***
— Ну Чонгукки, — обиженно протянул мягкий низкий голос на ухо, опаляя горячим выдохом. — Тэ, у меня завтра последний день в школе. Зачет сам не напишется, — проворчал я, пихая друга локтем куда-то бок. — Может позавтракаем хотя бы перед Жатвой? — спросил Ким. — Она уже сегодня? — удивленно спросил я, не узнавая своего голоса. — Да…к стати… — начал друг, — нет, ничего. — Говори уже, если начал, — я возмутился, чувствуя, как розовеют щеки. — Скажу, если мы останемся в нашем дистрикте, не попав в гребаные игры. После этих слов мы попрощались и ушли на сборы. Сегодня нужно выглядеть на все сто. На все сто процентов не ради всего этого ебаного шоу, ради Тэхена. Я и сам не помню того, как влюбился в этого ушлепка. Нужно бы поработать над манерами и уважением к старшим, ведь если я буду и с миротворцами так говорить, думаю и с жизнью можно попрощаться. Я поправил серо-голубую хлопковую рубашку, когда в дверь постучали. Во дворе залаял Джастин. — Иду! — крикнул я куда-то себе за спину. Я побежал, чуть не споткнувшись о ковер, чертыхаясь себе под нос. За деревянной дверью стоял русоволосый парень, одетый в белоснежную рубашку и темно-зеленые штаны. — О, а ты быстро пришел, — без эмоций сказал гость чуть с упреком. — Да ладно тебе, быстрее пойдем — скорее вернемся, — улыбнулся я (вроде очаровательно. (нет)).***
Я стою на трибуне, смотрю куда-то вдаль, ищу взглядом родной взгляд, а по щекам уже текут слезы. Я встретил светло-карие глаза, в этой толпе чужих лиц, и видел в них отражение своей боли. -…ён. Ким Тэхён? Выходи, не бойся, — лепетала женщина с капитолийским акцентом. А парень… Парень был в том же состоянии, что и я пару минут назад. Кто-то из толпы подтолкнул его, и вот, он уже идет в мою сторону. В глазах читался ужас, ведь очень велик шанс, что скоро мы умрем. — Итак, это трибуты десятого дистрикта. Чон Чонгук и Ким Тэхён! Аплодисменты! — громко говорила капитолийская ведущая. Кажется теперь нужно называть ее «менеджер». — Можно попрощаться с семьёй? — вырвались слова, и я сразу прикрыл рот рукой. Тэхён… — Нет, мы сразу едем в Капитолий, — артистично закатила глаза Эффи.***
Тэ держался за край моей рубашки, его глаза уже минут двадцать были на мокром месте. Мы погружались в поезд. Нет, это совсем не те поезда, которые вы знаете, это совершенно новые разработки. Весь гребаный мир живет в нищете, пока эти безумцы живут роскошной жизнью. Светские рауты, дорогая разнообразно-странноватая одежда, но какой ценой? Верно, ценой нашего труда, труда двенадцати дистриктов, ценой жизней немногих из нас, кого все-таки забрали на ебаные игры. Ради чего? Ради хлеба и зрелищ. Ради лживой фразы: Панем сегодня, Панем завтра — Панем всегда! Хах, а как же, Панем. Разве что в высших слоях общества- в Капитолии. Прошел час, мы встретили нашего ментора — Со Канджуна. На первый взгляд показалось, что ему за тридцать, но, как оказалось, всего двадцать четыре. — Значит так, слушаете все, что мы с Эффи говорим и выполняете без претензий, — начал брюнет. — Джун, — протянула женщина, — они же еще дети. — С сегодняшнего дня они бойцы, Эффи Бряк, — немного повысив голос ответил парень и повернулся обратно к нам, — через два часа будем в столице. Не грубите, уж будьте паиньками. Я закатил глаза и отвернулся к окну. Пейзаж менялся слишком быстро, за стеклом было видно лишь полосы различных оттенков с преобладанием зеленого. — И да, — послышался голос где-то за плечом. Мы с Тэхёном обернулись, глядя на господина Со в дверном проеме, — постарайтесь не сдохнуть во время тренировочного лагеря. Где-то за закрывшейся дверью слышался истерический смех, под который жизнь с каждой секундой становилась все хуже. Знаете что такое продвижение вверх по жизни? И я не знаю что это, я вечно только падал с этих ступенек, и только один парень помогал подняться. Только он из моего окружения знает как это: потерять родителей. После смерти отца я не знал, как жить дальше, но Тэ потерял обоих в один день. — Приехали. Выползайте, — крикнул Канджун. За окном стояли толпы людей в причудливых костюмах. Они разглядывали приехавших бедняков, про себя отмечая кто уже им понравился. Все ради ставок, ой, кхм, я же о спонсорах говорю. Мы прибыли в самое гнилое и грязное место в мире — Капитолий.