***
Санс никогда не чувствовал ничего подобного. Его кости горели, словно в огне, и он не мог удержать в голове ни одной мысли, чтобы хоть как-то понять, что происходит. Как будто Папирус точно знал, где находятся все его самые чувствительные места. Конечно. Он узнал их у монстров, томившихся в лаборатории. Санс пытался улучить момент, чтобы сказать хоть что-то, но не мог. Почему это происходит? Прошлая ночь? Он копался в воспоминаниях, но не мог вспомнить ничего, способного объяснить это. Хотя ощущения были приятными, то, что Папирус не останавливался и не желал поговорить, только продолжал свои действия, не обращая внимания на Санса, казалось неправильным. В этом была агрессия. Он хотел сопротивляться Папирусу, но свежая волна удовольствия от того, как пальцы поскребли внутреннюю часть его ребер, оставила Санса с ощущением слабости, покалыванием в костях и потеплевшей магией. В его глазницах начали собираться слезы, когда он понял, что Папирус не думает о нем. Ему все равно, чего хочет Санс и как он к этому относится. Маленький скелет всегда предполагал, что его брат должен быть нежным любовником, но тот оказался требовательным и, несмотря на свои слова, заботился только о собственном удовольствии. В какой-то момент Санс превратился для своего брата в точно такой же предмет, как и те монстры, над которыми он издевался. Звезды, как сильно может все перевернуться. Внезапно Папирус стащил с Санса футболку, и прикосновения к ребрам стали гораздо настойчивее. Санс не знал, как себя чувствовать. Несмотря на удовольствие, пробегающее по костям, Санс чувствовал себя невероятно мерзко, будто над ним надругались, использовали. К сожалению, он не мог этого сказать, ощущения совершенно заглушили его разум. Он снова услышал свой стон, и его душу затопил стыд. Чужие пальцы опустились к его брюкам и начали их расстегивать, в этот момент он нашел в себе достаточно сил, чтобы начать сопротивляться, отталкивая руки брата. Папирус только усмехнулся и сжал запястья Санса в одной ладони. Он развернулся и опрокинул Санса назад, так что его череп оказался на подлокотнике дивана, а Папирус навис над ним. Запястья Санса были прижаты над его головой, пока Папирус, пользуясь другой рукой, продолжал стягивать штаны с маленького монстра. Прежде чем Санс успел что-то сказать, Папирус нежно улыбнулся ему — звезды, он так любил эту улыбку — и сказал: — не нужно стесняться. Санс оказался ошеломлен. Специально или нет, но Папирус был совершенно слеп к тому, что Санс не хотел этого. Маленький монстр не мог сделать ничего, чтобы остановить происходящее, не нападая на брата. Санс уже задумался о применении костяной атаки против брата. Против собственного брата с единственным ХП. Так нельзя. Слезы потекли по его черепу от одной этой мысли. После короткой борьбы Папирус стянул с него штаны. Он не отпускал запястья Санса, чтобы облегчить себе задачу. Это было потому, что часть его точно знала, что он делает, и ему было просто плевать? Или потому, что он настолько привык сдерживать своих партнеров, что делал это автоматически? Санс надеялся, что когда с него снимут брюки, брат поднимет голову и увидит его слезы, увидит, как он расстроен, и остановится. Вместо этого Санс почувствовал, как его таза коснулось что-то мягкое и влажное. Ощущения, которые и без того казались ему такими сильными, оказались ничем в сравнении с этим. Его мысли рассыпались, и он громко застонал. Ох! Это было потрясающе! Санс задавил второй стон, но не мог не заметить, как раздвинулись его бедра, а таз подался вперед. Его душа все еще ныла, однако у тела были другие планы. Одна волна удовольствия за другой вымывали все осознанные мысли, которые ему удавалось построить. Давление в районе таза увеличилось, а Папирус отстранился. Проявилась магия Санса, и он получил немного времени подумать, пока Папирус с озадаченным выражением лица разглядывал его. Однако вместо того, чтобы вернуться к своим предыдущим мыслям, Санс мог думать только о том, почему его брат выглядел таким запутавшимся. — интересно… — пробормотал Папирус, но затем просто пожал плечами и лизнул член Санса. Адекватные мысли снова вылетели из головы, и их место заняло удовольствие. Санс не мог сосредоточится ни на чем, кроме невероятного ощущения магии Папируса рядом с его. Почему? Почему он не мог пойти на это раньше, чтобы не допустить ужасных действий брата? Слезы стекли по его щекам и уже намочили диван. Когда его брат, наконец, отстранился, Санс не имел понятия, как долго это продолжалось, но его тело горело, а в голове царил полный кавардак. В конечном итоге Санс смог пробиться к осознанию чего-то, кроме собственного удовольствия как раз вовремя, чтобы увидеть, как Папирус спускает свои потные шорты и нависает над ним. Нет... Не колеблясь, Папирус ворвался в узкий магический вход ниже пениса Санса. Санс закричал, глотая воздух, когда вторжение растянуло его магию. Ох, звезды, как это больно! Он обнаружил, что запястья свободны, и его руки взлетели, цепляясь за майку Папируса. — Аах! Н—ах! — Санс отчаянно хотел сказать брату остановиться, оттолкнуть его, но Папирус не дал ему больше секунды, прежде чем начать толчки. Санс ощущал, как с каждым движением его тело ездит туда-сюда по дивану. Постепенно острая боль исчезала, становясь ноющей, а затем, внезапно, он ощутил себя хорошо. Ему было так стыдно. Душа Санса разрывалась от предательства собственного тела. Он был настолько ошеломлен происходящим, что не мог ничего кроме вздохов и стонов, пока внутри тонул в темных эмоциях. Почему? Почему Папирус не мог просто выслушать его? Почему Санс не мог просто насладиться этим? Почему все закончилось так неправильно? Теперь он понимал, что имела в виду другая его версия. Как глуп был Санс, уверяя, что его брат никогда не сделал бы что-то подобное с ним, когда он был способен причинять такие ужасные страдания двум другим монстрам. Как слеп он был. Все потому, что брат заставлял его душу биться немного быстрее. Теперь ему было ясно, что монстры в лаборатории видели его брата настоящим, в то время как Санс жил в постоянной лжи. Первое, что ему нужно сделать — извиниться. Разумеется, он сможет сбежать после… после того, как Папирус закончит с ним. Но что ему делать потом? Захотят ли его другие версии взять его с собой? Он не мог здесь остаться. Просто не мог. Не после такого. Санс блуждал в своих мыслях, позволив себе отстраниться от того, что происходило с его телом.***
Когда Папирус захрапел, Санс медленно и осторожно выбрался из-под его руки. Несколько раз он боялся, что разбудил брата, и ему приходилось замирать. Каждый раз, пока он ждал, его душа панически стучала. Но храпы возобновлялись. Вздрогнув, Санс поднял свои штаны и надел их. Его таз болел, но он старался не замечать это. Альфис всегда говорила, что нельзя позволять боли отвлекать себя, поэтому он сжал зубы и продолжил одеваться. Она бы гордилась им. Звезды, он будет скучать по ней. Одевшись, Санс развернулся и посмотрел на спящего монстра. На душе у него было тяжело, когда он подумал, что может не увидеть брата снова. Может быть, он смог бы справиться с этим. Но воспоминания о двух монстрах отогнали эту мысль. Нет, он должен вытащить их отсюда и уйти, иначе брат продолжит свои ужасные действия. — Я люблю тебя, Папи. Высокий скелет не проснулся. Это все еще была правда. Папирус всегда останется его братом. Наверное, Санс даже долгое время питал к нему романтические чувства. Он ничего не мог поделать с этим. Однако после встречи с другими версиями себя, когда он узнал, через что они прошли, его привязанность к брату оказалась запятнана. Сейчас его чувства были окутаны позором любви к такому чудовищу. Не говоря уже о том, как долго Папирус скрывал то, что делал. Санс был его братом, ради звезд. Он заблаговременно должен был понять, что что-то не так. Кетчуп был прав. И, конечно, было еще случившееся сегодня. Ощущение, что над ним надругались, все еще оставалось сильным, несмотря на скрытое удовольствие, которое он испытал. Папирус не уделил даже минуты, чтобы выслушать его, вот что было больнее всего. Санс знал, что у брата была слишком сильная тяга поддаваться своим эмоциям, но не такая сильная, чтобы он мог забыть обо всем остальном. Тряхнув черепом, скелет вырвался из своих мыслей. Ему нужно воспользоваться этим моментом ясности, чтобы уйти от брата. Санс знал, что если сейчас останется, никогда больше не сможет уйти. Санс задержался еще на секунду, в последний раз взглянув на дремлющего монстра, а затем вышел из дома, обогнул его и отправился к двери в задней стене. Воспользовавшись магией, он открыл замок и медленно спустился по лестнице. Сомнения уже зародились в его голове. Может, ему стоит остаться. Ясно, что Папирус нуждается в помощи. Однако мысль, что он может пережить это еще один раз, не говоря уже о нескольких, поразила его душу. По крайней мере, он должен помочь двум другим монстрам. После этого он сможет принять решение. Когда Санс вошел в лабораторию, то остановился, как вкопанный. Другие пропали! Цепи красного свисали вдоль стены, а остальные цепи лежали на полу кучей, которую венчал ошейник. Он не был уверен как, но, должно быть, им удалось найти путь к машине. Санс огляделся и не заметил пыли. Он улыбнулся сквозь слезы. Хорошо. Скелет хотел бы попросить разрешения, но надеялся, что они не будут возражать, если он присоединится к ним. В последний раз оглянувшись на лестницу, Санс заставил себя пройти глубже в лабораторию. Руководствуясь своими туманными воспоминаниями об инструкциях Кетчупа, он каким-то образом запустил машину. Он посмотрел на экран, заполненный терминами, которых даже не понимал. Пристально вглядываясь в них, он искал то, что мог хотя бы прочитать. Нашлась подсказка о помощи. Переключившись на нее, он нажал enter, появился список команд. Его брат создал это? Санс пытался соотнести Папируса с монстром, которого обнаружил. Кажется, что для создания этого пришлось очень много делать. Факт того, насколько чуждым ему был этот новый монстр, облегчил принятие решения. Читая список, Санс нашел один из последних загруженных профилей. Он вошел в профиль, открылся еще один список. Там было три строки, обладающие пометками времени. Хотя ни один не открывали недавно. Неужели они нашли другой способ воспользоваться машиной, не оставив следов? Душу Санса свело тревогой. Что теперь? Он собирался пойти за своими двойниками. Но, возможно, они даже не проходили через машину. Санса разрывали сомнения. Он гадал, стоит ли ему идти искать других. Опять же, если они отправились в свои временные линии, он не смог бы найти их и потерял бы свой шанс. Дверь в лабораторию скрипнула, его душа чуть не выскочила из груди. Санс загрузил профиль наугад и потянулся к кнопке. Его пальцы застыли. На самом ли деле ему стоит это делать? Отказаться от брата? Свежие слезы капнули с подбородка, когда он нажал на кнопку. Он смотрел, как формируется светящийся портал. Это было в каком-то смысле красиво. В любой другой ситуации он потратил бы время, чтобы полюбоваться его мерцанием. Медленно и неуверенно он вошел в свет.