Оттенки хрусталя

Она впервые встретила Виктора в театре. Вокруг того, собирались, словно кортежи, журналисты, да и просто люди. Кто-то фотографировал исподтишка, кто-то в открытую просил сфотографироваться. Но мужчина прятал лицо за чёлкой, отказывался от интервью, от фотографий. Отрезал любое внимание к себе, а вскоре поспешно скрылся в зале. Виктор Никифоров был мечтой многих девушек - сын политиков, имеет собственный бизнес, да ещё и мордашкой вышел. Только вот Виктору никто из этих девушек не нужен. Ему бы наедине с собой побыть раз в двулетку, а не в окружении дядек с отглаженными рубашками, что с пеной у рта отстаивают свои позицию в делах государства. А Никифоров обычно молчит на любых совещаниях. За него всё скажут документы, которые ему каждое утро в кабинет любезно приносит секретарша, а его дело - прочитать и чиркнуть роспись. Добавлять что-то от себя - не намерен. Вторая встреча происходит в Госдуме. Ей просто нужна работа, и она, по семейным связям попадает к Виктору секретаршей. Никаких отношений, что вы, это же мешает работе. Никифоров, отведите от неё взгляд. У Виктора нет дома. Дом, это место, где живут твои воспоминания. То место, где тебя ждут. У него есть огромное помещение в два этажа, но домом его не назовёшь. Хрусталь переливается в лучах солнца, отдавая оттеночную сетку на белоснежную стену. Хрусталь, такой же хрупкий, как и её сердце. Которое он непременно должен разбить. Хрусталь. Это стекло обрамляет всю его жизнь. Хрустальная посуда, хрустальные люстры. Хрустальные глаза, стеклянные, в которых нет ничего, но хрусталь преломляет свет, и отдаёт оттенок. В глазах Виктора. Голубой. Никифоров врывается в её жизнь названным гостем. Та даже не успевает понять, что происходит, и почему она уже проходит в огромное помещение с хрустальной люстрой, хрустальной посудой в белоснежных сервантах, за прозрачным стеклом. От такого обилия блестящего рябит в глазах, и она щуриться, а Виктор впервые чувствует себя счастливым. Не влюблённым. Счастливым. А она уже настроила себе замков в голове: семья, дети, любовь, дача, счастливая, тихая, смерть. Только замки оказались песчаными. Никифоров даже не собирается заводить отношений, поиграет и выбросит, как игрушку. "- Не ломай ей жизнь, паскуда,- голос мужчины дёргается, то и дело поднимаясь на высокую ноту. - Не люблю. Не смею." Слова отдаются отголоском в голове. Барабанным боем в черепной коробке. Она лежит рядом, обнимает, а Виктор уже думает, как будет от неё избавляться. Ограничится одной фразой, или будет подливать масла в огонь, про чувства, про страсть, а потом обрушит на этот пожар шквал ледяной воды, потушив разом. Не оставляя ни уголька. Лишь пепел. Никакой надежды. Лишь игра. Виктор делает затяжку, выдыхает табачный дым. Он убивает его изнутри, и он это понимает. И так гнилой, куда уж хуже? А она перебирает его платиновые пряди, шепчет на ухо о любви, о вечных чувствах, о размеренности. А он уже мысленно бросает ее, взглядываясь в знакомые черты лица, на которых пылают оттенки хрусталя. Он позволяет себе дать ей влюбиться. Заплыть за буйки, окунуться с головой. Он позволяет себе играть с её чувствами. Он позволяет себе запомнить его запах парфюма. Он позволяет себе дать ей привыкнуть к искажённому отражению в хрустале. Он позволяет себе слишком много. Она считает его бесстыжим. Ворвался в жизнь, без предупреждения, нагло, разрушив все планы. Она даже не догадывается, что всё это лишь игра. Очередная. В очередной раз, стоя под огромной хрустальной люстрой, он заправляет прядь ее волос за ухо, она тихо спрашивает: - Любишь? - Не люблю.