Герои нового поколения

*** Тедди Люпин сидел за своим небольшим столом в передней комнате кабинета главы мракоборцев и устало поглядывал на заваленный никому не нужными бумагами стол. Точнее бумагами, которые нужны были только одному из подручных министра, чтобы полностью отслеживать действия Авроата. Простой вопрос: любил ли он свою работу? Нет. Молодому человеку никогда не нравилось быть помощником главы мракоборцев. Он редко попадал на задания, никогда не патрулировал Лондон и все чаще казался себе простым секретарем. Но Гарри Поттер вынудил его согласиться, ведь эта должность была кратчайшим путем для того, чтобы возглавить хотя-бы самый маленький, но целый, собственный отряд мракоборцев. Наверное это того стоило. Сколько себя помнил, Тедди не хотел быть незаметным. Он всегда ярче всех выглядел, ярче всех проявлял негодование, радость, презрение, грусть. Вся жизнь парня состояла из красок разных цветов, которыми он не брезговал запачкать все вокруг. Всех окружающих. А этот кабинет прямо-таки давил на его внутреннюю сущность. Люпин снова вздохнул и закинул ноги на стол. Потянулся к сигарете, а потом вспомнил, что нельзя. Это же вредная привычка маглов. Вредная, но заразная. Поймал свое отражение на стекле шкафа и скривился. Гермиона Грейнджер, его знакомая, или тетя, или подруга, с этим было не разобраться, запретила слишком яркие метаморфозы. Никаких бирюзовых, персиковых, или хотя бы бледно-розовых волос, никаких фиолетовых глаз, никаких инородных носов… А ведь Тед так любил собирать вокруг себя публику. Многочисленную, веселую, ту, которая требовала новых и новых превращений. Но, увы, на то глава отдела правопорядка и глава, что должна все держать в узде. Даже такие мелочи как внешний вид. На столе стояла небольшая, бархатная коробочка с вышитыми на ней инициалами. Мари-Виктуар Люпин. Но это было всего лишь мечтой. Всего лишь желанием, которое бывший пуффендуец так боялся осуществить… Тишину в помещении нарушил протяжный скрип открывшейся двери. Люпин тут же поспешил скинуть ноги со стола и вновь принять правильное положения, пытаясь изобразить работу. Но из кабинета главы мракоборцев и его заместителя вышли всего-то навсего Гарри и Рон, более расслабленные, чем утром, но все равно обеспокоенные. Почему обеспокоенные? Да потому, что в Лондоне снова не было спокойно. Потому что уже вторую неделю в их ранее безопасном городе бесследно исчезали люди: не важно кто, маги или маглы, они просто не возвращались домой, а через три дня в правоохранительные органы приходили заявления от их родных и правительство начинало шевелится. Тедди нутром чувствовал, как весь их правоохранительный отдел перевернулся вверх дном: среди самых высокопоставленных мракоборцев чувствовалось волнение, ведь они знали что творится в стране сейчас, и что творилось двадцать пять лет назад... Слишком много сходств. А Тедди, если честно, боялся. Вся его натура была в пуффендуе: добрый, солнечный мальчик, что готов прийти на помощь каждому, в нем не было и доли гриффиндорской храбрости и гордости отца, что могли бы выручить в такой ситуации. Он уповал на чудесную силу Гарри Поттера и его друзей, уповал на справедливость в мире, ведь не могло на Британию вновь обрушится такое страшное горе... Война. Гарри и Рон молчали, но казалось, что двое бывших гриффиндорцев все равно разговаривают, настолько сильной была их связь. Тедди вырос на историях об их подвигах и даже сейчас, в мирное время, видел в этих двоих статных, взрослых мужчинах тех героев из невероятных сказок: тощих мальчишек в рваных джинсах, что слишком рано попрощались со своим детством. — Тедди? — темноволосый мужчина обратился к крестнику. При мягкой, теплой улыбке, уголки его глаз покрылись довольно заметной сеточкой морщин, что как-то по своему сочеталась с волосами, которые постепенно стала покрывать седина. — Заскучал? Пойдем с нами, пообедаем. — Нет, нет, я останусь здесь, — молодой человек резво покачал головой, расстилая перед собой пару-тройку бумаг, на самом деле просто не желая покидать свое министерское убежище, в котором ему было о чем подумать. — Мне нужно… — Ладно, — Поттер усмехнулся, совершенно не поверив в намерения Люпина заняться наверняка самой скучной работой в мире. Гарри фактически заменил Теду отца, поэтому ему не трудно было читать истинные мысли бывшего пуффендуйца. — Только не заработайся, — Уизли так же, как и его друг, дернул уголком губ и первым последовал к выходу из кабинета. Его рыжие волосы, тоже с проступающей сединой, еще долго светились в темном коридоре, пока мужчины не покинули свою собственную приемную. Оставшись в полном одиночестве, Тедди даже не попытался начать заполнять скучные бланки. В его памяти были еще свежи воспоминания о веселых школьных буднях и развлечениях во время годового мракоборческого курса, который Люпину едва удалось закончить из-за его рассеянности и необязательности. Он прошелся из угла в угол, выпил чаю, снова прошелся и решил взглянуть на дела о пропавших магах и маглах. За прошедшие две недели исчезло трое маглов и четверо волшебников. Между ними абсолютно не было никакой связи: один сквиб, маленькая девочка маг, уже отживший свое волшебник, молодая чародейка и еще трое не магов одного возраста, в чьей жизни не было ничего примечательного - студент медицинского колледжа, порядочный семьянин и женщина с не самой лучшей репутацией. Они пропадали ночью, а похитители не оставляли никаких улик; группы мракоборцев прочесывали весь Лондон, безрезультатно. Не смотря на отсутствие хваленой гриффиндорской храбрости, Тедди не был трусом и рвался помочь, но Гарри всяческими методами его останавливал и принимал всю заботу о ситуации в стране на себя. Он, Гермиона и Рон вчера просидели до глубокой ночи в просторном кабинете главы мракоборцев, решая проблемы, созданные не только неведомыми похитителями, а и самим Министром магии. Именно он всячески тормозил расследование своими глупыми запретами о неразглашении такой важной информации. Ведь будь люди осведомлены, они смогли бы защитится, дать какие-то показания... Сейчас же все было глухо, будто бы на паузе. Министерские работники мельтешили как множество птиц в одной тесной клетке, пытаясь подобрать ключ к загадке, но все еще безуспешно. Тедди выдохнул и уселся прямо за стол главы мракоборцев. Это место, этот кабинет, он помнил еще с детства: ребенком наблюдал за работой крестного и мечтал стать таким же благородным и уважаемым как Поттер. Где-то в углу послышался до боли знакомый шорох. Бывший пуффендуец нахмурился и попытался вернутся к прежнему занятию ведь... Не могла же славноизвестная мантия-невидимка оказаться здесь, в Министерстве, в сотнях милях от места, где должна быть, от Хогвартса, в руках Альбуса... Люпин резко встал, едва не опрокинув кресло из темной кожи и направился туда, где несколько секунд назад слышался шорох. Теперь, усевшись на корточки, он четко слышал чье-то присутствие. Прямо перед ним, под мантией невидимкой. Уж он то знал, какой у нее эффект. Ведь на протяжении всего обучения и мантия, и карта, были у него. Метаморф достал палочку из заднего кармана джинс, нащупал легкую ткань и одним движением стянул ее... — Альбус? — он ошарашено смотрел на появившегося из-под мантии невидимки сводного брата, рядом с которым сидела красивая, светловолосая девушка. — Что, черт возьми… Тедди не успел договорить, так как за дверью послышались приближающиеся шаги и голоса. Он мгновенно, не задумываясь, накрыл парня и девушку мантией и вернулся к столу, принимая свой обычный, развязный вид. Дверь отворилась, и в нее без стука вошел министр магии собственной персоной. Он был высоким, худощавым мужчиной, лет пятидесяти. Взгляд его глаз говорил об удивительной его возрасту живости и своенравности, хотя таким образом он походил на ребенка. За спиной Персиваля, а именно так звали министра, стоял его помощник и советник, мистер Мальсибер Глайд, человек, обладающий удивительной способностью — настраивать всех людей против себя. — О, здравствуйте, мистер… — Персиваль запнулся, изображая на своем лице попытки вспомнить имя Тедди. При этом он выглядел таким гордым и напыщенным, что юноше абсолютно расхотелось содействовать такому министру. — Люпин, － все же выудил из себя бывший пуффендуец, обводя просторный кабинет безразличным взглядом. — Да верно, — министр слащаво улыбнулся и потер пальцами в золотых кольцах свою реденькую бородку. — У нас так много работников, всех не запомнишь… — Наш многоуважаемый министр хотел бы переговорить с мистером Поттером, — за начальника проговорил Мальсибер, своим величественным тоном. — Но я смотрю, он не на рабочем месте… — У него обеденный перерыв, — мгновенно отрезал молодой человек, вызывая у мужчины краску негодования. — Удивительно, — Глайд почти с презрением осмотрел кабинет, зацикливая взгляд на заваленном всякими нужными и ненужными вещами столе. — У Поттера так много работы, а он умудряется найти время для обеда. Видимо лишь наш министр работает, не покладая рук… — Ладно, Мальсибер, пойдемте, у нас нет времени ждать, — проговорил министр, с почти детской радостью отзываясь на комплимент своего советника улыбкой. — Мистер… － Харрис снова в ожидании посмотрел на молодого человека, пытаясь припомнить его фамилию. — Люпин, － совершенно не воодушевленно кинул Тед, концентрируя взгляд на кипе бумаг, расположенной на рабочем столе. — Верно, — он пренебрежительно махнул рукой, видимо приобретя уверенность от слов Мальсибера. — Передайте вашему начальнику, чтобы обязательно пришел ко мне в течении завтрашнего дня. В следующую минуту двое мужчин вышли из кабинета, громко хлопнув дверью. И наконец-то Тедди смог расслабиться. Его лицо приобрело злые, даже волчьи черты, а волосы покраснели. — Спасибо, — послышался благодарный голос Альбуса, который вместе с незнакомкой уже вышел из-под мантии. — Было бы за что, — устало, отговорился Тедди, даже забывая о том, что двое студентов Хогвартса находятся в кабинете его начальника, уж точно без приглашения. — Этот подонок меня уже достал… — Понимаю, — неожиданно проговорила светловолосая девушка, чье лицо было похоже скорей на сказочный мираж, чем на реальность. Он с минуты три откровенно разглядывал ее, пытаясь понять, что не так в чертах ее лица. Ничего так и не понял, но образ ее так и остался в глубине сознания. — Как вы двое тут очутились? — наконец спросил метаморф. — Трансгрессировали из Хогсмида, — пожала плечами девушка. — Отлично, — Тедди едва удержал смешок. Было очень непривычно слышать такие простые ответы голосом аристократа. — Кто ты? — Это моя однокурсница, Серена Нотт, — вместо слизеринки проговорил Поттер. — Она первый год в Хогвартсе. — Тогда все понятно, — Люпин снисходительно усмехнулся и уселся прямо на огромный рабочий стол, оглядывая обоих школьников. — Вообще-то я ничем не отличаюсь от остальных, — Серена встала с пола, отряхнула свои обтягивающие джинсы и медленно прошла к дивану, который находился напротив стола. Альбус как-то совсем безоговорочно последовал за ней. — Хорошо, хорошо. Ну и что вас привело в кабинет Гарри? Говорите правду. — Ну, мы собирались в Оперу, но потом я захотел встретиться с отцом, и вот… — Поттер слабо улыбнулся своим словам, видимо понимая, что со стороны все это звучит как бред сумасшедшего. — Наверное, для этого ты и надел мантию-невидимку? — Тедди решил окончательно закрепить за собой место человека, который различает ложь. — Чтобы отец тебя наверняка заметил? — Люпин! — Поттер недовольно скривился. — Что тебе стоит просто отпустить нас? — Отпустить? — он комично приподнял брови и окрасил свои волосы в желтый цвет, цвет смеха и веселья. — Ох, Мерлин, да вы и так свободны! Ты что это, за похитителя меня принимаешь? — молодой человек изобразил на лице грусть. — Как мне обидно!.. — Ты расскажешь отцу? — перебил его парень. — Даже не знаю… Мне бы сначала узнать причину вашего появления… — Тедди снова перекрасил свои волосы, теперь уже в обычный, коричневый цвет и сложил руки на груди, когда заметил как Серена смеется. — Эй, что веселого? — Ты как ребенок, — проговорила она, все больше привыкая к юноше. Он несколько обижено отвернулся от девушки, а потом приобрел вид человека лет сорока, с несколькими морщинами и седыми висками. — Напомни мне представляться мистер Люпин, — обратился Тедди к Поттеру. Он встал, прошел в угол комнаты, к камину и снова обратил внимание на двух студентов. — Кстати, ребята, если вы вдруг решите сбежать из этого кабинета, я точно расскажу все твоему отцу, — он почти что властно осмотрел обоих. — Так что начинайте свои объяснения. — Мы все знаем, — просто ответил Альбус. А Серена поморщилась, видимо не довольная, как и манерой Тедди, так и простым ответом друга. — Это невозможно, — молодой человек не принял во внимание слова сводного брата. — Нельзя знать… — он не договорил, так как к нему в голову вдруг пришло понимание. Он ошарашено округлил глаза. — Что? — Про смерть бабушки, про сбежавшего Руквуда… — Поттер и не думал что-то скрывать. Честный гриффиндорец. — Как ты узнал? — Молли перепугалась, и написала мне и Лили письмо. Все рассказала. Она боится. А про Руквуда… Лили слышала, как отец говорил об этом… — Как она? — отбрасывая все остальные интересующие вопросы, спросил Люпин. — Плохо, — молниеносно ответил слизеринец. Его слова будто копье разрезали воздух и больно вторглись в сознание. — Ты… — Тедди выдохнул. — Я все время с ней. Но она очень тоскует. По бабушке, и… — Что еще? — Не знаю. Молодой человек нервно двинул шеей. От напряжения его волосы потемнели, и глаза тоже. Он посмотрел на обреченного Ала и понял, что расспрашивать больше не о чем. Лили была слишком близка с бабушкой Молли, чтобы просто пережить ее смерть. — Похороны через три дня. Вас скоро заберут из Хогвартса, на несколько дней. — Что творится в Лондоне? — Дрянь какая-то, — Люпин скривился. Будто бы ему пришлось взять в руки флоббер-червя. — За прошлые две недели пропало семеро человек. Трое маглов и четверо волшебников, — он устало прикрыл лицо рукой. — Черт. Я не должен был вам это говорить. — Кто? — неожиданно выдавила Серена. Оба парня странно посмотрели на нее, но бывший пуффендуец все же потянулся к ближайшему листку стола, на котором кривым, поспешным почерком были написаны имена пропавших. — Ксенофилиус Фаер, Эмма Стоун, Джон Ли, Дэвид Мартин, Айзек Лаурентис, Элисон Хейл и Изольда Сейр, — быстро зачитал Тедди, переглядываясь с Альбусом. На мгновение Люпину показалось, что на лице у золотоволосой девушки мелькнула странная эмоция шока и грусти, но она быстро сменилась каменной маской, привычной для аристократов. И если бы до этого она не была такой настоящей, живой девушкой, Поттер и Люпин не заподозрили бы ничего странного. — Серена? — Все хорошо, — спокойно ответила она. — Ты знала кого-то из них? — Нет. Альбус мотнул головой, в знак того, что верит сокурснице. И Тедди пришлось поверить. — Мы в Лондоне для того, чтобы узнать, что происходит, — перевел тему темноволосый слизеринец. — На кой-черт вам это сдалось? — выдохнул метаморф, начиная сердиться безответственности сводного брата. — Сидели бы в своей безопасной школе и писали эссе. — Мы не могли, — пробормотала Серена. — Нечего вам лезть во все это, — не узнавая самого себя, заговорил Люпин. — Все равно ничем не поможете, — он вздохнул, перекочевал на диван и едва не утонул в мыслях о прошлом. О том, как веселился с друзьями, ухаживал за Мари-Виктуар и не знал, что такое взрослая жизнь. — Ладно, вам пора, — наконец проговорил он. — С минуты на минуту вернутся Гарри с Роном. — Так ты не?.. — Ох, Альбус, за кого ты меня принимаешь… — бывший пуффендуец с прежней улыбкой посмотрел на младшего друга. — Я не Роза, не Джеймс, я все тот же Тед. Я ничего не расскажу. — Спасибо, — проговорил Альбус, подходя к камину, из которого собирался добраться до Косой аллеи. — Приятно было познакомиться, — кивнула, Серена, по пятам следуя за сокурсником. — Идите, — вместо прощания кинул Люпин. Через пару мгновений высокие фигуры двух слизеринцев исчезли в зеленом пламени, а Тед Люпин остался один. *** Утро следующего дня выдалось не менее напряженным, чем предыдущие, наполненные работой и унынием. Обстановка в Лондоне хоть и не ухудшилась, но и лучше не стала: Министерство никак не продвинулось в разгадке таинственных исчезновений, наоборот, стало терять всяческий интерес и целеустремленность к завершению этого дела. И сегодня, выходя из министерского атриума, Рон шел и просто не мог поверить, что над всеми этими спокойно шагающими людьми, опасность нависла, как грозовая туча. В его памяти все чаще и чаще начинали всплывать те дни, когда на Британию обрушился тяжелый гнет деяний Темного Лорда, когда вся магическая жизнь в Лондоне, казалось, замерла, окутанная тьмой и страхом. Рон боялся, действительно боялся возвращения тех страшных времен. Не должна была судьба быть такой жестокой, не должно было уже третье поколение страдать от рук злой силы. Уизли никогда не был особо наблюдательным, но сейчас, в тяжелой атмосфере кабинета, он просто не мог не заметить посеревшее лицо лучшего друга, склонившегося над многочисленными отчетами об исчезновениях. Он явно винил себя в безуспешности попыток выяснить хоть что-то о пропавших и вряд ли спокойно спал в последнии дни － слишком остро реагировало сердце героя на беспорядок в стране. Сам Рон никогда не был настолько помешанным на помощи другим. Он пошел в мракоборцы только следуя за Гарри, и посреди обучения его не раз посещала мысль, что возможно лучше будет уйти и податься в семейный бизнес к Джорджу, что так и продолжал называть свои изобретения вредилками братьев Уизли. Но бывший гриффиндорец как-то втянулся в эту работу. После войны доучился год в школе, потом год в авроате и сразу же попал в элитную группу мракоборцев, что стали выслеживать оставшихся пожирателей. В голову Рона не раз приходила мысль, что только благодаря Гарри он так стремительно продвигался по службе: Поттер был для всех героем, которому в будущем сулили едва ли не пост Министра, но тот все отказывался и продолжал с невиданным рвением ловить преступников. К двадцати двум годам Гарри, помощником Роном уже возглавил свою маленькую, но группу мракоборцев, в которой находилась большая часть их с Уизли выживших сокурсников, что тоже не могли спокойно спать, полностью не покончив с остатками Темного Лорда. В воспоминаниях бывшего гриффиндорца это были лучшие времена их дружбы: рейды, наполненные веселыми разговорами о школе, свадьбы и неподдельная дружба. Потом их, правда, разбросало по жизни. Гарри повысили до заместителя главы мракоборческого центра, Рон стал заместителем главы элитной группы, а их группа распалась. Дин, Парвати, Лаванда, Ли Джордан, Чжоу и многие другие сражавшиеся в битве, а потом поступившие на службу в правоохранительные органы, отловив всех пожирателей со спокойствием выдохнули и разошлись по жизни, сохранив воспоминания о школьных приятелях и страшном режиме Темного Лорда. Рон и сам не забыл, ведь все в его новой жизни напоминало о тех днях: погрустневшая улыбка Джорджа, кошмары Гермионы по ночам и чертов ежегодный День Победы, который казался дикостью для тех, кто потерял частичку самого себя во время этой войны... Гарри сильно зажмурился и потер пальцами виски, видимо пытаясь унять головную боль. Уизли тут же протянул другу флакончик с бодрящим зельем, сочувственно хлопая его по плечу. — Сегодня ночью тебе следует поспать, — безрадостно проговорил рыжеволосый, вспоминая, что вчера в его доме появился такой же измотанный, посеревший кадр в виде уставшей жены, что еле дошла до дома после тяжелого трудового дня. Она часто бывала такой: неугомонной женщиной, что упорно карабкалась по карьерной лестнице, наперекор всем косым взглядам и шепотку о чистоте крови. В их семье, клане Поттер-Уизли, не редко шутили о том, как это беззаботный, простой Рональд уживается в одном доме с двумя такими сильными личностями - Гермионой и Розой. Они вдвоем ведь были в десятки раз умнее главы своей семьи, мужчины, что все таки объединял свою семью под одной крышей с помощью веселой натуры. — Я не могу понять, какая связь между всеми этими пропавшими, — проигнорировав заявление друга пробормотал Поттер, склоняясь над огромной магловской картой города. Хаотично расставленные красные точки никак не помогли темноволосому в попытках найти что-то общее между пропажами, поэтому он свернул карту и швырнул ее в другой конец стола, расчищая место для новых бумаг. — Может они тайно принадлежали к какому-то клубу, — усмехнулся Уизли. — Слишком большая разница в возрасте, - никак не реагируя на подобие шутки отрезал Гарри, хмурясь. — Ну это как любви все возрасты покорны, — безмятежно пожал плечами Рон. Он встретился глазами с глазами друга, и у него сердце ушло в пятки, таким обреченным был взгляд этих зеленых глаз. В голове, кажется, мелькнула вспышка. Как же сильно Рон ненавидел этот слабый и одновременно до невозможности сильный взгляд, цвета зеленой листвы. Он уже видел его раньше: в тот момент, когда властный, громкий голос Волан-де-Морта эхом разнесся над охваченным битвой Хогвартсом со словами о трусости великого Гарри Поттера... Резко дверь кабинета отворилась без намека на стук, и в нее вошел коренастый мужчина с поседевшими висками на каштановых волосах. Он был одет в наглухо застегнутую бордовую мантию, из под которой все же выглядывал строгий классический костюм. — Поступили сведения, что Руквуд был замечен у особняка Роули, — торжественно проговорил мистер Глайд, приближенный министра, без приветствий проходя в кабинет и усаживаясь в удобное кресло перед столом главы мракоборцев. Этот человек, Мальсибер, не был самой приятной частью их с Гарри работы в Министерстве. Он был мужчиной лет пятидесяти пяти с огромным жизненным опытом за спиной и собственноручно заработанным состоянием, что помогло ему стать приближенным Министра, но при этом не обладал ни одним из благородных качеств. Мистер Глайд имел острый ум и любил играть: переставлять судьбы людей как фигуры на шахматной доске и всегда быть в курсе каждого шага, всех событий... — Как давно? — Гарри непроизвольно дернулся. Он не отвел взгляда от настенных часов, но автоматически потянулся за волшебной палочкой. — Патронус одной дамы сообщил это пару дней назад, — просто ответил мужчина. — Пару дней? — в такой ситуации Рону было не трудно поперхнуться даже воздухом. Он со скрытой насмешкой и показной почтительностью спросил: — А почему нам не сообщили? — Мистер Харрис предоставил своим людям разобраться в этом деле, — гордо ответил помощник министра, делая особый акцент на словосочетание «свои люди». — Он опасался, что дама соврала. Не хотел тревожить жителей деревни близ Торренхового парка. Уизли, ни капли не задетый словами Мальсибера хмыкнул и перевел взгляд на красного от злости Гарри. Он сидел в своем кресле, далеко не с ровной осанкой и нервно сжимал карандаш, в попытке успокоиться. — Ну и чего ты сейчас пришел? — не смог сдержаться бывший гриффиндорец. При обращении к нему на "ты" Глайд презрительно вскинул брови и хмыкнул Поттеру прямо в лицо. — Министру Магии угодно, чтобы вы осмотрели поместье Роули, — все так же торжественно проговорил помощник министра. — С целью?.. — Обнаружения Торхена Роули или каких-либо зацепок… — А ничего, что за Роули нужно было отправляться тогда, когда сообщили о том, что он был замечен? — Что мне передать мистеру Харрису? — Я сам к нему пойду, — Гарри буквально подскочил с места, сильно удивив и помощника Министра, и своего друга. — Вы сегодня уже навещали Министра, — со злорадством протянул Мальсибер, наслаждаясь каждой минутой гнева героя магической войны. — По правилам его можно беспокоить только по очень важным вопросам. — А сбежавший Пожиратель смерти не важный вопрос? — Поттер гневно оперся кулаками на стол и смерил Глайда уничтожающим взглядом. — Мистер Поттер, — укоризненно проговорил бывший когтевранец. — Вы превышаете свои полномочия. Успокойтесь и выполняйте задание. После этих слов, Мальсибер, даже не попрощавшись, быстро вышел из кабинета. Гарри рухнул в кресло, закрыл лицо руками и шумно вдохнул. Рон с опаской посмотрел на друга и неуместно спросил: — Что скажешь делать? — Пускай Тедди собирает отряд Симуса, - глухо пробормотал Поттер. Торренхов парк представлял из себя невероятно большую территорию с огромным, величественным домом готического стиля, который скрывался за высокими деревьями. Это место сквозило величием, аристократизмом и таинственностью. Каждый клочок этой земли казался чем-то особенным, чем-то запретным, чем-то опасным. Наверное, здесь происходили невероятные вещи, о которых знали лишь владельцы поместья. Ну, а теперь… Защитные чары парка сошли на нет, вероятно, от того, что хозяева покинули дом. Его сердце перестало биться ровно тогда, когда действие кровной магии сошло на нет, обнажая поместье перед любым желающим войти. Наверное, поэтому здесь все выглядело таким заброшенным: лабиринты кустов, которые еще несколько лет назад тщательно стригли, теперь походили на сорняки, дорожки, из камня особой, бордовый расцветки, потеряли свой дорогой вид. Странно, как быстро парк разрушился. Другой бы был в лучшем состоянии. Но, этот… Он был будто бы из книги, в которой автор слишком приукрасил общее разрушение. Двое мужчин и парень осторожно продвинулись мимо необычных, но запущенных растений, то и дело смотря под ноги. Наконец, их глазам в полной мере открылся вид на огромный дом, выполненный в готическом стиле. Стреловидные окна, казалось, вытянулись метров на пять, великолепные колонны упирались в балконы, оплетенные странными узорами. Но самыми впечатляющими были скульптуры людей, которые находились на каждом удобном месте. Все они, как один, были выведены из непонятного, особого камня, что, казалось, совсем не постарел за прошедшие годы. Величие особняка настолько захватило внимание мракоборцев, что они на несколько минут забыли о своей работе. Но придя в себя, быстро открыли двери дома и приступили к делу. Они обыскивали поместье, блуждали по парку, пытаясь найти непонятно что: хоть какую-нибудь зацепку, что приведет к сбежавшему пожирателю. На что надеялся Харрис? Вероятно, он не надеялся. Просто губил страну уже второй год своего правления. Тедди, Гарри и Рон обошли половину поместья сами, находя странным то, что вещи в этом доме были совершенно нетронуты. Дорогая мебель, книги, даже одежда — все оставалось на своих местах. В течении десяти лет власти не имели права освобождать эту территорию и забирать какие-либо вещи из особняка. Удивительно, что Харрис придерживался этого правила. Только библиотеку тайно сжег - слишком уж опасными были те письмена. Уизли сел на сомнительную лавочку в холле первого этажа, едва не повалив странного стиля светильник, находившийся рядом. На шум Поттер обернулся, а затем усмехнулся нелепости друга. — Можно подумать ты никогда ничего не роняешь, — возмутился рыжеволосый и засунул руки в карманы брюк. Темноволосый никак не отреагировал, продолжая рассматривать картины холла, то и дело поднимая их, наверное, для того, чтобы обнаружить секретную дверцу. Но все его попытки были безуспешны, как, в общем, и попытки его людей. А Рон уже просто устал рыскать в поисках улик. Чувствовал себя цепной собакой Министра, видел, что Гарри тоже это чувствовал, и начинал злиться все сильнее. Они — герои, спасшие мир, выполняют приказания какого-то самодовольного, но богатого человека, избранного Министром лишь по нелепой случайности. От размышлений Уизли оторвал внезапный возглас Тедди. Рыжеволосый сразу же встал, и следом за Поттером вошел за нишу, в которой несколько минут назад скрылся Люпин. — Что тут тако… — Рон не договорил, ведь его взору представилась невероятная картина. Тедди смог найти еще один проход, тот, которого за два обыска не смогли найти другие мракоборцы. И он вел в дорого обставленную комнату, где все сияло от золоченых предметов и яркого освещения. Но как здесь могли гореть свечи, если… Гарри кинулся в это только что открытое помещение и принялся осматривать каждый угол, где только мог поместиться человек. Попробовал трансгрессировать, дабы проверить, не убежал ли отсюда пожиратель за несколько секунд до их прихода. Но тщетно: за грузлыми, золочеными шторами, диваном, креслом и в камине никого не оказалось. — Великолепное место, — тихо проговорил Тедди, зайдя за крестным в комнату. Предназначение этой частички дома понятным не было. Здесь не могло быть кабинета, ведь не было стола. Здесь не могло быть комнаты отдыха, ведь стоял всего один, небольшой диван. Библиотека так же не могла здесь находиться, стеллаж с книгами был занят ими лишь для красоты. Темноволосый мужчина с интересом прошел вдоль комнаты, в то время как его рыжеволосый друг развязно оперся на выступ в стене. — Еще бы, — хмыкнул Рон. — Здесь жили Роули. — Жили, — согласно кивнул Тедди. — А что с ними теперь? — Самый старший Роули которого мы с Роном знали, был Пожирателем, — далеко не спокойно ответил Поттер, по очереди открывая ящики небольшой тумбочки. — Торхен Роули, — мужчина заметно нахмурился. — После битвы его словили одним из первых. Его сын, Септимус, тогда был уже довольно зрелым и женатым. У него даже ребенок был. — А метки не было, — добавил Рон. — И доказательств, что он был сторонником Волан-Де-Морта тоже. — Арабакса не посадили в Азкабан как отца, но на их семью все равно опустилась тень Пожирателей, — продолжил Гарри. — Именно поэтому Роули особо не появлялись в свете. Их дети не учились в Хогвартсе. — Эти двое имели семеро детей, — Рону видимо надоело стоять. Он оторвался от стены, прошел вглубь комнаты и тоже стал по очереди открывать какие-то ящики и полочки. — Они умерли, оставив троих совершеннолетних. Двух юношей и девочку, что уже была замужем за иностранцем и не поддерживала связей со своей семьей. Мальчишкам было чуть более двадцати, но они каким-то чудом отвоевали опеку над оставшимися четырьмя детьми. Сигнус и Александр, — юношеские имена слетели с губ Уизли в странной манере. — А потом все шестеро пропали, забросив поместье. И вот, что с ним стало, за каких-то четыре года… — рыжеволосый с тенью улыбки хлопнул Гарри по плечу. — Пора уходить. — Нет, — Поттер покачал головой и захлопнул дверцу. — Неужели мы ничего не сможем найти? — Здесь — ничего. — Тедди, а знаешь что самое интересное? — теперь уже к молодому человеку обратился его крестный, с видом полного разочарования и одержимости. — Мы не знаем, как пять лет назад погибли старшие Роули. Ни следов убийства, ни следов естественной смерти. Будто бы они просто заснули… — А это что? — послышался удивленный голос Рона. Гарри тут же подскочил со своего места и двинулся к другу, который, отодвинув диван, заметил углубление в паркете, в котором находился сундук не маленьких размеров. — Ты молодец, Рон, — проговорил мужчина, проводя ладонью по пыльной, золоченой поверхности ящика. — Можешь быть полезным, — в его голосе слышалось восхищение. Поттер нащупал ручку и потянул, но крышка не поддалась. — Не открывается. — Трансгрессируем с ним, — безмятежно проговорил Уизли. — Теперь, это точно все. Уходим. *** Красивая, яркая женщина тридцати с лишним лет сидела в тускло освещенном кабинете и держала над чистым пергаментом перо. Ее волосы огненного цвета были собраны в не тугой пучок на макушке, но несколько прекрасных прядей спадали по бледному лицу, немного прикрывая теплые карие глаза. Женщина усмехнулась своим мыслям и сильнее сжала изящное перо, отличающееся от остальных своим необычным лазурным стержнем из стекла и огненными узорами у основания - подарок любимого мужа на День журналиста. Журналист - именно эту профессию выбрала героиня Второй магической войны, жена Мальчика-Который-Выжил, Джинни Уизли. В юном возрасте она просто ненавидела людей, что писали грязные статейки о Гарри или других ее знакомых и возможно поэтому решила доказать остальным и самой себе, что можно быть нормальным журналистом; писать интересные и правдивые статьи. Да и не в мракоборцы же было идти, как большинство сокурсников. Джинни была слишком измотанна войной, на которой потеряла брата и хорошую подругу, Дору, недавно родившую маленького мальчика. Покойная мама с детства ей говорила, что роль женщины в поддержании семейного очага и защите детей - таким путем и пошла младшая Уизли, повзрослев. А до этого она рассекала воздух в квиддичной форме одной из лучших команд Британии, жадно ловила каждое мгновение полета и радовалась свободе. Гарри тоже часто бывал с ней, особенно после того, как отловил всех пожирателей: он посещал тренировки и отправлялся с ней в другие страны, что бы посмотреть на прекрасную игру своей любимой девушки. Именно на одной из таких, в день победы, не над жестоким темным магом, а над сборной Франции, он сделал предложение своей Джинни прямо после того, как судья огласил победу их сборной. Кольцо, что Гарри десять раз выронил прежде чем надеть рыжеволосой девчонке на палец, сейчас уже красовалось на пальце взрослой, мудрой женщины с тремя детьми. Джинни покинула спорт когда узнала, что беременна Джеймсом. Девять месяцев Гарри бегал вокруг нее как подорванный, не в силах пропустить ни одного из мгновений жизни его молодой жены и еще не рожденного ребенка. А когда здоровый мальчик появился на свет, бывшая Уизли увидела слезы радости на лице мужа. И их жизнь, раннее бурная, яркая и непредсказуемая превратилась в обычную - теплую, семейную, такую... Свою. Капля чернил упала на чистый пергамент и растянулась едва не на пол листа. Поттер поспешно вернула перо в чернильницу поспешно и встала со стула. Ее кабинет, богатый и просторный - кабинет главного редактора Пророка, в котором, с появлением яркой миссис Поттер стали публиковаться интересные статьи. Но в первый же день пропаж, Джинни забыла о всех радостных, интересных новостях и напечатала свою, не очень траурную, но полную информации статью. А потом к ней пожаловал сам Министр с воспитательной беседой и словами: "Мой советник лишь чудом решил посмотреть газету еще до выпуска, тем самым предотвратив..." Бла-бла-бла. Теперь бывшая гриффиндока была уверенна - за ее работой тщательно следят. И Джинни, впервые за много лет, возненавидела тот день, когда приняла решение стать журналистом. Потому что руки чесались взять перо и рассказать людям правду, защитить и предостеречь. Нельзя было скрывать пропажи - на кон были поставлены человеческие жизни, которыми, видимо, так мало дорожил избранный ими Министр. А миссис Поттер просто устала видеть терзания мужа и лучшей подруги. Она хотела жить... Как прежде. Дверь без стука отворилась и в нее вошла женщина, по виду немного старше, чем владелица кабинета. Она была одета в строгий костюм под плащом, сливающимся с русыми волосами и такого же цвета глазами. Весь ее вид говорил об уважаемой должности и идеальной семье, что, безусловно, была для нее плодом долгих трудов. — Гермиона? — Джинни приветственно улыбнулась, хотя улыбку ее быстро сменило прежнее, грустное выражение. Подруга была далеко не в лучшем своем виде: заметные тени под глазами, бледность матовой кожи и усталость в глубине темных глаз. — Привет, — бывшая Грейнджер кивнула, почему-то не проходя в кабинет. Она стала в двери и устало оперлась о косяк, пытаясь выдавить улыбку. — Устала? — Поттер приподнялась, предлагая ей сесть. Та отказалась, но ответила: — Не больше чем остальные. Гарри и Рон осматривают Торренхов-парк. — Знаю, мне прислали Патронус, — бывшая Уизли тяжелым взглядом обвела свой стол, на котором не помешало бы прибраться. Ее снедало чувство беспокойства за мужа, который из-за двух долгих недель расследований почти выбился из сил. — Ты закончила? Посидим в пабе? — Да. Уже через несколько минут подруги вышли из министерства, каждая одолеваемая своими мыслями. Улицы вечернего Лондона были переполнены людьми, несмотря на сильный ливень и пробирающий до костей ветер, что беспощадно трепал мантии и волосы двух женщин, медленно шагающих по одной из главных улиц в свой любимый паб. На душе у Джинни было не спокойно. Она упорно пыталась загнать это неприятное чувство обреченности подальше, но все никак не могла справится с печальными мыслями. Мама. Она была домом: теплым, светлым, своим. Она всю жизнь не брала, а отдавала свое время, любовь, саму себя детям, мужу, семье. Мама была семьей. Без нее это понятие как-то терялось, тускнело. Уже не будет тех огромных, семейных сборов, на которых чудом удавалось собрать всю семью: вечно занятых Билла и Перси, любителей попутешествовать во время праздников Джорджа и Гарри, необязательного Рона... А еще детей, что казалось, роли с каждой секундой и хотели в гости к свои друзьям, своим любимым и, возможно, будущим семьям. Мама. Самый дорогой человек, тот, что всегда будет рядом. Это невосполнимая потеря, которая задела, подкосила их всех, заставила почувствовать одиночество и грусть. Джинни до сих пор не могла поверить в то, что ее нет. Казалось, мама вот-вот пришлет письмо, в котором снова будет ругаться на отцовскую неосторожность и интересоваться о жизни внуков, а рыжеволосая женщина снова будет скользить взглядом по пергаменту, усеянном кривоватым почерком и посмеиваться со слишком эмоциональных выражений матери. Нет, так уже не будет. Не будет и тепла ее улыбки, смеха, самых вкусных пирогов на свете и искусно связанных свитеров. Не-бу-дет. Джинни прикрыла глаза. Почему-то теперь всегда, когда она думала о матери, в ее голове всплывала картина того, как миссис Уизли яростно сражалась с великой пожирательницей, Беллатрисой Лестрейндж. Казалось, что если она победила тогда, уже ничего не сможет ее убить, но... Зеленый луч Руквуда оказался последней точкой... В молчании дойдя до паба Гермиона и Джинни заняли свой любимый столик у огромного окна и озвучили свой заказ милому официанту, начиная разговор: — Дело стоит, — устало проговорила Уизли, имея ввиду расследование пропаж. - Мне постоянно приходят жалобы от семей пропавших волшебников. Они считают, что мы делаем недостаточно. — Меня тоже просят размещать статьи о пропавших, но Харрис... Мне так… — рыжеволосая женщина грустно дернула плечами и спрятала расстроенное лицо. — Не знаю. Это ужасно. — То, что мы оказались под давлением Министра? О да, — Гермиона откинулась на спинку стула, с вызовом то ли себе, то ли правящей верхушке изогнув брови. — Не понимаю, кем он себя возомнил, если так безжалостно скрывает все эти пропажи, не давая семьям и даже надежды на возвращение их дочери, — она прикрыла глаза, обернулась по сторонам, и гордая маска сошла с лица бывшей гриффиндорки. Женщина вздохнула. — Он завалил нас бумажной работой, да так, что нет времени ни на что другое… Джинни внимательно слушала подругу, раздумывая о Харрисе. Кажется, он был готов загубить всех людей в Магической Британии, лишь бы не лишиться своего места. Но разве это было правильно? Нет. А еще не правильно было наблюдать за всем этим, и никак не препятствовать правлению Харриса. — Я все таки хочу написать статью в Пророк, — твердо проговорила бывшая Уизли. — Не думаю, что люди Харриса внимательно перечитывают каждый выпуск. Бывшая Грейнджер уставилась своими карими глазами на подругу. Казалось в ней сосредоточилось невероятное количество злости и негодования, которым не было выхода на протяжении долгих лет. Она редко когда выходила из себя, поэтому и сейчас пыталась сдержаться - сжала зубы так, что ни один мускул на лице дрогнул. Джинни могла и испугаться такой Гермионы. — Ты с ума сошла?! — наконец воскликнула она. — Нельзя, нельзя, нельзя! — женщина три раза стукнула ладошкой по столу, привлекая лишнее внимание. — Мы окружены со всех сторон! Если ты напишешь эту статью, Министр запросто сможет обвинить тебя в государственной измене! Никакой суд тебе не поможет — Харрис его купит. — Уизли с ужасом поднесла руку ко лбу. — Тебя не то, что от должности отстранят, тебя в Азкабан… — Гермиона, спокойней, — Джинни дотронулась до ладони жены брата, но та быстро отдернула ее и устремила осуждающий взгляд на подругу. — Гарри знает? — Нет. — Джинни… — разочаровано выдохнула русоволосая. — А дети?! А Гарри?! А мистер Уизли?! Подумай о них! — А кто подумает об остальных? — Остальных?! — тень усмешки исказила лицо Гермионы. — Это что у вас что, семейное? Мало того, что мой лучший друг совершенно не спит, расследуя преступления, которые разрешено оставить, так еще и лучшая подруга собирается добровольно сесть в Азкабан! — Все не так… — Именно так! Мерлин, к чему катиться мир!.. — Гермиона… — Джинни, это риск. Прежде чем пойти на него, подумай о всех нас. О своих близких, семье… — ее лицо показалось безумным, умоляющим. — Пожалуйста. — Разве ты не рисковала, когда отправлялись с Гарри на поиски крестражей? — тихо, даже робко спросила Джинни. — Разве ты не рисковала родителями, собой, когда сражалась в битве? — она осторожно подбирала слова, начиная растить внутри неприятное чувство досады. —Ты была готова умереть за мир, который еще несколько лет назад считала нереальным! А что теперь?! — слова рыжеволосой становились для Гермиона все больнее и больнее. Она вскочила с места, но подруга продолжила говорить: — Куда подевалась та храбрая гриффиндорка?! Леденящее молчание повисло за столиком, посередине паба. Обе женщины, хорошо одетые и молодые, смотрели друг на друга глазами, в которых плескались самые разные эмоции. — У храброй гриффиндорки появилась своя семья, — наконец заговорила Уизли. — И я обязана защищать ее. И только ее. Джинни с громким вздохом прикрыла глаза, лишь бы не видеть лицо Гермионы, которое сейчас напоминало об окончании детства. Напоминало о том, что у них есть обязанности перед семьей. Нельзя было кидаться в огонь, ведь все они пострадали бы тоже. Взглядом Поттер проводила спешащую Уизли. И лишь когда двери паба закрылась за подругой, позволила себе устало съежиться на стуле. Говорить, что спустя двадцать пять лет ничего не изменилось, было бы глупо. Потому что изменилось. Круто и навсегда. Рыжеволосая женщина встала, оставила пару монет на столе и вышла из паба. Ветер мгновенно налетел на ее волосы, создавая огненный вихрь, выделяющийся в толпе. Но сегодня она не спешила домой. Знала, что никого там нет... Джинни Поттер проснулась в холодной постели, не нащупав рядом согревающее тело мужа. Последнее время он редко появлялся дома, оправдываясь тем, что должен найти похитителя магов и убийцу Молли Уизли. А ей было все равно. Мама просто умерла, и уже ничто не могло ее вернуть. Женщина, с прекрасным, усеянным немногочисленными морщинами лицом, поднялась с постели и позвала домовика. Тот с хлопком трансгрессировал прямо у ее ног, поклонился, получил приказание зажечь камин и принялся за работу. Бывшая Гриффиндорка тем временем спустилась на первый этаж, миновала дубовую, резную лестницу и оказалась в просторной гостиной, где часто проводились большие встречи всей семьи. Но сейчас дом был так пуст…. Ни детей, ни друзей, ни мужа… Она снова обняла себя руками, поежившись от холода. Сентябрь наступил быстро, принеся с собой много вопросов. Сбежавший Руквуд, убийство мамы… Все эти дни Джинни пыталась отвлечься от страшного события, но вот вот должны были произойти похороны… Последний шанс увидеть ее лицо, мягкие черты и запомнить на всю оставшуюся жизнь. Ее мертвое лицо. Джинни устало оглядела гостиную, в поисках хоть чего-то родного. Ее взгляд зациклился на огромной колдографии, что была сделана более десятка лет в саду дома мамы и папы: шестилетний Джеймс стоит гордо подняв голову и обнимая младшего на полтора года Альбуса, а за ними стоит Гарри, держа на руках малышку Лили и обнимая саму Джинни. Они счастливо улыбаются и смеются с довольного личика рыжеволосой малышки, которой братья на второй День рождения устроили смешное шоу. Миссис Поттер грустно улыбнулась и обняла себя руками. С каждым годом все сложнее было отпускать детей в Хогвартс. Их так не хватало…. Казалось бы, Джеймс уже закончил школу, но все же уехал… Они собирались всей семьей только летом, и тогда, дом наполнялся криками по утрам, шумом, звоном бьющихся предметов и смехом. Таким беззаботным и веселым… На диване зашевелился плед и Поттер невольно вздрогнула. С опаской подошла к нему, замерла, и в следующий момент выдохнула. Это был Гарри. Под тонким пледом, в рабочей одежде и съехавшими набок очками. Так устал, что даже забыл их снять. Джинни обошла диван, села на корточки рядом с лицом мужа и погладила его по черным волосам. Она никогда не обижалась на Гарри за то, что он пропадал по ночам, рискуя собственной жизнью ради других. Таким уж он был. И Поттер оставалось лишь не смыкать глаз, вздрагивать по ночам от каждого шороха, и говорить детям, что их папа герой. Настоящий герой. Потому что помогает другим. Она и сама всегда пыталась помочь. Сейчас мужчина мирно спал, посапывая и неразборчиво что-то бормоча. В такие моменты Джинни особо остро ощущала свою любовь к нему — единственному мужчине в своей жизни. — Джинни? — бывший гриффиндорец сонно потер глаза, пытаясь сосредоточить взгляд на лице жены. — Гарри, — она заботливой, теплой рукой провела по его лбу. — Почему ты не поднялся наверх? — Я пришел на рассвете, — уклончиво ответил темноволосый. — Не хотел тебя будить. — Забавно, — Джинни с грустной улыбкой пожала плечами. — Я только тогда смогла заснуть. Гарри с неосознанной яростью сжал кулаки, устремляя слишком проницательный взгляд в глаза жены. Он никогда не хотел подвергать ее опасности. И не хотел, чтобы она чувствовала так много, даже по отношению к нему самому. — Как же я люблю тебя, — прошептал мужчина, крепко сжимая плечи рыжеволосой. Она мгновенно потянулась к нему, но все же остановилась в паре миллиметров от губ, говоря в ответ: — Я тебя тоже. Они целовались, забыв про время. Они целовались, потому что им было это необходимо. Жизненно необходимо чувствовать друг друга рядом. Гарри и Джинни прошли через дружбу, привязанность, горе, смерть, страх, войну…. Но в итоге их сердца сохранили лишь безмерную любовь к друг другу и влюбленность, которая продолжалась уже много лет… *** Он не мог жить без нее. С двадцати лет не помнил счастливых моментов, в которых бы не участвовала его Джинни. Всегда улыбчивая, красивая, внимательная… Он хотел уберечь ее от всего плохого, что может случиться. Но последнее время только и делал, что заставлял не спать по ночам. И все же Гарри Поттер не мог по другому. Не мог пустить ситуцию на самотек и просто послушать Харриса: затормозить все дела, скрыть пропажи ото всех и прсто усилить охрану города. Слишком просто. Совсем не действенно. А он привык все собственноручно решать еще с юношества. Еще с того момента, как двадцать пять лет назад вынырнул из Омута памяти в кабинете директора и понял, что должен пойти на верную смерть ради остальных. Он был слишком неопытным парнишкой, совсем еще молодым, не видавшим жизни, но решение пойти в запретный лес, как того и требуется, пришло само собой. было море страха, отчаяния и... Надежды. Возможно она-то и спасла юного Гарри от убийственного зеленого луча, что в тот день, День кровавой Битвы за Хогвартс, День Победы, сгубил не мало еще не видевших жизни душ... Не прерывая поцелуй, мужчина скатился вниз с дивана, ближе прижимая к себе жену. Она со вздохом подалась к нему, вперед, и все что успел подумать Поттер это то, как сильно он соскучился за ее теплыми объятиями и нежными губами. А дальше все было на автомате. Лестница, дверь, комната, кровать, волосы, путающиеся в руках и жар кожи, просто не позволяющий отстраниться. Он как всегда мог забыться от всех проблем, рядом со своей Джинни. Родной, единственной, любимой. Будто бы и не было всей этой неразберихи: никаких пропаж людей, ужасного убийства миссис Уизли и нереального побега Руквуда… — Я не представляю, как бы жил без тебя, — прошептал Гарри уже после, валяясь в кровати и наблюдая за тем, как жена водит пальцами по его груди. Мужчину окутало такое теплое чувство спокойствия и умиротворения, что он невольно забылся ото всех страхов и проблем. Больше не существовало семерых пропавших, побега опаснейшего пожирателя и ранней, неожиданной смерти тещи. Была только Джинни и ее мягкие, нежные ладошки, что дарили ощущение безопасности и наполненности. А она улыбнулась его словам и кажется, покраснела. В ней все еще жила та застенчивая девочка, что до пятого курса боялась признаться в своих чувствах. Вот только теперь она уже не преобладала над взрывным характером Джинни. Джинни Поттер. Миссис Поттер. Еще двадцать лет назад эти слова навсегда остались клеймом на сердце Гарри. Еще тогда он понял, что никогда не отпустит свою Джинни. — Нам нужно идти за детьми, — грустно проговорила женщина, привставая на локтях. Ее не длинные, рыжие волосы защекотали шею мужчины, но он не обратил внимания, нежно дотронувшись до щеки бывшей гриффиндорки. Солнце ярко сияло за ее головой, обозначая начало нового, возможно лучшего чем остальные, дня. — Я боюсь увидеть слезы Лили, — тихо ответил он, пытаясь забыться в тепле ее глаз. — Не бойся, — Джинни снова коснулась губами его губ. — Я буду рядом. Часы пробили ровно девять утра, когда двое Поттеров, одевшись и отдав все распоряжения домовику, по очереди шагнули в зеленое пламя камина и исчезли из своего дома. Гарри заметно волновался, называя пароль от приемной кабинета директора, предчувствуя тяжелый разговор сначала со своим старым деканом, а потом детьми. Выйдя из камина сразу после Джинни мистер Поттер осмотрелся и глубоко вдохнул. За двадцать пять лет это место ни капли не изменилось: вдоль стен стояли все те же стеллажи с редкими книгами, посреди кабинета находился большой стол, под ним ковер, а на свободном пространстве висели портреты директоров Хогвартса, среди которых находились и Дамблдор со Снейпом. Первый так же добродушно, как и на шестом курсе Гарри, улыбался через очки половинки, а рядом с ним, в стеклянной пиалочке, лежали лимонные дольки. Второй же находился на простом темном фоне, что почти сливался с мантией профессора зельеварения. На лице Северуса ни один мускул не шевелился: он упрямо не желал подавать признаки своего присутствия в кабинете. Внутри Гарри усмехнулся, но на лице у него не отобразилось ни одной эмоции. Мужчине вспомнилось, как спустя месяц после Битвы за Хогвартс он лично заказывал портрет нелюбимого профессора зельеварения у специально-обученного художника, потом принимал работу и доставлял в отстраивающийся Хогвартс. За все то время, что бывший гриффиндорец провел с подобием Северуса Снейпа, он не удостоился ни одного слова из уст профессора и откровенно сомневался, что тот вообще говорил с кем-то за эти двадцать пять лет... — Здравствуйте, профессор Макгонагалл, — быстро проговорила Джинни и за себя, и за потерявшего осознание происходящего мужа. Он вспоминал свои школьные годы с замиранием сердца. Все разговоры в кабинете своего мудрого наставника, всю ярость, слезы, боль, что на удивление так часто испытывал в этих стенах. Хогвартс стал первым домом для маленького, потерянного юноши, надежды всего Магического сообщества, что потом выросла во взрослого мужчину, защищающего простых людей. — Доброе утро, — сдержанно кивнула женщина, чья высокая фигура была спрятана под строгой, черной мантией. — Дети будут с минуты на минуту. Садитесь, — она указала рукой на диван и сама присела в кресло, за столом. Джинни послушалась своего бывшего декана и присела на большой, кожаный диван, принимая соболезнования о потере матери от Минервы. Гарри же просто обвел взглядом кабинет, пытаясь отогнать грустные мысли. Здесь он снова чувствовал себя Мальчиком-Который-Выжил, снова чувствовал себя ребенком. Он окунулся в далекие воспоминания, и грустные, и счастливые. Первый поцелуй, первая ревность, первый пойманный снитч, первый страх за жизнь близких людей… И Омут памяти, в котором двадцать пять лет назад юному парнишке довелось увидеть свою предрешенную другими судьбу. И все же Гарри любил Хогвартс. Каждой клеточкой тела ощущал любовь и тепло к месту, что стало его домом. Вошел профессор Сайперс, а за ним… Фред. Абсолютно спокойный, даже непринужденный, он уж точно не создавал впечатление парня, которому вот-вот станет известно, что его везут домой на похороны. За ним Роза, как всегда бесцветная и немая, но такая взрослая и самостоятельная. Потом Хьюго, с непонимающим выражением на лице и… Лили с Альбусом. Давно уже Гарри не видел своих детей такими дружными. Они вошли за руки, в одну ногу, вместе и мыслями и душой. Радостно улыбнулись, завидев маму и папу, и первою подлетела к ним. Обняли. Но с какой-то нервозностью и обреченностью. Будто-бы знали, или нет, просто предчувствовали беду. — Дядя Гарри, зачем вы приехали? — настороженно спросил Хьюго. Наверное, от его лица не укрылась то, как побледнела Джинни, и как Альбус сильнее прижал к себе Лили. — Нам нужно поговорить, — ответил Поттер, преободрительно хлопая по плечу Фреда. — Но все дома, все дома. Уже через десять минут пятеро студентов Хогвартса оказались в обширной, богато обставленной гостиной Поттеров. Здесь было два бежевых дивана, несколько кресел, окна в пол, завешенные занавесками с золотистыми узорами и великолепная люстра. Все как нужно. Дети осмотрелись. Сели на диван и устремили взгляды кто куда. Они вероятно уже почувствовали что-то неладное. А дальше была правда. Слезы Лили и Хьюго, умоляющее лицо Фреда, каменный Альбус и меланхоличная Роза… Похороны были назначены на вечер следующего дня. Ливень лил с самого утра, будто бы вместе с родственниками Молли Уизли оплакивая ее внезапную кончину. Небо было так затянуто тучами, что казалось они вот-вот посыпятся на землю вместе с каплями холодной воды. Они все были здесь, на городском, магическом кладбище, замаскированном несколькими удачными чарами. Билл, прижимающий к себе поникшую Флер и раздосадованную Мари, Гермиона, в обнимку с Анжелиной, Одри с мистером Уизли, Джордж, сжимающий плечо Рона, натянутые как струны Тед и Гермиона и он, Гарри, обнимающий безутешную жену и среднего сына, у которого, в свою очередь, на груди лежала почти обессиленная Лили. Слишком сильно на лице этой девочки отразилась потеря единственной бабушки, слишком многое она чувствовала. Гарри помнил первую смерть, которая омрачила его жизнь. Седрик Диггори. Блестящий ученик Хогвартса, которому было обещано самое большое будущее. Обещано, но не исполнено. Молли Уизли заменила ему мать. Было больно прощаться с женщиной, которая единственная смогла полюбить его, как собственного ребенка. Она была удивительной. Грозной в воспитании, доброй во всем остальном. Слишком простая, чтобы требовать чего-то большего, чем есть. Самая добрая и отзывчивая. Таких Гарри знал не много. Но хотел знать больше. Где-то справа раздался всхлип Лили. Альбус еще крепче обнял ее, шепча что-то на ухо. И Гарри вдруг осознал, что его сын вырос. Он почувствовал гордость и в тоже время печаль. С Джеймсом такого не было. Джеймс всегда был взрослым. А Альбус нет. Ему полностью передался бунтарский характер деда, и он с самого детства куролесил как хотел. Красил кошек сестры и мамы в простую, маггловскую краску, обрисовывал стены, крал конфеты, когда Джинни прятала их в своем кабинете…. Средний сын Поттера всегда вел себя, как ребенок, полностью в своем мальчишестве, он никогда не проявлял серьезных чувств и не делал сильных поступков. А теперь Гарри вдруг увидел, что сын вырос. И когда это успело произойти… — Гарри… — прошептала Джинни куда-то в шею. Защемило сердце. Снова боль, снова смерть. Внутри поселился страх. Страх, что сила, отбирающая жизни, снова вернется в его жизнь. Как тогда, в школе, когда он переживал смерть раз за разом, все больше и больше чувствуя свою вину. И вот сейчас… Это он не смог уберечь тещу. Он, глава мракоборцев, влиятельный человек, знающий все, что происходит в стране, не смог уберечь жизнь дорогого его семье человека. Но Гарри Поттер уже давно не был тем несчастным Мальчиком-Который-Выжил. Он более не мог пускать слезы и ждать помощи. Он сам должен был помочь. Мужчина притянул к себе старшего сына, хлопая по спине. Джеймс был уже выше него… Альбус тоже. Только Лили, его маленькое солнышко, едва доставало бывшему гриффиндорцу до носа. Она всегда злилась, когда высокие братья посмеивались с ее роста. И не то чтобы девочка была слишком низкой, просто по сравнению с братьями… Она была светлой и чистой, солнышком, напоминающим Гарри Джинни. Он так боялся их потерять. Больше всего на свете боялся потерять свою семью, даже через двадцать пять лет, когда война давно закончилась… Наверное, этот страх не пройдет никогда. Родственники и друзья Молли Уизли уже попрощались с ней, и теперь старый волшебник начал водить над гробом палочкой, что-то говоря. Резко земля расступилась и в следующую минуту он скрылся под травой. Потом на этом месте поднялся камень. Сколько раз Гарри видел эту церемонию…. Но никак не мог привыкнуть. Он не хотел терять близких. Не хотел видеть смерть. *** Для Гермионы Уизли похороны прошли не так тяжело, как для ее друзей. Она, конечно, любила миссис Уизли, но уже давно готовила себя к тому, что смерть пожилых близких неотвратима. Поэтому ужин после похорон, который проводился в самом большом доме всей семьи — доме Поттеров, женщина полностью взяла на себя. Хлопоты помогали ей отвлечься от давящей реальности. От поникшего Рона, погруженного в частую меланхолию Гарри, и Джинни, которая вот-вот могла разрушить свою собственную семью. Вспоминая их последний разговор Гермиона содрогалась, от переполняющих ее чувств. Она и не заметила, как гости стали понемногу расходиться, как дети ушли на третий этаж, а когда очнулась от забытия, в гостиной остались лишь Гарри, Рон и Джинни. Усталые, печальные, связаны узами любви друг к другу. Бывшая Гриффиндорка выдохнула, отдала последние указания по уборке эльфам и поднялась на этаж к детям. Хотя можно ли было считать их детьми? Альбус вырос уже выше отца, возмужал, стал опорой для сестры, которая стала представлять, из себя миловидную девушку. Розу ребенком представить было сложно даже в двенадцать лет, а Хьюго…. А Хьюго был копией Рона. И он останется ребенком даже в сорок лет. Гермиона заглянула в чуть приоткрытую дверь комнаты Альбуса и улыбнулась. Ее взору представилась умиляющая и в тоже время печальная картина. На кровати лежали Хьюго, Альбус и Лили, сжатые в кучу и мирно спящие. Ноги слишком высокого Уизли торчали из-под одеяла, Поттера можно было узнать лишь по выглядующим из-под покрывала волосам, а рыжеволосая девушка терялась где-то между двумя большими братьями. Это было так трогательно. Смотреть, как ее сын, так бережно относиться к кузине. Смотреть, как ее племянник, так нежно оберегает сестру. Эти двое посторонним казались самими легкомысленными, невнимательными магами, но на самом деле умели любить и беспокоиться. Розы среди них не было. Роза даже не спала. Приоткрыв дверь в гостевую комнату, Гермиона увидела, что дочь сидит в кресле, читая книгу. Как всегда. Она так напоминала бывшей Грейнджер себя прежнюю. Только ту, которой не удалось бы подружиться с Гарри и Роном. Уизли часто жалела, что с раннего детства не привила дочери умение заводить знакомства. Просто опускала руки, когда Роза отказывалась играть с другими детьми и шла заниматься. Как и она сама в детстве. Все это гены. Девочка полностью пошла в мать. Она так сильно любила свою дочку. Иногда даже корила себя за то, что чувствует к ней больше, чем к сыну. К сыну, который был ее противоположностью. За то копией Рона. Гермиона выдохнула и вернулась к друзьям на первый этаж. Завидев жену в комнате, Рон сразу подвинулся, предоставляя ей место рядом. Женщина погрузилась в его объятия и стала смотреть на пламя в камине. Что было для Уизли семьей? Семья это люди, которым ты нужен и в радости, и в горе, в мелочах или целиком. Они приходят в нужную минуту, и остаются с тобой не смотря ни на что. Гермиона любила всех их. Всю свою семью. Несказанно любила. — Дети спят? — послышался обеспокоенный голос Джинни, которая покоилась на груди у мужа. — Да. В комнате была странная атмосфера. Печаль, вперемешку с рвущейся изнутри нежностью и приятными воспоминаниями. Миссис Уизли была связующим между всеми семьями своих детей. Она была удивительной женщиной, которая дарила любовь и тепло всем, кто с добрыми намерениями переступал порог ее дома. Последний раз Гермиона чувствовала такое ровно 25 лет назад. Когда они праздновали победу над Волан-Де-Мортом, радовались, что вся Магическая Британия в не опасности и хоронили падших в Битве за Хогвартс. По дубовой лестнице, в коридоре, кто-то спускался. Все четверо сразу обратили внимание в дверной проем, и вскоре заметили там темноволосого парня, который умудрился неуклюже стукнуться о перила. — Альбус, — окликнула сына Джинни. — О, вы не спите, — он испуганно повернулся в дверном проеме. — А я вот, на кухню зашел… — он не договорил, кивнул на пригласительный жест руки отца и в следующую секунду плюхнулся в свободное кресло. — Как школа? — дабы разрядить обстановку спросила Гермиона. — Родителей еще не вызывают, — слизеринец усмехнулся, будто бы с горечью. — Но вы же соскучились за Хогвартсом, директорским кабинетом?.. — он шутливо приподнял бровь и обратился к маме и папе, которые отрицательно качали головами. — Лили писала, что ты в этом году на удивление спокоен, — проговорил Гарри. — А она нет, — в ответ, совсем тихо, пробормотал Поттер, но, тем не менее, все присутствующие его услышали и устремили на него непонимающие взгляды. — Что? — переспросила Джинни. — Ничего, — хмуро ответил тот. — Альбус! — У нее появился парень. Маклагген, — брезгливо проговорил парень, кривясь так, будто говорит имя злейшего врага. — Ну и что? — Да он же м… — слизеринец был остановлено строгим взглядом отца, которые был против любых ругательств из уст сына. — Не всем быть такими хорошими и благовоспитанными как ты, Альбус, — с намеком на сарказм проговорила Гермиона. Уж она-то подметила, что племянник многому научился у своих взрослых, слизеринских друзей. — Я знала, что у Лили появился парень, — спокойно пожала плечами Джинни. — И разрешила? — ошарашено переспросил Альбус. Кажется, для него взросление сестры обернулось в настоящую катастрофу. — А что такого? — спокойствию миссис Поттер можно было бы позавидовать. Она лучезарно улыбнулась и мужу, и сыну, пряча еще и руки под клетчатый плед. — Ну маааааам, — обиженный своим разоружением протянул юноша, как маленький ребенок, он требовал непонятно чего. — Это все гены Уизли, — со смехом сказала Гермиона. — Почему сразу Уизли? — Рон недовольно скрестил руки на груди, и устремили взгляд своих голубых глаз на жену. — А чьи еще? — со вздохом проговорила рыжеволосая Поттер. — Ну да, — Уизли отчаянно всплеснул руками. — Да, да, милая Джинни, я беспокоился о тебе, — он нервно сдвинул брови, и сосредоточилась внимание на племяннике. — Ох, Альбус, как же я тебя понимаю! Эти младшие сестры!.. Возишься с ними, ухаживаешь, а потом они вырастают и совсем перестают слушаться. — Рон, Джинни была младше на год, — на монолог мужа ответила Гермиона. — Когда я родилась, ты еще слюни в колыбель пускал, — как бы невзначай добавила Джинни, всем своим видом показывая полное пренебрежение к «благородным» чувствам брата. — И что? — Рон все больше и больше напрягался от смеха сестры и жены. — Вот! Посмотри на это, Альбус! Можешь даже не стараться. Эти сестры никогда не слушают старших братьев. Еще и смеются!.. И вот, настал тот момент, когда внимание Гермионы перестали привлекать, причитается мужа, который все себя как ребенок. Теперь она, как и остальные, смотрела на только что вошедшую в гостиную Лили. Она была очаровательной после сна, со своими растрепанными волосами и съехавшей футболкой. Но ее лицо… Похороны дались ей тяжело. Еще тяжелее осознание. И вот теперь она стояла, почти что ожившая, но все еще немного печальная. — Кто не слушается старших братьев? — недоуменно проговорила она, ни сколько не смущаясь. — Вот я… — Лилс, идем, боюсь, мы помешаем, — Альбус резко переменился и в лице, и в настрое. Встал с кресла и подошел к сестре, которая немного удивленно посмотрела на него. — Нет, ты пришла как раз вовремя, девочка моя, — все так же яро кричал Рон. — Как раз обсудим… Умоляющий взгляд Альбуса, который был брошен на каждого из присутствующих, был замечен, поэтому Джинни поспешно прервала брата. — Что обсудим, Рон? — она безмятежно покосилась на брата, но тот не сильно обратил внимание на намек женщины. — Да, Рон, что случилось? — повторила попытку Гермиона, из-под тишка кинув на мужа гневный взгляд. Тот сразу приуныл. Со стороны это выглядело до ужаса комично. — Ээээ… — промямлил он. — Да нет. Хотел поинтересоваться насчет оценок Хьюго… — рыжеволосый бросил на Гарри взгляд, просящий помощи и друг утвердительно кивнул ему. — Но лучше спрошу у него сам. — Идем, — быстро проговорил Альбус, еще не осознавшей весь поток этих фраз Лили. — Спокойной ночи. — И вам. Дети ушли, а взрослые остались сидеть у камина, как двадцать пять лет назад, одолеваемые и грустью и радостью. Через каких-то пол часа все заснули. Все, кроме Гермионы. Она решила остаться на страже сна мужа и двух лучших друзей. Хотела защитить их, помочь им. Сердце бывшей Грейнджер было способно на самую невероятную любовь и опеку. А она и представить не могла. Не думала, что сможет полюбить так сильно. Так сильно, что сердце будет нервно подпрыгивать и сжиматься, при малейшей опасности для близких. Не могла подумать до встречи с Гарри и Роном. Эти двое кардинально изменили ее жизнь. И письмо из Хогвартса тоже. Женщина устремила испуганный взгляд карих глаз на темноволосого мужчину, который громко зашипел во сне. А в следующую секунду открыл глаза. — Гарри? — тихие, беспокойный слова вырвались из её уст. — Шрам, — ответил он, прикасаясь к пекущему месту холодной рукой. Комнату сковал леденящий ужас. *** — Драко, — темноволосая женщина тридцати с лишним лет со всех своих сил труснула мужа за плечи и он, наконец, открыл глаза. — Астория… — зрачки мужчины расширились, и он с трудом начал осмысливать, то что происходило. — Что на этот раз? — спросила бывшая слизеринка, садясь в постели. — Тебе лучше не слышать, — Малфой отвернулся, не желая показывать свою слабость. Он поднялся с кровати и вышел на обширный балкон. Ветер дул с неистовой силой, такой пронизывающий и холодный. Прямо как он сам. Сколько Драко себя помнил, его никогда не пугал холод. Его наоборот тянуло к ощущению мурашек по коже. Манило почувствовать, как окоченели руки. Хотелось вдыхать, и вдыхать ледяной воздух, наслаждаясь белым паром изо рта. И чувствовать… Он редко позволял себе чувствовать. Но если позволял, то полностью окунался в свои эмоции, входя в непонятное забытие. Таким его пытался сделать отец. Но в итоге таким его сделала жизнь. Он ненавидел себя за слабости. Всегда пытался быть сильным. Но что-то шло не так. Вот уже месяц ни одна его ночь не проходила без кошмара. Кошмара, который заставлял сжиматься что-то в груди. Сердце…. Как давно он последний раз чувствовал столько всего… Нереально давно. — Все нормально, — со спины его обняла темноволосая женщина, которая даже посреди ночи выглядела превосходно. По её пологим плечам спадали темные волны волос, которые блестели в свете луны так же, как и голубые глаза. Её черты лица, такие правильные и красивые, как у божества, приятно радовали глаз. — Нет, Астория, не нормально, — Малфой покачал головой и уставился в бледное лицо жены. Он смотрел в ее сверкающие голубые глаза и не видел ничего. Она не понимала. Астория Малфой — тепличный цветок, не понимала, что чувствовал ее муж. Она была далека от мира Пожирателей смерти. Не смотря на чистоту своей крови, семья Гринграссов никогда не была связана с Темным Лордом. Они вообще были далеки от всей этой суетливой, наполненной мраком жизни. Астория и Драко были разными. Даже слишком разными людьми. И в любое другое время их миры никогда бы не пересеклись. Но война изменила все. Подарила любовь.