***
— Ну как? Осваиваешься понемногу? Погода сегодня выдалась замечательной: солнечно, тепло и безветренно. Самое подходящее время для неспешных прогулок в парке. Это явно отметил не только Эрик, вытащивший меня на природу — то и дело по дороге попадались другие гуляющие жители городка, каждый раз приветственно махавшие нам. Мы не менее дружелюбно улыбались им в ответ. Поначалу я жутко боялась: после откровений Эрика, которые тот вывалил на меня в первое наше знакомство, мне казалось, что горожане видят меня насквозь. Следят за каждым движением, оценивают, чего-то ждут. Я думала, что мне стоит запереться в доме, не показываться никому на глаза и тщательно записывать едва ли не каждое своё движение, чтобы вовремя заметить возможные изменения в памяти. На деле всё оказалось не так уж и страшно. — Я думаю, они и сами не слишком понимают происходящее, — однажды говорил мне Эрик. Это, кажется, был разговор на пятый день нашего знакомства. Мы сидели в читальном зале библиотеки, периодически заглядывая в лежащие перед нами книги и делая вид, что заняты обсуждением прочитанного, — Похоже, мы вызываем у них подозрения только тогда, когда слишком уж наглеем и пытаемся вызнать что-нибудь напрямую. Это бесполезно, правда. Они… как будто действуют в каких-то четко заданных рамках. Пока мы из них не выходим — всё нормально. Главное для нас — не забывать. Но то было на пятый день, а сейчас с моего «появления» прошло уже две недели. Да, дневник я веду, постоянно перечитываю свои записи — так что дни я помню чётко. — Всё хорошо, — наконец вздохнула я, когда семейная пара Вейнрайтов скрылась за поворотом. Начинаю запоминать всех жителей по именам, благо, городок маленький. — Пару дней назад, правда, счета пришли. И цифры там какие-то грустные. Эрик рассмеялся. Ну да, ему смешно, а мне и в голову не пришло, что круглосуточно включенный свет и постоянно работающий телевизор будут стоить мне столько. Да и вообще, я ведь едва въехала, какие ещё счета? — Счета приносят дважды за неделю, так что я бы на твоём месте подумал о том, куда бы устроиться. Сумма на счёте сама по себе больше не станет, знаешь ли. — Да знаю я, — мне оставалось только нахмуриться и пожать плечами. — Только всё равно не по себе немного. Придётся же целый день проводить рядом с ними. Мужчина, казалось, о чём-то задумался. — Если дело в этом… Знаешь, мне давно нужен был лаборант, — Эрик посмотрел на меня и улыбнулся. — Лаборанты в научных институтах вообще всегда нужны. Берём без опыта, всему научим, чай с печеньем бесплатно и всё такое. Золотых гор, конечно, не будет, но на оплату счетов и еду точно хватит, я проверял. А я взяла и согласилась. Где именно работать мне было без разницы, а Эрик был единственным человеком, которому я здесь доверяла. Уж лучше будет проводить весь день с ним, чем с местными. Они действительно принимали на работу в лаборатории без опыта. Жуть, да как у них тут ничего не взорвалось до сих пор?! Ладно, если совсем честно, то время от времени действительно что-то взрывалось, но не по вине лаборантов: учёные тоже были не дураки что-нибудь не то подсчитать и повернуть рычаг куда-нибудь в неправильную сторону. Лаборантам же никаких особо важных заданий не поручали, я так и вовсе по большей части заполняла всякие формы да пробирки с места на место переставляла. Не самая интересная работа на свете, зато большую часть времени я проводила в одиночестве или с Эриком. Моим начальником официально был не он, а мистер Райли — тот самый пожилой мужчина, которого я встретила в первый день своего появления в Сансет Вэлли, но я видела его всего пару раз. Не скажу, что такое положение дел меня не устраивало. — Эксперимент! — объявил Эрик, неожиданно врываясь в ту маленькую каморку, которая гордо именовалась моим кабинетом. Я непонимающе вскинула на него взгляд, а затем не менее удивлённо уставилась на тетрадный листок и ручку, которые он положил передо мной. — Нарисуй что-нибудь. Что угодно, но старательно, как только сможешь, — мужчина сел на стул перед моим столом и замер. Я хотела было покрутить пальцем у виска, но передумала: Эрик вряд ли стал бы просить меня что-то сделать (и отвлекаться от работы, между прочим!) без серьёзной причины. Ну, я на это надеюсь. Понятия не имею, рисовала ли я когда-нибудь раньше, но если и было дело, то навыки мои были… отвратительны. Я действительно старалась, но лицо, которое я пыталась изобразить, было жутковатым: у человечка в очках была треугольная челюсть, острые иголки волос, а правый глаз безбожно косил. Листок захотелось смять и выбросить, но не успела я и схватиться за него, как бумажку из моих рук выхватил Эрик. — О, это что, я? — между прочим, неприлично так громко смеяться над моим неумением рисовать. Поймав мой взгляд, Эрик перестал хохотать и кашлянул. — Извини, я не смеяться пришёл. — Да что ты говоришь? — Нет, правда. Извини, — положив листок на стол между нами, мужчина вздохнул. — Знаешь, мне только сегодня это пришло в голову. У тебя есть какие-нибудь навыки? Хобби? Что-нибудь, что у тебя хорошо получается? Моя обида прошла так же быстро, как и появилась. Если подумать… Навыки? То, что рисовать я не умею, мы только что выяснили. И, честно говоря, я не могу припомнить ничего, что мне давалось. «Припомнить» — это слишком громкое слово для человека без памяти, как я, но ведь если какие-то умения у меня были, то они сохранились бы, как, скажем, умение пользоваться телефоном. — Не знаю… — наконец произнесла я, задумчиво посмотрев на Эрика. — Но, кажется, я поняла твою мысль. Попробую дома. В десять вечера раздался звонок в дверь, и я, даже не сомневаясь, кто именно пришёл, пошла открывать дверь. — Ну как? Получилось? — без предисловий и приветствий спросил Эрик, заходя в мою прихожую, как к себе домой. Я тяжело вздохнула. Смотря что именно принимать за «получилось»… — Получилось. Починишь мне телевизор? — Что, извини? — Телевизор, — повторила я, заходя вместе с мужчиной в гостиную и указывая пальцем на грустно мигавший экран, — поломался. Теперь вздохнул уже Эрик и сел на диван. Я устроилась рядом. — Что ты пробовала сделать? — Ну-у… — честно говоря, сейчас мои действия казались мне немного неумными. Совсем чуть-чуть. — Честно говоря, сама не уверена. Просто действовала по наитию. Наитие, очевидно, у меня было не очень. До того, как Эрик успел что-нибудь сказать по этому поводу, я продолжила — пускай уж потом он пройдётся по всем моим провалам разом. — Ещё я сожгла печенье и едва не сожгла всю кухню, проиграла компьютеру в шахматы на лёгком уровне сложности, а потом едва не потянула ногу. Короче, нихрена я не умею, кроме базовых вещей. Вопреки моим ожиданиям, смеяться Эрик не стал, наоборот, он явно о чём-то глубоко задумался. Я успела сходить на кухню и принести нам кофе, и только тогда мужчина наконец вернулся в реальность и посмотрел на меня. — Знаешь, это странно… Милли тоже толком ничего не давалось, когда она только появилась в городе. — Дай угадаю, — не удержавшись, перебила его я, — У тебя было не так? Мужчина кивнул. — Ты права. У меня никогда не было проблем с починкой техники, я откуда-то знал кучу вещей про рыболовство, без особых проблем готовил — и не придавал этим знаниям особого значения. Когда я впервые попал в научный институт, мне было известно, в каком состоянии поддерживаются экспериментальные образцы, для чего нужны все измерительные приборы и как они работают. Я брал в библиотеке книги — и понимал, что уже когда-то читал их и знаю, какой в них сюжет. — Может… Может быть… — начала я не слишком уверенно, но всё-таки продолжила, — Знаешь, мы ведь были где-то раньше, правда? В каком-то другом месте. Мы же не могли возникнуть просто так, с нуля? Может быть, ты жил в другом городе, рос там, учился, читал книги и всё такое. — А ты? — мгновенно отозвался Эрик, — Почему тогда у тебя не так? Да откуда ж мне знать. Не найдя ответа, я молча взяла со столика горячую чашку и отпила кофе. У Эрика есть хотя бы что-то, доказывающее, что у него существовало прошлое. Почему у меня этого нет? Я не знаю. И уже не так уверена, что мне необходимо это знать. Но Эрику я этого не скажу. Примерно на двадцатый день Эрик предложил мне прогуляться. А я не удержалась от возможности поиздеваться: — О-о-о, что это тут у нас, неужто сам Эрик Фостер изволил пригласить меня на свидание? Это так неожиданно! Мужчина рассмеялся. Эрика, по-моему, невозможно смутить. — В будущем обязуюсь приглашать тебя на свидание в письменной форме за три дня. Так ты идёшь? Разумеется, я пошла. И это было здорово. Мы сходили в кино, и я вообще-то не помню, о чём именно был фильм, потому что почти всё время сеанса мы болтали о всяких пустяках. Не о заговорах и страхах, а о вполне милых темах, и Эрик держал меня за руку. После кино мы выпили кофе в тихой кафешке, а потом пошли гулять по улицам Сансет Вэлли. Честное слово, ещё пара таких приятных прогулок, и мне даже начнёт нравиться этот коварный город. Стоило этой мысли ясно оформиться в моей голове, как тут же произошло что-то странное: Эрик замер прямо посреди пешеходного перехода, крепко сжав мою ладонь. Его взгляд был устремлён вперёд. Я посмотрела в ту же сторону. На нас шла девушка, толкающая впереди себя детскую коляску. Девушка смотрела на нас. Смотрела с вежливым интересом и улыбалась. Она подошла ещё ближе. Остановилась, ничуть не смущенная тем, что на светофоре осталось немногим больше пяти секунд. — Эрик, какая встреча! Мы так давно не виделись… Это твоя подруга? Я решительно ничего не понимала: она вела себя так же, как и все другие жители города. Чего тогда там испугался Эрик? В голове стрельнула неожиданная догадка: а может, это… — Привет, — девушка махнула мне рукой и улыбнулась, — Меня зовут Милли. Милли Кенсберг. — Ребекка Уилсон, — машинально ответила я. Наверняка моё лицо выглядело глупо, но я не могла не смотреть во все глаза на ту… Что когда-то была такой же, как я и Эрик. Я перестала замечать что-либо кроме женской фигуры перед нами. Пространство вокруг будто смазалось, стало неважным и малозначительным, а контур девушки выделился резче. Милли говорила ещё что-то, тихий голос Эрика скупо отвечал, а я всё ещё не могла поверить. Неужели это правда? Она выглядела так же, как и другие жители, двигалась так же, как они. В этой девушке не было ничего, похожего на нас. Она была такой же? Они… Все остальные когда-то тоже были такими же, как мы? Вдруг Эрик резко дёрнул меня за руку, и наваждение исчезло. Вспыхнули фонари и огни витрин, светофор мигнул и засветился красным, бросая на Милли Кенсберг кровавый отсвет. Мужчина тянул меня в сторону, пытаясь обойти девушку, мы было прошли уже мимо неё, как вдруг за своей спиной я услышала невыразительный, абсолютно спокойный голос: — Жаль, что он не нашёл здесь своего места. Может быть, в следующий раз повезёт? Вообще-то, всё я понимала. Что чувствовал Эрик, впервые встретивший кого-то, с кем мог говорить свободно. Что чувствовала Милли Кенсберг, которой невероятно повезло встретить человека, который мог ей всё объяснить. Что были они, само собой, не просто друзьями. И что потеря этой девушки и её скорое замужество ударило по Эрику куда сильнее, чем он мне рассказал. Поэтому ещё тогда, в первую нашу встречу, он спрашивал у меня, хочу ли я всё это помнить. Тогда я согласилась без раздумий, а сейчас… Нет. Нет, нет, и ещё раз нет! Я помотала головой и нагнала ушедшего вперёд мужчину. — Эрик, погоди, — на мой голос он не отозвался, так что пришлось схватить его за рукав и дёрнуть на себя. Мужчина обернулся и посмотрел на меня так, словно впервые увидел. — Я… Извини, — он нервно улыбнулся. Ну, скорее, попытался улыбнуться, — Извини, что так получилось. Мне… Плохо себя чувствую. До завтра, ладно? Он сбежал. Вот так вот. Я щёлкнула выключателем. Гостиная озарилась мягким желтоватым светом, выставляя напоказ мою абсолютную неспособность к поддержанию порядка. Скомканный плед на диване, подушки где-то на полу, две чашки со следами кофе на столике. Это у нас с Эриком был киномарафон на выходных. Кухня встретила меня оставленными на тумбе яблоками — их тоже принёс Эрик, сказав, что кофе и полуфабрикаты — не самая полезная еда на земле. Тоже мне, нашёлся знаток. Или он боялся, что я однажды действительно сожгу кухню? Между прочим, готовка в последнее время стала даваться мне не в пример лучше. Я сделала себе кофе, вернулась в гостиную, отпинала подальше чертовы подушки и села на диван. Чашка встала по соседству со своими пустыми родственницами, а я… Не знаю, что со мной. Но я схватила одну из пустых чашек и швырнула её на пол. Звук бьющейся посуды отчего-то совсем не успокоил, только мелькнула дурацкая мысль о том, что придётся полчаса ползать по полу и собирать осколки. Отлично, Ребекка Уилсон, именно так здравомыслящие девушки твоего возраста и разбираются с душевными терзаниями. Бьют посуду и собирают осколки, снова бьют посуду и так по кругу. Потом соберу, ну их. Не пропадут никуда. Я забралась на диван с ногами. Что ж, рациональный подход так рациональный подход. В моей жизни Эрика было очень много. Это было понятно и логично: он был таким же чужаком в этом городе, как и я, он сам пришёл ко мне и прояснил всё, он помог мне справиться со страхом, он поддерживал меня, был рядом… В общем, увиливать перед самой собой было бессмысленно — Эрик мне нравился. Пожалуй что и я ему нравилась. Только вот всё это время я чувствовала какую-то невидимую стену между нами. А сегодня поняла: имя этой стене было Милли Кенсберг. Милая белокурая девушка, на которую я была ничуть не похожа. Алый отсвет на правильном лице, невыразительный голос… Я вздрогнула и поморщилась. Наверное, Эрик боялся повторения её истории. Боялся того, что я тоже предпочту избавиться от гнетущего ощущения безысходности, предпочту подчиниться этому городу… Стану такой же. Слово «правильной» пришло в голову само. Да, правильной — для этого места. Но не для себя. Я — не Милли Кенсберг. Я не собираюсь так просто сдаваться… По какой бы то не было причине. Про кофе я вспомнила уже поздно — напиток в чашке давно остыл, но мне это не помешало. Телефон завибрировал, пришло новое сообщение. Я взяла аппарат в руки и невольно улыбнулась: сообщение было от Эрика. «Прости ещё раз за сегодняшнее. В следующий раз свидание у нас будет получше, обещаю. Как насчёт завтра? Спокойной ночи.» Я писала ответ и стирала его дважды, а потом, подумав, отправила короткое «Ты обещал! До завтра. Добрых снов». Мне очень многое нужно ему сказать. Но завтра и… лично. Не через набор символов. Завтра я хочу прояснить для себя всё до конца, думала я, забираясь в кровать. Раз и навсегда понять, кто я для него. Кто он для меня я знала и без того. Уже засыпая, я вспомнила о странных словах Милли. «Он не нашёл здесь своего места». «В следующий раз повезёт»… Интересно, что она имела в виду? Ох, нет уж. Думать буду завтра. Утро встретило меня немилосердно слепящим солнцем. Нет, безоблачная тёплая погода — это, конечно, очень здорово, но не когда солнце сквозь окна светит тебе прямо в лицо. В шесть утра, между прочим! Застонав, я кое-как сползла с кровати, задёрнула шторы и грохнулась спать обратно. До будильника был ещё целый час заслуженного сна. Ну и я проспала. Разумеется, кто бы сомневался! На работу пришлось собираться бегом: я носилась по дому туда-сюда, пытаясь одновременно почистить зубы в ванной и натянуть брюки в спальне. Получалось так себе. Стоило мне переступить порог исследовательского центра, как на меня навалилась куча работы: секретарша мистера Райли, Мэри, с видимым облегчением сгрузила мне на стол кипу бумаг. Это были отчеты, которые нужно было перечитать, рассортировать, подшить, и так далее. Я даже на обед не попала. Весь день я напоминала себе хомяка в колесе. После отчётов пришлось какие-то образцы растений перенести из третьей лаборатории в первую, выяснить, что образцы нужны были завтра и другие, а эти ждали в четвёртой лаборатории ещё вчера. Дурдом, а не научный институт. Лишь к девяти вечера, когда большая часть сотрудников уже давно разошлась по домам, а я только-только начала собираться, сознание кольнуло какое-то воспоминание. Я ведь собиралась сегодня что-то сделать… А что, интересно? Я задумчиво рассматривала свой стол минут пять, пытаясь собраться с мыслями, и тут мой взгляд упал на телефон, за весь день не порадовавший меня ни одним сообщением. Тут-то и навалилось. Эрик! Он ведь… Я ведь сегодня хотела… Почему я его не видела весь день? Коридор, лестница, дверь… Спина уходящей секретарши. — Мэри! Мэри, погоди секунду! — я так разволновалась, что не сразу заметила — я забыла привычно испугаться того, что мне предстояло общение с «местной». Было не до того. — А, Ребекка? Что случилось? Девушка обернулась у самой двери, а я отчаянно пыталась отдышаться после пробежки. — Эрик! В смысле, — торопливо поправилась я, — Мистер Фостер, его не было сегодня? Недоумевающий взгляд заставил меня напрячься. А потом… — Какой ещё Фостер? Впервые слышу. Ты ничего не перепутала? Вот так. «Ты ничего не перепутала?» Мы с Мэри потратили почти сорок минут: она открыла мне архив с отчетами и исследовательскими работами, показала список сотрудников по подразделениям, потом мы вместе дошли до охранного пункта: в научный институт можно было попасть лишь по пропускам, и время входа-выхода всех сотрудников фиксировалось. Так вот, нигде — абсолютно нигде! — человека по имени Эрик Фостер не значилось. У меня начала невозможно болеть голова. Да как такое вообще возможно?! — Ты переработала, — сочувственно взглянула на меня Мэри, когда мы вышли на улицу, — Возьми-ка выходной, ладно? Тебе нужно выспаться и отдохнуть. Я машинально кивнула, и девушка, помахав мне на прощание, ушла. А я так и осталась стоять на тротуаре, пытаясь осознать происходящее. Голова не переставала болеть, сосредоточиться было невероятно сложно. Разве мог Эрик просто взять и исчезнуть? Да так, чтобы о его существовании не осталось никаких упоминаний даже в институте, где всё дотошно фиксируется? Не мог же он мне померещиться. Я помню всё отчётливо, включая нашу ночную переписку, и… Я вытащила из кармана мобильник и открыла сообщения. Никаких сообщений не было. И никакого номера в «контактах» — тоже. У меня осталась только одна надежда — гаснущая тем стремительнее, тем ближе я подходила к дому, в котором он жил. Дом был на месте. И он был нежилым. В окнах не горел свет, но сквозь окна можно было увидеть абсолютно пустые комнаты. Никакой мебели, никаких следов человеческого присутствия. Кажется, я простояла у входной двери час. Стучалась, била ногами и даже что-то кричала, полностью осознавая бесполезность своих действий. Я спустилась по ступенькам и медленно пошла прочь. Всё это бессмысленно. Его нет. Его… А как же его звали?***
Осень в Сансет Вэлли — это непрекращающиеся дожди и промозглый ветер. Но когда у тебя есть собственная замечательная машина с обогревателем — тебе в общем-то безразлично, какая погода за тонированными окнами. Недавно я получила очередное повышение, собственную лабораторию и весьма недурную премию, на которую и приобрела новенький автомобиль. Здесь ничего не меняется — такова уж участь любого провинциального городка. Те же дома на тех же местах, те же обшарпанные стены: даже элементарный косметический ремонт, видимо, является излишне революционным решением для жильцов. Счастье, что я перебралась в другой район, где владельцы домов не считают зазорным потратить время и финансовые средства на то, чтобы их жилище выглядело приемлемым образом. Можно было бы задать себе вопрос — а зачем я вообще тут нахожусь? — но правда была в том, что я этого не знала. Примерно дважды в месяц меня нестерпимо гнало сюда: на окраину города, где я когда-то давно жила. Я просто сидела в своей машине и смотрела на улицу, на проходящих мимо людей, и думала о чём-то отвлеченном. Сегодня, разумеется, никаких прохожих на улице не было видно: мало приятного в прогулках под проливным дождём. Начинало темнеть, вдоль дороги загорелись фонари, и я уже думала ехать домой, как вдруг заметила невдалеке чей-то силуэт. К моей машине медленно приближался парень — он растерянно оглядывался по сторонам, пытался пригладить мокрые от дождя светлые волосы, а затем осторожно постучал ко мне в машину. Я опустила стекло. — Простите, мисс… Миссис… — парень явно сильно нервничал, — А… Вы не подскажете, где я? Что это за место? В-видите ли, я не помню, как тут оказался. Вообще ничего. Ну, приплыли. Напился он, что ли? Алкоголем от него вроде не несло, но у меня отчего-то начала болеть голова. — Вы в Сансет Вэлли, — ответила я не слишком приветливо А затем меня что-то дёрнуло, и я неожиданно для себя добавила, — Знаешь, не бойся ничего. Ты найдёшь здесь своё место. От очередной вспышки головной боли я едва не взвыла и торопливо закрыла окно, не обращая никакого внимания на выглядевшего ещё более растерянным паренька. Как же больно! В последний раз у меня так болела голова, когда я пыталась прочитать какие-то старые дневники, которые вела пару лет назад. Их я сожгла, и, как ни странно, мне стало куда легче. Я поехала домой, думая о том, что вскоре этот паренёк тут освоится. Найдёт работу, заведёт друзей, может, обзаведётся семьёй. Здесь тихо и уютно, никаких громких происшествий и потрясений. В конце концов, Сансет Вэлли — прекрасный город. Я рада, что всегда жила именно здесь.