжелую пепельницу ему на живот. И продолжил перебирать варианты: - Наташа? Стив взглянул на него поверх планшета и вздернул бровь. - Что? – усмехнулся Баки. – Красивая, опасная, надежная, выносливая. - И абсолютно равнодушная к нам обоим, - закончил за него Стив. - Но не к этой стороне жизни в целом, - заметил Баки. – Но ладно. Марию пропускаем, потому что она нам яйца отстрелит… - Скорее, это сделает Ник. - Оу. Они… - Ага. Давно, - Стив, наконец, отложил планшет и сполз ниже, устраиваясь на подушках. – Иди сюда. Баки быстро раздавил окурок в пепельнице, переставил ее на тумбочку и прильнул к нему всем телом. - На чем мы остановились? – спросил он, хотя память в таких вопросах ему не отказывала. - На этом, - Стив перекатился на него и всем телом прижал к постели, целуя в шею, в губы, в плечо. – На том, что я… - Знаю, - Баки под ним привычно выгнулся и развел колени. – Твоя очередь, - выдохнул он, с улыбкой прикрывая глаза, и, прежде чем ответить на поцелуй, предпринял еще одну попытку: - Та пухлогубенькая официантка из кафе на углу? Стив что-то невразумительно проворчал ему в шею и скользнул вниз, проводя языком быстро остывающую влажную дорожку от шеи до самого паха, и Баки, сорвавшись на стон, временно перестал подыскивать варианты. *** - Мари из статистики. Чисто статистически – не откажет, - Баки провел довольно грязный прием и навалился сверху, прижав Стива к матам. Тот, впрочем, вывернулся и снова поднял кулаки на уровень глаз. - И завтра об этом будет знать весь ЩИТ. - И что? - И то, - Стив уклонился от серии ударов и с усилием поймал ладонью летящий ему в скулу металлический кулак. – Хватит с меня публичности. Баки, оскалившись, резко просел и подкатом сбил его с ног, снова устраиваясь сверху. - Тогда ты должен четче ставить задачу, - заметил он, прежде чем Стив, оттолкнувшись от матов плечами и пятками, вырвался из его хватки. - Выносливая, неболтливая, темпераментная, согласная на эксперименты и на нас обоих в более-менее равной степени. Желательно – красивая и без матримониальных планов в ближайшем будущем. - Мэй? – Баки, спружинив о канаты, указал глазами на молотящую грушу единственную даму, входящую в состав элитной группы Страйк, но Стив лишь вздохнул. - Без шансов, - ответил он. – На нас с тобой она точно не согласится. Будь мы дамочками… Баки смешно округлил глаза и чуть не пропустил удар в солнечное сплетение. - Откуда… - Она не особо скрывает, - пожал плечами Стив. - Сейчас это нормально. Вроде бы. - Один ты на диво скрытен, Капитан, - подначил Баки. - Личное должно оставаться за пределами службы… - Сказал тот, кто сиганул со щитом с пятого этажа, потому что ему показалось, что шестерых противников для одного меня многовато, - закончил за него Баки, ловя левую руку Стива в захват. - Сопли подбери, шевели задницей, шевели! – раздался из дальней секции, отведенной под спарринги вне ринга, знакомый хриплый голос. – Роллинз, мать твою, что ты как девица на выданье! Баки вдруг резко выдохнул, повалил Стива на маты и, заломив его руку уже всерьез, заставил сдаться. - Семи-контакт, - напомнил ему Стив, растирая плечо. – Что на тебя нашло? - Обязательно женщина? – вдруг спросил Баки, потянувшись за полотенцем. - Что? – переспросил Стив, отбирая у него бутылку с водой. - Говорю – нам обязательно нужна именно женщина? Стив, все еще не до конца понимая, к чему тот клонит, обвел взглядом зал. - Баки. - Ты только послушай, - быстро заговорил тот, - мы оба мужики. И это хорошо, это нас с тобой устраивает. Так почему… - Баки. Мы вместе не потому, что… предпочитаем мужчин, - Стив вернул ему бутылку и тоже вытер лицо полотенцем, - а потому что в нашем случае это не имеет значения. Ну, во всяком случае, для меня. - Это называется бисексуальность, - ухмыльнулся Баки. – Так что? Дамочка, или… Стив пристально на него взглянул и даже нахмурился, но на Баки это перестало действовать еще лет в тринадцать, и об этом было известно им обоим. - Кто? – спокойно спросил он, и когда Баки уже открыл рот, счел нужным предупредить: - Не вздумай перебрать весь ЩИТ поименно. - Зачем же весь, - Баки снова оскалился и подмигнул. – Есть лишь один вариант, удовлетворяющий всем твоим высоким требованиям. Стив, нахмурившись, снова оглядел зал и тихо, почти с мольбой выдохнул: - Баки, нет. - Баки – да, - нахально усмехнулся тот. - Он не… как ты себе это представляешь вообще? - Дай дорогу тем, кто умеет быть очаровательным, - Баки усмехнулся той самой кошачьей улыбкой, довоенной, шальной, такой, от которой у Стива сжималось сердце и накатывало возбуждение. - Он тебя пошлет. Когда мы это обсуждали, я согласился… - Что у нас проблемы, - продолжил за него Баки. – Что мы хотим друг друга, но совершенно одинаково. Оба хотим совать член в кого-то горячего, жадно стонущего, податливого, страстно подмахивающего. В кого-то, кому нравится, что в него что-то суют. В отличие от нас. - Я рассчитывал, что это будет кто-то вроде… - Стив вылил остатки воды себе на голову, видимо, надеясь, что та скроет его румянец. - Кто-то вроде Жози, которую мы так здорово выдр… вые… кхм... поделили в сорок третьем, - он облизал губы и сделал мечтательное лицо. – С мужиком, конечно, не получится совсем так – у мужиков, за редким исключением, отсутствует одно из отверстий, ну, ты понимаешь… Судя по тому, как Стив покраснел, он понимал. - Баки. - Но остальные два… - Баки. - Вполне можно… - Да с чего ты вообще взял, что он… - Стив закашлялся от возмущения и продолжать не стал. - То есть, к кандидатуре у тебя претензий нет, только к условиям ее… применения. - Бак. - Отлично. Условия я выясню, не переживай. Стив закатил глаза и поднялся, протягивая ему руку. - Вставай. Давай еще раз. И, Бак? - М? - Семи-контакт! Полно людей вокруг, не хотелось бы проломить тобой стену. - Мне тоже, - вернул любезность Баки, - во всяком случае, не стену спортзала. Вот стену спальни… Стив коротко вздохнул и встал в стойку. - Поехали. *** - Командир, на два слова, - Баки поймал предупреждающий взгляд Стива, но в ответ лишь ухмыльнулся: он не нуждался в постоянном проговаривании одного и того же, все нюансы предстоящей операции запомнил с первого раза, и теперь заезженная пластинка с последовательностью действий его раздражала. Рамлоу тоже явно скучал – память у него была что надо, в отличие от того же Таузига. Вот кому точно не повредит пройтись по ключевым моментам еще раз. - Тебе неинтересно, Барнс? – лениво протянула Наташа, поднимая взгляд от планшета. - Неа, Романова. Издержки хорошей памяти. Так что? – он снова взглянул на командира, и тот, хмыкнув, поднялся, убирая шокер, который крутил в руках, в специальный чехол. Стив коротко на них взглянул, но продолжил в третий раз показывать на плане здания основные огневые точки. Они отошли к панорамному окну, в другой конец конференц-зала, где услышать их мог только Стив с его суперслухом, и Баки не стал ходить вокруг да около: - Ты сосешь? – напрямик спросил он, с наслаждением наблюдая, как невозмутимый командир давится воздухом. - Охуел, что ли? – хрипло выплюнул тот, оглядываясь. - Уже и спросить нельзя, - ухмыльнулся Баки, складывая руки на груди. – Так что? - Барнс, это вопрос или предложение? – теперь, когда первый шок прошел, Рамлоу, прищурившись, с интересом его изучал. - Зависит от того, понравится нам ответ или нет. - Роджерс в курсе твоего любопытства? – Рамлоу нашел глазами широкую спину Капитана и так явно облизал его взглядом, что Баки выгнул бровь. - Разве кто-то еще не понял, что мы все делаем вместе? – невинно поинтересовался он. - Вот как, - тот снова встретился взглядом с Баки и оскалился. – Да. - Уточню: долгий выматывающий групповой секс в пассивной роли, командир. Стив говорит, что нужно конкретно ставить задачу, так, чтобы возможности напортачить было как можно меньше. - Куда уж конкретнее, - Рамлоу хмыкнул и оглядел его с головы до ног. – Один вопрос: почему я? - А это Стив виноват, - пожаловался Баки. – У него такие высокие требования, что под них почти никто не подходит. - Кроме меня. - Кроме тебя с поправкой на пол, - ухмыльнулся Баки. – Согласись, найти девушку, одновременно горячую, красивую, выносливую, неболтливую и готовую лечь в постель с нами обоими, а не с кем-то одним, практически невозможно. Рамлоу хотел что-то ответить, но Стив, обернувшись, позвал: - Барнс, Рамлоу, вам особое приглашение нужно? Вылет через полчаса, время на экипировку пошло. Марш в арсенал. - Есть, Кэп, - по-военному отозвался Баки, но выражение лица было вовсе не уставным. За такое лицо его следовало бы в изолятор закрыть, но, к сожалению, ни одним Уставом не запрещалось смотреть на свое начальство с такой смесью вожделения и восхищения. - Я скину координаты, - негромко пообещал Баки. – В субботу оговорим… детали. Рамлоу хмыкнул в ответ и принялся стягивать форменную куртку, чтобы упаковаться в бронежилет. До субботы еще нужно было дожить. *** Брок Рамлоу не любил чувствовать себя идиотом, но сейчас, стоя в супермаркете достаточно ранним субботним утром и пытаясь решить, нужно ли что-то покупать, идя в гости с совершенно определенной, довольно прозаической целью, именно так он себя и ощущал – не знающим жизни идиотом перед первым свиданием, на котором никак нельзя ударить мордой в грязь. Потому что ни фрукты, ни вино, ни сладости, ни огромный торт не казались ему в достаточной мере уместными в той непростой ситуации, в которой он очутился, отчасти благодаря собственной ебучей удачливости, отчасти – собственному же ебучему любопытству. «Ебучему» в том самом прямом смысле. - Могу я вам чем-нибудь помочь? – заметив его мучения, спросила миловидная девушка-консультант, и в другое время Брок непременно бы оценил и ее пышную грудь, туго обтянутую форменной футболкой, и пухлые губы, наверняка отлично смотрящиеся на члене, и все остальное. Но не сегодня. Представив, как озвучивает свои сомнения (да, я иду ебаться к двум охуенным мужикам и не могу решить, вино какой страны они предпочитают в это время суток) и реакцию этого милого создания, он ответил, что справится сам. В результате в корзинку отправился кусок мяса, овощи для салата, легкое вино и огромное ведро мороженого, самое большое, какое нашлось. Во всяком случае, обед у него точно будет, вне зависимости от качества ебли. Или же – если совсем не повезет – в случае ее отсутствия. Почему-то - не иначе, как вследствие устоявшихся стереотипов - Брок думал, что Кэп живет в своем Бруклине, милом его сентиментальному сердцу эмигрантском квартале, в какой-нибудь скромной квартире на две спальни. В принципе, этот район с натяжкой можно было считать Бруклином, но вот с квартирой был полный пролет – Кэп и Барнс занимали часть двухэтажного дома, в котором было все, даже задний двор с клумбой и площадкой под барбекю. Ему открыли, едва он позвонил. На пороге стоял Барнс, непривычно одетый в тонкие штаны и футболку без рукавов. Что ж, приходилось признать, что в домашней одежде он не выглядел ни меньше, ни безобидней. - Проходи, - облизав Брока взглядом с ног до головы, пригласил Барнс. – О, вот это воспитание, - он принял пакет с продуктами и ухмыльнулся. – Стив будет через минуту – внеочередной звонок от очередного высокопоставленного мудака. Кофе? - Ну, давай, - кофе так кофе, не сразу же с порога в штаны лезть? Наблюдать, как тот, кто одной рукой может сломать шею, мирно хлопочет на вполне современной кухне: греет воду в турке, мелет зерна, привычно растирает в металлических пальцах специи - было странно. Брок еще успел подумать, насколько же странным должен ощущаться секс не только с ним, но и с тем, кого до недавних пор считали чуть ли не последним девственником Америки, как тот бесшумно спустился по лестнице и молча прижался к Барнсу всем телом. - Доулсон, пресс тур. Отказался, - ответил он на все незаданные вопросы и прижался губами к шее Барнса, после чего принял крошечную чашку густого, как смола, кофе и уселся рядом с Броком. – Утро. - Здорово, Кэп, - так же кратко отозвался Брок, чувствуя себя не в своей тарелке. - Стив, - поправил тот и передал ему большую кружку кофе со сливками – хрен знает, откуда Барнс узнал, какой он любит. – Как нам называть тебя? - По имени, думаю, - усмехнулся Брок. – Вне зависимости от того, насколько далеко все зайдет. - Кстати, об этом, - Барнс убрал в холодильник мясо, овощи и вино, но мороженое оставил, достал ложку и единолично принялся есть его прямо из ведерка. Поймав насмешливый взгляд Брока, пояснил: - Стив не любит мороженое, а для тебя у нас есть фисташковое. Значит, это мне. Брок не стал спрашивать, с какого перепугу Барнс в курсе, что он не ест шоколадное мороженое, да и вообще шоколад еще с Ирака, когда растаявшие в мерзкую массу, горячие, как лава, шоколадки были единственным лакомством и, в конце концов, перестали ассоциироваться с чем-либо хорошим. Только с жарой, вонью и смертью. - В гостиную? – предложил Кэп, ну, или Стив, если учесть то, чем они – возможно – собрались заниматься. Они уселись на большом диване, устроив Брока посередине, и ему стало интересно, кто возьмет слово – Барнс что-то говорил о желании оговорить условия. Будто лошадь покупали, ей-богу. - Мы странные, - начал Барнс, - на службе не так заметно, но да, мы дочерта странные даже по нашим ебанутым меркам. - Язык, Баки, - тут же вклинился Кэп. - Потом. Как-нибудь. Никогда? – Барнс лишь ухмыльнулся, и Броку на мгновение показалось, что тот этот самый язык покажет. – Так вот. Мы вместе так давно, что это даже не смешно. И то, что мы семьдесят лет были порознь, теперь не имеет никакого значения, - он протянул руку за спиной Брока и взъерошил Кэпу волосы каким-то привычным движением, и его лицо вдруг оказалось близко-близко, так что можно было почувствовать дыхание. Его металлическая ладонь легла Броку на колено, аккуратно, будто проверяя границы дозволенного. Брок откинулся на спинку дивана, задев затылком предплечье его второй руки, и чуть шире расставил ноги, поощряя. Барнс усмехнулся и принялся легко поглаживать его бедро, а слово взял Роджерс. - Мы вместе с очень раннего детства, и, когда закончилась дружба и началось это, - он положил ладонь поверх руки Барнса и с силой провел от запястья к предплечью, так, будто бионика могла что-то чувствовать, - ни один из нас сказать не может. Мы полностью принадлежим друг другу, и вряд ли это когда-то изменится, нам бы хотелось, чтобы ты, если согласишься, это понимал. - Так в чем дело, Роджерс? Ебались бы вдвоем в свое удовольствие. На кой хрен тащить в койку лишние проблемы? - Очень долгое время так и было. Мы оба больше любим, - он сделал паузу, видимо, подбирая приличное слово, но Барнс избавил его от мучений, сказав: - Трахать, а не подставляться. То есть, ни Стив, ни я ничего не имеем против относительно пассивной позиции, но в качестве приятного разнообразия, а не на постоянной основе. - Мы бы, наверное, никогда ничего не поменяли, если бы не случайность, - Роджерс погладил шею Барнса широкой ладонью и притянул его для поцелуя. Они лизались прямо у Брока перед носом, и Барнс еще умудрялся при этом перебирать его волосы, отчего те буквально вставали дыбом. Член уже давно стоял. - Во время авианалета мы спасли француженку, - продолжил Барнс, отрываясь от Роджерса. Его рука нежно массировала затылок Брока, и тот вдруг понял, что уже все для себя решил. Что бы эти двое ни рассказали ему сейчас о себе, он сегодня останется здесь. Возможно, эта акция будет одноразовой, но в том, что она таки будет, сомневаться не приходилось. – Та оказалась барышней благодарной, умелой и… в общем, показала нам чуть больше, чем мы, парни из религиозных семей, когда-либо могли узнать о себе и о своих желаниях. Мы брали ее вдвоем, лаская в четыре руки, и это было так сладко – смотреть со стороны на Стива, на то, как он задыхается от удовольствия, как с оттяжкой трахает эту девчонку… А потом она пристроилась между нами, приняв обоих, я драл ее тугой зад и чувствовал член Стива, отделенный от моего горячей нежной плотью. Я целовал его, зажав девчонку между нами, и это было хорошо, - Барнс вдруг склонился и горячо лизнул Брока вдоль артерии – широко, мокро, а потом прикусил ухо и коснулся губ – будто спрашивая разрешения. Брока не нужно было просить дважды – он притянул его за затылок и поцеловал: жадно, грубо, как хотелось с тех самых пор, как он застал этих двоих в душевой ЩИТа. Они целовались под струями воды, просто целовались, усталые после миссии, все сплошь покрытые гематомами, и у Брока встало до боли. Так, как стояло сейчас. Роджерс скользнул ладонью от колена до паха и сжал его член сквозь джинсы, так, что потемнело в глазах. - Не думаю, - кое-как поставив остатки мозгов на место, прохрипел Брок, - что смогу точно так же. - Мы не собираемся… кхм… засовывать в тебя оба члена одновременно, не переживай, - Барнс провел кончиками холодных металлических пальцев по груди и задрал на нем футболку. – Мы – крупные парни. И это еще одна проблема. Прежде чем ты дашь ответ… - Он просто оттянул вниз тонкие штаны вместе с бельем и выпустил на волю добрых восемь дюймов горячей, упругой плоти. – У Стива длиннее, но чуть тоньше, - «утешил» он. Брок вместо ответа наклонился и обхватил губами блестящую от смазки головку. Барнс так порнографично застонал, нежно поглаживая его по волосам, что у Брока в глазах потемнело от желания. - Черт, Стив, это… если ты скажешь… - Не скажу, - Брок еще ни разу не слышал у Кэпа такого голоса. – Тебе… - Охуенно, - со стоном отозвался Барнс. – Черт, да… Ты видишь, Стив? Какой рот, боже… Брок слышал, как тяжело задышал Роджерс, почувствовал, как тот прижался к его заднице твердым членом и потянулся к Барнсу за поцелуем, слышал, как они жарко выдыхали друг другу в губы, зажав его между собой, и почти ослеп от возбуждения. Член неприятно упирался в шов джинсов, и, наконец, Роджерс, оторвавшись от Барнса, потянул за ремень, приподнял Брока за бедра и сдернул с него чертовы штаны, оставив только белье. - Что у тебя? – хрипло спросил Барнс, будто Роджерс открыл свой рождественский подарок. - У меня все, - он тихо выругался себе под нос, когда Брок, не выпуская члена изо рта, скинул джинсы окончательно (и стянув заодно носки) и прижался задницей к Роджерсу. – У меня все под контролем. Наверное. У Брока ничего не было под контролем, да и это сейчас ему было нафиг не нужно. Когда Роджерс мягко погладил его между ягодиц, обвел кончиками пальцев головку сквозь белье, он хотел только одного – кончить. Барнс, подаваясь бедрами ему навстречу, скользнул рукой по спине, задирая помявшуюся футболку до подмышек, а потом вдруг коснулся кончиками пальцев входа. И застонал: долго, протяжно. - Хочу, - выдохнул он. - Стив… Раздевайся. Хочу видеть тебя. Хочу видеть, как ты трахаешь его. Теперь Брок понимал, что Барнс имел в виду под «странностями», но думать об этом не хотелось – хотелось выкинуть все из головы и оторваться на полную. Когда Роджерс поднялся, стягивая футболку, Брок чуть повернул голову, чтобы видеть его. Не каждый день Капитан Америка сверкает голым задом перед простыми смертными – такое зрелище не стоит пропускать. Зад действительно был, что надо – крепкий, проработанный, молочно-белый. Даже жаль, что хуй кто Брока к нему подпустит – настолько тот был хорош даже на вид. Когда Роджерс стянул белье, рот сам по себе наполнился слюной – до одури хотелось попробовать этот ровный аккуратный член с ярко-розовой головкой. Большой, какой-то выверенно-идеальный, как весь остальной Роджерс. Брок сполз на пол и, стянув через голову футболку, притянул Роджерса к себе за бедра, длинно лизнул от почти безволосых яиц до головки и насадился – медленно, до самого горла. Он не был любителем глубокого минета, да и вообще отсоса как такового, но, видимо, тут срабатывал принцип «важно, с кем», а потому он вдруг понял, что стонет от желания взять как можно глубже, сосать, лизать тяжелые яйца, мять ладонями твердую, горячую задницу. Роджерс тихо выдыхал сквозь зубы, смотрел потемневшими глазами то на него, то на спешно раздевающегося Барнса и гладил, гладил Брока по затылку, ласково, как любимого пса. Барнс впился Роджерсу в губы, будто они были в разлуке несколько лет, сжал соски, прикусил шею, и Брок услышал это: длинный, низкий, вибрирующий стон, который он теперь будет вспоминать каждый раз, глядя на Кэпа. Потому что забыть такое невозможно. - И мне, - Барнс провел по члену ладонью и ткнулся им в щеку. – Давай, детка, пососи у меня. Да, вот так, Господи, кончить можно от одного вида… Брок не любил всех этих «деток», «лапочек» и «пупсиков», но у Барнса вышло дохуя возбуждающе, и он потянулся к собственному члену – терпения не хватало катастрофически. - Ну, нет, - Барнс обхватил его плечо и ощутимо сдавил, - не трогай. Мы о тебе позаботимся, потерпи. Мы сделаем тебе хорошо, черт… Если бы это было физически возможно, Брок заглотил бы оба члена, но, хоть у него пасть и распахивалась, как у крокодила, два таких ствола в нее один фиг не лезли. Он сосал их попеременно, отгоняя мысли о том, как это все смотрится со стороны. - Иди сюда, - Барнс сел на диван и похлопал рядом с собой. – Давай же. Брок, облизав губы, перебрался на диван, хотел лечь, но Роджерс вздернул его на четвереньки, невесомо провел по всей длине члена и коснулся теплыми пальцами входа. - Хочу, - простонал Баки, когда Брок принял его член почти полностью, - Стив… - Да, - хрипло отозвался Роджерс и мокро лизнул Брока от яиц до копчика. Брок заорал прямо так – с членом во рту, потому что, ебаные маракасы, надо же предупреждать! Член предательски дернулся, и Роджерс, подув на след от своего языка, пережал его у основания. - Т-ш-ш, не спеши, - успокаивающе произнес он и снова принялся лизать его: быстро, мокро, с силой проводя горячим языком от своей ладони на его члене до самой задницы, касаясь кончиком языка входа, почти вворачиваясь в него. Ощущения зашкаливали: хотелось одновременно провалиться куда-нибудь от дурацкого смущения, о котором он, казалось, забыл еще в старших классах, и жадно подставиться, насадиться сначала на язык, потом на пальцы, а после и на член. Принять в себя его весь, подаваться навстречу, жадно трахая себя этими двумя. Это было безумием. Роджерс с Барнсом производили впечатление одного человека с серьезным раздвоением личности – действовали слаженно, но постоянно разговаривали между собой, делясь впечатлениями. Так, как сам Брок иногда делился впечатлениями с внутренним голосом. - Хорошо, - стонал Барнс, почти вытаскивая член и снова загоняя в горло. – Охуенно просто. - Бак, - отзывался Кэп, на мгновение переставая трахать Брока попеременно языком и пальцами. – Не матерись. - Я уже люблю этот рот, - почти орал Барнс, когда Брок со стоном посасывал головку, а потом снова брал до горла и сглатывал. – Аж самому захотелось отсосать. Я затрахаю вас обоих, я вас заезжу, Стив. В понедельник вы на работу лежа поедете. Брок мысленно хмыкнул: его-то еще можно было затрахать до полусмерти, а вот о выносливости Роджерса ходили легенды. Вряд ли в сексе он был менее крепким, чем в спаррингах. Хотя кто их, суперсолдат, знает. - Иди сюда, детка, - простонал Барнс, дергая Брока на себя, - иди, я тебя поцелую. Ты охуенный, слышишь? Стив? - Полностью согласен, - отозвался Роджерс, щелкая крышкой бутылки со смазкой. – Поможешь? - Да, - выдохнул Барнс. – Иди сюда, - он чуть сполз по дивану и, подхватив Брока под задницу, легко поднял так, чтобы Роджерсу было удобно его взять, а самому Барнсу - у него отсосать. – М, какой красивый, - выдохнул тот и обвел головку члена по кругу языком. - Вкусный. Они были даже чересчур осторожны. Оба. Как если бы у Брока это было впервые. «Впервые» у него, конечно, было, но давно. Правда, и последний раз в такой роли у него тоже был далеко не вчера, но все равно все эти поцелуи в шею, осторожные поглаживания за яйцами, почти нежное проникновение одновременно с крышесносным минетом – было слишком для его неизбалованного организма. - Притормози, - выдохнул он, дотронувшись до щеки Барнса. - Погоди. Тот в ответ лишь выпустил его член изо рта и широко лизнул поджавшиеся яйца, а потом, судя по вздоху Роджерса и плавному, длинному движению, которым он, наконец, протиснулся в его задницу, та же участь постигла и его. - Стив? – потребовал Барнс, и тот, сорвано дыша, уткнулся лицом во влажный загривок Брока, принялся гладить его живот, старательно не задевая колом стоящий член, и не двигался. - Хорошо, - наконец, смог выговорить он. – Хорошо, Бак. - Стив, - с упреком намекнул Барнс о недостаточности информации, и Роджерс, мягко, несильно толкаясь, исправился: - Туго, горячо. Слишком хорошо, я сейчас, кажется… черт, Бак… Барнс вынырнул из-под Брока и почти уложил его на себя, раскрыл ладонями. Нагретый металл его ладони нежно гладил ягодицу, а пальцы живой руки медленно, чувственно касались растянутых мышц, задевая член Роджерса, от чего тот хрипло стонал. - Давай, Стив, - Барнс нашел пересохшие губы Брока и облизал их, а потом толкнулся языком, обхватил оба их члена и хлопнул металлической ладонью Роджерса по заду, подгоняя. Это было каким-то ебаным сумасшествием. Брок был зажат между двумя горячими телами и, вцепившись в спинку дивана, мог только орать в бешеный поцелуй Барнса и жадно подаваться навстречу таранящему его члену, надеясь, что, кончив, он не сдохнет от сердечного приступа – перед парнями было бы неудобно. - Черт, - простонал Роджерс, с идеальной точностью долбя его простату, - Господи боже, я сей… час… Барнс под Броком застонал, задвигал рукой с сумасшедшей скоростью, почти умоляя: - Давай, Стив, давай же… Внутри Брока будто взорвали светошумовую: он оглох, ослеп, его выкрутило, выгнуло между этими двумя, выжало досуха, и он, скользкий от пота, упал на Барнса, моментально прижавшего его к себе. Роджерс через мгновение навалился сверху, тяжелый, как мемориальная плита, но Барнс легко мог выдержать и больший вес, а потому тот лишь счастливо выдохнул и озвучил их общую на троих мысль: - Охуеть. Роджерс, что характерно, смолчал. Потому что против правды не попрешь – это действительно было охуенно. Отдышавшись, Роджерс сполз со спины Брока и, скользнув на пол, прижался губами к его растраханной заднице, коротко лизнул, задев яйца, и обессиленно прижался к колену Барнса лбом. - Хочу есть, - слишком бодро сказал тот. – Стив. - Да. Дай мне минуту. Господи. Барнс, хмыкнув, снова нашел губы Брока и принялся легко, едва касаясь, целовать, поглаживая живой ладонью по спине, покрытой пленкой пота. - А я хочу в душ, - нашел в себе силы выговорить Брок. – Всю душу вытрахали. Лицо у Барнса стало озабоченным. - Ты… - В порядке, Барнс. Похоже, что я вот-вот кони двину? Барнс улыбнулся и снова его поцеловал. - Стив, - принялся распоряжаться он. – Идите в нашу ванную, я ополоснусь тут, внизу, и быстро соображу что-нибудь пожрать. Роджерс поднялся и осторожно потянул Брока на себя, будто тот был тяжело раненым, а не затраханным до разъезжающихся коленей. К тому времени, как они добрались до ванной, часть мозга, уплывшего в розовые ебеня, все-таки встала на место, и Брок смог не только оценить комфортную ванну-джакузи, в которой легко могли поместиться пятеро, но и заботливость ее хозяина. - Халат, - перечислял Роджерс, выкладывая на низкую скамеечку что-то в фабричной упаковке, - полотенце, мочалка. В банках я не разбираюсь, это Баки у нас гедонист, но вон та зеленая, по-моему, с гелем для душа. - Я грамотный, Роджерс, разберусь. Спасибо. - Тебе… - Спинку можешь потереть, - не удержался Брок – невозмутимый, даже непрошибаемый на службе Кэп дома был трогательно заботливым и переживательным донельзя. – И вообще расслабься, со мной случались гораздо худшие вещи, чем отличный секс с двумя горячими мужиками. При словах «отличный секс» Роджерс немного успокоился, показал, как настроить душ, и тактично вышел, хотя Брок был уверен, что тот залезет к нему. Было даже немного жаль. Халат оказался белым, из тонкой махровой ткани, гель для душа пах свежестью, настроение было просто отличным, он не мог вспомнить, когда такое было в последний раз. Даже голова болеть перестала. Что ж, в пользу целебной силы суперсолдатского секса он мог сказать теперь свое веское слово. Сами суперсолдаты обнаружились на кухне. Барнс отбивал мясо для стейков, а Роджерс нарезал овощи для салата. - Кофе? Сок? Мороженое? – предложил Барнс, на котором, кроме фартука с надписью: «Будешь жрать, что приготовлю», не было ни нитки. - Спасибо, подожду обеда. Чем-то помочь? - Отдыхай, ты у нас в гостях. Можешь проследить, чтобы Стив не испортил салат, - Барнс подмигнул Броку и принялся крутить над кусками мяса мельничку со специями. - Сложно испортить салат, - с усмешкой заметил Брок, на что Барнс закатил глаза, игнорируя появившуюся на лбу Кэпа морщинку. - Стив знает как минимум три способа. - Баки, - веско произнес Кэп, и Брок в который раз убедился, что морщинку на его лбу нельзя игнорировать – это вернейший признак отповеди, неотвратимой, как пиздец. - Пересолить, - Барнс разогнул указательный палец левой руки, - порезать слишком мелко, так, что салат станет как kasha, и… - Это было всего раз. - И добавить вместо оливкового масла кукурузное, - Барнс продемонстрировал Броку три пальца и кинул первый кусок мяса на сковороду. – Но фантазия может не отказать ему и в этот раз, - он обвиняюще ткнул лопаткой Роджерса в голый бок, - так что я на тебя рассчитываю. Брок почувствовал, что смеется. Это было странно, потому что он не был любителем зубоскалить, особенно в непривычной обстановке, но тут в нем будто сломался какой-то барьер, отвечающий за привычную настороженность, идущую от обостренного инстинкта самосохранения, позволившего ему при его непростой работе дожить до сорока. Видно, в присутствии этих двоих верх в нем брал совершенно другой инстинкт, не менее древний. Мясо было отличным, да и салат, в который Брок сам добавил уксус, соль и масло, был выше всяческих похвал. Барнс болтал без умолку, постоянно тормошил немногословного Роджерса, на что тот изредка вставлял слово-другое, большинство которых были именем Барнса и произносились с легким оттенком осуждения. Брок гнал от себя мысли о том, что нужно было сделать с веселым, даже дурашливым Барнсом, чтобы вытравить из него все эмоции и превратить в Зимнего Солдата, и какого терпения, какой любви и заботы стоило Роджерсу вернуть все это: веселый блеск глаз, привычку низко наклоняться к собеседнику, облизывая губы, со смехом запрокидывать голову, так, что хотелось прижаться к крепкой шее губами. - Так вот, обо всем об этом, - внезапно сменил тему Барнс. – Мы бы хотели… слушай, я в душе не еб… - он покосился на Роджерса и поправился: - Я понятия не имею, как о таком говорят цивилизованные люди, так что ты извини, если что. Заранее. Так вот. Мы бы хотели тебя на постоянной основе. - Ебать, - подсказал ему Брок, и Барнс кивнул, а Роджерс не стал бороться за чистоту английского языка. - И это тоже. Хотелось бы, чтобы ты мог проводить с нами субботу и часть воскресенья, если мы все свободны. - То есть, практически никогда, - вставил Стив. - Капитан Очевидность, - хмыкнул Баки. – И в течение недели по мере… появления потребности, скажем так. - У кого? – решил уточнить Брок. - У тебя, конечно, - Барнс отправил в рот последний кусок сочного мяса и сделал щедрый глоток вина. – Будь наша воля, мы бы из койки тебя только отлить и пожрать выпускали. - С утра субботы по вечер воскресенья – для начала, - решил Брок. – Потому что ебля – это прекрасно, но я не хотел бы переоценить свои силы без… более полного тест-драйва. Может, вы меня заебете так, что у меня всю неделю стоять не будет. - Мы не навредим тебе, - заговорил Роджерс. – Ты всегда можешь остановить нас. И уйти в любой момент. - Уйти оттуда, где ебут и кормят? – усмехнулся Брок. – Вряд ли. И не зови меня "детка", Барнс. - Я не могу, - развел руками тот. – Прости, но в постели я несу такое, что Стиву потом за меня стыдно. - Стиву, - уточнил Брок. - Да. Потому что он у меня и лапочкой, и сладким папочкой, и жадной задницей – кем только ни бывает. Особенности контроля, - Барнс стал серьезным, даже мрачным. - Или я слежу за тем, чтобы никому ничего не сломать, не порвать и не наставить синяков, либо за тем, что несу. Выбор, согласись, очевиден. Во всяком случае, для меня. Если это проблема… - Не проблема. Одно условие – это останется в спальне. - Все останется в спальне, - пообещал Роджерс. – Отношения между оперативниками ЩИТа не запрещены, но… - Договорились. - Я постараюсь, - ухмыльнулся Барнс. – Что? Правда, постараюсь. Тем более, верности от такого красавчика, как наш Брок, требовать глупо. От того, как он произнес «наш Брок», у того внутри все налилось жаром. Он никогда особо не хотел быть чьим-то, все время чувствовал себя, как в клетке, когда петля очередных отношений начинала затягиваться вокруг шеи, а потому последние лет десять оставил попытки что-то с кем-то построить. И его все устраивало ровно до того момента, как он поймал себя на мысли, что хочет быть «их Броком». Хоть тушкой, хоть чучелком. - Не думаю, что у меня останутся силы искать еще кого-то на стороне, - наконец, сказал он. – Если все пойдет так же, как началось… - Лучше, - Барнс облизнулся и быстро собрал со стола посуду. – Лучше, уж мы-то постараемся. Если могло быть лучше, то оно было. Никогда еще его столько не вылизывали, не целовали и не трахали. Каждый раз, кончая, он думал, что выдохся окончательно, что у него больше не шевельнется даже, никогда, ни на кого, но эти двое начинали целоваться, и у него снова вставало накрепко, так, как не стояло в восемнадцать. Были ли у Роджерса с Барнсом какие-то особые феромоны, или в их сперме содержалась толика сыворотки, но к восьми вечера, кончив в десятый, наверное, раз, Брок упал лицом в подушку и прохрипел: - Тайм-аут. Барнс тяжело дышал рядом, лениво слизывая сперму с идеального живота Роджерса, а тот вдруг сказал волшебное слово: - Бейсбол. Все трое тут же ожили, восстали из пепла. - Я достану пиво, вы оба освежитесь и спускайтесь. Закажем пиццу и еще чего-нибудь, - распорядился Барнс. - Четыре пиццы, - подсказал Роджерс, вставая. – И салаты. - Мороженое еще есть, - Барнс ловко натянул штаны и с оттяжкой шлепнул Роджерса по заду. – Посмотрим, поедим и спать. Ты же останешься? – спросил он у Брока. – Оставайся, утром я приготовлю лучший омлет в твоей жизни. - Это если я доживу до утра, - хмыкнул Брок, поднимая с пола халат, переставший быть не только новым, но и чистым. - Доживешь, - пообещал Барнс. – Сбавим обороты. Так что? - Лучший омлет – это аргумент, - из растраханной задницы текло, но и это доставляло какое-то мазохистское, животное удовольствие. – Особенно после ночи с двумя такими ебливыми существами, как вы. - Ты нас переоцениваешь, - утешил его Барнс. – Ну, может, еще скажем друг другу «спокойной ночи» и ляжем спать. Посмотрим, как пойдет, - он на мгновение прижался всем телом – горячий, пахнущий потом и спермой, с припухшими губами и сытой поволокой глаз, лизнул в шею и вышел, оставив Брока в полном офигении от чувств, которые вызвал. Нежась под теплой водой и прикосновениями широких ладоней Роджерса, Брок не узнавал себя. Будь с ним сегодня кто угодно другой, он бы, натрахавшись до такого изнеможения, получив все, что хотел, давно бы собрал вещи, оставшиеся у дивана в гостиной, сказал спасибо и вызвал такси. Чтобы дома, отмокнув в ванной, спокойно выспаться и завтра заняться привычными делами: съездить за покупками на неделю, приготовить что-нибудь, на что в будни не хватает времени и сил, посидеть у телевизора и рано лечь спать. Но вот сейчас не хотелось. Тянуло посмотреть чертов бейсбол, наесться вредной еды, от которой даже с его неплохим метаболизмом нужно будет усиленно избавляться, а потом уснуть не одному. И проснуться. И сожрать чертов лучший в мире омлет, каким бы он ни был, хоть подгорелым по краям и жестким, как подошва. Когда через три часа (не было еще и двенадцати) они улеглись на огромной кровати (в который раз перестелив белье), Брок, которого засунули в середину, устало прикрыл глаза и сыто задремал, стиснутый со всех сторон горячими телами. Ему было хорошо. На ум пришла какая-то глупая ассоциация с бойцовскими псами и их новой игрушкой, но Брок лениво отмахнулся от нее и провалился в сон. Мирно проспать до утра, конечно, не получилось. Ночью он проснулся от того, что одному боку стало прохладно, и обнаружил Роджерса с Барнсом на кэповской половине (трети?) кровати. Они были так тесно переплетены друг с другом, что в предрассветном сумраке было не разобрать, кто где. - Люблю тебя, - хрипло, нежно повторял Барнс на каждом толчке, выгибаясь навстречу, подставляя беззащитное горло. Глаза его были прикрыты, и даже в сером свете очень раннего утра можно было различить блаженство, написанное на его лице. – Люблю. Стив. Мой Стив. - Твой, - тихо выдыхал Роджерс, касаясь губами его шеи и виска, зарываясь носом во влажные, растрепанные волосы. Вот это было личным. Настолько, что Брок, проведший почти сутки под этими двумя с разведенными ногами и их членами во всех местах, куда те могли поместиться, решил притвориться, что спит. Потому что теперь остро ощущал разницу между просто хорошим трахом, от которого плавятся мозги и кости, и вот этим «твой». Перевернувшись на другой бок, Брок подумал, что не зря с юности не оставался ночевать со случайными любовниками. Это позволяло избежать утренней неловкости. А в его случае – и ночной. И пусть в этот раз все обещало стать не совсем случайным, даже, быть может, постоянным, но все равно эти двое были друг у друга, и третий был им нужен исключительно ради удобства и разнообразия. Сегодня Брок, а завтра, глядишь, найдут какую-то сговорчивую малышку. - Кто это у нас проснулся? - промурлыкал Барнс, и Брок подумал, что если и найдут, то точно не сегодня и не завтра. – Иди сюда, детка, хочу тебе отсосать. Не то чтобы Брок имел что-то против. *** - Он классный, - мечтательно сказал Баки, блокируя удар Стива металлической рукой. - Этот современный слэнг, - усмехнулся Стив. – Но да, хорош. - Мы же оставим его себе? - Бак. - Да знаю я. Он не имущество. Но, вроде, и против ничего не говорил. Стив ушел после подсечки перекатом и снова вскочил на ноги, краем глаза наблюдая за тренировкой Страйка. - Ты же понимаешь, что более полутора суток заниматься сексом… - Ну, мы просто дорвались. Ты мне никогда не давал так охотно. Мне все время казалось, что ты терпишь, что тебе неудобно. Стив изогнул бровь. - Я, конечно, больше люблю наоборот, но мои страдания ты, все же, преувеличиваешь. Баки нашел глазами спину Брока и ухмыльнулся. - Очень хочется уволочь его в душ и нагнуть. А потом вымыть и снова. И еще раз у тебя в кабинете, перекинув через подлокотник дивана. Я не помню, чтобы у меня кто-то, кроме тебя, вызывал такое желание трахаться. - Это называется нарушением служебной этики. И я тебя предупреждал. Мы договаривались, Баки. - Я помню. Зануда. Берегись, - Баки одним коротким броском сбил Стива с ног, но тот умудрился перекрутиться и оказаться сверху. - Держи себя в руках, Бак. - Я держу. - Баки. - Ну, я постараюсь. Обещаю. - Хорошо, - Стив отпустил его и помог подняться. – Еще раз? - Мне нравится, как это звучит, Кэп, - отозвался Баки. – С тобой я могу делать это весь день. Командир Страйка закончил приседания со штангой и перешел к жиму лежа. Баки вздохнул. - Очень отвлекает, - поделился он со Стивом. – Но я многозадачный, так что, - он провел молниеносный прием и выкрутил руку Стива в болевом захвате, - не зевай, мой Капитан. *** - Что у тебя с Барнсом? – Романова подошла бесшумно и занялась любимым делом – лезть, куда не спрашивают. - Романова. - Рамлоу. За Барнса Стив оторвет тебе голову. Он удивительно слеп во всем, что касается этого отмороженного котяры, но он не дурак. - Спасибо за заботу, конечно… Романова предсказуемо фыркнула и поправила на нем загнувшийся воротник форменной куртки. - Я не о тебе забочусь, Рамлоу, - с очаровательной улыбкой голодной акулы сообщила она. – От психического здоровья Стива слишком многое зависит. Не нарывайся. - Тебя забыл спросить, - под нос себе произнес Брок, глядя на ее круглый зад, которым она нарочито аппетитно покачивала, удаляясь по коридору ЩИТа. Зад был хорош, а вот с Барнсом нужно будет поговорить. Тот действительно не считал нужным скрывать свое расположение, и, Брок готов был поклясться, что откровеннее было бы только завалить его на маты и выдрать на глазах у ошарашенной публики. Потому что с тех пор, как Барнс прошел реабилитацию и жестко закрепился у Кэпа за левым плечом, он не проявлял интереса ни к кому, кроме самого Кэпа и, может быть, Романовой. Но с Романовой все просто – та берегла Роджерса, как зеницу ока, и всегда лезла не в свое дело, игнорируя инстинкт самосохранения. В том числе и к Барнсу, который в основном ее игнорировал, но иногда бывал и очарователен. Остальным от него не перепадало и этого, и они, эти остальные, были только рады. Особенно те, кто знал его Зимним Солдатом или застал самое начало реабилитации, когда даже Роджерс ходил расписанный «pod gzhel», как выразилась Романова. В общем, рады были все, кроме Брока, который по непонятной причине замечал то, чего не видели остальные: самого Барнса подо всеми этими взглядами исподлобья, неразговорчивостью, а иногда и нарочитой грубостью, их с Роджерсом взаимодействие: интуитивное, животное, такое глубокое, что иногда было не понять, где кто. Особенно во время спаррингов и настоящих драк. Но теперь, когда его подпустили так близко, четко обозначив место и озвучив условия, Броку становилось этого мало. Он замечал больше и хотел – больше. Блядская людская природа брала свое: дали палец, немедленно хотелось отгрызть руку по локоть. Барнс же не считал нужным особо шифроваться. Мог походя поддержать штангу, когда Брок выжимал на третьем подходе из себя последние соки. Или поймать выроненные ключи, оказавшись внезапно так близко, будто они были одни, поправить перекрутившийся ремень винтовки, даже не глядя на Брока, делая вид, что внимательно слушает Роджерса, ведущего очередной инструктаж. Он ничего не говорил, кроме общих дежурных фраз, не переходил общепринятых границ, только свои собственные, которые вообще не предполагали кого-то, кроме Роджерса, ближе, чем на расстоянии двух метров. А по субботам Брок проваливался в кроличью нору, из которой с каждым разом выбираться было все труднее. И он волок тот сюрреалистический мир на службу. Каждый раз, краем глаза наблюдая за спаррингом этих двоих, он видел их без одежды. Потными, с растрепанными волосами и следами от зубов на крепких шеях. Вспоминал вкус их спермы и пота, слышал их хриплые, срывающиеся стоны. И это даже не особенно мешало, Брок был профессионалом и мог оставлять личное за порогом службы, пока Барнс снова не оказывался близко, не дотрагивался, будто случайно, не облизывал взглядом с ног до головы так, что в этой самой голове звучало: «Детка, я хочу тебя. Ты такой гладкий, такой горячий внутри, что я постоянно хочу тебя трахнуть. Кончи для меня». С Кэпом было проще. Тот был сдержан, профессионален и убийственно точен. Как и всегда. На короткое «Кэп», отвечал исключительно «Рамлоу», будто они были не особенно хорошо знакомы, будто не расстались вчера вечером, едва живые, вытраханные. Будто не этот самый Роджерс обнимал его, пока они ждали такси, помогая сохранять вертикальное положение и при этом не заснуть. И чем дальше, тем больше Брок чувствовал себя той самой игрушкой двух огромных псов, которую лижут, носят в зубах, устраивают с собой на коврике для сна и трахают, трахают, трахают. Игрушка-потрахушка. На его месте мог быть любой, и все равно предрассветное «твой» эти двое оставляли бы друг для друга. Секс был потрясающим, еда вкусной, на службе все было зашибись – живи себе да радуйся. Но Брок слишком хорошо знал свою поганую натуру. Амбициозность, жесткость и умение добиваться своего помогали на службе, но катастрофически мешали в постели. Тем более, когда дальше постели его и не собирались пускать. С кем угодно другим Брок бы радовался, что все именно так: отличный секс и никаких претензий, никакой мозгоебли, планов на будущее (которое могло и не наступить, при их-то работе), никаких поисков случайных мальчиков и девочек, с которыми можно было бы выпустить пар раз в неделю-две. Тут о походе в какой-то клуб с целью найти кого-то «для потрахаться» и мыслей не возникало. До среды у него не вставало вообще, а со среды по пятницу он будто набирался сил перед многораундным боем с двумя превосходящими по силам противниками. Это если его бойцовские псы считали свою игрушку противником, конечно. Роджерса с Барнсом упрекнуть было не в чем: о нем заботились, его даже отчасти берегли. От него ничего не требовали: ни верности, ни заботы, ни каких-то знаков внимания – для всего этого у Роджерса был Барнс, а у Барнса – Роджерс. Брок иногда со странной, никому не нужной горечью наблюдал, как Барнс подходит к Кэпу и почти силой тащит его на обед, отбирая телефон и разгоняя всех охочих до его высочайшего внимания одним своим видом. Как бережет на операциях, из которых тот выбирается без единой царапинки. Смотрит ночью, как Роджерс спит. Как ему первому кладет на тарелку самый вкусный кусок, как до мельчайших нюансов знает, как тот себя поведет, что скажет. И Роджерс поступает так же. Они будто были одним человеком, разделенным надвое, вынужденным жить с этой ошибкой природы. Они и дрались, и трахались как один человек, безошибочно предугадывая не только движения, но и желания друг друга. А Броку позволяли видеть это. Наблюдать из первого ряда. *** - Трахаться хочу, - Баки закурил и перевернулся на спину. – Стив. - Я занят. И сегодня только среда. - Вот именно. Стив продолжил набирать отчет о последней операции, отказавшись при этом от помощи Баки, который набирал текст быстрее, чем Стив успевал его проговаривать. - Сходи прогуляйся, - предложил Стив после того как Баки включил-выключил телевизор, открыл и закрыл ноутбук, принял душ и не стал после него одеваться, развалившись на диване в чем мать родила. - Как думаешь, это совсем по-свински будет – позвонить Броку? - У них сегодня на вечер операция назначена, - не поднимая головы, произнес Стив. - Что? – Баки сел, подвернув под себя ноги, и уставился на Стива, как на гонца, принесшего дурную весть. – А я почему об этом не знаю? - А тебе зачем? Страйк напрямую нам не подчиняется. - Командир Страйка – наш любовник. И мы должны знать, где он и что с ним. Стив, наконец, посмотрел прямо на него и нахмурился. - Баки. - Если его ранят? - Брок Рамлоу – взрослый самодостаточный мужчина. На его счету сотни таких проходных операций. А ты все усложняешь. - Он наш. - Думаю, ты ошибаешься, Баки, - мягко осадил его Стив. – Брок – свой собственный и больше ничей. - Где проходит операция? - Баки. Нет. - Если его подстрелят… - Не думаю. - …то в субботу накроется наш пикник медным тазом. - Это все, что тебя… - Нет, Стив. Ты же знаешь, что нет. Стив внимательно на него посмотрел и снова опустил взгляд на клавиатуру. - Я все равно получу отчет, - через пять минут признался он. - Постфактум. Чтобы мы, в случае чего, успели в госпиталь. - Нас туда не пустят. - Когда нас это останавливало? - Баки. Мы так не договаривались. Мы не имеем права лишить человека всего свободного пространства. У него наверняка есть своя жизнь, друзья и увлечения. Он – не мы с тобой. - А что мы? - Мы есть друг у друга, и нам этого достаточно. - А у нас с тобой есть Брок. - Суббота через два дня, потерпи. - Мне было бы спокойней… - Нам обоим. Но нет, Баки. - Ладно. - Вот и хорошо. - Хорошо. - Отлично. Дай мне поработать. - Я прогуляюсь. Тебе взять рогалик с повидлом? - Угу. - И кофе. - Ты сам все знаешь. - И мороженое Броку. Пусть будет. Стив сжал пальцами переносицу и устало посмотрел на Баки. - Если тебе будет легче, то я тоже переживаю. - Я знаю. Баки скатился с дивана и отправился к шкафу, игнорируя пристальный взгляд Стива. Когда он вытащил оттуда кевларовый поддоспешник, Стив обреченно вздохнул и закрыл ноутбук. - Мы только посмотрим, - «утешил» его Баки. – Одним глазком. Неофициально. Синяя или красная? – спросил он, указывая на две хенли. - Та, которую тебе меньше жалко, - невозмутимо ответил ему Стив. – Дыры от пуль не украсят ни ту, ни эту. *** Ничто не предвещало, как говорится. Стандартная операция по «освоению», как политкорректно назывались подобные захваты, одной из баз Гидры, неумолимо превращалась в локальный, но очень неприятный во всех отношениях пиздец. Потому что охрана на базе все-таки была. Потому что охраной была не только электроника (о которой вообще не подозревали), но и люди. И когда группа Брока нарушила периметр, все стало сильно смахивать на фильмы ужасов, до которых был охоч Роллинз: мигающее освещение, воющая сирена, пустые коридоры и загадочным образом пропавшая связь между разделившимися подгруппами. Неясный шум, вскрики, накатившая откуда-то паника, видимо, вызванная инфразвуком. Брок вытащил ставший ненужным коммуникатор, заткнул уши берушами и натянул маску – некоторые приемы Гидры были ему хорошо известны. И галлюциногенный газ, который могли пустить, был не худшим из вариантов. Он осматривал каждый дюйм бетонного пола, прежде чем сделать шаг, но не все имели его опыт и осторожность. - Блядь, - сказал за его спиной Джек, и сквозь респиратор его голос звучал глухо и искаженно. – Кажись, мина-ловушка, командир. Майлз, не дрыгайся. Вообще, сука, не шевелись, ебанный остолоп, под ноги кто смотреть будет?! Брок поднял руку вверх, давая команду остановиться. Несмотря на респиратор, горло уже начинало саднить, а, значит, газ все-таки пустили. Оставалось надеяться, что тот хотя бы не наносит вреда открытым кожным покровам, потому что, имея двух любовников, превратиться во цвете лет в полуразложившийся труп не хотелось совершенно. Где-то раздался взрыв, и давление на барабанные перепонки ослабло, а с плеч свалился многотонный груз. - Это снаружи, - прислушавшись, сказал Джек. – Неужели наши? - Схуяли бы, - отозвался Брок, снимая первого бойца противника. – Об операции знает только координатор. Прикройте Майлза, если его пристрелят, мы все взлетим! С каждой минутой становилось все жарче. В голове пульсировала боль, руки стали неподъемными, дышать становилось все трудней, легкие горели, а перед глазами все расплывалось. Когда откуда-то сверху между его отрядом и все прибывающими противниками спрыгнул Зимний Солдат в до боли знакомой маске и очках, последней мыслью Брока было, что его не просто выебут в субботу (если он доживет), а шкуру сдерут и набьют соломой. А когда он услышал не менее знакомый звон срикошетившего щита, то со спокойной совестью позволил себе то, что, по-хорошему, мог бы сделать еще минут десять назад: отключился. *** - Я был прав, - как сквозь вату, услышал Брок. - Баки. - Просто признай это, Стив. - Мы нарушили с десяток правил и инструкций. - Мы спасли полтора десятка человек и даже не разрушили ту базу до основания. - Взрыв наружной стены не считается? - Это не «до основания». - Заткнитесь, - хрипло каркнул Брок, не решаясь открыть глаза. – Башка просто раскалывается. - Значит, она есть, - заметил Баки. – Хотя лично я бы тебе ее открутил. Детка, ты нас напугал до усрачки. Обращение «детка» стоило того, чтобы открыть глаза и попытаться испепелить Барнса взглядом. Не вышло. Видимо, засранец был привычен к еще более тяжелым взглядам Роджерса. - Как ты себя чувствуешь? – спросил Роджерс. - Как вареное дерьмо, - честно ответил Брок. – Как вы нас нашли? Потери есть? - Все живы. Проходят курс детоксикации, - ответил Роджерс, быстро набирая что-то на телефоне. – Раз ты очнулся, мы тебя переводим. - Куда? - В другую клинику. - Притормози, - Брок попытался сфокусировать на нем взгляд, но не вышло: все плыло. Лишь по голосу можно было догадаться, что тот зол. – С чего это ты мной распоряжаешься? Барнс рядом отчетливо хмыкнул, но промолчал. - С того, что у тебя отравление и опасность частичной потери зрения. - А тебе что за печаль? Выйду в тираж… - Ой, молчи, - посоветовал Барнс. – Злой Стив – как носорог. Глуп, слеп и разрушителен. Неизвестно, чем все закончилось бы, но тут у Роджерса зазвонил телефон и тот тоном, не предвещающим ничего хорошего, произнес: «Слушаю, директор Фьюри» и вышел. Барнс же ткнул Броку в губы трубочку и приказал: - Пей. Сейчас Стив вкатает в асфальт всех, кто не успеет спрятаться, тебе докапают вот из этого пакета, и мы поедем в клинику Старк Индастриз. Не спорь. В субботу у нас пикник. Мы хотим, чтобы ты мог хотя бы сидеть в шезлонге и греться на солнышке. И есть хоть что-то не через вену. А потому мы тебя отвезем к доктору Виннерсу, он меня после Гидры выхаживал. Мне там чего только не вливали, и, как видишь, даже потенция восстановилась. У Брока от этого «даже», произнесенного просто, как о чем-то приятном, но необязательном, заныло за грудиной. - На кой вам это? – все-таки спросил он. - В смысле? - На кой вам я – такой? - На кой был Стиву я – насквозь пропитанный химией, без которой не мог даже спать? С кошмарами, ПТСР и приступами неконтролируемой агрессии, при которых я им стены проламывал? С провалами в памяти, больной, неспособный на самое естественное – любить его? Ни душой, ни телом. - Сравнил. Баки тяжело вздохнул и вдруг поцеловал его в лоб, как покойника. - Ты такой дурак, детка. Ни я, ни Стив не стали бы столько времени проводить с человеком, который нам безразличен. Если мы ошиблись и с твоей стороны это невзаимно, позволь нам помочь тебе с реабилитацией, а потом… уйдешь, если хочешь. - Барнс. - Не отвечай сейчас. Тебе вообще нельзя говорить. - Знала, что найду тебя здесь, - послышался голос Романовой. – Барнс… - Даже не начинай, - предупредил ее… Баки. Наверное, все-таки стоит звать его так, раз уж не получается вытравить из него эту «детку». - Вот что вы там делали, на той базе, - с непонятной интонацией сказала она. - Я думал, это Стив у нас Капитан Очевидность, - поддел Баки. – И что? Ну, знала, ну, все теперь знают – дальше что? - Ничего. У Стива никогда не получалось отделять личное от работы. - Да, он частенько берет работу на дом, - Брок почувствовал, как Баки оскалился, Романова, похоже, тоже поняла, что теперь-то уж точно лезет не в свое дело. - Рамлоу, поправляйся, - с притворным вздохом произнесла она. - Здоровье тебе с этими двумя ой как понадобится. - Наташа, что ты тут делаешь? – тоном, по-прежнему не предвещающим ничего хорошего, поинтересовался вернувшийся Роджерс. - То же, что и ты на той базе – забочусь о благе тех, кем дорожу. Фьюри жив? - Жив. Страйк отдали под мое командование, с формулировкой «чтобы держать все твои яйца в одной корзине и знать, с кого спросить за их сохранность». Хотя за сохранность моей боевой группы я все равно спрошу с него и с того, кто планировал операцию. - Рамлоу, Барнс, кончилась ваша лафа. У Кэпа не забалуешь. Па-па, мальчики, до встречи. Стив, - она коротко поцеловала его в щеку, привстав на носочки, и вышла. А Баки, едва за ней закрылась дверь, произнес фразу, подоплеки которой Брок не понял: - Скажи еще, что мы неправильно выбрали. Как представлю ее... б-р-р-р. Роджерс это замечание проигнорировал. - Брок, насчет перевода… - Не хочу портить вам пикник. Мне обещали шезлонг и хорошую погоду. Он закрыл глаза, чувствуя, как эти двое переглядываются, улыбаясь. Что ж, оставалось надеяться, что он тоже сделал правильный выбор. *** Солнце светило неярко, погода была отличная: не очень жарко, сухо, с легким ветерком, доносившим запах цветов из соседнего сада. У Брока были обещанный шезлонг и холодное пиво, которое ему только сегодня, со скрипом, но разрешили. Виннерс оказался помесью гения и злого волшебника, потому что со среды Брок сдыхал-сдыхал под его чутким руководством, да вот так и не сдох, и после финальной серии достаточно неприятных тестов был отпущен под личную ответственность Стивена Гранта Роджерса до понедельника. Брок лениво приоткрыл один глаз, радуясь, что, наконец, может четко видеть, пусть и через специальные темные очки, как его любовники, целуясь, вот-вот перевернут гриль и оставят их всех без барбекю. Всегда собранный, жесткий и даже суровый на службе, дома Роджерс стягивал все это вместе с костюмом и становился тем, кем был на самом деле: влюбленным в своего Баки мальчишкой, из которого тот, будь в нем хоть чуточку меньше взаимности, вил бы веревки. Чем дольше Брок наблюдал за ними, чем чаще слышал привычное «мы» вместо принятого у нормальных людей «я», тем больше убеждался: эти двое неотделимы друг от друга, как день от ночи. По сути, у него был один любовник – СтивоБаки, и после того, как он принял этот факт, многие вещи встали на место. Они все делали вместе: от мытья посуды, приготовления пищи, покупок, уборки, миссий, до многих раундов совершенно выматывающего, жаркого секса, оставляющего без сил и их самих, и их одного на двоих любовника. - Сгорит, - лениво подсказал Брок, делая глоток ледяного пива. Солнце грело, и в душе будто подтаивала ставшая привычной ледяная корка. Ничего личного, как же. Он не знал ничего более личного, чем то, что видел между этими двумя. И не хотел знать такое ни о ком другом. Баки еще раз прижался губами к шее Стива, сжал ладонями его задницу и повернулся к незаслуженно забытому грилю. Брок не знал, как у них так вышло, но был рад, что когда-то, почти полгода назад, они выбрали именно его. Он и сейчас все еще затруднялся определиться, какое место занимает в жизни этих двоих, но не хотел об этом думать. Не тогда, когда к нему шел Роджерс с полным подносом продуктов, разрешенных его пострадавшему от отравляющего газа организму. - Как ты себя чувствуешь? – в который раз за утро спросил он. – Зонт переставить? - Нормально. Нет. Чего ты кудахчешь, будто я дамочка в обмороке? - Брок, у тебя интоксикация, ты чуть не ослеп. - Спасибо, Кэп. Я в курсе. И это не значит, что я прямо сейчас издохну и испорчу вам пикник, если ты не переставишь зонтик. - Я обещал Уиллу, что ты будешь соблюдать режим. То есть отдыхать, есть только разрешенные продукты и… - Я бы лучше чем другим занялся, - признался Брок, а Барнс навострил уши. – Прикладной еблей, например. Барнс, предсказуемо не выдержав, бросил лопатку и направился к ним. Видя, как он идет походкой Зимнего Солдата в своем фартуке «Будешь жрать, что приготовлю», глядя исподлобья, Брок невольно усмехнулся. Они оба были высший сорт. Ему очень повезло. И потому, когда Барнс, не тратя время на пустые уговоры, сдернул с Брока простые спортивные штаны и вобрал полувозбужденный член до основания, он лишь пристроил бутылку с пивом на траве у шезлонга и притянул готового возмутиться Роджерса для поцелуя. Он будет здесь, сколько ему позволят. В конце концов, не за каждую игрушку хозяева бросаются в драку, не каждой на блюдечке приносят перетертые овощи, приготовленные на пару, не каждую берут себе насовсем. Так что ему, право, не на что жаловаться. Живи да радуйся. А ему давно пора вспомнить, что это такое – просто радоваться жизни, выбросив из головы все привычные установки. Установки, которые все равно не работают с этими двумя. Эпилог - Чак, иди сюда, Чак! Ну что ты за упрямый муд… кхм… пес! – Баки покрутил в воздухе тарелкой для фрисби, но большой рыжий сеттер его проигнорировал – в кустах, видимо, обнаружилось что-то интереснее. Стив, ухмыльнувшись, зашвырнул самый большой кусок булки четко на середину пруда, и стайка мелких пестрых уток, радостно гогоча, кинулась за ним. - Брок, ну скажи ему, - Баки попытался подозвать пса, уже нацеплявшего колючек на блестящую шерсть, но тот не слушался. Силу к нему не применяли принципиально, потому в этом противостоянии у Баки шансов не было – Чак был на удивление упрям. - Чак, мальчик, иди ко мне, - низко произнес Брок и хлопнул по обтянутому джинсой бедру. Пес тут же вприпрыжку направился к нему, обнюхал ладонь, ткнулся мокрым носом в щеку. – Поиграй с Баки, видишь, ему скучно. – Брок выбрал колючки и погладил пса по крупу. Тот коротко заскулил и склонил голову на бок. – Ну, нет. - Да! – крикнул Баки, понимая, к чему все идет. – Давай, детка. Поиграй с собакой, он все равно только тебя слушается. Брок со вздохом поднялся – глупо было надеяться, что их развеселая компания сможет спокойно скоротать вечер воскресенья за лежанием на травке в центральном парке. Стив тоже встал, отряхнул джинсы и заметил: - Собака, Бак, четко знает, кто у нас в семье главный. Это весь ЩИТ заблуждается, думая, что я. А животное не обманешь. Кидай мне эту чертову тарелку. - Семи-контакт! – завопил Баки, будто ему снова было десять, и родители купили ему первую собаку, после долгой слезной мольбы и длинного списка обязательств, подписанного едва ли не кровью. – Я не полезу на дерево, если ты снова ее туда зашвырнешь. Детка, лови! За пять лет Брок так и не привык, чтобы его называли деткой, особенно в общественных местах, но тарелку он все-таки поймал раньше Чака, который больше любил носиться между ними, чем действительно охотиться за игрушкой. Наблюдая, как Стив высоко подпрыгивает, швыряя диск, словно щит, но Баки все равно ловит его одной рукой, Брок думал о том, что не всем собакам интересны игрушки. Большинству из них нужнее надежные люди рядом. Те, кто будет ценить, понимать, выбирать колючки из шерсти. Кто просто будет их любить, как сам Брок любит этих двоих. И те уже давно отвечают ему взаимностью.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.