"๖ۣۜЧтение сделало Дон Кихота рыцарем, а вера в прочитанное сделало его сумасшедшим." ©๖ۣۜДжордж ๖ۣۜБернард ๖ۣۜШоу
— "๖ۣۜТы ничего за всю жизнь не сотворила своими руками. Ничего полезного. Ничего прекрасного!" — насмехался он надо мной. И я ушла. Просто развернулась и ушла. Беззвучно крича от слепоты человека. Я не должна была и не хотела ничего ему объяснять. — И все же? Собеседник был одет в темный смокинг, и имел распущенные длинные смоляные волосы. На лбу проведены три блекло-зеленые полосы. Он умело орудуя ножом и вилкой, неторопливо и с наслаждением поглощал хрустящие вафли. — Я оживила сказки и легенды, сделав их явью. Создала мир. Возможно даже не один. Своими руками создавала его границы: карты, горы, острова и государства, реки и крохотные озерца, в которых кипит жизнь. Сама таскала в маленьких тазиках воду и песок. Носила из огорода ягоды, листья и ракушки, чтобы построить модельки островов, озер, морей, океанов и речушек. Можно сказать, из огромной каменной глыбы сама выцарапывала глубокие ямы и заполнила их своими фантазиями и историями. А затем они превращались в великанов, что охраняют мифические границы далеких планет.— она плавно провела по краю стакана пальцем, так и не отпив из него.— Рисовала на бумаге космические пространства и планеты. Пользовалась скупым человеческим языком, чтоб привнести красок в мир. В кафе, за соседними столиками гудели люди вокруг о всяких мелочах, как и следует. Люди и должны говорить о мелочах. Какие бы масштабные идеи они не носили у себя в головах они должны молчать, чтобы их не сочли за сумасшедших. Собеседница не умолкала, выговариваясь будто бы знакомому из прошлой жизни человеку, но встреченному сегодня впервые. — Создавала существ. Этими руками рисовала их тонкие, мягкие или черствые лица. — писательница грустно улыбнулась тем воспоминаниям. — Рисовала их "внутренний" мир, во всех смыслах того слова. На пустых планетах саморучно высаживала зелень, а затем убивала на них всю растительность. Отравляла воду, еду и воздух. Убивала животных и существ. Причиняла им боль или наслаждение. Они любили благодаря моим стараниям.. и ненавидели благодаря тому же. Но тем не менее они всегда были свободны делать то, чего желала их душа. Они говорили так как хотели и желали того, чего сами хотели.. Я убивала и заново спасала их.. решала и придумывала глупые законы, отличающиеся от вашего мира, улучшала наш мир и портила их и наоборот. Крала. Щедро награждала. И снова отбирала. Создала веру для многих тех существ и лишила ее.. Была заново создана тьма и свет. Я создала это все словами и руками. Я пела и писала песни... Конечно не без помощи других величественных существ. Я знала конец и представляла начало.. но никто кроме меня не узнает его. Собеседница в белых одеждах со струящимся по спине каштановыми прядками волос водила трубочкой в опустевшем стакане для клубничного коктейля, она принялась соломинкой перемешивать ледяную окрошку на дне. Он опустел уже очень давно. Она внимательно следила за взглядом подсевшего к ней существа со смуглой кожей и полосками на лице. Он не очень-то был похож на человека. Она будто ожидала, что он поймет и скажет то, что его слова должны что-то изменить. — Многие видят это как обычные узоры палкой на глади воды в стакане. А я явственно видела в этом свой мир. Ощущала его сердцем и прикосновением. Мир, в котором есть не только я. По крайней мере я верила, что я там не одна. Заново создала настоящую честь.. то чувство, которое люди по глупости называют любовью, создала настоящую тьму и проблески драгоценного света. Часто они менялись местами. Я видела время.. и то место где времени не существовало. Разве это ничего не значит? Разве я ничего не сотворила? Наконец собеседница примолкла. — Хах, ты редкая хвастунья, знатная графоманка, однако.. я чувствую весь масштаб проделанной работы. Ты играешь роль богини? И что же дальше? — собеседник затянул поуже фиолетовый галстук и отложил подальше тарелку с вафлями. Наконец-то поднял глаза на собеседницу. Его серые глаза встретились с агатовыми. Взгляд которых был слишком тяжелым. — Не играю и не пытаюсь. Я вернулась к тому человеку. И он получил ответ. — Но ты не хотела оправдываться. — Я и не оправдывалась. Я врезала ему. — За что? — Хотела убить сомнения в себе. И знаешь.. убила. Собеседница недавно вышла из психической больницы. Он узнал это уже потом, после того как она пропала и он начал искать о ней информацию. Выпытывать у официанта. Девушка не раскаивалась на самом деле. И не шутила. Того человека она убила, а не просто врезала... Она слабо улыбнулась. Улыбка была печальной и одновременно такой сильной и насыщенной. Не хотелось верить, что она правда сошла с ума. Глаза ее теперь, как кукольные. Уставшие и сухие. По ее же словам она давно потеряла ту себя, кем была и стала тем, кем всегда мечтала. Но тем самым она причинила огромную боль себе и окружающим. И даже перестала видеть мир, как раньше. Теперь многочисленные провалы в памяти доставляли много хлопот. А глаза, раньше смотревшие на все будто впервые, перестали различать что-либо прекрасное. По ее же словам, ее мир слишком стал отличаться от истинного. Но собеседник знал, что как бы сильно она не скучала о временах, когда фантазия бурлила в ее голове и она взаправду ночами-напролет творила и мечтала - она выросла. И уже не вернет то время. Только если перестанет жалеть себя и снова откажется от мира, забудет нынешнюю себя и сбежит со своими мечтами в свой мир- чтобы творить. Но она считала, что умереть будет легче, чем кинуть все на произвол. Хотя это "все", они оба понимали, не было тем "всем", чего она хотела. — Осталось ли счастье для тебя в этом мире? — Счастье? Отрада? Пьянящее чувство теплоты, разлившееся на душе? Конечно есть.. оно очень сильно. Но я больше не могу его выразить.. я все потратила на мир. Он чувствовал, что она врала. Не испытывала она никакого счастья. Лишь неиссякаемую заботу о том, что никогда не сможет быть полноценным миром. Людей он очень хорошо понимал, даже впервые встреченных. — И себе, как всегда, ничего не оставила, верно? Она кивнула. Он отвел взгляд в окно и с удивлением понимал, что открывал в своей подруге все новые стороны характера, до этого им не замеченные, и гадал, как человек может быть настолько разным, ведя себя совершенно одинаково. — Я знаю, что ты за меня беспокоишься. Но мне по-прежнему все равно. Скорее всего, она читала его, как свои помятые страницы книжных не рассказанных историй. Уже без интереса, полностью его изучив. Чего ему, как раз таки, никак не удавалось проделать с ней. — Не делай так. Если ты будешь говорить за каждого.. ты утратишь радость от беседы. — Но я знаю наперед. В психлечебнице ее учили отличать мир тот от реального. Они вдолбили ей в голову, что она пленница этого-того мира. Вернее все наоборот. И у них это вышло. Теперь она ненавидела этот мир, который приковал ее к законам реальности. Она больше не могла мечтать как раньше. Истории ее наполнились смутным чувством, что все что она пишет лишь вымысел. — Книга извратила тебя, когда-то. Но в лучшую сторону. И они извратили тебя, в худшую. Между столиками в кафе лавировал прыткий рыжий официант по имени Ив и оставил на столе чашку горячего какао с корицей, быстро бросив: За счет заведения, мисс! Мне так понравился ваш последний рассказ! Но на остроухого смуглого незнакомца так и не обратил ни малейшего внимания. — Не отрицаю.. я не чувствую новизны и в твоем мире. — Не говори.. не говори так. Это и твой мир. — Он мне больше не нужен. Он должен был бы продолжать жить без меня. Но.. Она посмотрела туда, куда и собеседник, перед тихой перепалкой. — Я думаю,— сказала она,— что скоро умру. Как и твой мир. Во всяком случае, оба мира погибнут для меня, и я для них, также. — У всех бывает такое ощущение, но оно пройдет. — Скоро? — Скоро.— подтвердил он. Но тем же вечером она исчезла. Исчезла из отовсюду и может быть навсегда. Но она всегда возвращалась и снова вернется, в этом у меня не было сомнений. Я наконец-то вспомнил ее. В то время, как она помнила меня все это время. Может быть сейчас она в том - моем и ее мире и она может быть по-настоящему счастлива, как очень давно - в детстве.. радуясь всяким безделушкам, что дарили ей родители, любимые крестные или же другие знакомые взрослые.. Почему-то со сверстниками у нее никогда не складывалось. Дружила или с детьми или с теми, у кого старость в глазах. Когда-нибудь, она снова вернется ребенком. Вернет себя. А ему оставалось лишь дождаться того момента. Она вернется! Вернется ли? Но не сегодня, говорил он себе. На вешалке висела ее желтая круглая шляпа с загнутыми кверху широкими полями, среди блеклых лиц прохожих в серых костюмах она выделялась тем, что всегда говорила то, что чувствует, и показывала тоже. Когда люди вокруг это скрывали. Поговаривают, что любители дурацких шляп, обычно одиноки. Сероглазый юноша снял с крючка в придорожном кафе свою федору. Длинные заостренные уши с серебряной серьгой нелепо торчали из под головного убора. Выскочив из кафе, единственного спасательного островка веры, он слышал как ветер сильно дул в лица прохожим. Но тут же тот остроухий и сам пропал с "этого" мира. Ее шляпа продолжала там висеть, и остроухий знал, что никто не решится ее тронуть. Исчезнет шляпа- значит она вернулась. Он часто возвращался по словам рыжеговолого Ива. Возможно для того, чтоб снова отыскать свою подругу. А возможно потому что полюбились земные бельгийские вафли, где не было аналога в "его" мире. Ив и сам отзывался о них так. Будто это единственная стоящая и прекрасная вещь в этом городке. А может и на всей Земле. Как знать?"Чтение сделало Дон Кихота рыцарем, а вера в прочитанное сделало его сумасшедшим."
1 июля 2017 г. в 22:22
Примечания:
๖ۣۜМузыкальное сопровождение:
Halestorm – Dirty work
Congratulations – MGMT
SunSay – Для тебя