***
Добравшись домой, Исак решает сразу начать делать уроки, потому как еще хочется выспаться. Пока Эвен готовит им что-то перекусить, мальчик достает из рюкзака учебники, устраиваясь за стойкой на кухне. Довольно быстро заканчивает с уроками, так как он в основном все понимает. Вкусный перекус в виде горячих бутербродов с чаем, милые разговоры, поцелуи Эвена. Отличный вечер, спасающий весь прошедший день. Уже хочет затащить своего парня в удобную кроватку и просто заснуть, как приходит смс от Алекса. Алекс Ты поговорил с Эвеном? Исак Да Алекс А если я ему напишу? Исак Нет Не надо Я все расскажу, честно Просто позже Алекс Тут такое дело Помнишь, я сказал, что у Питера нет парня? Так вот, я спросил у знакомого, и, ну, если вкратце, то он есть Исак Блять Алекс Но не волнуйся по этому поводу Просто поговори с Эвеном Расскажи все ему, и пусть поступает так, как посчитает нужным У него же есть друзья, которые, если что, впрягутся за него Исак Исак, не молчи Ответь, блять Исак Я поговорю Алекс Хорошо. Если что, пиши Исак обдумывает ситуацию и… черт. Если у него есть парень, то, может, не рисковать? Нарываться на конфликт не хочется, Эвена напрягать не хочется, всего этого не хочется… В конце концов, в маленькой светлой головушке рождается решение просто сделать этому обмудку домашку, извиниться и попросить забыть все. Тихий, мирный способ. В его стиле. Так он и поступит. Достает чужую домашку, открывает нужные номера, смотрит и тупо ничего не понимает… — Котенок, надо вывести Рейли, — напоминает Эвен о его питомце, неожиданно подойдя сзади и приобняв со спины. — Сходить с тобой? — Я вспомнил об еще одной домашке, может, ты один сходишь? — с надеждой смотрит на него, отрывая взгляд от учебника. — Вообще-то, это твое животное, и ты должен за ним ухаживать, а не я. — Ладно… — вздыхает, поднимается со стула и, зевая, обнимает себя руками. Прохладно вставать с теплого насиженного места… Сладко потягивается и, устало потирая глаза, идет в коридор на поиски уличной одежды. Вспоминает, что его сапожки промокли. Вот в такие моменты действительно не хватает папы, который позаботился бы об этом. — Куда ты убрал мои кеды? — спрашивает мальчик, не найдя их поблизости в прихожей. — Какие кеды? На улице снег, — удивляется старший. — Ну, мои зимние ботинки мокрые, так будет еще хуже, — виновато отвечает Исак, — так что я могу надеть кеды и просто постараюсь не влезать в снег. — Почему ты не поставил их сушиться? Они бы высохли уже к этому времени, — сложив руки на груди, говорит Эвен. — Я забыл, — отводя взгляд, оправдывается мальчик. — Так где мои кеды? — Нигде. Иди уроки лучше делай, я сам погуляю, — сдается тот, — и сапожки сушиться поставь, а то заболеешь такими темпами. — Окей, спасибо, — понятливо кивает Вальтерсен, — сделать чай? — Сделай, когда я вернусь, уверен, это не будет лишним, — подмигивает Эвен. — Хорошо, — улыбается в ответ Исак, надевая на Рейли ошейник, прицепляет поводок и отдает как раз одевшемуся парню. — Только не гуляй около дороги, ему не нравятся машины, — просит мальчик, вызывая улыбку старшего. — Пока ты пролеживался в больнице, я это уже сам прекрасно понял. — Ладно, все, иди, — подталкивает его к двери. — Даже не поцелуешь на дорожку? — выпячивает нижнюю губу. — Если Рейли сейчас нагадит в нашей прихожей, сам убирать будешь, романтик хуев, — хмыкает подросток, но послушно приподнимается на носочки и тягуче целует.***
Исак смотрит на задания в учебнике по математике и видит буквы. Какого хуя в математике буквы? И циферки то снизу, то сверху. Пиздец. Неужели в следующем году его тоже это ждет? Старается разобраться, начиная с основ. Переворачивает на несколько страничек назад, пытаясь найти начало темы. Вроде находит. Так. Окей. Действия с логарифмами. Просматривает формулы, кажется, понимая. Возвращается к заданиям, вглядывается и все равно не знает, как это все применить. Перелистывает к самому началу раздела. Что такое логарифмы. То что надо. Читает, напрягается, как может, но блять. Ну не доходит это все до его уставшего мозга. Сидит, склонившись над книгой, и просто пялится на числа. Точнее нет, не так. На, сука, буквы. Закрывает глаза, кладя голову на сложенные на стойке руки, и вздыхает. Как же он устал. Лечь бы сейчас спать… Потихоньку начинает засыпать прямо так, но его будит шум в коридоре и клацканье когтями по паркету. — Рейли, твою мать, а лапы мыть кто будет?! — кричит из прихожей Эвен. Исак видит белого пушистого влажного пса, грязные следы, тянущиеся за ним по всей квартире, и счастливую мордашку, прильнувшую к его ноге под стойкой. — Малыш, — гладит его, отвлекаясь от злополучной математики, — Эвена нужно слушаться, это его квартира, будешь косячить, нас обоих на улицу вышвырнут, — ласково говорит ему Исак. — Никуда я вас не вышвырну, — в дверях появляется старший, опираясь на дверной косяк, — но лапы после улицы мыть надо, особенно когда там такое болото и грязь. — Эвен прав, — обращается Исак к собаке, — пойдем мыть лапы, — спрыгивает со стула и хлопает рукой по ноге, призывая идти за ним. И Рейли послушно идет. — Почему он тебя слушается, а меня нет? — возмущается Эвен, топая за ними в ванную. — Не знаю, — пожимает плечами мальчик, — давай, запрыгивай, — помогает забраться псу в ванну и промывает лапки, стоя на коленках рядом, только по другую сторону ванны. — А может, тебе попробовать быть с ним ласковее? А то ты его вечно ругаешь только. — А ты только жалеешь. — Ну и что? — И поэтому он думает, что я плохой. А если бы ты его хоть иногда ругал, потому что причин реально дохуя, то не было бы разделения на хорошего и плохого полицейского. — Чего? — смеется Исак. — Ты себя слышишь вообще? Что за хороший и плохой полицейский? — Да понял ты, о чем я, — отмахивается тот, — его нужно контролировать. Так же будет и с ребенком. Поэтому ты должен научиться быть более твердым, ясно? Наругай его. Он испачкал весь ковер. — Господи, расслабься, отмою я твой ковер, — фыркает подросток. — Отмоешь-отмоешь, но для начала наругай собаку. Его надо воспитывать, и раз уж он твой, то и заниматься этим тебе, — стоит, глядя на этих двоих свысока. — Серьезно? — тот кивает, и Исак лишь закатывает глаза, поворачиваясь к псу. — Рейли, малыш, ты же знаешь, что нужно мыть лапки, так? Это такое правило, ну, как я должен ходить в школу, понимаешь? — Исак, это собака, он не понимает, — закатывает глаза Эвен. — Наругай его нормально. — Рейли, ты плохой, непослушный пес! — высказывается Исак, и щенок облизывает ему щеку, из-за чего тот смеется. А старший просто наблюдает за ними и улыбается. Его маленькие дети.***
Частичка настроения и снова математика. На часах одиннадцать вечера, глаза слипаются, Эвен тоже уже устал, но покорно ждет, пока его мальчик закончит с уроками. Младший отказался от помощи, так как Эвен мог бы догадаться, да и напрягать его не хочется. Исак в десятый раз читает одно и то же правило и все еще не понимает. Он уже даже пытался погуглить, но ответов не нашел, а объяснения темы в интернете еще запутаннее, чем в учебнике… — Котенок, может, тебе все же помочь? — в который раз интересуется Эвен, лениво потягиваясь на диване. — Не знаю… Я уже тупо ничего не понимаю, — вздыхает Исак, устало прикрывая глаза. — Тема хоть какая? — поднимаясь, спрашивает парень. — Логарифмы… — Окей, чего ты не понимаешь? — подсаживается к нему, всматриваясь в учебник. — Ничего не понимаю. — Достань тетрадь, что вы сегодня записали? — Эм… Я ничего не записал… — как-то виновато отвечает мальчик. Ну, а что? Достать тетрадь с другой темой? — Нахуя ты тогда на уроки ходишь? А потом еще удивляешься, что ничего не знаешь, — фыркает Эвен, явно раздраженный ситуацией в целом. Исак сидит с опущенной головой, разглядывая переплетенные под столом пальцы. — Окей, действия с логарифмами. Смотри, есть несколько формул, которые надо запомнить, и все. Потом просто их применяешь и решаешь примеры. — Я не понимаю, — вздыхает подросток. — Что именно ты не понимаешь? — Логарифмы. Можешь объяснить с нуля что это? — Ох… Ладно. Видишь вот эту циферку? Это называется основанием. Когда его возводишь в определенную степень, которая написана тут, то выходит вот это число, — показывает Эвен, простым карандашом рисуя стрелочки. — Это легче, чем звучит. — Надеюсь… — Давай попробуем, вот, реши первое задание, — просит парень, пододвигая к нему учебник. — Чтобы ты просто понял, что это такое. — Хорошо, — смотрит на небольшую схему, что нарисовал Эвен, сравнивает с примерами, и мозг отказывается что-либо понимать. — Ну же, это просто, — тянет старший, — просто находишь корень этого числа и получаешь значение основания. — Да, точно… — старается понять, но, как бы он сейчас ни пытался, усталость давит, не давая нормально думать. Хочется лечь спать и забыть это все как страшный сон, но так нельзя… — Исак, ты еще тут? — Угу, — отрывает взгляд от книжки, — я не понимаю… — Давай вместе разбираться, — переписывает пример в тетрадку, — смотри, что тут у нас? В основании у нас что? — Восемь. — Да. А вот это показатель степени, чему он равен? — терпеливо объясняет Эвен. — Одна третья. — Возведи восемь в одну третью, — просит старший. — Как? — с отчаянием смотрит на него Исак, понятия не имея, как работает степень, когда в показателе дроби. — Блять, Исак, ты серьезно? Ты хоть что-нибудь знаешь? Тебя не было две недели, а степени точно проходят намного раньше, чем логарифмы. Если ты так наплевательски относишься к урокам, то тогда понятно, почему ничего не понимаешь, — осуждающе произносит Эвен. И это обидно, потому как Исак серьезно подходит к учебе, свои темы он понимает, несмотря на то, что много пропустил. — Если ты настолько плаваешь в материале, то это херово. Завтра за руку приведу тебя к математику, и ты не выйдешь оттуда, пока все не поймешь, — решает старший. — Нет, — не выдерживает Исак. С него хватит. — Что значит «нет»? — Могу что-то тебе рассказать, но ты не будешь ругаться? — осторожно спрашивает подросток. — Пообещай не кричать на меня и не злиться. — Что уже случилось? — настораживается Эвен. — Пообещай. — Обещаю, — сдается парень, — так что ты хотел рассказать? — Это не моя домашка, это Питера, — отводит взгляд в пол. — Сегодня в школе он подходил ко мне, угрожал и сказал сделать за него домашнюю работу, если я не хочу, чтобы его парень побил тебя. — Что? — ошарашенно переспрашивает старший. — Питер опять к тебе лез? — Да, — тихо подтверждает мальчик. — Почему ты сразу мне не сказал?! — злится Эвен. — Не кричи, мне и так хуево, — всхлипывает Исак. — Питер сказал, что его парень с друзьями подкараулят тебя и побьют, если я буду трепаться, — поднимает уже влажные глазки, — а я не хотел, чтобы так вышло, я испугался. — Глупый, — притягивает к себе, обнимая. — Питер — обычное трепло, не стоит бояться каких-то его слов. Если он угрожал тебе, ты должен был сразу сказать мне. — Я думал, что все обойдется, — отпускает себя, позволяя выпустить накопившееся за день через слезы, — я не хотел опять конфликтовать, я думал, что сделаю ему эту домашку и извинюсь завтра, может, он бы тогда отстал. — Не отстал бы. Он начал бы тобой пользоваться, а такого допускать ни в коем случае нельзя. И что это за дурацкие угрозы? У него и парня-то, наверное, нет. — Алекс сказал, что есть, — всхлипывает Исак, цепляясь пальчиками за его футболку. — Даже если так, неужели я не смогу за себя постоять? Малыш, обещай впредь говорить мне обо всем. Особенно об этом придурке, — мягко просит Эвен. — Хорошо, — соглашается младший, пряча личико в изгибе его шеи, — я очень устал. — Бедный, — зарывается пальцами в его волосы, поглаживая кожу головы, — пойдем в кровать, а с Питером я завтра разберусь. — Нет, не надо! — Почему? — Все эти ваши дурацкие разборки только все портят, — жалуется Исак. — Я иду по школьному коридору, и все на меня смотрят, все обсуждают. Мало было беременности, так теперь еще и все это. Пожалуйста, оставь все так, как есть, мне не нравится находиться в центре внимания, понимаешь? Я заебался уже, это невыносимо, — всхлипывает, пуская слезы. — Я не могу сосредоточиться, не могу чувствовать себя спокойно и комфортно, мне хочется просто закрыться в туалете и расплакаться. Я ненавижу это место, — дрожащим голосом говорит мальчик. — Я больше всего в жизни жду, когда закончится эта неделя, чтобы начать учиться дома… — Хей, котенок, успокойся, — просит Эвен, гладя содрогающееся тельце в его руках, — пожалуйста, не плачь. — Я не могу, я всегда плачу, когда мне плохо, — скулит Исак, у которого нервы уже на пределе. — Я не хочу туда возвращаться, Эвен, умоляю. Я все, что захочешь, для тебя сделаю, только можно не идти? Пожалуйста, — без сил сползает на колени, обнимая его ноги, — пожалуйста, Эви, я так больше не смогу, — плачет подросток, не в состоянии остановиться. — Ты чего? — испуганно спрашивает Эвен, поднимая его обратно. — Маленький мой, — обнимает его крепко-крепко, — тихо, не плачь. Идем в кровать, — подхватывает на руки, и тот повисает на нем обезьянкой. Относит его в спальню, аккуратно укладывает в кровать, снимает лишнюю одежду, оставляя его в трусиках и майке, которую Исак не разрешил снять. — Не уходи, — задыхаясь, просит подросток, закутываясь в одеялко. — Я сделаю тебе чай и вернусь, хорошо? — Угу, — всхлипывает мальчишка, — только недолго. — Договорились, — улыбается Эвен. Исак поворачивается набок, чувствует, как по щекам скатываются слезы и вытирает их. Шмыгает носом, старается успокоиться. Слышит звук закипающего чайника и стук кружек с кухни. Спальня освещается только теплым светом желтых огоньков от гирлянды на полке со всякими безделушками и полосой света из гостиной, пробивающейся из-за приоткрытой двери. Исак чувствует, как что-то влажное и шершавое касается его ноги. Опускает взгляд и видит, как Рейли тыкает носом под одеяло в попытках забраться к нему. — Иди ко мне, — хлопает ладошкой около себя, и пес резво забирается на кровать, ловко ныряя под теплое одеяло. Подросток гладит его, а тот вылизывает ему руку. Рейли уже подрос, и теперь Исак начал понимать слова Эвена о том, что «неизвестно, до какого размера это вырастет». Ну что ж, видимо, у них будет большой песик. Но разве кто-то против? Разве что Эвен, но это поправимо. — А вот и я, — в комнату входит старший, ногой приоткрыв себе дверь. — Ну, как ты тут? — ласково спрашивает парень, неся в руках кружку горячего чая с ромашкой. — Я очень устал и хочу спать, — шепчет Исак, все еще не до конца успокоившись. — Сядь, пожалуйста, — просит Эвен, дожидается, пока тот сядет, осторожно отдает ему чай и только потом забирается под одеяло сам. — Спасибо, — благодарит мальчик, обхватывая пальчиками теплую кружку. — Опять собаку в постель пустил? — устало вздыхает парень. — Ему холодно одному спать, — оправдывает его Исак, сосредоточенно смотря в кружку. — Ладно, так и быть, пусть спит с нами. Но это в последний раз, — разрешает Эвен. Сразу вспоминается мультфильм «Леди и Бродяга». — Спасибо. — Так как ты? Успокоился уже? — Наверное, — прерывисто выдыхает, вздрагивая. — Или не совсем. Прости за это, я не хотел устраивать истерику, правда. — Все хорошо, не беспокойся об этом. И… знаешь, если тебе правда так сложно, думаю, нужно с этим заканчивать. Ребенку требуется нормальный сон, и лишний стресс ему тоже ни к чему, согласен? — Я смогу остаться дома? — с надеждой улыбается Исак. — Надо будет сходить в школу и перевести тебя на домашнее обучение, — подтверждает Эвен. — Господи, спасибо, — быстро ставит кружку на прикроватную тумбочку, поворачивается обратно к парню и кидается обнимать, — спасибо, я все-все сделаю, — нашептывает ему мальчик. — Не надо ничего делать, тебе нужен отдых и спокойствие, — гладит его по спине, вдыхая родной запах. — А еще забота и любовь. — Люблю тебя, — целует его везде, куда дотягивается. — Ну все, все, ты вроде спать хотел, — напоминает с усмешкой Эвен, отцепляя его от себя и укладывая обратно в кровать. — Спокойной ночи, солнышко. — Спокойной.