"Здравствуйте, Чон Хосок. Приходите сегодня в кафе ХХХ, в 22 часа, иначе я сожгу ваши рукописи на месте".
- Ублюдок, - парень почесал голову, сминая записку и выкидывая рядом с опрокинутой мусоркой. Весьма многословно, Чон. Он кривит лицо, старается собраться с мыслями. Если он откажется, то он скорее откинется от недостатка денег, а если пойдёт, то у него нет никакого плана действия. Чего добивается этот человек? Это всё изрядно его злило. Мужчина шёл по улицам, освещёнными фонарями. Тень шла впереди. Его руки уверенно схватили ручку двери. Он вошёл, не подавая вида, что ему неловко. Чего ему ожидать - никто не знает. Его поприветствовал персонал, а где-то сбоку послышалось "Чон, сюда!". Человек во всём черном махал ему рукой, привлекая внимание окружающих. Это выводило парня. Быстрым шагом он надвигался на незнакомца. Плюхнувшись, Хосок собирался сказать всё, что надумал, но его прервали. - Выбирайте, Чон. Одна ночь со мной или угли от своей писанины. Думаю, она вам очень нужна. А, если проведёте со мной ночь, то я вам ещё и сверху доплачу, - его голос был уверен. Он был в маске, но он постоянно поддерживал зрительный контакт, тем самым давя Хосока. Внутри всё сжалось. - Ночь? - переспросил Чон, - Хватит шутить, быстро верните украденное, иначе я позвоню в полицию, - Хосок старался не шуметь, вдруг, кто услышит. Паника им не к чему. Незнакомец лишь улыбается. Это заметно по выражению. Маска не всё прячет, знаете ли. - Давайте, звоните. Хотите облажаться по полной? А вдруг я работаю полицейским, что тогда? - а он хорош. Дразнит беднягу, издевается. Хосоку просто необходимы деньги за его сборник стихов, поэтому он тихо соглашается, но даже тут его дразнят. - Извините, я не расслышал, - он щурится, наблюдает за реакцией. Чон знает это, но всё равно ведётся. - Я согласен, черт возьми! Отдай мне мою работу! - уже не выдерживает поэт. - Хорошо, детка. Тебе понравится, - незнакомец откидывается на удобное кресло, и не смотря на маску, скрывающую лицо, можно было с уверенностью сказать, что он улыбался. Незнакомец не стал церемониться. Он взял свою "жертву" за руку и повел к выходу, предварительно оставив деньги за заказ на столе. Они шли не долго. Первый попавшийся хостел. Хосок сильнее всего мечтал, чтобы всё побыстрее закончилось. Парень заказывал номер, крепко держа Хосока за запястье. Иногда он так сильно сжимал его, что Чон невольно пытался вырвать руку. Номер был забронирован. Деньги заплачены ещё давно. Пока он ничего не теряет. Не успели они войти в номер, как незнакомец бросил бедолагу на кровать. Нет, он его швырнул, как вещь. Парень стал снимать с себя одежду, что ему мешала, но маску не трогал. Хосок лежал, не двигался, он ждал, пока парень начнёт действовать. - Чон, вы не собираетесь раздеваться? - спросил он. Хосок нервно сглотнул, помахал головой в разные стороны. Он не хотел соглашаться с этим. Мужчина был уже вплотную к кровати. Он заполз на кровать, усаживаясь на бедра Чона. Поэт удивился, но продолжал сидеть. - Всё самому, - после этих слов, парень в маске начал шастать руками по телу второго, снимать с него одежду, вскоре оголяя накаченный торс. Мало кто из поэтов может похвастаться этим. Парень улыбается, гладит кубики пресса. Его холодные пальцы вычерчивают контур, а сам он жмется бёдрами ближе, заставляет невинного возбудиться, - Меня Юнги звать, - говорит тот, выдыхая горячий воздух в шею Чону. Сквозь маску дышать очень трудно. Сбивчивое дыхание. Теперь Хосок в неудобном положении, отчего мозг просто отключается в конец. Чону нравится, как Юнги вскоре играется с ним, как его член сочится из-за ласк фарфоровых пальчиков. Он тихо стонет. Не позволяет себе громче, если позволит, то проиграет. До скрежета он сжимает зубы, сопротивляется. А Мин двигает бедрами, чтобы сильнее возбудить поэта, его член уже пульсирует, просит разрешения войти. Вот-вот и Хосок не сможет отказать. Боксеры намокли. Неприятно. Хочется снять. Внизу всё пылает до боли, а когда Юн начинает нажимать пальчиками, то первый хриплый стон срывается с губ. - Попался, - он проиграл себе. Проиграл незнакомцу. Хосок больше не может сдерживаться и он срывается, заваливает тщедушное тельце, нависая сам и подминая под себя, но не на долго. Парень лишь предоставил возможность командовать Чону. Горячий воздух обжигал взмокшее тело, а Юнги, обвил шею парня, хватаясь за напряжённые плечи мёртвой хваткой. Хосок поспешил, снял штаны с парня, но тот был уже подготовлен. "Сам себя?" - пронеслось у него в голове, но он не стал об этом много думать. Он приступил к действию. Острая боль колола и резала, когда член врывался в него резко. Мин подавался бёдрами навстречу, подстраиваясь под такой угол, чтобы наслаждение затмевало разум и неприятное ощущение в позвоночнике, а стоны срывались с его губ, с каждым разом становясь всё громче и протяжнее. Незнакомец закатывал глаза от удовольствия, пока член подрагивал от затрагивания его простаты. Ему хотелось ещё. Больше, глубже, быстрее. Тела сплелись, превращаясь в грязное порно. Смотря на такого податливого и беззащитного незнакомца, который чуть ли с дулом у виска привёл его сюда, Чон возбуждался сильнее. Хосок не мог так больше терпеть. Он вышел из него, схватил его обе ноги, которые положил на одно плечо и обхватил руками под коленом. Взгляд снова перешёл на Мина. Он снова приставил головку ко входу, легко и резко вошел. Чон двигался, как хотелось ему. Проезжался по простате, когда мучительно медленно выходил и когда резко входил по самое основание. Всё это закончилось удовлетворённостью обоих парней. Юнги утром уже не было. На постели рядом с поэтом лежали рукописи под кучей разбросанных купюр и записка."Ещё увидимся."
Чон ухмыльнулся, сказал, что весьма многословно и продолжил спать. Он понял, что больше не сможет забыть этого парня в маске.