Описание торгового путешествия на Восток, а так же стран и людей, в них живущих, сделанное Евой Айтерзенталь

Страна сколотов делится на две части рекой Ра. К западу от неё живёт больше сколотов, чем к востоку, и они более осёдлы, к востоку же они все кочевники, и там обитают также и подвластные им племена, а именно онгулы, торки и каманы. Простираются земли сколотов на восток до реки Римн, а на юг – до самого Гирканского моря. Река Ра впадает в Гирканское море, и есть место, где она настолько сближается с Танаисом, что их разделяет не более сорока миль. В этом месте на Танаисе стоит город Айрас, что на языке сколотов значит «белый» или «блестящий», напротив же него на реке Ра – город Этиль. Между ними проложена дорога, тщательно выровненная и спрямлённая, такой ширины, что десять больших повозок могут ехать по ней в ряд, не мешая друг другу. Цари сколотов установили такой закон, что всякий, кто идёт по этой дороге, должен держаться правой стороны в знак своей честности.

(«Описание торгового путешествия на Восток, стран и людей, в них живущих, сделанное Евой Айтерзенталь»)

Весна. Стылая и ветреная чужая весна... Флёр усмехнулась, закрыв глаза и подставив лицо южному ветру. Пора в путь – теперь на юг, по Лопине и великому Танаису до Айраса, а оттуда – вновь навстречу солнцу... Царская тамга помогла найти судно – хольмгардский ушкуй с командой в три десятка молодцов, лёд сошёл, все припасы были давно заготовлены, и более Флёр ничего в Шарракане не держало. Впрочем... – Уже отплываете? – Пришли пожелать удачи, мастер Армати? – Флёр улыбнулась. – Как же иначе? – Ферми, не отрываясь, смотрел на неё. – Доброй дороги, друзья, и пусть не оставит вас в пути Господь. И... Флёр... Я буду ждать вас. Пожалуйста, возвращайтесь... Флёр прикрыла глаза. «Пожалуйста, возвращайтесь». И кого же ты ждёшь, Ферми Армати – торговца, лазутчика или женщину?.. Что ты скажешь дальше? Ферми молчал – куда красноречивее любых слов. Ферми будет ждать её – Флёр. Купца, лазутчика, дипломата, женщину, друга... И она вернётся. Молодцы из Хольмгарда особого доверия не внушали. Наверняка они собирались выйти в море и вдоволь пограбить, но Флёр это не волновало. Она, в конце концов, сама не брезговала контрабандой... Поэтому, совершенно не беспокоясь о планах попутчиков, Флёр стояла на носу, следила, не попадётся ли на пути запоздалая льдина и перебирала в памяти всё, что знала об этих местах. Ни один купец не заходил дальше Танаиса, Айрас и Этиль упоминались в книге миссионера Бартемиуса, который там не бывал и писал с чужих слов – и на берегу Римна Ойкумена заканчивалась. Terra Incognita, где таились невиданные страны и неслыханные сокровища... Но для Флёр это было не так – сейчас она знала об этих землях немногим меньше самих сколотов. За Римном на многие тысячи миль раскинулась широким поясом Великая Степь, на юге переходившая в пустыни, а на севере – в бесконечные сосновые леса. За пустыней и горами лежали Парфия и таинственный Синд на юге и Серес – на востоке. Там протянутые меж городов и оазисов нити караванных троп сплетались в великую Дорогу Шелков... Но всё это впереди. А пока – мерный скрип уключин, плеск вёсел и стук бубна, задающего ритм гребцам. И река... – Топляк справа! ...со всеми её сюрпризами. Ушкуй оказался быстрым – за час он проходил четыре, а то и пять парасангов, что соответствовало семнадцати милям, и мог держать эту скорость хоть целый день, каждую стражу меняя гребцов. Без паруса, конечно, получалось меньше... Но и спешить было некуда, да к тому же ушкуйники не всякий раз останавливались на ночлег, предпочитая плыть и ночью, если погода позволяла. Флёр устало выдохнула, растёрла лицо и уступила место Вышате, а сама отправилась на корму и спросила: – Доводилось ли тебе, Емеля, бывать в Айрасе? – Доводилось, – кивнул ушкуйник. – Славный город, богатый, и девки там пригожие да ласковые... – Девки мне без надобности, – фыркнула Флёр. – Лучше расскажи, как там торг идёт, да какой товар есть. – Торг в Айрасе тоже добрый, – ответил Емеля, – а какого товара там не встретишь, того, верно, и на свете-то нет. Бывал я там не раз, и всегда какое-нибудь диво видал, а уж обычных товаров и вовсе без счёту... В этот раз торговать в Айрасе Флёр не планировала, но расспрашивала тщательно – не в этот раз, так в другой, да и как знать, может, и в этот раз что-нибудь подвернётся... И, конечно, кони. Купить в Айрасе вьючных лошадей, а ещё лучше – хаптагаев, огромных верблюдов с двумя горбами, было несложно... Но у Флёр было царское разрешение купить четырёх жеребцов небесной породы – неслыханная щедрость, ибо получить их иноземцу было почти невозможно. Видно, Таргитай счёл её путешествие слишком важным – да и нечему тут удивляться. Не сами сколоты водили караваны по Дороге Шелков, не все племена были их союзниками или данниками, и земли за Римном были чужими. Не зная примет, не найти в песках дорогу, не добраться до оазиса. Даже зная все приметы и тропы караванщики, бывало, уходили – и годы спустя кто-то находил в песках выбеленные солнцем кости... – А скажи, Емеля, дорого ли станет проводника нанять? – На восток собралась? – прищурился Емеля. – Это тебе в Этиль надо. Там в любой корчме спроси пегого Алдана, а ему скажешь, что от Емели-срамника пришла. До Даика он тебя точно доведёт, а может, и дальше – говорят, он и в Мараканде бывал. Плату, правда, возьмёт немалую... Но и отработает до последнего медяка, в этом не сомневайся. Флёр кивнула – Алдан, кем бы он ни был, уж очень походил на контрабандиста, а эта братия репутацией дорожит посильнее императрицы Хильды, вечная ей память... Флёр приходилось видеть немало городов, но Айрас превосходил все. Не величиной – хоть и не был мал. Не стенами – хоть и не были они слабы. Не многолюдьем – хоть и не был пустынен. Айрас был одним большим торжищем, куда стекались товары со всего света, и говорили, что если уж здесь чего-то не найти, то такой вещи и на свете нет. Здесь, вопреки поговорке, сыскалось даже птичье молоко – так назывался сладкий пирог, главная тайна и гордость здешней пекарской гильдии... Впрочем, сладости Флёр не слишком интересовали – хотя она и намекнула нескольким пекарям, что их будут рады видеть даже при императорском дворе. Прежде всего – кони. Небесные кони были живым воплощением совершенства. Сухощавые, обманчиво-хрупкие, не имеющие ни единой лишней чёрточки – и точно знающие себе цену, они действительно выглядели сошедшими с небес. Флёр, хоть и не была знатоком, кое-что в лошадях смыслила – и небесные кони поразили её до глубины души. О Беле же и говорить не стоило – огр-лошадник был готов им молиться... и Флёр не стала бы объявлять его идолопоклонником. Отдав старому сколоту кошель, Флёр подошла к гнедому жеребцу, потрепала по шее, взяла за повод, и мягко, но сильно потянула. – Будешь Пардусом, – сказала она, протягивая коню яблоко. Конь одобрительно всхрапнул, смахнул с ладони яблоко и шумно фыркнул Флёр в ухо. – Согласен, значит, на Пардуса, – ухмыльнулась Флёр. – Ну тогда пошли, и дружков своих зови... – Этот город не перестаёт меня удивлять, – заявила Флёр, выйдя из лавки менялы. – Взял меняла гильдейский вексель – где ж в том диво? – пожал плечами Волмант. – Меняла здесь, а гильдия в Шарракане, – напомнила Флёр. – Не самый короткий путь... – Только гонцы его уже проделали, – влез Вышата. – Раз уж гильдия появилась, об этом везде объявить надо – на такой вот случай. – Лучше скажите – торговать мы здесь будем или сразу в Этиль двинемся? – спросил Волмант. – Думается, лучше будет сразу отправиться, как верблюдов купим, – предложил Бела. – Всё потребное в дороге и в Этиле купить можно, а с верблюдами мы туда хорошо если на закате придём... – Значит, так и сделаем, – решила Флёр. – Спешить нам некуда, но и медлить не следует. Верблюды для Флёр не были совсем уж диковинкой, но хаптагаи не слишком-то походили на более-менее знакомых горбатых зверей. Уже хотя бы потому, что горбов у хаптагая было два, да и сам он был больше своего одногорбого родича. Шерсть у него была длинной и густой, а из телесных соков определённо преобладала флегма – как и подобает верблюду... – Чудная тварь, однако же, – высказался Волмант, обойдя верблюдов. – Уж эти-то всяко в игольное ушко не протиснутся... А правду говорят, что они по году не пить могут? – Год – это, конечно, сказка, – ответил Бела, – но месяц, говорят, без воды протянуть могут, а уж половину того – так и не заметят. То, правда, обыкновенные были, а эти, кажется мне, ещё крепче. – Вот и не дадим им застояться, – Вышата потрепал своего жеребца по шее. – А уж таких коней вскачь не пустить – и вовсе грех похуже содомского! Пустить коней вскачь получилось плохо – во-первых, скакать во весь опор по дороге не разрешалось, а во-вторых, верблюды торопиться не желали. Шли они чуть быстрее пешехода, так что никакой надежды засветло добраться до Этиля не было. К счастью, по обочинам дороги по царскому указу были устроены запасы дров и вырыты колодцы, так что одна ночёвка на тракте Флёр не слишком огорчала – спешить и в самом деле было некуда. Остановились путешественники уже в сумерках – и до этого верблюды ни разу не то что не останавливались, но даже и не замедляли шаг хоть на мгновение. – Удивительный всё же зверь, – заметил Вышата, вытягивая из колодца ведро, – верно, для того и сотворён, чтобы в пустыне жить... Флёр пожала плечами, зажгла лампу и принялась писать. Дорога поражала воображение – даже старые ромейские дороги в Нейстрии уступали ей в ширине, да к тому же их уже лет триста даже не пытались ремонтировать... Тогда как здесь мастера дважды в год осматривали каждый камень, заменяя треснувшие, а каждые десять лет и вовсе мостили заново. Получалось недёшево, но, похоже, пошлины и торг полностью окупали все затраты... А о том, с какой быстротой по этой дороге пройдёт конница, Флёр и вовсе старалась не думать. На рассвете, собрав тому, снова двинулись в путь, чтобы дойти до Этиля к середине третьей стражи – хватит времени и на отдых, и на поиски проводника, и на покупку припасов. Всё равно дальше они двинутся только завтра, и то если погода позволит. Погода же, судя по ветру и множащимся в небе облакам, могла и не позволить... И всё же – южный ветер, пусть даже он и предвещал бурю, нёс с собой тепло и какой-то едва уловимый аромат... Расцветающей степи? Благовоний и пряностей? Или просто её мечты? Флёр усмехнулась – спроси её кто прошлой осенью, и она бы ответила, что ей не до мечтаний... Но то было осенью – до того, как пронеслись через её жизнь Хлебная Волчица и её наивный, но удивительно удачливый спутник. А Вышата тем временем отпустил поводья, достал гусли и принялся играть, что-то напевая вполголоса. Флёр прислушалась – и улыбнулась, поняв, что гусляр сочиняет былину об их путешествии. Что ж, она никогда не думала, что о ней будут слагать песни, но возражать уж точно не собиралась... Заслужили ведь, что ни говори. И кто знает, может, и тысячу лет спустя будут помнить их имена, как помнят и сейчас аргонавтов?.. Этиль был городом, впечатляющим не менее, чем Айрас, хотя и совершенно иначе. В Айрасе торговали – здесь же отдыхали после тяжкого похода или готовились к нему. Здесь можно было найти развлечения на любой вкус и кошелёк – даже такие, за которые в иных местах грозила дыба, а то и плаха... Но здесь же можно нанять проводников, толмачей и охранников и купить любое снаряжение и припасы. – Что ж, думаю, это подойдёт, – Флёр натянула поводья. – Остановимся здесь. Трактир выглядел вполне пристойно, и Флёр не видела смысла ехать дальше. Первое впечатление оказалось верным. Заплатили за ночь, после чего мужчины отправились «изучать город», а Флёр, пожелав им ничего не уронить, заказала себе вина и спросила: – А скажи, добрый человек, знаешь ли ты пегого Алдана? Под пальцами блеснуло серебро. – Слыхал про него, – прищурился трактирщик, – да и видать случается... – Стало быть, он и к тебе заходит? – Всякое на свете бывает... – А как думаешь, сегодня он зайдёт?.. Серебро осталось на стойке. – Отчего б ему и не зайти? – пожал плечами трактирщик. – Ежели увижу – так и быть, дам тебе знать... Ну вот и всё, дело сделано – осталось только подождать, и то вряд ли долго. Как раз обед заказать и съесть, если местные контрабандисты хоть немного похожи на своих имперских собратьев... Так и вышло – невысокий торк с битыми сединой волосами уселся рядом, едва она отодвинула миску и налила разведённого по ромейскому обычаю вина. – Здрав будь, – она приподняла кубок. – Думается мне, ты и есть Алдан?.. – Думается мне, что не видал я тебя раньше... – в тон ей отозвался гость. – И немудрено, ведь стражи не прошло, как мы приехали. Звать меня Евой, а о тебе я от Емели-срамника слыхала – кланяется он тебе да наказал передать, что по осени вернётся. – Емеля, значит, – хмыкнул Алдан. – Осенью, значит... Ладно. Ты, думаю, проводника ищешь? Что ж, могу взяться, хотя цену мою ты наверняка знаешь. – Знаю, – Флёр бросила на стол глухо стукнувший кошель. Алдан заглянул в него, хмыкнул и спросил: – Далеко собралась? – В Серес. – Вот как... Дам тебе совет – в Мараканде товар продай весь и купи, сколько выйдет, сабельных клинков харалужных. На двойной, если тройной вес золота идут они у хитой... Что ж, когда выходить собираешься? – Завтра утром. – Встретимся у Волчьих ворот, – сообщил Алдан, – но учти, до полудня ждать не буду... – Мы придём с восходом, – ответила Флёр. – Смотри, сам не опоздай... Алдан фыркнул, выбрался из-за стола, натянул капюшон и вышел. Проводив его взглядом, Флёр пожала плечами и заказала ещё вина. Товарищи вернулись под вечер, и их довольный вид не оставлял сомнений, какую именно часть города они «осматривали». – И как вам город? – с самым невинным видом поинтересовалась Флёр. – Город... М-да, хорош город, – хмыкнул Волмант, а Вышата и вовсе продекламировал: – Как под всякий ключ тут замок-то сыщется, как для каждой башни тут колодец-то выкопан... – Рада за вас, – фыркнула Флёр. – Итак, покуда вы примеряли свои ключи к замкам, я договорилась с проводником. Выступаем завтра с восходом, с проводником встретимся у Волчьих, то есть восточных, ворот. Также я получила совет, которому определённо стоит последовать... А также сняла для нас всех комнаты и закупила припасы. – Так вот что это за мешки! – воскликнул Бела. – И ведь я, возвращаясь, прошёл через торг и тоже закупился припасами... – Батюшка мой покойный любил говаривать, отправляясь на охоту, – сообщил Волмант, – что припасов, а стрел особенно, бывает или мало, или мало, да больше не утащить. Хаптагаи же наши едва половину несут от того, что могут, посему и я припасов взял. И раз уж нам с восходом выступать, давайте-ка велим баню истопить – теперь уж нам нескоро доведётся попариться! Каждые ворота Этиля имели своего духа-покровителя, по чьему имени звались и чьим изображением украшались. Восточным покровительствовал Ашина – небесный волк, которого племя ашина считало своим прародителем. Соответсвенно, и резьба на воротах изображала волков – бегущего слева и стоящего справа. Алдан уже ждал их – стоял, прислонившись к столбу ворот и, казалось, дремал. Однако стоило ему заметить Флёр, как он рывком взлетел в седло и поднял руку. – Вижу, ты услышала меня, – сказал он, – а коли так, ждать нам нечего – ворота вот-вот откроют. Двое стражников закрутили ворот, створки с тихим шелестом и поскрипыванием разошлись, выпуская немногочисленных пока путешественников, и Флёр тронула коня неспешным шагом. Вот остались за спиной ворота, впереди – Ра, текущая, как верят сколоты, прямо с неба, а за ней – вновь неведомые земли. Пока неведомые... Отчего-то вспомнилась прочитанная в детстве притча о человеке, дошедшем до края мира, и Флёр усмехнулась – вот он, край мира... для кого-то. А для кого-то – просто город на пути, где можно отдохнуть и расторговаться. Да полно – где же миру край, если Земля сотворена шаром?.. От подобных рассуждений Флёр стало смешно – чего только не придёт на ум от волнения... И всё же – вот он, край того мира, о котором в империи хотя бы слышали. Закончился недолгий спуск, проскрипели под копытами сходни, навалились на вёсла гребцы, оттолкнув паром от пристани. Флёр, вглядываясь в едва различимый берег, обдумывала дорогу. Этиль – последний город на много недель пути, но земли эти далеко не пустынны, а по ту сторону Римна у тамги нет власти... Что ж, на ночь придётся становиться по всем правилам – давненько ей этого делать не приходилось. Флёр покачала головой, потрепала коня по шее и предъявила паромщику тамгу. Паромщик – ражий детина с подозрительно умным взглядом – тамгу оценил и плату не потребовал, но всю дорогу косился. Флёр его прекрасно понимала – её бы тоже сильно удивил контрабандист с императорской грамотой. Нет, конечно, кое-кто из князей контрабанде покровительствовал... Флёр ещё раз потрепала Пардуса по шее и прищурилась, разглядывая приближающийся берег. Степь, беспредельная, словно небо над ней, Море Трав – как и настоящее море, неодолимая стена для одних и торная дорога для других. И уж если говорить о дороге... – Куда теперь идти? – На восход, уклоняясь на четверть к полудню – есть там тропа. Дней через шесть или семь выйдем к Ак-Йиру на Джаике – переправа там. Оттуда... Пока не знаю – эль-хан иногда объявляет ту или иную дорогу запретной, но Суяба нам так или иначе не миновать, а это никак не меньше трёх недель. От него до Мараканды восемь дней пути, а о прочем пути говорить не стану – и этот пройти бы без беды... Флёр промолчала, пытаясь представить это невероятное пространство – и не могла. Впрочем... Ей предстоит увидеть всё это своими глазами – так стоит ли впустую напрягать разум? Паром тихо стукнул о брёвна причала – и Флёр отбросила праздные размышления. Пора в путь... И сколь бы далёк он ни был, они пройдут его из конца в конец и вернутся. Словно услышав её мысли, Вышата достал гусли и, ударив по струнам, запел: – О, Господь наш всемогущий, Ниспошли мне благодать – В путь далёкий ухожу я, Новы земли повидать!..