Течный абсурд

Эвен постепенно выходит из крепкого сна, начиная приходить в сознание. Воспоминания о вчерашнем подарке Исака заранее поднимают настроение. Он открывает глаза, видя своего мальчика, лежащего спиной к нему. На подростке надета одна из его футболок, вновь скрывающих формы тела. Ну ладно, раз ему так спокойнее, Эвен не собирается этому препятствовать. Только он хочет незаметно дотронуться рукой, провести пальчиками вдоль спины, опуститься ниже, как все его желания разбивает еле слышный всхлип. Исак, кажется, плачет. Блять, неужели Эвен опять где-то проебался или чего-то не учел… — Малыш, — тихо зовет его старший, ненавязчиво разворачивая за плечо к себе лицом. Тот правда плачет. Черт. — Что случилось? Почему ты плачешь? — Все хорошо, — улыбается сквозь слезы, пододвигаясь ближе к парню, — не волнуйся. — Я сделал тебе больно? — принимая сидячее положение, притягивает омегу к себе. Тот пристраивается сбоку, обнимая поперек живота. — Нет, — всхлипывает младший, — просто… Почему смерть забирает самых лучших людей? — Кто-то умер? — настораживается Эвен, не на шутку начиная волноваться. — Котенок, не молчи. — Умер, а Сэм знал и не предупредил, — заикается от слез Исак. — Эм… Что-то с Майком? — делает предположение тот, не замечая пока что абсолютно никакого смысла в его словах. — Нет, — на миг улыбается мальчик, — а вот Ньют… — Это тот паренек из твоего фильма? — догадывается парень. — Да. Я дочитал до этого момента, и тут он… точнее, Томас… Но он не виноват… — безуспешно пытается обьяснить тот, обливаясь слезами. — Господи, ты меня напугал, — с облегчением выдыхает Эвен. — Малыш, это всего лишь вымышленный персонаж, ты же в куpсе? — Не говори так! Это не просто персонаж! Он был моим любимым! А автор просто взял и, блять, — вновь всхлипывает, отстраняясь, — тебе не понять… — Ладно, прости, — не сдерживает улыбки, приобнимая его. — Ты уже думал, как назвать ребенка? — внезапно меняет тему Исак, поднимая на него глаза. — Может Ньют? Это и для альфы, и для омеги подошло бы. — Исак, мы не будем называть малыша в честь умершего персонажа, — снисходительно отвечает Эвен, — плюс это довольно странное имя. — Ничего не странное! Это сокращенно от Исаак Ньютон. Вон, смотри, это не может быть совпадением, — замечает он, — меня зовут Исак, а малыш будет Ньютом. — Хей-ей, полегче, моего сына не будут звать Ньют, — хмурится старший. — Ладно, — опускает глаза тот, — может, тогда Томас? Ну, если альфа? А сокращенно Томми. Малыш Томми. Вырастет и будет таким же смелым и сильным, как Томас. Станет настоящим лидером и обязательно встретит своего Ньюта, — с улыбкой рассуждает Исак. — Мне кажется, ты слегка помешался на этих книгах и фильмах, — покачивает головой парень. — Но Томас мне нравится. — Правда? — с восторгом переспрашивает мальчик. — Правда-правда, — улыбается Эвен. — И, знаешь, я тоже думал насчет имени. — И что же ты надумал? — Ну… Если будет омежка, то, быть может, Хоуп? Это по-английски «надежда». Представь крохотную твою копию в милых шортиках и легкой маечке, которая будет сначала ползать, а потом и бегать по дому. А когда подрастет… — У него начнутся дурацкие течки, — с чересчур сильным негативом отвечает Исак, — ему будет херово и страшно. Даже слышать ничего не хочу об омеге. — Боюсь, это так не работает, — усмехается Эвен, пробираясь рукой под его футболку и накрывая ею живот. — И что значит «не хочешь ничего слышать об омеге»? Я не имею ничего ни против альфы, ни против омеги, и не смей больше так говорить. Ребенок может тебя услышать, и, если там маленький омежка, ему будет неприятно. — Я буду любить его, какого пола он бы ни был, но все равно надеюсь, что это альфа, — спокойно объясняет Исак, накрывая ладонь Эвена своей. — А теперь, твой день рождения закончился, и я хочу завтрак в постель. Пожаришь капусту? — Господи, мне казалось, твои предпочтения вернулись в норму… — мучинически вздыхает парень, играясь с кудряшкой мальчика, — и это долго готовить, стоять у плиты, присматривать, — продолжает отмазываться Эвен, — может, ты лучше сам? — Я еще полежу, — пряча глаза, отвечает подросток. — Раз книжка была такая грустная, может, хочешь поднять настроение чем-то повеселее? — соблазнительно интересуется старший, пробираясь рукой под одеяло. Через ткань трусов трогает член омеги, на что тот только ненавязчиво отодвигается. — И как мне на это реагировать? — Я не хочу, — прямо говорит младший, — из-за долгого перерыва после вчерашнего у меня все, как в первый раз, болит… — Оу, я даже не подумал, — спохватывается Эвен. — Может, принести мазь? — Принеси, — соглашается Исак, смущенно тыкаясь носиком ему в грудь. Эвен лениво выбирается из теплой постели, достает из первого ящика комода тюбик с мазью и возвращается к своему мальчику. Раскрывает его, снимает трусики и раздвигает ноги. — Чего ты вчера не сказал? — хмурится тот, выдавливая немного на пальцы. Аккуратно наносит на красную кожу, наблюдая, как Исак жмурится и крепче сдавливает в руках уголок одеяла. — Я бы сделал это еще вчера после душа. — Ага, сначала просить намазать задницу, а потом идти садиться за стол? Портить всю ценность момента? — Правильно, лучше терпеть, — с упреком отвечает Эвен. — Я для тебя старался, придурок, — обиженно произнес подросток. — Мне такое не нравится, ясно? — Ясно, — он не продолжает спор, но показательно отворачивается, обняв подушку. Спорить с Эвеном бессмысленно, тем более он старается воспитывать в себе уровновешенность и способность держать себя в руках, когда все бесит. Раньше у него и мысли бы не возникло кричать на кого-то или ругаться, а теперь либо беременность так действует, либо смена обстановки, да и в целом образа жизни, но он постоянно на всех срывается. — Когда остынешь, я буду на кухне, — вздыхает Эвен, заканчивая с мазью и откладывая ее в сторону. — Отдыхай. А вот такие слова со стороны Эвена раздражают больше всего. Они заставляют почувствовать себя виноватым, даже когда не виноват. Он будет, видите ли, на кухне. Типа вперед, приходи извиняйся, ты знаешь, где меня найти. Исак из принципа решает не идти туда, хоть это и глупо. Ругаться на пустом месте глупо, но что он сделает, если мозг говорит ему как раз об обратном. Мальчик берет свой телефон и набирает Юнасу, заявляя, что хочет сегодня встретиться. Договаривается, что тот зайдет за ним через час, сам же медленно встает с кровати. Ниже поясницы неприятно саднит, но секс с любимым парнем требует жертв. Он надевает удобные джинсики на резинке, серую толстовку, более-менее приводит в порядок волосы и выходит из комнаты, направляясь прямиком в прихожую, чтобы надеть ботинки. — Хей, ты куда это собрался? — удивляется Эвен, топая из кухни за ним. — Погулять с Юнасом, — огрызается мальчик. Злится без причины, не хватало только поссориться с Эвеном… — Сначала покушай, а потом иди, куда хочешь, договорились? — вполне дружелюбно просит старший. — Не хочу я кушать, — взбрыкивает подросток, подхватывая свои ботинки и осторожно усаживаясь на пуфик, чтобы надеть обувь. — Я жарю для тебя капусту, как ты и хотел, ну же. — Я поем у Юнаса. — Нет, ты поешь при мне, — строже произносит парень. Подходит к входной двери и показательно закрывает на ключ. — Давай на кухню. — Не смей мне указывать, — еще больше бесится Исак. — Я не указываю, я прошу поесть. Может, ты и не хочешь, но ребенку на твои заебы плевать, ему нужен завтрак, — стараясь не кричать, с расстановкой говорит Эвен. — Давай, — берет его за руку чуть выше локтя и тащит за собой на кухню, затем усаживая за стол. Ставит перед ним тарелку с капустой и кружку чая. — Ешь. — Я еще раз повторяю: я не хочу, — спокойно, но с явным раздражением в голосе буркает Исак, отставляя от себя тарелку. — Пока не сьешь хотя бы половину, никуда не уйдешь, — указывает парень, двигая тарелку обратно к нему. — Сам и ешь, — толкает тарелку, прилагая чуть больше усилий, чем следовало бы, и та летит со стола, разбиваясь вдребезги. Исак вздрагивает, поднимая на Эвена виноватый взгляд. Тот только устало вздыхает, молча удаляясь в прихожую. Открывает двери, возвращается и опускается на колени, начиная убирать то, что наделал Исак. Подросток тупо продолжает сидеть, чувствуя себя теперь виноватым. Лучше бы Эвен накричал на него, чем вот это все… В дверь кто-то звонит, и мальчик спешит открыть. Это оказывается Юнас. Как же сейчас в тему. — Привет, — улыбается Юнас, приобнимая Исака. Младший, сам от себя такого не ожидая, продлевает приветственные объятья, крепко цепляясь за друга. Потом наконец отстраняется, отступая на шаг. — Что-то случилось? — настороженно спрашивает парень, зная все повадки лучшего друга наизусть. — У вас с Эвеном же все хорошо? — Да, абсолютно, — вдруг раздается голос Эвена позади них. — Просто Исак вредничает и отказывается завтракать, а ему нельзя не завтракать, так что, — обращается непосредственно к Юнасу, — проследи, пожалуйста, чтобы он поел, окей? — Без проблем, — услужливо улыбается парень, — а почему Исак вредничает? — Он злится на меня за то, что мне не нравится, что идеальный подарок на день рождения он поставил выше своего здоровья, — запутанно отвечает Эвен. — Вот оно как, — протягивает Юнас, переводя вопросительный взгляд на Исака. Такого он бы тоже не одобрил. — Нет, я злюсь из-за того, что я стараюсь, из кожи вон лезу ради тебя, а ты все равно находишь к чему придраться, — тихо говорит мальчик, все еще чувствуя вину за испорченный завтрак и в то же время злясь на наезды Эвена. Ну не сказал он вчера, и не сказал. И что теперь? Никакой трагедии не случилось, а его все равно упрекают. — Окей, прости, что стараюсь заботиться о тебе, — огрызается старший, — следующий раз и пальцем не двину, чтобы помочь. Буду наслаждаться сексом, наплевав на тебя и твое состояние. Такого ты хочешь? Исак частично понимает его, он просто заботился, но почему тот не может понять: он хотел как лучше? Хотел ничем не испортить тот день, хотел сделать все как можно идеальнее, старался, и вот его опять обвиняют. Господи, какие же у них глупые поводы для ссор… Может, и глупые, но Исак все равно чувствует себя ущемленным. Он просто стоит около Юнаса, повторяет у себя в голове слова Эвена и пытается сдержать слезы, которые в итоге успешно пробираются наружу. Мальчик незаметно всхлипывает, надеясь, что эти двое не заметят. — Не смей говорить с Исаком таким тоном, — защищает омегу Юнас, еще с самого начала подметив настроение друга, а подрагивающие губки и сжавшиеся в кулачки руки лишь подтверждают его состояние. — Я сам решу, каким тоном мне с ним говорить. — Ты нарываешься? — начинает злиться парень. — Никто не имеет права так с ним говорить, и знаешь, если он тебе ответить не может, так это сделаю я, понятно? — Слишком мелкий еще, чтобы вякать на меня в моей же квартире. — А ты слишком мудак, который ничуть не достоен его слез, — кивает в сторону подростка с влажным личиком. Тот всхлипывает, берет свою куртку с вешалки и молча надевает. Одевается под пристальными взглядами альф, выстраивая в голове, что он должен сейчас сказать. — Во сколько вернешься? — уже спокойным голосом интересуется Эвен. — Не знаю, — почти шепотом отвечает Исак, обвязываясь шарфом. Прячет глаза, отчего-то боясь встретиться с взглядом старшего. — Ладно, тогда позвони, как освободишься, — вздыхает парень, уходя на кухню и оставляя их наедине. Младший ничего не говорит Юнасу, но тот и не спрашивает, давая все обдумать и созреть для разговора. Или же успокоиться и благополучно забить. В любом случае, давить на Исака никак нельзя, а то он, наоборот, закроется. Так же молча они добираются до квартиры Юнаса. Его родители к счастью куда-то уехали, так что они одни дома. Исак снимает верхнюю одежду и перебирается в почти родную комнату, сразу забираясь на кровать. — И чем мне тебя покормить? — спрашивает Юнас, заглядывая в комнату. — Не знаю, я не хочу есть, — пожимает плечами мальчик. Настроение скатилось на самое дно, аппетит пропал, и это утро, которое по идее он должен был провести с Эвеном, тоже испорченно. Ему просто хочется расплакаться, хотя причины нет. — Может, хочешь поговорить? — предлагает парень, заходя внутрь. — Мне так плохо, — шепчет подросток, всхлипывая, — все вроде бы хорошо, но отчего-то плохо… — Исаки, — протягивает Юнас, присаживаясь рядом. — Я рядом, дома больше никого, так что давай, говори, что происходит? Я же вижу, что что-то не так. — Я сейчас расплачусь, — предупреждает Исак, подтягивая к себе ноги. — Хей, — подбадривающе улыбается Юнас, сжав рукой его плечо, — если хочется поплакать, поплачь, и тебе станет легче. Мальчик всхлипывает, и по щекам текут слезы. Он закрывает лицо руками и просто начинает плакать. Отпускает это напускное спокойствие, чувствует, как лучший друг притягивает его к себе и обнимает, и ему нисколечки не стыдно перед ним. Юнас же терпеливо ждет, пока тот проплачется, нашептывает всякие подбадривающие словечки, внутри предполагая, из-за чего у Исака такое. Ну, он и раньше иногда просто приходил к нему и плакал, но виной тому были ссоры с родителями или плохие оценки, а сейчас… А что сейчас? Если этот Эвен хоть как-то обижал Исака, ему реально не поздоровится. Он ему в целом не нравится. Как был напыщенным придурком, так и остался. От размышлений его отвлек Исак, ненавязчиво выбирающийся из кольца рук. Он вытер рукавом худи влагу с лица и прерывисто вздохнул. — Сделать чай или остаться? — Останься, — шепотом просит мальчик. — Окей, — он усаживается удобнее, подвигаясь совсем близко, — расскажешь, что тебя беспокоит? Или лучше включить фильм? Исак правда благодарен ему за то, что он не доебывается до него, как это делает Эвен. И не то чтобы Эвен был слишком навязчив или что-то в этом роде, нет, но, если Исак плакал, тот не мог просто проигнорировать, он обязан был выяснить все, а потом уже успокоить. Но только Юнас знал правильный подход. Он никогда не давил на него, всегда без лишних слов помогал, выслушивал. А если Исак не начинал говорить, то давал ему проплакаться, подставлял дружеское плечо, которое ни разу еще не подводило. И главное: Исак мог и умолчать о причине своих слез, как, например, когда отец его уже в достаточно взрослом возрасте, в пятнадцать лет, высек ремнем, ему было стыдно признаться. Юнас, наверное, до сих пор не знает об этом, но зачем знать причину, когда можно просто элементарно поддержать? А рассказывать или нет — дело самого Исака. У них двоих всегда был такой расклад, который работал в обе стороны. Хоть Юнас — альфа, пусть и практически никогда не плакал, но он мог прийти к Исаку домой, включить приставку и просто молча поиграть. Мог выговориться, мог ничего не сказать, но они все равно ощущали поддержку друг друга. Молчаливую, но действенную поддержку. И как бы Исак не хотел сейчас промолчать, желание высказаться кому-то было больше. Вот только… на что ему жаловаться? Вроде бы все хорошо, но внутри почему-то херово. — Мне кажется, это просто одна из тех истерик, которые случались у меня раньше раз в месяц… — Я рад, если это просто выпуск эмоций, — улыбнулся Юнас, взяв его за руку. — Но почему я так реагирую на простой упрек? Эвен беспокоится за меня, а я на него кричу и обижаюсь, это ненормально, — шмыгает носом подросток. — Что со мной не так? — С тобой все в порядке, — успокаивает его парень. — Может, причиной послужило не только это? Подумай, может, помимо этого тебя еще что-то беспокоит? Как у вас с Эвеном последнее время? — Все хорошо, — задумчиво произносит Исак. — Вчера у Эвена был день рождения, еще вечером все было идеально, а с утра… Я не знаю. По сути, ничего не случилось, но что-то не так, я не понимаю что… — Ладно, это уже что-то, — мягко улыбается Юнас, — может, ты просто слишком много времени проводишь с Эвеном? Ну, знаешь, со временем каждый надоедает. — Да нет, он и так до обеда в школе, дома занят домашкой, либо еще чем, плюс пару раз в неделю на тренировки ходит… — Так может тогда наоборот? Недостаток внимания, все дела, — предполагает альфа. — Не знаю, может быть… — всхлипывает Исак, обдумывая его слова. Это, конечно, возможно, но… Он не ощущает одиночества или недостатка внимания. Он общается с Сэмом, иногда с Алексом, переписывается с Юнасом, подолгу разговаривает по телефону с папой, проводит уютные вечера с Эвеном, и ему более чем хватает этого. Общения не стало меньше, но вот круг общения… Все поменялось. Теперь большую часть времени он проводит не с Юнасом и родителями, а с Эвеном, Сэмом и с Крисом, так как тот друг Эвена и постоянно торчит у них в квартире. Как будто его вырвали из привычной обстановки и выкинули в абсолютно другой мир, где обсуждать новую игру для икс-бокса, сериал или школу было глупо. Где он больше не мог прийти в соседнюю комнату и поговорить с папой, получив родительское тепло. Словно… словно его намеренно заставили взрослеть. Но почему он начал чувствовать это только сейчас? До этого жил полгода и ничего, а теперь вдруг так резко? Хотя… Раньше он ходил в школу, раньше не было живота, раньше он чаще чередовал то время, которое проводил с друзьями, и то, которое встречался со своим парнем. А сейчас он видит лучших друзей максимум раз в неделю, а Эвена… а Эвена постоянно. — Честно сказать, я скучаю по тебе, — вдруг проговаривает Юнас, отведя взгляд. — Я знаю, что ревновать тебя к Эвену, наверное, глупо, ведь у вас будет ребенок, вы практически семья, все дела, но… я очень скучаю по тебе и нашей дружбе. Как мы шли ко мне или к тебе после школы, играли в приставку, ели вредную еду, — с ностальгической улыбкой произносит он. — Ты не подумай, я рад, что у тебя появился парень, что ты счастлив, и, возможно, это эгоистично с моей стороны, но мы почти не общаемся, и мне от этого херово, понимаешь? Исак вновь начинает плакать от его слов, жмурится, затем вытирая кулачками слезы. О да, он прекрасно это понимает. — Я тоже очень скучаю, — шмыгает носом подросток. Его заново прорывает от нахлынувших чувств, и он тупо начинает плакать. Опять. Как Юнас еще терпит его? — Хей, тише, не надо реветь, — улыбается парень, снисходительно относясь к такому уровню чувствительности омеги. — Я скучаю по тебе, — всхлипывает мальчик, облокачиваясь на Юнаса. Тот его приобнимает, позволяя намочить слезами футболку. Похуй ему на футболку. Лучший друг важнее футболки. — Я скучаю по старой жизни: по папе, по отцу, по своей небольшой комнате и домашним обязанностям, по школе, по всем вам, — продолжает Исак, заикаясь от слез, — Может… может, я поспешил, когда оставил ребенка… — шепотом добавляет он. — Эй, что значит «поспешил»? — обвинительным тоном переспрашивает Юнас, на мгновение отстраняя его от себя, чтобы заглянуть в глаза. — Я не готов ко взрослой жизни, понимаешь? Я не хочу сидеть дома с ребенком, только по вечерам видеться с Эвеном, когда он будет возвращаться с работы, про друзей я вообще молчу. Это превратится в отвратительную рутину, в которой будут только обязанности, — всхлипывает подросток, — я боюсь этого. — Исаки, — протягивает он, — никто не хочет взрослой жизни, но это неизбежно. К тому же, я уверен, все не так плохо, как ты описываешь. Я старался не лезть к тебе лишний раз, не мешать вам с Эвеном, но раз ты тоже скучаешь, я могу вытягивать тебя к себе почаще, хочешь? — Хочу, — без раздумий кивает Исак. — Ты в любой момент можешь мне позвонить, я всегда свободен для тебя, слышишь? И Магнус, и Махди, и я — мы все тебя очень любим и скучаем. — Правда? — улыбается сквозь слезы. — Конечно правда, — улыбается в ответ Юнас, вытирая прозрачные соленые капли с лица Исака. — Ты же наш единственный омежка. Без тебя совсем не то. И… как ты смотришь на то, чтобы отдохнуть от повседневной рутины и остаться у меня с ночевкой? Можем побыть вдвоем, можем позвать остальных, — предлагает парень. — Я бы хотел, — искренне отвечает подросток, — только вот Эвен… Я такой придурок… Эвен, наверное, теперь на меня злится… — И при чем тут Эвен? Или теперь мне у него тебя отпрашивать надо? Он не твой отец, чтобы решать, что тебе делать. Так что возражений не принимаю. — Но я всегда спрашивал у Эвена… — Ты всегда мне говорил, что хочешь найти альфу, который бы уважал тебя, а, если Эвен будет контролировать каждый твой шаг, как это делал твой отец… нахуя тебе такие отношения? Если ты с Эвеном из-за денег или еще чего-то такого, то это пустая трата времени. На фальшивых чувствах нормальной семьи не построишь, и ты это прекрасно знаешь. — Но мои чувства настоящие, — уверенно заявляет Исак, — и Эвен меня уважает, просто… Я не знаю… Я подчиняюсь ему автоматически, будто это уже заранее предусмотренно. И мне это в каком-то смысле нравится, то есть мне комфортно чувствовать своего рода контроль… — видит на лице Юнаса непонимание и глубоко вздыхает. — Ладно, забей. — Ну уж нет, говори теперь. Что значит «тебе нравится чувствовать контроль»? — хмурится тот. — Я… не знаю, — растерянно выдыхает мальчик. — Насколько я помню, ты не раз жаловался мне на то, что отец тебя контролирует, что требует определенных вещей и наказывает, если что-то не так, — напоминает ему Юнас. — Ты сам говорил, что жить по чьим-то правилам некруто, а теперь тебе нравится? Я не понимаю. — Я знаю, что говорил… Но Эвен, он другой, и он не наказывает меня, не унижает, как это делал отец. Он заботится и любит меня. Может, этой опеки слишком много, и из-за этого чувствуется контроль, но мне вполне комфортно, — старается объяснить Исак, но друг все равно смотрит на него с недоверием. — Я очень рад, что ты так считаешь, но, если Эвен попробует тебя как-то обидеть или, не дай бог, поднимет руку, не смей молчать, хорошо? Скажи сразу мне, — просит Юнас. — Да он никогда! — возмущается Исак, защищая своего альфу. — Ладно-ладно, — усмехается парень, — я верю, просто сказал. На всякий случай. — Не будет этого всякого случая, — дуется подросток. — Эвен хороший и любит меня. А то, что вы не можете в присутствии друг друга воздержаться от колких фраз, — ваши проблемы. Юнас понимает, что это правда, но Эвена он до сих пор терпеть не может. У них с самого начала завязалась личная неприязнь, и единственный, из-за кого они продолжают хоть как-то пересекаться, это Исак. Каждый хочет заполучить большую часть его внимания, и в итоге страдает Исак, не в состоянии разорваться между двумя дорогими ему людьми. — Я постараюсь наладить с ним отношения, но ничего не обещаю, — вздыхает парень. Эвен в его глазах — обычный богатый придурок, который нравится всем и вся, особенно омегам. И ему обидно, что Исак наступает на эти грабли, что обожествляет его и так любит… Но ради Исака он должен хотя бы попытаться узнать старшего получше и подружиться. Раньше они уже пробовали терпеть друг друга в присутствии Исака, чтобы не портить ему настроение, но так долго врать у них не получится. — Да делайте, что хотите, — выдыхает мальчик, рассматривая свои руки. Проводит пальцами по натертому от наручников красному следу, вспоминая прошедший вечер. Ему хорошо с Эвеном. Он ему доверяет, он к нему привык как к неотъемлемой части своей жизни, он его любит и чувствует себя рядом с ним защищенно и уютно. В то же время ему так же хорошо и с Юнасом. Он его лучший друг. Он ему словно старший брат, который никогда не бросит, несмотря ни на что. Это два самых главных человека в его жизни на данный момент, не считая родителей, но заставлять их общаться он больше не будет. С него хватит. Исак проводит ладонью по животу, ощущая внутри милые пинки. Малыш всегда доставляет ему радость. Эти толчки, шевеление в животе, признаки жизни его маленького ангелочка никогда не оставляют его равнодушным. И даже сейчас, когда настроение было где-то глубоко в заднице, тот одним пинком все исправил. Как и всегда. — Хочу кушать, — заявляет подросток, наконец разрывая повисшую в помещении тишину. — Что тебе приготовить? — Пиццу. — А может, тогда лучше закажем? — предлагает Юнас. — Просто я не то чтобы повар, да и ты… — Ладно, только у меня нет денег, так что платить придется тебе, — соглашается Исак. — Ты так говоришь, будто я настолько бедный, что не могу угостить лучшего друга пиццей, — закатывает глаза тот, доставая телефон. — Тебе как всегда? Исак лишь подтверждающе кивает. Постоянная доставка не подводит и привозит еду в течении получаса. Они включают на фоне «Сверхъестественное», усаживаются на кровати и с наслаждением вдыхают аромат пиццы. Исак с удовольствием отрывает кусочек, откусывает, блаженно мыча. Он только сейчас понял, как давно не ел пиццы. Юнас принес бутылку персикового холодного чая, который так любит Исак. Идеальный ностальгический завтрак или скорее уже обед. — Значит, Магнус теперь тоже вас киданул? — усмехается мальчик, отпивая глоток чая. — Не то чтобы киданул, но разговоры про Коди уже задолбали, — беззлобно высказываетя Юнас. — Я до сих пор в шоке, что у вас с Магнусом парни появились раньше, чем у меня. Их прерывает звонок телефона. Эвен. Исак без раздумий поднимает трубку. — Привет. — Привет, — здоровается Эвен, слегка волнуясь. — Прости за утро, я не хотел. — Все нормально, — успокаивает его младший, у которого настроение заметно улучшилось за пару часов, — меня тоже прости, не стоило вообще этого начинать. — Значит, все в порядке? — Да, в порядке. — Ты сейчас с Юнасом где-то? — продолжает расспрашивать Эвен. Ладно, в такие моменты его чрезмерная забота напрягает. — Я у него дома, ем пиццу с чаем, — отвечает Исак, — я хочу остаться у него с ночевкой, можно? — Ну… Хорошо, — немного растерянно разрешает тот. — Слушай, Крис звал в клуб, типа отметить мой день рождения, — несмело говорит парень, — ты не будешь против? — Конечно нет, почему я должен быть против? Это же твой день, мы его уже отметили, отметь теперь с друзьями в клубе. Только будь осторожен и не смей мне изменять, — напоследок добавляет мальчик. — Зачем мне изменять, когда дома есть такой замечательный омега? — улыбается в трубку Эвен. — Люблю тебя, — шепотом произносит Исак, на что Юнас только закатывает глаза, возвращая свое внимание к сериалу. — Я тоже тебя люблю, малыш, — отвечает ему старший. — Так и когда мне ждать тебя дома? — Эм, завтра? Я переночую у Юнаса и завтра вернусь. Во сколько еще не знаю, но я позвоню. — Окей, развлекайся. — И ты, — вешает трубку, расслабленно откидываясь на подушки. Ну вот. Он помирился с Эвеном, остался у Юнаса, и все хорошо.