(Не)виновный

Кто-то ушел наверх, То есть ушел навек. И следит, улыбаясь, за нами, Сквозь глаза наших воспоминаний.

      И снова они на суде. Теперь их осталось всего шесть: Аой, Ясухиро, Фукава, Киригири, и, конечно, Бьякуя с Наэги. Счастливчики, в каком-то роде, есть шанс на выход из этого адского места. И как бы Асахина не рыдала по, ушедшей в этот день, Сакуре, они должны всё решить. И убить того, кто совершил этот ужасный поступок. С каждым разом всё меньше верится в то, что это был кто-то из находящихся в этой комнате.       Каждый глубоко надеялся, что это последняя смерть в стенах этой школы. Но, увы, бросать друг на друга подозрительные взгляды уже вошло в своеобразную привычку. Макото казалось, что у него уже вот-вот сдадут нервы и он просто воткнёт нож кому-нибудь в грудь. Может, даже себе. Психика просто катастрофически не выдерживает, а перед глазами всё плывёт.       Да ещё и в Тогами-куна угораздило втюриться. И успеть ему об этом, чёрт возьми, сказать, чтобы получить холодный взгляд в ответ, и чуть не отхватить пощёчину. Так в его духе. И на что Наэги только надеялся? Теперь со стопроцентной уверенностью можно заявить, что он — Абсолютный Неудачник Старшей Школы. Теперь они оба не смотрели даже в ту сторону, где находился второй. Наследник — из-за колкой неприязни; Макото — потому, что ему было до дрожи стыдно.       Все высказывали догадки по поводу смерти Огами, и «Счастливчик» даже не мог ничего возразить — всё казалось правдоподобным, а собственные мысли не хотели ни на чём фокусироваться, кроме Бьякуи. Что странно: он тоже молчал, не проронив ни слова, и скрестив руки на груди. Взгляд пронзительных голубых глаз следил за говорящим, или был направлен в пол. На всех других судах эта парочка никому продохнуть не давала, но сейчас мозг пошёл в отказ. Просто ком в горле и не те мысли в голове. Совсем не те.       Наэги тихо шмыгнул носом и засунул руки в карманы толстовки, опуская глаза. Сложно сейчас думать о чём-то другом, хоть и Аой с Кёко надеются на его помощь. Всё-таки Асахина подозревает всех, кроме них, и они должны отстаивать её позицию. Киригири-сан и сама сможет, а к Макото сейчас лучше не лезть. Мешки под глазами, в совокупности с взъерошенными волосами и хрипловатым голоском создавали для неудачника образ мученика, коим в подсознании он и был.       Каждый раз, когда паренёк слышал обвиняющие слова в адрес возлюбленного, он поднимал голову. Просто показалось. Тогами-кун не может быть виновен, несмотря на его ледяной характер. Психика и у него не железная. Волосы неприятно лезли в глаза обоих, и они с раздражением убирали их со своего лица раз в несколько секунд. Нервишки скоро совсем в пух и прах разотрутся. Их количество уже на ничтожном минимуме, нет даже и пары капель.       Макото слишком хороший мальчик, чтобы нарушать правила. Он очень сильно хотел бы обратить Монокуму в горстку пыли, но он не может только из-за своего характера. И Бьякуя не может — смерти боится каждый, кто бы что не говорил. Ведь это что-то неизвестное, абсолютно непонятное и до жути пугающее. Они просто хотят выбраться. Лишь бы их только выпустили. Скоро никакой надежды не хватит, хоть плачь, хоть завязывай петлю на шее.       Раньше в светящихся глазах Наэги можно было найти даже радость и проблески счастья, а теперь глаза потухли. Смерти Саяки, Леона, Чихиро и Овады, Ямады и Ишимару, Селестии; каждое событие ножом проходилось по сердцу — но чем дальше, тем меньше боли во всём этом. Как само собой разумеющееся. Но тот взгляд Бьякуи потушил огонёк в зелёных глазах.       Они оба не спят ночами, но блондин хотя бы сохраняет лицо. Собственным видом и сомнения не подаёт против его хладнокровия. Очень значимый наследник, не так ли? Ему противоречит быть ранимым и радостным, противоречит счастье. Вот и останется он совсем один, но с наследством. Для кого-то это счастье. Но если Тогами захочет снять эту маску — увидит, что она намертво приросла к его милому личику. И он не заметит, что не сможет смахнуть самовлюблённую и надменную ухмылку его характера с собственной репутации. Уже впечатался в сознание людей таким, каким хочется.       Аой пыталась задушить убийцу Сё аргументами, а та мастерски отмахивалась от них, доказывая свою невиновность. Ясухиро уже заверил Хину в том, что это был не он, так что остался… — Тогами-кун, — раздражённо, сквозь зубы, начала пловчиха, — Остаёшься только ты.       Макото через силу поднял голову и посмотрел на возлюбленного. Он молчал, будто вовсе ничего не услышал, а морозные глаза были опущены. Очки съехали на кончик носа, чёлка полу-закрывает лицо. Казалось, что он не единого слова не может сказать в своё оправдание. Все смотрели на него с недопониманием и частичкой ненависти. И только лузер глядел на него с полным ощущением того, что он невиновен. «Счастливчик» бы никогда и не под какими пытками не поверил бы в обратное. Даже психопатка-писательница поверила бы в это, будь хоть пара доказательств. — Это был я, — немного сипло соврал Наэги, обращая на себя внимание даже возлюбленного, — Я убил Огами-сан, — более чётко повторил он, отводя взгляд на светловолосого.       Они оба сейчас понимали, что никто из них не виновен, но один отказывался и защищаться, а другой его выгораживал. И всё-таки странные у них взаимоотношения. Макото перечислял, выдуманный на ходу, алгоритм действий по убийству девушки. Бьякуя ничего не говорил, лишь немного покачивал головой на отдельных моментах рассказа. В любом случае казнят их всех: оба невиновны, так что погибель застанет двоих. Зеленоглазый всё время мельком поглядывал на наследника, будто искал поддержки. Наэги старался убедить всех присутствующих здесь, включая себя, в том, что убийца — именно он. У него было алиби, но человек, с которым он тогда находился, слишком самовлюблённый, чтобы говорить, что он был с кем-то. — Это ведь жалкая ложь, — кашлянул Бьякуя, а Макото растерянно и умоляюще посмотрел на него, перестав говорить, — Наэги был со мной, — закончил свою мысль светловолосый, обращаясь уже не к лузеру, а к Аой.       Глаза «Везунчика» заблестели от подступившим к ним слёз. Он зря сейчас лгал им, рисовал автопортрет, выставляющий его способным на убийство. И, судя по лицам других, они уже успели глубоко в нём разочароваться. И всё ради чего? Чтобы услышать в итоге причину своей невиновности, да ещё и из уст человека, ради которого было затеяно это враньё? Парень начал несильно, но довольно заметно дрожать, и сжал руки в кулаки, до белых костяшек. Взгляд его, уже в который раз за время этого никчёмного суда, был направлен прямиком в пол. Киригири и Токо настороженно и с некоторой горечью пытались вглядеться в его лицо. Девушки не знали правды: почему истерика всё-таки одерживает верх над их одноклассником. Будь это выставлено на их обозрение — писательница задушила бы его собственными руками.       Тогами, идиот, что же он творит? Может он хоть иногда не думать только о Госпоже Справедливости, чьё имя может даже восхвалять в стихах? Наследник цепляется за свою жизнь, поэтому и рассказывает всю истину, чтобы и его не прибили заодно. Казнь — то ещё удовольствие. Мазохистами Наэги и Бьякуя вроде не были, а тем более, дать шанс Монокуме удовлетворить свои садистские потребности — намного противнее. Даже остатки гордости ещё остались, удивительно. В таком положении от всех чувств, кроме отчаяния, опустошённости и истерики ни должно было ничего остаться. Да здравствует праздник отрицательных эмоций! А все, кто не придут на торжество — пусть гниют в могилах. Матушка Правильность пусть идёт дремучим лесом, а тоска пока обоснуется здесь. Она — желанный гость, если не хозяйка их душ.       Лузер ударил кулаками по стойке перед собой, пугая девушек. Истерика и отчаяние берут верх даже над самыми сильными. Макото безучастно и по-страшному пофигистично перевёл взгляд на Бьякую. В душе тот чувствовал себя максимально неловко, но всем своим видом выказывал самолюбие и гордость. Никогда на его лице не было чего-то другого, исключая раздражённость и неприязнь к другим существам. А у «Счастливчика» закончились всякие баллончики с эмоциями, лишь безысходности была целая канистра, которая сейчас опрокинулась по счастливой случайности. И струится эта тёмная жидкость по венам, теперь сердце качало далеко не кровь. Чёрное вязкое вещество с неохотой перекатывалось по организму зеленоглазого, обжигая хуже лавы.       Между этими двумя сейчас проскочила огромнейшая молния, даже заставившая Наэги быстро попятиться на пару шагов. Он чуть не упал на жёсткую плитку — держу пари, что если бы это случилось, то он бы себе что-нибудь сломал. Ему было бы на это глубоко наплевать, ведь это всего лишь сделало бы его ещё беспомощнее. Его бы ещё сильнее презирал наследник, ведь Макото бы не смог выполнять даже самые банальные действия, или вообще ходить. А такие вещи очень сильно злят Тогами. Бесполезные идиотские вещи, которые он ни при каких обстоятельствах не назовёт «людьми». Ещё больше гнили и неприязни со стороны того, без кого уже жить на этом свете не можешь, всего-то. Для неудачника это что-то обыденное, да.       Сегодняшний суд был очень тяжёлым, но убийцу всё-таки нашли. Это была сама Сакура. Аой не могла в это поверить, наперебой кричала, что она сама во всём виновата. А после должна была быть казнь - все затаили дыхание, увидев улыбающиеся личико Альтер Эго. Её раскромсали на мелкие кусочки.       Раскромсали, развеяли, разбили на мелкие детали, словно душу Наэги.