***
— Не трогай меня! — раздраженно отталкивает Исак, пытаясь хоть как-то уложить непослушные волосы, которые уже конкретно задолбали. Так еще и Эвен пристает со своими поцелуями, — Я их состригу! Решено, завтра же идем в парикмахерскую и я сбриваю все под ежик, — кидает расческу в дальний угол спальни и недовольно плюхается на кровать. — Только попробуй. — Что попробуй? — Отрезать эти шикарные кудряшки. — Что хочу, то и делаю. Это мои волосы, захочу — обстригу. — Ну уж нет. Ты не имеешь никакого права обстригать свои волосы. Они идеальные, я их обожаю, так люблю зарываться в них пальцами, сжимать в кулак, хвататься за них во время секса или минета, оттягивать голову, чтобы было удобнее оставлять засосы на твоей белоснежной шее… — мечтательно перечисляет Эвен. — Ладно, не буду, только заткнись, фетишист хренов, — фыркает мальчик. — Я не фетишист, просто очень сильно люблю твои волосы, — обнимает его, легонько целуя в шею, — помочь с прической? — Угу, — сдается Исак, — прости за эти внезапные психи, — извиняется, вставая с кровати и подбирая с другого конца комнаты расческу. — Забей, я понимаю, — забирает у него расческу, усаживая перед зеркалом. Довольно быстро укладывает, использовав немного геля. Исак только и успевает следить за ловкими движениями рук и завидовать. Почему он сам так не может? — С этими кудряшками, особенно если уложить, вот как сейчас, ты похож на настоящего принца. Мой маленький принц, — повторяет, приобнимая со спины. — Мы уже опаздываем, — буркает Исак, смущенно заливаясь краской. — Успокойся, без нас не начнут.***
— Итак, я нормально выгляжу? — стоя в подъезде перед дверью квартиры, спрашивает Исак. Подросток надел темные скинни и светло-джинсовую рубашку. — Малыш, все идеально, ты идеальный. Расслабься, — Эвен действительно спокоен. Он звонит в дверь и ему почти сразу открывают. — Эвен, привет, — светловолосый мужчина, ниже самого Эвена, обнимает его, похлопывая по спине. — Привет, — улыбается парень, с радостью принимая обнимашки, — пап, знакомься, это Исак, я рассказывал тебе про него. — Здравствуйте, — тихо приветствует мальчик, сильно паникуя. — Чего ты на пороге стоишь, заходи, не стесняйся, — затаскивает его внутрь, забирая верхнюю одежду, — значит, ты у нас Исак? — Угу, — подтверждает младший, не зная, как себя вести. — Идем, Исак, поможешь мне до конца приготовить ужин и накрыть на стол, — совсем по-домашнему приобнимает за плечи. — Не думаю, что это хорошая идея, — посмеивается Эвен. — Почему это? — Я плохо готовлю, — подает голос Вальтерсен. — Солнышко, не беспокойся, это поправимо, — ласково произносит мужчина, уводя за руку на кухню. Исак оглядывается назад, и понимает, что Эвен бросил его одного. Вот и что ему теперь делать? Одна из не самых лучших черт его характера — жуткая стеснительность при новых знакомствах. А если это еще и почти что твои будущие родственники, то не опозориться — это его прямая обязанность. Он не хочет разочаровать своего парня, но как себя вести он не представляет. Хочется спрятаться обратно в уютную комнату Эвена и закутаться в теплое одеяло, но нет, сейчас он должен быть примерным омегой и понравиться его родителям. — Готовил когда-нибудь утку по-пекински? — спрашивает мужчина, доставая из холодильника овощи. — Нет, мистер Насхайм, — отвечает Исак, слегка нервничая. — Что за «мистер Насхайм»? — смеется старший, — зови меня просто Томас, идет? — Хорошо, Томас, — слабо улыбается мальчик, стараясь взять себя в руки. — Так значит не готовил? Ну, это и не удивительно, утка по-пекински — довольно сложное блюдо, — объясняет тот, — к тому же, я и так уже почти закончил, осталось только дождаться пока допечется и подать на стол. — Оу, это хорошо, — бормочет себе под нос подросток, неловко стоя по среди кухни, под беззастенчивым взглядом папы Эвена на себе. — Рад, что Эвен одумался и нашел себе приличного парня, — улыбается Томас, сложив руки на груди. — Что? — Ты не похож на остальных парней Эвена, что я видел. Мне кажется, ты хороший мальчик, и, надеюсь, Эвен не такой дурак, чтобы променять тебя на очередные короткие шортики, — Исак смущенно улыбается, не зная как ответить на такое заявление, — давай перестань уже стесняться, я не кусаюсь. — Да, хорошо, — быстро проговаривает Вальтерсен, чувствуя себя чуть спокойнее. Отлично, хоть кому-то он уже нравится, это хорошо. Главное теперь, не испортить о себе мнение. — Помоги лучше накрыть на стол, — с этими словами он дает ему стопку тарелок и столовых приборов, — справишься? Исак кивает и топает к столу, расставляет тарелки, раскладывает приборы. — Ты такой тихий, — замечает мужчина, — может что-то не так? — Да нет, все хорошо, просто я немного стесняюсь, — признается мальчишка, — помочь с чем-нибудь? — Можешь нарезать салатик, — подвигает к нему донышко, острый нож и овощи. — Окей, — Исак занимает руки и становится спокойнее. Увлекается нарезкой, пока Томас рассказывает что-то про утку. — Исак, а сколько тебе лет? — вдруг задает вопрос тот. — Семнадцать, — тихо отвечает Вальтерсен, — а что? — Просто интересно, — пожимает плечами мужчина, — так ты сейчас живешь с Эвеном? — Угу, вам это Эвен рассказал? — Да, он упомянал, что у тебя был какой-то конфликт с родителями, — выжидающе смотрит на него. — Был… — А что произошло, если не секрет? Просто не понимаю, чем мог не угодить такой очаровательный мальчик, — по-доброму улыбается старший. — Это… Ну… — закусывает губу, думая как лучше поступить. Промолчать, соврать или рассказать все сейчас? И где Эвен? Он обещал быть рядом, а сам кинул. Его слова прерывает пиканье таймера — а вот и утка готова. — Отойди, дорогой, — мягко отодвигает его, доставая специальную перчатку, чтобы выбрать горячий противень. Они вдвоем выкладывают все на красивое блюдо, ставят на стол. Заканчивают с салатом, раскладывают в аккуратные мисочки и тоже переносят на накрытый стол. — Эвен! Роберт! Ужин готов! — кричит мужчина и вскоре в просторной столовой появляются альфы. Теперь понятно в кого Эвен такой высокий. Отец у него, кажется, еще выше его самого. Темно-коричневые волосы, крепкое телосложение. Все-таки внешность он больше перенял от папы, такие же пухлые губы, голубые глаза и потрясающие светлые волосы. — Малыш, ты как? — подходит и обнимает со спины, положа руку поперек живота. — Ты меня бросил, — обиженно буркает Исак. — Я не бросал, тебя украли, а я никогда не противоречу своему папе, поэтому не смог забрать тебя обратно, — улыбается и целует в щеку, от чего подросток смущенно жмурится и отмахивается. — Перестань, тут же твои родители, — нехотя вырывается из таких уютных рук, и присаживается за стол, где уже сидят родители Эвена. Вот только сам Эвен садиться не торопится. Он подходит, берет бутылку белого вина, открывает и разливает всем по бокалам, беря свой в руки. — Пап, отец, у меня есть для вас важная новость, — начинает парень, а Исак смотрит на него ошарашенным взглядом. Неужели прямо вот так вот? Напрямую? — Котенок, поднимись ко мне. Младший послушно встает и Эвен обнимает его сзади. — Эвен, что ты делаешь? — громким шепотом спрашивает мальчик. — Расслабься, — обнимает крепче и с улыбкой продолжает, — помните, вы говорили, что моя жизнь — это моя жизнь? — Конечно, — соглашается отец, с интересом поглядывая на них обоих. — Так вот, сейчас я вам что-то расскажу, а вы обещаете не кричать и не осуждать, договорились? — Сынок, что-то случилось? — взволновано спрашивает омега, вцепившись в руку мужа. — Нет, пап, расслабься, все хорошо, — улыбается ему и продолжает, — Я очень люблю Исака, он самый замечательный омега на свете, — успокаивающе гладит подростка по плечам и рукам, — пусть он отстойно готовит, пусть не умеет сделать себе прическу или иногда сучит, но это самый ласковый, добрый, заботливый и искренний мальчик, которого я когда-либо встречал. Он очень мило смущается, совершенно не умеет врать, спит до обеда, и безгранично ленивый, но он настоящий. Его чувства настоящие и чистые, — коротко целует его в шею, — И прежде, чем перейти к сути, мы начали встречаться раньше, чем узнали об этом, так что, вы не подумайте тут. В общем, у нас с Исаком будет ребенок, — выдает Эвен и ждет реакцию, теснее прижимая к себе свой личный анти-стресс. — Это… неожиданно, — первым подает голос папа. — И что вы об этом думаете? — спокойно спрашивает Эвен, отодвигая Исаку стул. Они садятся рядом, напротив родителей Эвена, и тот с интересом наблюдает за их эмоциями. Чем-то природа альф и омег все же похожа. Исак с Томасом сидят и неловко водят вилкой по тарелке, обдумывая и явно волнуясь, тогда как Эвен с отцом начинают невозмутимо ужинать, будто так, блять, и надо. — Эвен, родной, это же так рано, — осторожно начинает папа, — мальчику только семнадцать, вы точно все обдумали? — Да, мы все обдумали, — подтверждает парень, отправляя в рот кусочек мяса, — мы оставим ребенка, вырастим его и он нам ничуть не помешает. — А как же учеба? У тебя выпускной год, а Исаку вовсе еще учиться и учиться. А университет? Мы же договаривались, что поступаешь в такой университет, который пожелаешь, мы все оплатим, но высшее образование ты иметь обязан, а тут ребенок. — Пап, ну смотри. Во-первых, до конца года он не успеет родиться, а так как беременный не я, то спокойно себе закончу год. В университет я поступлю. Я обещал, я выполню. Я уже думал над этим. Исак будет ходить в школу, и пока его не будет, с малышом буду сидеть я, а когда он будет возвращаться домой, я буду уходить в университет во вторую смену, я узнавал, так можно, — Исак слушает его и ахуевает. Эвен все настолько продумал, даже про свой университет узнавал, а он даже не задумывался. — А Исак? Как он будет совмещать беременность и учебу? — не отстает родитель. А мальчик только сейчас понимает, что таких мыслей даже не возникало. Ему всегда казалось, что он ответственный и обдумывает все до мелочей, оказалось, нет. От слова совсем. — Ну, сейчас он будет ходить в школу, а позже, когда станет уже неудобно или тяжело, то можно учиться дома и потом просто сдать экзамены. Я спрашивал и беременность относится к причинам, по которым можно потребовать учебу на дому, чтобы раз в неделю приезжали учителя. Он сдаст все экзамены и примерно к июню родится малыш. До конца лета он успеет привыкнуть и привести себя в порядок, а потом новый учебный год и остальное я уже сказал, — без запинки рассказывает Эвен, как будто готовился. — Ну, не знаю… Дорогой, что ты думаешь по этому поводу? — спрашивает у мужа омега. Исак затаивает дыхание, неосознанно сжимая чужую коленку под столом, и чувствует, как Эвен накрывает его руку своей в знак поддержки. Почему он совсем не волнуется? Как он так может? А отец тем временем дожевывает кусочек утки и обводит всех строгим взглядом. Чуть подумав и облизнув пересохшие губы, мужчина не спеша начинает, философским, спокойным голосом: — Я всегда говорил, что у Эвена должна быть своя жизнь, — параллельно разрезая мясо в тарелке, — и считаю так до сих пор. Эвен все правильно сказал, показал, что поступок вполне обдуман, его учебе это не мешает, Исак тоже мальчик неплохой, его выбор я одобряю. А ребенок — это их личное дело. Я не против, Эвен уже достаточно взрослый, ему девятнадцать, свою жизнь он должен и довольно успешно планирует сам, как я и учил. Я им вполне доволен, — расслабленно произносит отец. — Спасибо, — улыбается Эвен, именно на это и расчитывающий до этого, — я рад, что ты меня понял. Мальчишка наконец с облегчением выдыхает, разжимает кулачки, замечая, что на ладошке остались следы от его собственных ногтей. — Значит, Исак беременный, — таким тоном, будто они погоду тут обсуждают. — Ага, эмм… Роберт? — аккуратно обращается подросток. — Да, называй меня Роберт, не стесняйся ты так. Это, конечно, мило, но нас стесняться не надо, идет? — Хорошо, — улыбается Исак, усаживаясь поудобнее. — Так, что об этом думают твои родители, малыш? — спрашивает папа, желающий больше узнать о возможном будущем зяте. — Они… Папа нормально к этому отнесся, а отец… — он вспоминает и хочется разрыдаться. Потому что больно. Он каждый день об этом думает, вспоминает и даже плачет иногда по ночам, когда Эвен уже крепко спит. За что с ним так? Он же искренне любил отца, закрывал глаза на все то дерьмо, что он делал, но блять. Надо было максимально обидеть и унизить, так еще и при друзьях. Исак начинает быстрее дышать, изо всех сил старается сдерживать слезы. Не хватало только расплакаться перед родителями Эвена. — Исак, давай отойдем? — тихо говорит парень, и остальные не препятствуют, замечая внезапную перемену настроения подростка. Младший согласно кивает и позволяет увести себя куда-то в другую часть квартиры. Эвен заводит его в свою старую комнату и закрывает двери. — Малыш, ты как? — Исак присаживается у него на кровати, опустив голову, и еле заметно всхлипывает. — П-прости, — жмурится и смаргивает слезы, — я не хотел все портить, просто они спросили… а отец… я просто вспомнил… это больно, — дрожащим голосом объясняет мальчик. — Исак, посмотри на меня, — просит старший, сидя рядом, — знакомься, — с улыбкой говорит он, — это моя комната. Это, — показывает пальцем в сторону двери, — защелка. Я закрылся на ключ, и сюда больше никто не войдет. Только ты и я. Если тебя беспокоит тема твоего отца, или еще что-нибудь, можешь высказаться, я выслушаю и поддержу. Если наоборот не хочешь об этом говорить, можем просто посидеть тут и успокоиться, — предлагает Эвен. Он забирается к спинке кровати и Исак подползает к нему, усаживаясь на излюбленное место под боком. — Я завидую тебе, — после минуты молчания, начинает Исак, — у тебя такие хорошие родители. И ты такой хороший… Знаешь, больше всего на свете я боюсь тебя… — Меня? Что за глупости? — улыбается парень обнимая его крепче. — Я боюсь, что в один день ты посмотришь в зеркало и увидишь себя таким, каким вижу я. И ты поймешь, насколько ты ахуенный, и что заслуживаешь кого-то большего, чем я, — с полной серьезностью говорит подросток. — Тогда, у меня такая же фобия, — смеется старший. — Я вообще-то не шучу, — злится Исак. — Ладно, спокойно, я понимаю, — хочет обнять, но его отталкивают. — Нихуя ты не понимаешь! — выкрикивает младший, перебираясь на другой конец кровати, — У тебя есть все. У тебя квартира, деньги, друзья, родители вон любящие, а у меня что? Я даже одежду твою уже надеваю! Бля, если я тебе вдруг перестану нравиться, то лишусь всего, окажусь один на улице с ребенком. Даже родной отец послал на все четыре стороны! И это самое ужасное, осознавать, что все зависит не от меня. Весь мой мир сейчас держится исключительно на тебе, понимаешь? И это жестко неправильно, я обещал себе, что никогда не буду сидеть у кого-то на шее, я хотел быть ни от кого не зависим, а выходит, что так оно и есть. Это неправильно, неправильно… — умеряет свой пыл и оседает разбитым щеночком на постели. — В том, что ты оказался в таком положении, нет твоей вины, ты же знаешь это? — А кто еще виноват? Ты так говоришь, как будто я, блять, про существование презервативов не знал, — психует Исак, отталкивая Эвена, когда тот хочет успокоить, — Я сам во всем виноват, сам порушил свою жизнь. Какие настоящие чувства в таком возрасте? Ты рано или поздно наиграешься, разлюбишь меня и кинешь, я не маленький и прекрасно это понимаю, а вот что делать тогда дальше, понятия не имею. И тебя больше не окажется рядом, чтобы сказать что все будет хорошо, никого, блять, рядом не будет. Я никому не буду нужен, останусь наедине со своими проблемами. Я даже работу без нормального образования не найду, а платить за меня некому, отец ясно высказался насчет меня в его жизни в целом, так что все, это пиздец… — Ты… Господи, какого же дерьма ты уже успел надумать… Малыш, все наладится, я уверен. А насчет жилья и всего прочего, я никогда бы не выгнал тебя на улицу, так еще и с ребенком. Я люблю тебя, как же ты не понимаешь? — Это ты сейчас так говоришь, — всхлипывает подросток, — но ты не можешь утверждать, что все не изменится, что любовь не пропадет через полгода. Потом ты со спокойной душой избавишься от меня. — Не говори так, — строго произносит старший, — я понимаю, что ты чувствуешь, может тебе это и кажется неправильным, но знаешь что важно? Важно уметь принимать от людей помощь. Ты никогда не сможешь выжить в одиночку. Даже будь ты сильным здоровым альфой с крутой работой, ему бы понадобился муж омега, чтобы просто любил и был рядом. У каждого в этом мире своя роль, возможно, ты должен быть просто хорошим папой, вырастить чудесного малыша, любить и быть любимым, не обязательно же ходить на работу. Людям нужны люди, а ты нужен мне. И чтобы я больше подобного не слышал, понял?! — прикрикивает на него Эвен, что младший даже дергается. — Тебе легко говорить, а я просто не могу об этом не думать, — растирает слезы мальчик, — все обещания пустые, ведь половину из них мы и не можем выполнить, как и то, что говоришь ты. Сейчас все хорошо, согласен, но я не твой пяти-минутный перерыв на сигарету. Ты не можешь зажечь меня, когда ты в настроении, и выбросить, когда ты устал от меня. Я человек, а не зверушка, которую можно сдать в приют. И если ты взялся говорить такое помпезное дерьмо, что любишь и никогда не бросишь, то думай, что обещаешь. Если ты не до конца уверен, то лучше скажи правду, чем давай ложную надежду. — Я думаю, что говорю и что обещаю. Если до конца не уверен, то не говорю подобного, но сейчас я более чем уверен в своих действиях и намерениях. И если ты настолько не веришь мне, думаешь, что я поиграюсь и выкину, то обломись, не дождешься. Я еще тебя достану, мы выполним все пункты из моего дневника, мы будем развлекаться и наслаждаться беззаботной подростковой жизнью, пока есть возможность. Я буду готовить для тебя, ухаживать, водить на свидания, мы слетаем на выходные в Венецию, сделаем все, что ты когда-либо хотел, — решительно выкладывает Эвен. — П-правда? — Конечно правда, я слов на ветер не бросаю, — затаскивает как ребенка к себе на колени, нежно целуя и обнимая своего маленького капризного принца, которого определенно сделает самым счастливым на свете, научит доверять и чувствовать себя в безопасности, чувствовать себя на своем месте. Всегда. — Прости, что накричал, я не специально, — шмыгает носом, вытирая рукой слезы. — Все нормально, — обнимает, пока он наконец не успокаивается, поглаживая руки, перебирая каждый тонкий пальчик. — Я готов идти обратно, — выдыхает младший. — Хорошо, пошли, — выводит его из комнаты, держа за руку, — иди умойся, и приходи. Ванная вон там, — показывает старший и, дождавшись согласного кивка, направляется в гостиную, куда уже успели перебраться родители. — Сынок, у вас все хорошо? — волнуется омега, только заметив парня на пороге. — Да, пап, все хорошо, просто… Просто больная тема. Можете не спрашивать его больше по поводу родителей и того, что он живет у меня, хорошо? — просит Эвен. — Ладно, а что все-таки произошло? — Пап, я попросил, — повторяет парень. — Привет, — из-за Эвена появляется Исак, со слегка покрасневшим личиком и глазами, но в целом такой же красивый и очаровательный, — о чем попросил? — Пустяки, забей, — улыбается старший, притягивая его к себе, — кушать будешь? — А может есть яблоки? Так хочется яблоко, — скромнее добавляет мальчик. — Конечно, сейчас все сделаю, — улыбаясь, проговаривает Томас и уходит на кухню. — Эвен, как у тебя с учебой? Все еще хочешь заниматься кино? — спрашивает отец, сидя в кресле, — точно не будешь адвокатом? — Не, я стану режиссером, или оператором, или по спецэффектам, еще не решил, — пожимает плечами парень, усаживаясь на диван, утягивая за собой и Исака. — А ты кем хочешь стать? — переводит заинтересованный взгляд на младшего. — Если честно, еще не знаю, — отвечает Вальтерсен, который и правда не задумывался на этот счет. — Ну, у тебя еще предостаточно времени, чтобы выбрать, так что не волнуйся по этому поводу, — чуть улыбается, рассматривая Исака, — так где же Эвен такого замечательного омежку подобрал? — Мы познакомились в школе, — говорит Исак, наконец понимая, что некого тут стесняться, — а потом Эвен проводил меня до дома. — Джентльмен значит? — усмехается отец. — Тот еще джентльмен, — хихикает подросток, сидящий практически на нем. — Как тебе вообще Эвен? Не обижает? — продолжает мужчина. — Нет, он очень хороший парень, — хвалит его Исак, — а еще он отлично готовит, только вот убирать за собой после готовки, да и в целом убирать он не любит. — Для этого я завел тебя, — возмущается Эвен. — Очень приятно, что ты используешь меня только в качестве инкубатора и посудомойки, — закатывает глаза мальчик. — Я тоже люблю тебя, солнышко, — целует холодные руки, параллельно грея их в своих. — Исак, это тебе, — Томас приносит целую миску с тоненькими дольками яблока. — Спасибо, — благодарно улыбается младший. — Так как вам в целом вместе живется? — интересуется папа. — Мы идеально уживаемся, правда, малыш? — переводит взгляд на Исака, ожидая подтверждения. — Если бы ты еще спал компактнее, было бы идеально, — невинно улыбается мальчишка, поедая яблочные дольки. — Если кого-то что-то не устраивает, у тебя всегда есть соседняя комната с двуспальной кроватью, в которой ты ночевал лишь однажды. — Там холодно и пусто, я не могу без тебя уснуть, но ты такая кобылина, почти всю кровать занимаешь. — Мальчики, вы такие милые вместе, — любуется папа омега, не сдерживая улыбки, — а какой у вас выйдет красивый ребенок, я уже представляю. — Пааап, не начинай, — закатывает глаза Эвен. — Что не начинай? Я не могу уже за сына порадоваться? — Итак, давайте посмотрим фильм, — показательно меняет тему парень и включает какой-то новый боевик, который им с отцом похоже пришелся по вкусу. Но не омегам. Исак уже даже не пытается вникнуть в сюжет, практически засыпает, но тут его за руку дергает Томас, кивком головы подзывая за собой. Они по-тихому сваливают и уходят в другую комнату. — Скучный фильм, — говорит Томас, доставая что-то с антресоли. — Не могу не согласиться, — соглашается Исак. — Держи, — он передает ему картонную коробку. Роется и выуживает еще и несколько альбомов. Они усаживаются на полу. Старший разбирает коробку, в которой оказываются детские вещи Эвена и пара погремушек. Исак с улыбкой до ушей разглядывает, щупает и представляет своего малыша в подобных миленьких вещичках. Потом они рассматривают альбомы с детскими фотографиями Эвена, где он совсем маленький, потом где чуть постарше. Томас интересуется, отросло ли у сына там все, потому что в детстве, если верить фотографиям, Эвен не был таким масштабным как сейчас. Исак лишь рассмеялся на его вопрос, но подтвердил, что все там более чем хорошо. — Эй, куда вы ушли, а как же фильм? — спустя час, приходит Эвен, с интересом пытаясь понять чем они тут занимались. — Эвен, смотри какие ползунки, — с искрящимися глазами показывает Исак, — это твои, представляешь? Ты был такой крохой, а вот даже фотография в этом костюмчике, — сует ему под нос фотоальбом. — Мило, — без особого восторга отвечает парень, — малыш, уже поздно, может поедем домой? — Уже? — Ну да, нам завтра с утра к врачу, помнишь? — Точно. — Ой, так может к Келли сходите, он же как раз по этой части, — предлагает Томас. — Мы у него и были, — ухмыляется Эвен. — А почему тогда я не знаю? — Я просил не говорить, — пожимает плечами парень, — просто тогда еще ничего было не ясно, и я не хотел торопить события и зря обнадеживать вас, поэтому сказал только сейчас. А Келли нужно купить коробку конфет, он нас так выручил тогда, — задумывается Эвен, — ладно, мы уже пойдем. — Хорошо, звоните, если вдруг понадобится помощь, или будут вопросы. Особенно ты, Исак, договорились? — Ага, сегодня же возьму номер у Эвена, — кивает подросток, — спасибо за все, и… Можно взять эти ползунки? — Исак, зачем тебе ползунки? — недовольно взвывает старший. — Я хочу и все тут! — Зачем? — Надену на твоего мишку. — Господи…