Просто потому что могут

      Не нужно быть с человеком в тесной, близкой связи, чтобы просто обнять его. В этом нет ничего такого: зазорного, подозрительного, неприятного или предосудительного. Говорят, что объятия имеют особую силу – они исцеляют души, дарят покой. Могут даже буквально залечить раны. Царапины и ссадины Чимина по большей части заживали либо сами по себе, либо при содействии медикаментов, но все душевные неровности сглаживались как раз при помощи проверенного вышеупомянутого способа.       Одни худощавые, но сильные руки могли попросту появиться из ниоткуда, даже со спины; обвить шею, придержать за плечи, свеситься к груди Чимина или попросту обхватить в кольцо. Способ объятий у этих рук всегда разный, он не приедается и потому, вкупе с эффектом неожиданности, становится чем дальше, тем любопытнее. Ощущения каждый раз разные, это зависит от многих факторов. Первый – это, конечно, каким образом это произойдет, то есть какой способ руки выберут сегодня. Второй – в какой обстановке. И третий – при каком настроении принимающего «удар» будет воспроизведен захват.       Чимин уже познал целый спектр разных ощущений и чувств благодаря объятиям этих загадочных рук. Хотя, чего таить? Утешение, спокойствие, раздражение, радость, неловкость, холод, злость, счастье, тепло. Хосок.       Владельцем рук-чертяг-из-табакерки был парень, старше Чимина на пару лет, всегда весело и радостно разбрасывающийся своей улыбкой всюду и вокруг. Почему-то именно его присутствия Чимин всегда ждал, и именно его присутствия он до последнего не мог почувствовать, пока руки Хосока сами не напоминали тому об этом.       Их первая встреча была проделкой судьбы под названием «случайность», как называет это Хосок. Но Чимин из огромного скопления людей на фестивале схватил за плечо и назвал по имени своего старого друга – Тэхёна – именно его. Младшего обдало будто кипятком, ведь, конечно, он обознался, пристал к незнакомому человеку на улице, чуть не утащил с собой, вцепившись в чужую руку. Но он просто не ожидал увидеть в ответ радушную улыбку, словно кричащую о том, что «я только этого и ждал!» и протянутую руку:       – Чон Хосок! Не Тэхён, конечно, но тоже неплохой парень!       И после этого жизнь Чимина изменилась. Среди таких обязательных вещей, как приём пищи, душ, сон, посещение университета, отдых, отъезды к дальним родственникам по маминой линии появилась ещё одна – руки Хосока. Они принадлежат человеку, который собой помог заполнить душевную пустоту Чимина, скрасить его будни, закрашивая серую повседневность дней в яркие и тёплые цвета, который научил радоваться приятным мелочам и ценить хрупкость момента, в котором находишься. Который своей светлой улыбкой испепелил всю черноту в душе Чимина.       В свою очередь Чимин и для Хосока внес особый смысл в его жизнь. С кем можно было бы отправиться, заранее не договорившись, в другой конец города просто потому, что «там продают самые вкусные дынные булочки!»? С кем можно было бы бегать по парку за голубями и устраивать улиточные гонки? С кем можно было бы вести себя так непринужденно и получать искренние смеющиеся улыбки и слова «Хён, ты просто нечто» в ответ? Хосок определенно нашел свою родственную душу.       Теперь же, их знакомство длится уже достаточно, чтобы они перепробовали разные способы в разных ситуациях.       Стоять в очереди за обедом и заметить на своей талии руку, которая как бы в шутку приобнимает и тянет на себя? «Да, а что такого?»       Идти по вечерней улице вместе и осознать, что на тебе внаглую повисло сзади одно тело, которое весело что-то люлюкает? «Ха-ха, о’кей».       В трудный момент найти чью-то ладонь, тихо, чуть тесно и крепко сжимающую твое плечо? «Спасибо тебе».       Из-за хорошего настроения быть чуть ли не задушенным под «Мой Чиминни лучше всех~!», и чуть не получить и расписаться за дыру в щеке от втираний головой какого-то взбалмошного парня? «Ну, немного неловко, конечно, но это весело» (главное – выжить и остаться невредимым).       Чимин знает много таких ситуаций, о которых он, если не с улыбкой на лице, но вспоминает с лёгким сердцем, и делает он это довольно часто. Всё чаще и чаще в последнее время перед глазами встают образы из воспоминаний – его и одного уютного, лучезарного парня. К уже известным ему ощущениям он начал отмечать новые: смущение, мелкая дрожь, разряд по телу, трепет… Чимин понятия не имел, откуда это всё взялось и почему его подручный, сержант тело, начал реагировать подобным образом, забегая вперед мыслей. Мысли в конечном итоге пожимали плечами, они не могли дать ответа на вопрос сержанта и вежливо просили обратиться позже. После такого предательства Чимин явно пребывал в растерянности, в то время как не одни его рецепторы претерпели изменения: другое действующее лицо (на то оно и ‘действующее’) также изменило свой стиль поведения. Но это на деле оказалось настолько незаметным, что младший виноватым выставлял лишь себя и своего предателя-подручного. Ведь нормально же общались, всё как всегда, а сейчас-то что?       Всё это не отменяло того факта, что Чимин чувствовал что-то новое. Нечто, довольно сильно отличающееся от привычных ощущений после объятий с Хосоком. Объятия стали теснее, вкупе с ними тон голоса стал ниже, расстояние между лицами короче, взгляды всё чаще ловили на себе внимание собеседника, приятеля, друга… И кого-то ещё.       Этого «кого-то» оба парня пытались отыскать в себе, найти и допросить, чтобы понять, что с ними происходит и кто (или что) встает у обоих у руля.       Пока продвигались поиски, всё оставалось прежним. Вечное и почти каждодневное «Привет, мой Чиминни! Как тебе спалось?», те же объятия-нежданчики со спины и даже прямо перед лицом (как известно, Чимин вообще не ощущал присутствия Хосока в помещении), дружеские похлопывания по плечу, заливистый звенящий смех, прикосновения рука к руке, поглаживание любимого участка кожи на руках – запястья, шуточные переплетения длинных, худых пальцев, но с такими красиво выпирающими костяшками… Так, стоп.       А вот это уже нифига не прежнее.       Хосок с изумлением и пересыхающим горлом наблюдал. Чимин, будто заворожённый неким заклинанием, прощупывал подушечками пальцев костяшки чужой руки, оглаживая их, очерчивая, иногда надавливая, наслаждаясь равно как и визуальными, так и тактильными ощущениями. Чимин в это время еще и что-то тихо говорил, приговаривал полуоткрытыми пухлыми губами. Он поднял глаза в сиянии полуулыбки на Хосока.       Бамс. И нет больше ничего привычного, известного, прежнего. Друга, к примеру. Лучшего друга.       Каждый из них напротив видел что-то, что было близко ко своим эмоциям, переживаемым глубоко внутри на тот момент. Но никто из них так и не мог понять, что же это такое. Хотя, это ложь. Парни были неглупые, вовсе нет, а просто немного трусливые: ходили вокруг да около, опрашивали понятых, делали вид, что не осознают, в эпицентре какого круговорота чувств они сейчас находятся. Они просто не хотели этого понимать. Боялись. Не признавали. Отрицали. Ставили под сомнение. Да что угодно делали, лишь бы не:       – Чимин… – в глазах Хосока плескался где-то на дне здравый смысл, взгляд немного неверяще смотрел сквозь время и пространство на точно такие же, словно свое отражение, глаза, а рука, подверженная ранее магической акупунктуре, наконец высвободилась и сама (как будто она вдруг зажила своей жизнью) потянулась к лицу младшего. Кожа под пальцами оказалась мягкой и нежной, что ее тут же захотелось трогать и ощущать до конца жизни. Внутри Хосока системный механизм окончательно дал сбой, принуждая отныне работать в ручном режиме. Ладонь почти невесомо проходила вверх по щеке Чимина, задевая пальцами кончики трюфельных волос и незаметно поправляя выбившиеся прядки за ухо мизинцем, затем касаясь им же уха, вовсе случайно. Из некоего состояния транса Хосока вернуло тепло, которое внезапно начало разливаться прямо на тыльной стороне его ладони. Он почувствовал, что её легонько сжимают, по-прежнему даря свое тепло в ответ на нежные прикосновения. Очнувшись, Хосок перед собой увидел взгляд, полный необъяснимых щемящих чувств. Чимин прижимал к себе ладонь Хосока, легонько потираясь о нее щекой и иногда чуть ли не ныряя в неё с носом.       – Обними меня, хён.       Для того, чтобы обнять человека, многого не нужно. Это такая мелочь. Но эта мелочь способна сделать людей счастливыми.       Худощавые, но сильные руки неспеша тянутся вперед, касаются чужих плеч и медленно соскальзывают на спину, на талию. А затем притягивают к себе.       Просто потому что могут.