Течный абсурд

Эвен вешает трубку, глубоко вздыхает, быстро выпивает кофе, который успел заварить, но к которому пока что даже не успел притронуться, и идет на поиски таблеток. Копается в шкафчике в туалете, находя лишь презервативы. Страдальчески стонет, с силой захлопывая дверцу. Неужели нет? Может, просто не тут? Топает к родителям в спальню, наклоняется к папе и легонько трясет за плечо: — Пап, — совсем тихо, чтобы не разбудить отца. — А?.. Что?.. — подскакивает спросонья мужчина, пытаясь понять, что происходит. — Что-то не так? — Тише, все хорошо, я хотел спросить, где лежат таблетки, ну, знаешь, чтобы подавлять последствия течки… — как-то смущенно спрашивает Эвен с учетом того, что он альфа. — Чего? — раздражается омега, которого разбудили посреди ночи с нездоровой просьбой. — Это прикол такой? Не смешно, молодой человек. — Да нет, это для друга, ему очень надо, — объясняет парень. — Почему он просит тебя? Откуда у тебя должны быть таблетки? — Ну пааап, дай таблетки, — закатывает глаза младший, не имея никакого желания задерживаться. — Нет у меня. Что ты на меня так смотришь? У меня есть твой отец, который вполне удовлетворяет меня, — пожимает плечами папа. — Бля, серьезно? — Так, что это за слова в моем доме?! — строго спрашивает мужчина. — Прости, тогда… Я пойду, еще раз извини, что разбудил, — говорит Эвен и идет к двери. Когда он почти вышел, его окликивает голос. — Лучшее средство от течки - это член, мой мальчик. — Господи, папа… — улыбается парень, в очередной раз закатывая глаза, и закрывает за собой дверь. Эвен идет в свою комнату, берет телефон, оглядывает себя в зеркале: спортивные штаны и домашняя майка. А какая к черту разница? Он идет помогать с течкой или на свидание? Хватает первую попавшуюся толстовку, ключи и выбегает из квартиры. По пути вспоминает дорогу в ближайшую аптеку, чтобы купить таблетки, так как заниматься сексом с этим мальчишкой он не собирается. Да, он ему определенно понравился, и, да, это определенно взаимно, но не до такого же уровня? Эвен, в принципе, и не против, но сделает это только тогда, когда Исак будет в нормальном состоянии и только когда сам попросит, когда сам будет уверен. Заворачивает за угол, где должна быть аптека, и видит выключенный свет. Пиздец. Отлично. Сейчас же полтретьего ночи. Прекрасно, просто замечательно. И что прикажете делать? Бросить рыдающего омежку одного? Вздыхает и направляется к Исаку домой. Нет таблеток? Будем помогать старым дедовским способом. Нет, не членом. Довольно быстро добирается до его дома, так как он расположен ближе к аптеке, чем дом родителей Эвена. Стучит в дверь, и ему почти сразу же открывают. В нос ударяет сильный дурманящий запах, но он отдергивает себя от ненужных мыслей и сосредотачивает все свое внимание на Исаке. — Привет, — здоровается старший, рассматривая подростка. Тот стоит в черных трусах и свободной белой футболке. Личико все красное и опухшее, волосы растрепаны, глаза такие же красные. Мальчик неловко мнется на пороге, не зная, что сказать. — Привет, — смотрит на него виноватым побитым щенком. Исак не двигается с места и опускает взгляд к ногам. Тогда Эвен сам заходит в дом, закрывая за собой дверь и разуваясь в прихожей. — Как ты? — спрашивает парень, чуть наклоняя голову, чтобы заглянуть в глаза. — Прости, — после короткого молчания начинает говорить Исак, — что вытащил тебя ночью сюда, я бы не стал, правда, я не хотел, просто мне было некому больше позвонить, а ты, — его поток извинений останавливают. — Исак, успокойся, все хорошо, правда, — берет его за руку, привлекая внимание. — Хэй, посмотри на меня. Вальтерсен нехотя поднимает затравленный взгляд. — Нет ничего плохого или неправильного в том, что ты позвонил и попросил помощи, слышишь? Люди должны помогать друг другу, и это абсолютно нормально. В этом и есть фишка общества. — Ты не злишься? — тихо спрашивает младший. — На что мне злиться? На то, что у тебя проблемы и ты не в силах сам с ними справиться? Или, может быть, на то, что ты омега? Или что твои родители оставили тебя одного? — поднимает брови и не сдерживает улыбки, как требовала его наигранная возмущенность. — Ладно, я понял. Спасибо, что пришел, — улыбается в ответ Исак. — Пока что не за что… — отводит взгляд старший. — Понимаешь, тут такое дело, как бы тебе сказать… В общем, я не нашел таблеток, — поджимает губы и ожидает реакции. — Что? Но… Но… Я не смогу так больше, — с отчаянием проговаривает младший, а в уголках глаз скапливается жидкость. — Я и так держусь изо всех сил, а тут ты, такой красивый и так вкусно пахнешь, — по щеке стекает слеза, — и, блять, что я несу… — он быстро стирает ее. — Уйди, прошу, просто… Уйди… — Иди нахуй, — уже не наигранно возмущается Эвен и подходит ближе. — Я не оставлю тебя одного в таком состоянии. И это не обсуждается, — притягивает мальчишку к себе и крепко обнимает. Исак утыкается ему в шею и громко всхлипывает. — Спасибо, но… — подросток теребит кусок ткани эвенской черной футболки, торчащей из-под кофты, и замолкает, не зная, как сформулировать предложение. — Ммм? — заинтересовано мычит Эвен, поглаживая пушистую макушку. — Я… Я не хочу совершать глупых, необдуманных поступков… — Как скажешь. Я не притронусь к тебе, — наконец отпускает Исака, хватает за руку и по-хозяйски следует на кухню, таща за собой омегу. — Я помогу по-другому, как ты на это смотришь? — И как это «по-другому»? — хмурится мальчик. — Без секса и других подобных вещей. — Я только за, если такие способы действительно существуют… Но таблеток ты, кажется, не достал? Что ты собираешься делать? Потому что если знаешь, то делай, если не знаешь, то проваливай и не усугубляй ситуацию. Ты не представляешь, как мне хреново сейчас. — Эффект проходит? — Угу, — эффект? Найс слово подобрал. — Так, ладно, иди в кровать, я скоро приду, — и опять этот настороженный взгляд. Неужели он похож на насильника? — Исак, ау, ты меня слышал? Топай к себе и ложись в постель. — Да, хорошо, — подчиняется омежка и поднимается к себе. Укладывает в кровать, ложась на спину и закрывая глаза. «Не тронет»… Да знает он, что не тронет… Исак больше боится, что будет как в прошлый раз, что это он набросится на него… — Исак, я принес чай, — в комнату входит Эвен с двумя кружками, видимо, чая. — Я не хочу чай… — стонет мальчик, закутываясь в одеяло. — Это специальный чай, тут отвар ромашки, мяты и еще чего-то, не помню как называется. Но такой набор, во-первых, успокаивает нервы, а во-вторых, тебе нужна жидкость. К тому же там много полезных веществ, и такую штуку рекомендуют пить во время течки. — Ты меня пугаешь, — бурчит подросток, садится и принимает из рук чай, — Откуда ты об этом знаешь? — заинтересовано смотрит на него, отпивая глоток. — У меня есть младший двоюродный брат — Коди, он примерно твоего возраста, хотя, наверное, даже чуть младше, и, в общем, вышло так, что его папа умер при родах, поэтому он с рождения жил с отцом-альфой, ну и, как следствие, ничего особо не знал о течке, что делать и чего ждать. Так вот, когда у него впервые случилась течка, он позвонил мне, так как отец был на работе и не мог уйти, а друзьям он звонить стеснялся. Я приехал к нему, вот как к тебе, нашел его в не очень хорошем состоянии, успокоил, поменял постель, заставил сходить в душ. Потом мы вместе перерыли весь интернет в поисках способов, как снять боль и возбуждение без таблеток. Денег у нас не было, оставалось только ждать, пока его отец придет с работы и купит по дороге таблетки. Вот и запомнилось как-то. — Оу, ясно, а можно не пить эту гадость? Это ужасно, — Исак уже хочет поставить кружку на тумбочку рядом с кроватью, но рука Эвена не позволяет, прегрождая путь. — Неа, пей давай, — кивает на кружку, — это помогает, поверь. — Всю? — морщится мальчик. — Всю. У меня вторая есть, если выпендриваться будешь. Вальтерсен, недовольно кривясь, но все-таки выпивает содержимое до капли. Теплота растекалась внутри, что было приятно, но послевкусие во рту осталось ужасное. — Молодец, — улыбнулся Эвен и забрал пустую кружку. — А теперь ложись, как тебе удобно и накрывайся. Тебе должно быть тепло. — Когда тепло, все только хуже становится, — буркает Исак. — Тебе только так кажется. На самом деле, во время течки, твой организм наиболее уязвим и восприимчив. И… — Да плевать, лучше бы я заболел, чем вот это все. Холодный душ действовал лучше. — Вот тут ты конкретно ошибаешься. Из-за резких перемен температур после ледяного душа, мышцы еще больше напрягаются, и последствия только хуже, понимаешь? Тебе нужно тепло и как можно меньше движений, чтобы мышцы расслабились. У тебя есть грелка? — Что? Грелка? Понятия не имею, — честно отвечает Исак. — Ну ладно, значит, не будет грелки, — задумчиво кусает губу Насхайм и срывается с места. — Я сейчас… Исак просто лежит, греется и пока намного лучше себя не чувствует. Голова и живот болят, стояк тоже дает о себе знать, «эффект» уже прошел, плюс он сейчас в не очень удобных боксерах. Но другие все мокрые, либо в стирке, либо грязные. А перед Эвеном голым он ходить не будет. Ну, как ходить, лежать. — Вот, смотри, что я придумал, — вбегает Эвен, держа в руках бутылку с водой. — Боже, нет, я не буду, — Исак и думать боялся, как парень собирается использовать ее. — О чем ты там уже думаешь? — посмеивается Эвен и присаживается около кровати. — Держи, приложи к животу, тут горячая вода, она должна помочь расслабить мышцы, ну, типа вместо грелки. — Ааа, окей, — мальчику становится стыдно за такие мысли, но сейчас он и правда ни о чем другом думать не может… Эвен отдает ему бутылку и открывает на распашку окно, впуская свежий воздух. — Мне разве не должно быть тепло? — Свежий воздух не менее важен. — Ясно, мистер просвещенный, — прерывает потенциальный рассказ о важности воздуха мальчик. Исак прикладывает емкость к животу, и она действительно расслабляет, но, есть одно «НО». Оно усаживается напротив него, около кровати. На уровне его… лица. И лица, и всего остального. И возбуждает. Не по-детски возбуждает. Всем своим блядским видом возбуждает. Пухлые, манящие губы, ярко-голубые глаза, о которых он всю жизнь мечтал. Ну серьезно, голубые, самые красивые, символизируют небо, рай, океан, свободу, жизнь, в конце концов. А зеленые что? Траву? Болото? Землю? Дно? Одним словом, низ, противоположность голубым. У того такие длинные реснички, не свойственные альфам, он залипает на морщинки, собирающиеся в уголках глаз, когда тот улыбается, красивые, сексуальные скулы, идеально выпирающая венка на шее, так и кричащая «Поцелуй меня! Оставь засос!». А волосы? Вы видели его прическу? Вот именно, ее нет, и он все равно выглядит богоподобно. Все волосы растрепаны, стоят не понятно каким образом. — Можно взять твой ноутбук? — этот вопрос, повторяющийся уже явно не первый раз, заставляет Исака прийти в себя. Хотя бы частично. Хотя бы ненадолго. — Зачем? — Хочу включить кое-что, — говорит Эвен и открывает ноут, не дожидаясь ответа. — Ты религиозен? — Ну… Ходил в костел, когда был помладше, а что? — неужели, Эвену реально не о чем больше поговорить? — Я приму это за «да», — он ищет что-то в компьютере, странно улыбаясь. И, блять, этот парень не перестает удивлять… Это пиздец. Он ожидал многого, но не такого… Эвен включил церковную музыку, какой-то хор с молитвами. — Прежде чем ты что-то скажешь, на многих это срабатывало. — Блять, Эвен, ты сейчас издеваешься? Да? — скулит Вальтерсен. — Ты думаешь, что моему течному мозгу не все равно под какие треки ебаться?! — уже чуть прикрикивает, потому что бесит. — Что, совсем не работает? — тускнеет тот. Исак отворачивается на другой бок и старается не заплакать. Потому что повода как бы и нет, но отчего-то так обидно и больно. И злится он не понятно на кого. И все раздражает, хотя ничего особо не происходит. Вот именно. Ничего не происходит, а могло бы. На это и злится. Перед ним сидит Эвен, парень его мечты, парень из порно фантазий, а заполучить его он не может. И почему? Действительно, почему? Если он займется разок с ним сексом, ничего не будет. Что тут такого постыдного? Многие, вон, на первого встречного бросаются, а тут Эвен. Умный, забавный, заботливый и самый красивый на свете альфа. — Эвен, мне пиздец как хочется тебя в себе, — мямлит и поворачивается обратно к нему лицом. — Что? — ошарашенно спрашивает парень. — Выеби меня, это все не помогает, я сдохну скоро, если ты продолжишь тут сидеть, ничего не делая и просто соблазняя своим видом. — Исак, ты не понимаешь, о чем просишь, — заикаясь и сам конкретно возбуждаясь от таких просьб, говорит Эвен. — Понимаю я, о чем прошу, я не тупой. И не такой маленький, каким ты меня считаешь. Мне 17, алло. — Блять, Исак, я серьезно. — Так и я серьезно, — твердо отвечает подросток и раскрывается, демонстрируя мокрые вещи. — Ты не видишь, что это пиздец? Не видишь, как мне хуево? Помоги, умоляю, я никому, блять, не скажу, обещаю, — почти плачет мальчик. — Черт, — старший закрывает глаза, делает глубокий вдох, сглатывает, вдыхает и открывает глаза обратно. — Я не могу, я тобой воспользуюсь, а я хочу с тобой и дальше общаться. Как с другом. Это все испортит, ты понимаешь? — Не испортит, мы сделаем вид, что этого не было. Ты просто поможешь мне в беде, идет? Если тебя это успокоит, думай, что это я тебя использую. — Ты уверен? — Уверен. Ты именно тот человек, с кем я хотел бы лишиться девственности, — добавляет малыш. — Блять… — а для кого-то это стало решающей фразой.