После Мемноха

Казалось бы, после истории с Похитителем тел меня уже ничем не удивить. Но Лестат оставался самим собой, а это значило, что он в любой момент мог натворить дел. Он связался с духом, называвшим себя Мемнохом. Якобы он был самим дьяволом и решил привлечь Лестата к себе на службу. Любой другой на месте Лестата отказался бы, но Лестат… В итоге он поплатился. И поплатился жестоко. Честно говоря, я никогда ещё не видел Лестата в таком состоянии и сам не знал, что со всем этим теперь делать. Однажды ко мне пришла сама Маарет. Её близнец Мекаре была носителем ядра, и была нашей Королевой вампиров. Правда, Мекаре была слегка сумасшедшей, и всем заправляла её сестра. Маарет появилась на пороге моего дома неожиданно и неслышно. Я просто оглянулся и увидел её. Красивейшую женщину. Она напоминала языческую богиню или царицу. Высокая, тонкая, с густейшими ярко-рыжими волосами, собранными в высокую причёску, открывающую лоб, с белоснежной кожей, излучавшей мягкий алебастровый свет. И с человеческими глазами, вырванными у жертвы, поскольку своих настоящих глаз Маарет была лишена. Она просто смотрела на меня, и моё сердце внезапно заныло от плохого предчувствия. Я поднялся ей навстречу, приблизился, и одного взгляда хватило, чтобы я все понял. — Он… жив? — глухо спросил я. — Пока — да, — отозвалась она. — Все зависит от него самого. И от тебя, Луи. Мне нужна твоя помощь. — Что именно я могу сделать для него? — Лестат сейчас неуправляем. Он узнает, что все это время его обманывали, и придёт в такую ярость, что поставит наше существование под угрозу. Я не могу так рисковать. И, боюсь, мне придётся его уничтожить. — Нет! — выкрикнул я, с ужасом отшатнувшись и закрыв лицо руками. Потом поднял голову и посмотрел на нее с мольбой. — Прошу Вас… Умоляю… Не убивайте его! Маарет вдруг осторожно коснулась моего плеча. — Луи… Я не хочу причинять Лестату боль. Есть другой вариант. На время его безумств я запру его. Он станет моим пленником. Лишь на это время. Когда он сможет усмирить себя, я его отпущу. Но для этого мне и нужна твоя помощь. Ты поможешь мне, Луи? — Что… Что мне надо будет сделать? — Помочь мне заковать его в цепи и оставить в церкви Святой Елизаветы. — Сделать Вашим пленником Лестата? Да для него свобода — это все. Он без неё не сможет существовать! — выдохнул я. Страх внутри меня крепчал. Я оказался в безвыходном положении. Предать Лестата ещё раз? Ведь именно так он и растолкует мои действия. — Иначе он умрет, — в голосе Маарет появилась угроза. — Так ты со мной? — Да, — почти беззвучно ответил я и в бессилии опустился на стул. Маарет, шурша платьем, приблизилась ко мне. — Ты должен понимать, что Лестат будет… в ярости. Я не могу гарантировать твою безопасность. При любом сопротивлении с его стороны мною будет предпринята мера сдерживания. И ты можешь отказаться… — Нет, — я поднялся на ноги и с решимостью взглянул на неё. — Лестат мне ничего не сделает. А я не могу оставить его сейчас. По застывшему лицу Маарет пробежала улыбка. — Другого я от тебя и не ждала, Луи де Пон-дю-Лак. В твоих глазах написан ответ. Не бойся. Я не нарушу своё слово. Как только Лестат будет готов, я сразу же освобожу его. — Я смогу… смогу быть с ним? — тихо уточнил я. Маарет посмотрела на меня с неожиданной теплотой. — В любое время.

***

Лестат, как и предсказывала Маарет, пришёл в такую ярость, что мы с Дэвидом, невольные свидетели происходящего, против воли сделали шаг назад. Несчастный Лестат, казалось, полностью потерял над собой контроль. Получив серьёзную рану, ведь он потерял глаз, пройдя сквозь испытания, он оказался не в силах пережить ещё и обман. Словно ребёнок, которому пообещали конфеты, но так и не дали их, Лестат, охваченный безумием, начал крушить все, что попадалось ему на пути. В тот же миг властная Маарет сделала знак, и мы с Дэвидом, скрепя сердце, направились к нашему создателю и схватили его. — Нет! Нет! — вырываясь из наших рук, Лестат, казалось, ничего не соображал. — Он не мог так поступить! Не мог! Маарет отвела его в подземелье и приковала цепями, сделанными из собственных волос, к колонне. А затем увела нас, притворив тяжёлые двери. — Ему нужно время, — произнесла она. — Дайте ему пережить это. Слушая крики Лестата внизу, я в изнеможении съехал по стене прямо на пол и закрыл руками уши, поскольку не мог выносить больше этот ужас. Дэвид с тревогой следил за мной. — Маарет права, Луи. Он скоро остынет, и мы сможем навестить его. — Навестить? — шёпотом произнёс я. — Он теперь узник, а от нашего посещения наверняка придёт в ещё большую ярость! Дэвид приблизился ко мне, взял обе мои ладони в свои и твёрдо произнёс: — Нет. Нет, ты не будешь сейчас винить себя в том, что якобы привёл Лестата в плен. Ты спас его! Спас своим решением, понимаешь? Маарет ведь предупредила нас, что ситуация очень непростая. Лестат невероятно силен, его выходки без того взбаламутили мир. А сейчас он действительно опасен. Если оставить его одного, откуда мы знаем, что будет? Вдруг он навредит себе? Раскроет нашу тайну? Луи, ты переживаешь, что ему плохо. А как ты себя чувствовать будешь, если Лестат умрет? Эти слова немного отрезвили меня. Я понял голову и посмотрел на Дэвида. Он был бледен, но твёрд в своём решении. Я понимал, что он прав. — Я позабочусь о личных вещах и книгах. Как только Лестат придёт в себя, мы спустимся к нему. — Спасибо, Дэвид, — поднявшись с пола с его помощью, я отряхнул одежду и медленно побрел к выходу. Ночной воздух холодил мою кожу. Где-то вдалеке ухала сова, в траве трещали цикады. Маарет нигде не было видно. Однако я ощутил присутствие других. Неслышной тенью к церкви приближалась высокая фигура. Потертые джинсы, рваная рубашка, заплетенные в небрежную косу волосы — передо мной стояла Габриэль, мать Лестата. В последний раз я видел её, когда мы собрались в доме Маарет перед убийством Акаши. С тех пор о ней я ничего не слышал. Но мать всегда приходит на выручку своего ребёнка. — Где мой сын? — только и спросила она. Я молча вызывался проводить её вниз, остановившись только возле дверей. Габриэль проскользнула внутрь, и крики стихли. Вскоре она поднялась, по её лицу нельзя было понять, что произошло. Однако губы её были сжаты. Она приблизилась к Дэвиду и что-то спросила у него, а получив ответ, кивнула. — Арман предложил Вам остановиться у него. Он будет здесь совсем скоро, — произнёс Дэвид. Габриэль обернулась уже возле выхода. — Я сама могу найти себе укрытие, благодарю. Она никогда не отличалась душевностью, однако этот холодный приём ещё больше заставил меня думать о том, что я предал Лестата. Я представил себе, что он с ненавистью смотрел на меня и произносит безжалостно: — Ты предал меня в который раз! Уж лучше бы ты умер. Эта мысль заставила меня выйти на улицу и молча пойти куда-то вперёд, совершенно не задумываясь, куда же меня несут ноги. Лестат, без сомнения, именно так все и поймёт. Разговор с матерью, если он вообще был, заставит его подумать о том, что я его не только предал, но и бросил. А раз так, значит одно моё присутствие заставит его снова рассердиться. В таком случае он рискует ещё долго время быть запертым в подвале. Такого я допустить не мог. Лучше пусть Лестат сможет освободиться, а потом, при желании найти меня и разделаться. Интересно, позволит ли он мне сказать хоть что-то в оправдание или же решит испепелить сразу? Я так и не решился спуститься к нему ни этой ночью, ни следующей. У него уже был Дэвид, а потом приехал Арман. Я не приближался к их кругу, держась поодаль. Это их, возможно, удивило, однако никто из них не пытался узнать причину. Возможно, сам Лестат предупредил их, что не желает меня видеть. Это вполне возможно. Чем больше времени шло, тем сильнее становилось моё желание навестить его. Но страх навредить был слишком сильным, и я просто бродил неподалёку от церкви, так и не решаясь зайти внутрь. Прекратил мои сомнения все тот же Дэвид. Спустя примерно четыре дня после пленения Лестата, он неожиданно вцепился в меня и повёл за собой. Я сопротивлялся, как мог, но на выручку ему откуда-то взялся Арман. Вдвоем они отвели меня в церковь и заперли двери. Единственным местом, куда я мог теперь пойти, оставался подвал. Медленно отворив дверь, я начал спускаться по лестнице. На стенах горели факелы, зажженные все тем же предусмотрительным Дэвидом. Сердцу, вот уже почти двести лет мертвому, полагалось не биться вовсе, но оно предательски колотилось о рёбра. Вот и последняя ступенька. Я оглянулся и вздрогнул, услышав звяканье цепи. На полу, прислонившись спиной к колонне, сидел Лестат. Его запястья были скованы длинными цепями, закреплёнными в колонне. — Здравствуй, Лестат… Он поднял голову и посмотрел на меня. Я нерешительно сделал шаг вперёд и остановился. Лестат чуть повёл ладонью, приглашая подойти ближе. Я медленно приблизился к нему и уселся рядом, тактично не глядя на его скованные руки. Лестат некоторое время молчал, потом со вздохом подвинулся ко мне и прислонил голову к моему плечу. Я обхватил его одной рукой. В горле предательски защипало. — Прости меня, Лестат, — вот и слезы. Ну вот, сейчас он решит, что я ною. Однако сделать ничего не мог. — За что? — наконец подал он голос. — За то, что притащил тебя сюда… За то, что помог Маарет сделать тебя узником… Лестат помолчал, потом поднял голову, заглянув мне в лицо и спокойно ответил: — Не дури. Я сам виноват, ты ведь меня предупреждал. Ты всегда в итоге оказываешься прав, Луи. Но я делаю все по своему. — Это точно, — я обхватил его за плечи, притянул к себе, чтобы ему было удобнее. — Прости, что не заходил раньше. Я боялся, что ты не захочешь меня видеть. — Дэвид так мне и сказал. Добавил, что ты не выходил отсюда в течение двух ночей, а потом ушёл и словно боялся заглядывать внутрь. — Ты наконец-то нашёл подходящего компаньона, — тихо ответил я, — Дэвид молодец. Лестат фыркнул. — А ведь ты был против его обращения. — Я был против того, каким оно было, Лестат. Это было жестоко. — Что поделать, — Лестат по-хозяйски устроил голову на моих коленях, взглянул на меня снизу вверх. — Ты до сих пор думаешь, что и твоё обращение было таким же. Я покачал головой. — Нет. Ты предоставил мне выбор. Правда, какой, я молчу, но все же. Дэвиду ты выбор не предоставил. — Я предложил ему, — улыбнулся Лестат. — Дал время на обдумывание. Ты же вроде и сам собрался покончить с собой. Так что, mon cheri, фактически я тебя спас. — Странные у тебя понятия о спасении, — фыркнул я. — Как у тебя, — парировал Лестат, — цепи или смерть. — Лестат, это был не мой выбор, — начал было я, но он бесцеремонно закрыл мне рот ладонью. — Да ладно тебе, Луи. Перестань. Я же не злюсь. Только расстроен, что ты до сих пор такой же идиот. Надо же, не заходить только по той причине, которую сам себе выдумал! Я ничего не ответил, и Лестат приподнял на локтях, после чего приподнял мою голову за подбородок. Пристально заглядывая в глаза, он произнёс: — Перестань пытаться решать за меня, что я думаю и что буду делать. Все равно не угадаешь. Уж лучше спроси, идёт? Я кивнул, соглашаясь с его предложением. Лестат удовлетворенно улыбнулся и улёгся обратно на мои колени. Гладя его волосы, я с ненавистью смотрел на цепи, которыми был прикован Лестат. Будь у меня сила, способная их разорвать, я бы незамедлительно сделал бы это. Однако Лестат, совершенно спокойно, не показывая признаков недовольства, явно наслаждался моим присутствием. Так продолжалось несколько ночей, пока наконец Дэвид неожиданно не позвал меня, в это время находившегося неподалёку от церкви. — Я не знаю, что с ним, — шепнул он мне на ухо, прежде чем я шагнул на первую ступеньку. Лестат сидел возле дальней стены, спрятав лицо в согнутых коленях, и обхватив себя руками. Он не реагировал ни на зов, ни на попытки отлечь его. Арман с тревогой предложил позвать Маарет, но Дэвид вполне резонно напомнил, что найти её было невозможно, если она сама этого не захочет. — Я побуду с ним, — тихо сказал я им и спустился вниз. Лестат, казалось, не заметил моего присутствия. Даже когда я сел рядом и погладил его по плечу, он не шевельнулся. — Лестат… Это я. — Уходи, — был ответ. Я вздохнул. Ну, теперь мне было все ясно. Лестат был в ужасном настроении, такое случалось у него часто, когда мы жили вместе на Рю-Рояль. Как же давно это было. Но тогда, по крайней мере, Лестат мог уйти, куда хотел, а сейчас он был пленником, уже вторую неделю не имевший возможности подняться на улицу. Мне стало невыносимо жаль его. Против воли я заметил, как растрёпаны его волосы. Осторожно проведя по ним пальцами, я тихо шепнул: — Лестат, скоро все закончится. Маарет обещала, что скоро отпустит тебя. Лестат не отреагировал на мои слова. Казалось, мне больше не вытянуть из него и слова. Но стоило мне приподняться с пола, как он мгновенно вскочил на ноги и встал между мной и лестницей. — Не уходи, Луи! — прошептал он. Цепи при этом громко звенели. Весь вид говорил об одном — Лестату осточертело здесь сидеть совсем одному. — Не уйду, — я приблизился к нему и очень медленно погладил по щеке. — Как ты хочешь, Лестат. Он кивнул, потом сделал шаг навстречу и почти невесомо поцеловал меня, после чего уткнулся в плечо, как маленький, и тяжело вздохнул. Мы оба сели прямо на ступени, благо, длина цепей позволяла это. — Останься со мной, — попросил он чуть позже. Я обнял его ещё крепче, чтобы он почувствовал моё присутствие рядом. — Останусь. Я останусь с тобой, если ты этого хочешь, Лестат. Все будет хорошо. Он всхлипнул, утер лицо рукавом, зарылся лицом в мой немного запылённый свитер и закрыл глаза. Там мы сидели достаточно долго, и, казалось, погрузились в забытьё. Лишь звяканье цепей вернуло нас к реальности. Мы одновременно подняли головы и посмотрели вниз. Прямо у нас под ногами лежали цепи. Лестат был свободен. Я схватил его за руку и повёл на улицу. Лестат замер, на миг закрыв глаза и наслаждаясь ночным воздухом. А потом мы пошли на охоту.