Апельсиновое привидение

☼☼☼☼☼☼☼☼☼☼

      Апельсины пахнут легко и тепло, сладко, пикантно и освежающе. Радостный, энергетически полный и незатейливый аромат нравится практически всем. Запах апельсина освежает, повышает настроение, работоспособность, снимает депрессию, отгоняет страх, раздражительность, помогает избавиться от сомнений.       Над любовью Минсока к апельсинам не шутит только ленивый. Но для него этот запах любим настолько, что апельсинами у него в доме пахнет практически всё: гель для душа, дезодорант, зубная паста и шампунь, ароматические саше и свечи. Он даже раскошелился на Givenchy Pi, чтобы пахнуть апельсинами. Хотя состав парфюма гораздо сложнее и насыщеннее, Минсок счастлив и чхать хотел на всех хихикающих над ним людей.       У каждого свои бзики, вон Исин увлекается паранормальщиной и вязанием. А его парень Кёнсу? Он же повёрнут на готовке, все деньги на продукты спускает, чтобы Исина порадовать. Бэкхён с Ханем – тактильные маньяки, а Чанёль с Чондэ – громогласное проклятие рода человеческого, но Минсок молчит и не комментирует. Хотя иногда хочется пробурчать нечто невразумительное, но стопроцентно обидное.       Но Минсок терпит, хотя иногда подшучивает над парнями, потому что Чондэ без ума от Ханя, и это обоюдно, но почему-то никто не готов сделать первый шаг. И друзья только вздыхают и закатывают глаза, оставляя их наедине. Бэкхён с Чанёлем идут в спальню Минсока, где обязательно потом будет беспорядок и микро-апокалипсис.       Исин с Кёнсу уединяются на кухне, неугомонный Кёнсу лезет в холодильник и придирчиво изучает его содержимое, чтобы через час-другой порадовать новым блюдом, Исин неспешно перебирает струны гитары, которая давно живёт у Минсока в доме. А Минсоку всегда достаётся балкон. Где, между прочим, растёт маленькое апельсиновое дерево, которое Минсок выхаживает и опекает так, как не заботился о тамагочи.       Спустя время к Минсоку прибегает Хань, садится на колени уже привыкшего к такому поведению Минсока и слёзно жалуется о том, что Чондэ опять играет на приставке и совершенно не обращает на него внимания. А потом дрожащими от негодования пальцами лезет в карман, достаёт смятую пачку сигарет, долго смотрит на неё, но всё же щёлкает зажигалкой и прикуривает.       Вспышка освещает нахмуренное лицо Ханя, Минсок вздыхает и морщится, обнимает Ханя и утыкается носом между лопаток, чтобы поменьше дышать этой дрянью, но дать хоть какую-то поддержку. Но в такие дни Хань не курит, просто сидит и держит тлеющую сигарету, смотрит на город и тихо говорит что-то, лишь бы не молчать.       Потом зажигает ещё одну тонкую сигарету, но вновь отставляет, так и не поднеся больше к полным губам с тонким шрамом под нижней. И сигарета тлеет в его пальцах, осыпаясь столбиками пепла на пол. А Минсок морщится от дымной горечи, но молчит, прижимая к себе неумолкающего Ханя.       Звёзд никогда не видно, лишь сверкающие огни города и мягкий свет фонарей, неоновые разноцветные рекламы различных заведений и обжигающий свет фар тысяч машин. Цветовое безумие, от которого не спрятаться даже за плотными шторами. Как вариант – сбежать в горы и наблюдать какофонию цветов оттуда, наслаждаясь звёздным небом.       Минсок краем глаза видит, как на них смотрит Чондэ, отбросив от себя приставку, и не понимает его. Хань не подарок, но и Чондэ тоже, почему они не сходятся и мучают друг друга? Да и Бэкхён с Чанёлем никак не решат, друзья они или всё-таки нечто большее. Минсок уверен, что сейчас эти обормоты или сидят, уткнувшись в свои телефоны, или самозабвенно целуются. – Ребят, я тут приготовил… – говорит Кёнсу, но осекается, когда его перебивает Хань. – Никто и не сомневался. Су, не дуйся, я съем всё, что ты приготовил, – Хань специально повышает голос, чтобы Чондэ расслышал: – И стану жирным и некрасивым, чтоб хоть осмысленно этот меня избегал и ненавидел. – Я тебя не ненавижу, – кричит Чондэ. – Просто мне не нравится, что ты меня щупаешь. – Не нравится ему... А стоит тогда у кого? – зло шепчет Хань и с остервенением размазывает окурок по пепельнице. – Как будто я ему изменял. Верит слухам, придурок. – О, боги, – вздыхает Минсок, сталкивает Ханя с коленей и тянет за собой застывшего Кёнсу и пышущего жаром словоохотливого Чондэ. Исин перебирает струны, и воздух дрожит от тягучей и завораживающей мелодии. Бэкхён с Чанёлем, раскрасневшиеся и с опухшими губами выглядывают из спальни, и Минсок мысленно меняет счёт. Пятнадцать двенадцать в пользу поцелуев.       Пока Чанёль с Исином спорят, какой фильм включить, Минсок заглядывает в спальню и вздыхает. Всё опять вверх дном. Даже картина покосилась, он поправляет её и вздыхает. Что ж тут будет, если они решат, что поцелуев мало? – Да ладно?! – гремит басом из комнаты, и Минсок спешно вылетает из спальни, чтобы проверить, что случилось. Ничего катастрофического не произошло – просто Исин выбрал фильм, и с его выбором согласились все, кроме Чанёля. – Мин, ну хоть ты со мной? – стонет Чанёль и деланно рыдает на плече Чондэ, когда Минсок качает головой.       Минсоку, если честно, всё равно под что пить пиво: комедия, мелодрама, боевик или ужастик. Если компания хорошая, то всё остальное отходит на второй план. В этом деле он непереборчив. Лишь наедине сам с собой он позволяет себе покапризничать и тщательно изучает описание фильмов, а потом включает мюзиклы и кружится вместе с актёрами в танце. – "Тринадцать привидений". Типа, мало того, что фильм о привидениях, так ещё и тринадцать, – стонет Чанёль, но прижимает к щеке запотевшую бутылочку, отхлёбывает пива, суёт в рот тарталетку и тянет к себе Бэкхёна. – Заткнись, – вяло отмахивается Бэкхён, – тут люди страшной смертью умерли. – Вот так людей убили, и они стали частью инфернальной коллекции, – добавляет Исин, краем глаза замечая, как Хань незаметно пододвигается к Чондэ. Он не любит фильмы ужасов, но никогда не признает это, предпочитая выглядеть смело и не взвизгивать на пугающих моментах. – Вот я бы за таким домом наблюдал бы, – тихо говорит Чанёль, но его слышат все. – Извращенец, – фыркает Бэкхён и поудобнее устраивается на плече Чанёля, игнорируя пиво, протянутое Чондэ. – И превратились в батарейки для адской машины, открывающей вход в преисподнюю, – говорит Минсок, пропуская мимо ушей препирания друзей. – Знаешь, – он поворачивается к Исину и видит, что Кёнсу дремлет у того на груди, – мне кажется, что единственный стоящий персонаж здесь – это Дэннис. Он самый живой здесь. Его больше всего жаль, хотя потом такой довольный стоит… – Харэ спойлерить, – рычит Чанёль и тянется за новой бутылкой. – Сами видели, дайте другим посмотреть. А то и фильм сменить вообще. Например, на… – Изыди со своей «Пилой», – фыркает Чондэ и приобнимает Ханя, который от происходящего на экране блестит глазами и отчётливо дрожит, но делает вид, что ему ни капельки не страшно. – Будешь нудить, выгоню домой, – наклонившись вперёд, чтобы видеть Чанёля, говорит Минсок.       И фыркает от сморщившейся вмиг физиономии друга. Поднимается и идёт на кухню за апельсинами. Пива больше не хочется. Он смотрит на одинокий апельсин в корзинке и решает спуститься в магазин за любимыми фруктами. Всё равно Дэннис погиб, а «любимые» привидения почти не появляются больше. – Я скоро, – предупреждает Исина и спускается по лестнице, чуть покачиваясь от выпитого.       В магазине долго и придирчиво выбирает апельсины, взвешивает и тянется за последним, но на тот уже кто-то положил руку. Минсок поднимает глаза и видит перед собой высокого парня с кошачьим прищуром глаз и выбеленными волосами. Улыбается, извиняется и тянется за другим апельсином с красным пятнышком на боку, но вновь натыкается взглядом на руку с длинными пальцами. И так происходит каждый раз, когда он собирается взять апельсин. Минсок психует и уходит на кассу без привычного количества апельсинов.       Стоя около кассы, он оглядывается через плечо – тот странный парень так и стоит у апельсинов и растерянно оглядывается. Минсок злится. Дома он падает рядом с Исином и жуёт фрукты, облизывает сладкие пальцы и прикладывается к пиву. Хотя совсем недавно не хотел ощущать на языке пивную горечь. Смесь вкусов странная, но любовь к апельсинам компенсирует всё.       В комнате пахнет ими так ярко, что задремавший Чанёль сквозь сон бубнит что-то на тему одержимости Минсока. Исин, пользуясь случаем, включает фильм на повтор, Чондэ включается в разговор, и они яро обсуждают фильм. Бэкхён поворачивается лицом к Чанёлю и утыкается лбом в грудь, сонно поскуливая. И Минсок в который раз рад своей совершенно безумной покупке – огромному дивану, что может уместить всех семерых.       Даже ещё на одного хватит, если не растопыривать руки и не раскидывать ноги, как это делают некоторые. А вообще на таком диване смотреть фильм и дремать вповалку – самое оно. Минсок на этот раз пропускает мимо ушей комментирование фильма и думает о том странном парне из магазина. Он привлекательный, подтянутый, явно спортом занимается, ноги длиннее, чем у Ёля, и уши проколоты, а Минсок млеет от парней с сережками в ушах. Но он всё равно зол на незнакомца, будь тот хоть трижды привлекательнее. Такая мелочь, как один недостающий апельсин, выбесила его в разы сильнее, чем отсутствие личной жизни.       Незаметно для себя Минсок засыпает, сквозь сон он чувствует, как из пальцев вытягивают бутылку и укрывают, но он слишком пьян и устал, чтобы сопротивляться и бубнить по поводу укрытых ног. Ему снится тот странный парень, они с ним дерутся за апельсины, а потом яростно целуются, не стесняясь никого. Сон нарушает входящий звонок, и Минсок вяло шарит рукой в поисках телефона, пока окончательно не просыпается, понимая, что он не в своей постели.       Какая-то непонятная тяжесть давит и не позволяет пошевелиться, Минсок ощупывает себя и понимает, что это Хань и Чондэ опять спят у него на груди, отгородившись им словно щитом. Он вздыхает и пытается выползти из-под друзей, стараясь при этом их не разбудить. Это получается, хоть и не сразу. Минсок поднимается и оглядывается. Чанёль с Бэкхёном сплелись как спрут, не поймёшь, где чьи ноги и руки. Исин с Кёнсу опять оккупировали его спальню, потому что на диване их нет. Хань жалостливо морщится и долго шарит рукой по дивану, пока не натыкается на Чондэ и не подползает ближе, укладывая голову у него на груди. Чондэ обнимает Ханя и улыбается.       Во сне такие голубки, а проснутся - опять начнётся война миров. Минсок вздыхает и пытается сориентироваться, где телефон. Он обнаруживается на кухне на подоконнике. На экране три пропущенных. Минсок щурится, понимая, что что-то не так, делает несколько глотков воды, прежде чем снова посмотреть на телефон. На экране неизвестный номер.       Телефон внезапно звонит, и Минсок от неожиданности чуть не роняет его на пол. На экране те же самые цифры. Он принимает вызов и хмурится. Среди какого-то шума он слышит различимое «помоги» с китайским акцентом. – Кто ты? Чем могу помочь? – спрашивает Минсок и понимает, что он круглый идиот, и на трезвую голову давно бросил бы трубку. – Помоги найти, – говорят совсем рядом. Минсок дёргается и таки роняет телефон. А потом пятится, пока не утыкается спиной в холодильник.       Перед ним тот самый парень из магазина, вот только как он мог оказаться в его квартире, неужели он забыл закрыть дверь? Но потом Минсок видит некоторую прозрачность парня, сквозь которого неплохо так угадываются очертания окна. Минсок закусывает губу и стремительным прыжком выскакивает из кухни и закрывается в ванной. Умывается тщательно ледяной водой и думает, что с алкоголем пора завязывать. Подумав немного, обливает голову холодной водой, чтобы лучше соображалось. Смотрит на своё испуганное лицо в зеркале и ему становится смешно: надо же, какая дичь привиделась.       Надо меньше на ночь о привидениях смотреть и говорить – чревато. Да и пить, сочетая со всем этим, тоже не стоит. Что уж говорить о том, что засыпать не надо под фильм, где заунывный голос читает заклинания, шумит адская машина Базилия для открытия врат ада, а фоном стонут привидения и сонный Бэкхён?       Он вытирает лицо и роняет полотенце в раковину: за спиной в зеркале стоит тот самый парень и выжидательно смотрит. Высокий, спокойный, лишь губы, чем-то похожие на губы Чондэ, кривит. И смотрит так, что хочется вопить в лучших традициях фильмов ужасов.       Но горло сдавливает, и Минсок сипит, давится вздохом, неаккуратно машет рукой при приближении привидения, смахивает с полочки пластиковые флаконы, пытается открыть замок, но он не поддаётся, и Минсок сдаётся. Поворачивается и ждёт нападения, но привидение не нападает. Смотрит, щурит глаза и вновь говорит: – Помоги. – Мин, всё в порядке? – обеспокоенно спрашивает Исин и скребётся в дверь.       Минсок сосредотачивается на том, чтобы руки не дрожали, открывает дверь и смотрит на сонного Исина. – С тобой всё в порядке? – Не совсем. Син, что может искать привидение? – Не знаю, – пожимает плечами Исин. – У каждого свои интересы. А что? – Не прими меня за психа, но рядом стоит парень и просит помочь. А до этого на телефон звонил, у меня три неотвеченных, а один я принял, и он появился. – Да? Миленько. Помочь с чем? Если он с тобой разговаривает, то почему не спросишь? – Эээ… логично. Что помочь найти? – Минсок поворачивается к привидению, а тот только глазами хлопает. На разговор сползаются Чонде и Хань, сонно трущие глаза. – Мин с привидением разговаривает. Хотим узнать, что надо искать, – поясняет им Исин. – А с покемонами он ещё не общается? – фыркает Чондэ и тут же получает по плечу от Ханя. – Ну что? Может, у человека делирий, а ты дерёшься. – Как его зовут? – спрашивает Исин. Минсок поворачивается к парню и вопросительно смотрит на него. Тот силится что-то сказать, шепчет «помоги» и замолкает. – Он не говорит. – А выглядит как? – Красивый, – говорит Минсок. – Очень. – Тебе все красивые, – хмыкает Чондэ и получает влажным полотенцем по лицу. – А раны? – Не вижу я, – отвечает Минсок, обойдя парня по кругу, в ванной это выглядит дико. Хань впивается ногтями в руку Чондэ, оставляя отпечатки-полумесяцы на коже. – Надо провести сеанс, – говорит Исин и уходит на кухню.       Минсок кивает и оглядывается – парень всё так же стоит рядом и растерянно смотрит на них. Но идёт хвостом за Минсоком, единственным, кто его видит. Чондэ фырчит на Ханя и на происходящее, но садится на один из стульев и складывает руки на столе. Исин что-то чертит на листе бумаги, а Минсок ковыряется в ящичках, отыскивая свечи. – Не катайся на стуле, а то парня зацепишь, – говорит Минсок.       Хань дёргается и едва не падает со стула, округлившимися от ужаса глазами смотрит на спокойного Минсока, пересаживается поближе к Чондэ и неосознанно жмётся к нему. Чондэ протягивает Ханю неясно откуда взявшуюся бутылку пива и чокается с ним второй. Они опустошают бутылки, пока Минсок сбивчиво рассказывает им о встрече с привидением.       Чондэ по привычке фыркает и комментирует происходящее, но руку с пояса жмущегося к нему Ханя не убирает. Минсок и хочет прокомментировать, но он знает, какой Хань трусишка на самом деле, если даже он сам так испугался появления незнакомого парня, то не удивительно, что Хань от одного упоминания привидений трясётся как осиновый лист в безветренную погоду.       По квартире плывёт апельсиновый запах от аромасвечей, даже приоткрытое окно не спасает от оседающей на языке цитрусовой сладости. Пламя свечей колеблется, отбрасывает тени на лица, смягчает черты, тает на дне зрачков. И магией веет от такого простого мягкого освещения, от запаха плавленого воска и апельсинов, от зависшей тишины и тихого дыхания. – С чего начнём? – интересуется Исин сам у себя. – Пожалуй, с имени. Мин, спрашивай ты, вдруг он слышит только тебя, раз именно ты его видишь. – Угу, глюки с перепою, – бухтит Чонде. – Тшшш, – шипит Хань, которому интересно и страшно одновременно. – Как тебя зовут? – спрашивает Минсок, сначала смотрит на парня, а потом переводит взгляд на бумажку, парень водит пальцем по буквам, и Минсок повторяет вслух. Исин старательно записывает получившееся имя – Тао. – Как ты умер? – задаёт следующий вопрос Минсок, но парень растерянно смотрит на него и качает головой. – Он не знает. – Хм, – Исин задумывается на время, а потом говорит: – Пусть столкнёт карандаш со стола.       Минсок повторяет для Тао просьбу Исина и смотрит, как он пытается сбросить карандаш со стола, но ничего не получается – пальцы каждый раз проходят сквозь карандаш или стол. Тао хмурится и прикладывает больше усилий, но всё равно ничего не выходит, и он злится всё сильнее. А потом кричит так, что у Минсока волосы становятся дыбом, а Хань испуганно визжит и волшебным образом оказывается на коленях довольного таким положением дел Чондэ.       В кухню входит заспанный Кёнсу и молча заваривает чай, пока Хань испуганно дышит, Чондэ довольно жмурится, Исин почёсывает в затылке, а Минсок во все глаза смотрит на сверкающего глазами Тао, у которого вместо других слов получается одно «помоги». – Ты чего проснулся? – интересуется Минсок, оторвав взгляд от покачивающейся в ухе Тао серьги. – Да шумите, ещё и кричал кто-то. Вот я и пришёл. – Так шёл бы спать, – говорит довольный Чондэ, прижимая Ханя все сильнее, а потом и вовсе целует за ухом, а Хань неверяще смотрит в пустоту. – Сейчас ты пойдёшь, – парирует Кёнсу и тише шепчет: – Тоже мне, умник. Там комната свободна, если что. – Я тоже слышал Тао, – констатирует Исин, – и у него ничего не вышло. Значит, он жив. Мы можем его спасти. Так-с, нам нужно побольше данных.       Вскоре они выясняют, полное имя парня – Хуан Цзы Тао, и что он студент Пусанского университета, а точнее, высшей школы природных ресурсов и науки о жизни. Последнее, что он помнит, как вышел из библиотеки, а дальше темнота. Исин что-то прикидывает, Кёнсу тем временем тащит ноутбук и открывает карту университета, Тао показывает последнее место, которое помнит, Минсок повторяет движение Тао и жмурится от странного чувства, когда сквозь его руку проходит фантомное тепло. Исин хлопает себя по коленям и предлагает поехать туда и попробовать отыскать хоть какой-то след.       Хань мнётся, но соглашается, Исин гасит свечи и спешно накидывает куртку, Кёнсу уже полностью одет, Минсок тоже, они ждут Чондэ, который не хочет никуда идти. Хань что-то шепчет Чондэ на ухо и тянет его за собой. Бэкхён и Чанёль продолжают спать и в ус не дуют.       Исин ведёт машину и улыбается: на его бедре лежит тёплая ладонь Кёнсу, который без вопросов готов последовать за Исином куда угодно. Главное условие, чтобы Исин не голодал. Хань с Чондэ о чём-то шепчутся, а Минсок не находит себе места, потому что Тао исчез, он крутится и оглядывается, взволнованно кусает губы и не может усидеть ровно.       Но Тао появляется рядом, как только они выходят из машины, и Минсок спокойнее выдыхает. Они подходят к указанной точке на карте и расходятся парами в разные стороны. Минсок идёт сам, но за ним по пятам следует Тао. Иногда Минсок чувствует фантомное тепло и подбадривающее улыбается, хотя сам боится не успеть. А позвони они в полицию или службу спасения сейчас, их примут за шутников и штраф впаяют за розыгрыш.       Минсок останавливается и принюхивается - пахнет апельсинами, и он не в силах противиться сам себе, идёт по запаху, как Рокки за сыром из мультфильма про «Спасателей». Тао куда-то исчезает, а Минсок отодвигает доску, которой завален вход в заброшенное здание, и опасливо заглядывает внутрь. Апельсинами пахнет всё сильнее, и он крадётся вперёд, освещая путь фонариком на телефоне.        А потом вскрикивает и кидается к лежащему на полу парню. На голове того засохшая корочка крови, а вокруг рассыпаны давленые апельсины. Минсок спешно набирает номер «скорой», а потом вызванивает Исина. Руки у Тао холодные, и Минсок кусает губы, моля «скорую» приехать поскорее. Пусть он не знает Тао, но он чувствует себя ответственным. Как бы это ни было глупо.       Приезжает «скорая», Тао укладывают на носилки, на вопросы отвечать не хотят, но Кёнсу выбивает из медбрата название больницы, куда доставят Тао. Потом парни долго отвечают на вопросы полиции, благо время обсудить ответы у них есть. Полицейские не очень верят странному рассказу о ночной городской прогулке, но все подтверждают маниакальную любовь Минсока к апельсинам, потому у них берут отпечатки и отпускают.       Под утро в больничное отделение их пускать отказываются, но после слов Минсока, о том, что это его парень, всё же говорят, что жизнь Тао вне опасности. Парни тащатся домой, Хань спит в объятьях Чондэ, Кёнсу сменяет за рулём Исина, а Минсок спустя пять минут проваливается в зыбкий сон, где снова бесстыдно исследует тело Тао, а тот не отстает.       Кёнсу привычно готовит завтрак, Исин всячески помогает, Бэкхён и Чанёль так же нагло дрыхнут, как и до этого, Чондэ и Хань сдаются и заваливаются спать, стоит им лишь стянуть кроссовки. Минсок ходит сонной мухой по квартире, пока его не тянет за собой Исин, а Кёнсу вручает чашку с дымящимся чаем с апельсинами. Минсок сидит и думает о Тао, о своей любви к апельсинам и странным совпадениям. И незаметно засыпает в кресле.       Он просыпается от громких криков друзей, щурит глаза и различает в ярком свете летающие по комнате снаряды: Чанёль с Бэкхёном затеяли бой, прячутся по обе стороны дивана и кидают друг в друга подушки. С кухни пахнет так, что от слюноотделения можно захлебнуться, значит, скоро будет еда. Чондэ забрался на бёдра хохочущего Ханя и лупит его подушкой.       Минсок моргает, думает, как бы остановить безобразие, но машет рукой на всё, вспоминая ночь. Он отказывается от завтрака, забегает в магазин и несётся в больницу. С трепетом входит в палату, держа в руках авоську с апельсинами и растерянно улыбается очнувшемуся Тао. – Я тебя помню, – говорит он, – спасибо тебе. – Тао мнётся, а потом сквозь улыбку добавляет: – Во сне ты классно целуешься. Я не против проверить на практике. А ты? – И я, – кивает Минсок. Ему так тепло, уютно и очень радостно, что нелепая для других любовь к апельсинам спасла человека. А может, и помогла найти любовь.