Лишний груз

«если бы ты только не рождался» Эту фразу, наверное, он слышал больше десяти лет. Первый раз это было, когда ему было пять, и мать, поздно пришедшая из какого-то старого клуба, наорала на него за то, что по всему дому были разбросаны игрушки. И удивительное было то, что эти игрушки дарила ему не сама мать, а ее временные кавалеры. Сергей до ее прихода спокойно спал на грязном полу, свернувшись калачиком и прижимая к дырявой и большой для его маленького хрупкого тельца футболке, плюшевого зайца с оторванным ухом. И когда мать на него наорала, рукой опираясь о стену, то ничего толком не понял вплоть до того момента, когда мать пустила в ход руки. Она хлестала его по щекам, по затылку и спине, пока он в голос орал и плакал настолько сильно, что казалось, сам оглохнет от своих воплей. В тот день пахло перегаром, чем-то горьким и пресным. В тот день он настолько перепугался, что его штаны стали мокрыми в районе паха, а мать так и оставила его рыдать в комнате. Это был первый день, когда он услышал эти горькие слова, но не первый, когда мать поднимала на него руку. После той ночи синяки на его руках и спине заживали долго, но появлялись новые, поэтому он не помнил, когда его кожа была чистой, а не в красных и синих кровоподтёках. Когда ему было шесть, мама стала оставаться у мужчин по несколько дней, поэтому он мог спокойно спать на ее кровати, не боясь услышать мамины громкие слова и почувствовать ее удары. Покрывало было таким тонким и маленьким, что не прикрывало ноги, поэтому Сергею приходилось их постоянно поджимать к груди. У них не было холодильника, не говоря уже об обычном столике. Иногда, когда мать была в добром настроении, она приносила мальчику покрывшие плесенью корки хлеба. И Сергей ел, потому что уже падал без сил, а живот невыносимо скручивало. Когда ему исполнилось семь, мама впервые привела в дом мужчину. Сергей долго плакал, когда слышал за соседней комнатой громкие стоны и скрип кровати. Мать плотно закрыла дверь и сказала, что если он зайдет в спальню или потревожит их, то останется без еды неделю. Тот мужчина расфокусированным взглядом прошелся по тоненькому пареньку с выпученными и испуганными глазами и пьяно засмеялся, облокачиваясь на злую женщину. Сергей кивал, как болванчик, до тех пор, пока они не скрылись за дверью. И тогда начался ужас. Мальчику было настолько страшно, что он прижался к самому дальнему углу и плакал, плакал, плакал, кусая губы и пряча лицо в коленках. когда ему исполнилось восемь, мама перестала приносить ему еды, поэтому Сергею приходилось самому выходить на улицу и воровать. И тогда начался хаос. Сначала взрослые давали ему по подзатыльнику и ругались громко и яростно, махая кулаками, пока мальчишка испуганно убегал, спотыкаясь о свои ноги. Потом начали избивать дети, которым он попадался на глаза. И парни, которые были старше Сергея на три-четыре года, возвышались над ним, лежащим и плачущим, и усмехались. Теперь его ребра и лицо всегда украшали синяки, а над глазом навсегда остался шрам от ножа. Тогда он вернулся домой весь в крови, испугав мать и ее очередного мужика. Когда ему исполнилось двенадцать, его впервые изнасиловали. Кучка отморозков, приняв его за девочку, пустили по кругу в какой-то подворотне, когда он рыдал от боли и унижения, царапался, за что получал очередные синяки. По его грязным щекам текли слезы вперемешку с грязью, руки били по всему, до чего достанется. Земля была холодная, от насильников несло перегаром, запахом мочи и пота. Они громко гоготали, когда очередной дружок выругавшись, кончал в мальчишку и пихал другому. И казалось, так продолжалось бесконечно. Под конец Сергей потерял сознание, а когда пришел в себя Ему захотелось умереть. Тело болело полностью, также как и душа. Мальчишка в тот день ревел так, как не ревел никогда. Весь мир, казалось пошел против него, а он, такой хрупкий и маленький, пытается как-то противостоять, постоянно падая и разбивая колени в кровь. И он в очередной раз жалел себя. За то, что родился у матери, для которой он как ненужная мебель в доме. За то, что всю жизнь голодает. За то, что ребра торчат так, что по ним можно играть, как на гитарке с толстыми струнами. За то, что не может дать сдачи. И за это получает по заслугам. Когда ему исполнилось пятнадцать, мать впервые дала попробовать наркотик. И это оказался его последний год. Каждый день начинался с наркотика, заканчивался наркотиком. И Сергею становилось хорошо так, как не становилось никогда. Он забывал обо всем, чувствуя долгожданную легкость в теле и душе. Он расфокусированным взглядом глядел в потолок и дергался, когда мамашин ебырь драл его на полу, шумно дыша и харкая в сторону. И тогда синяки появлялись не только на рёбрах, но и на бедрах. Мамаша громко гоготала в стороне и хлопала в ладоши, потому что картина была такой смешной и отвратительной, что не гоготать было просто невозможно. Ее грязные волосы лезли ей в глаза, в рот, мешая, но она лишь надрывалась от смеха. Кто бы мог подумать, что ее сынишку, мальчишку с испуганными зелеными глазами будет ебать перед ней ее же собственный ебырь? Вот умора! Он умер от передоза. В тот день мужчина закончил раньше, а мать ушла в другую комнату, чтобы закурить косяк. Мужчина с сальными волосами и дурно пахнущим телом громко выругался, когда толкнув мальчишку, тот не падал признаков жизни. Его глаза, не моргая, смотрели в белый потолок, руки разбросаны по сторонам, а рот немного приоткрыт и из него стекала слюна. — Эй! Еще один толчок в бок и голова падает на бок. — Ты чо, решил коньки отбросить, мелкий ублюдок?! Но мальчик даже не мычал и не дергался. -ЮЛЯ, МАТЬ ТВОЮ! НЕСИ СЮДА СВОЮ ЖИРНУЮ ЗАДНИЦУ! И испуганная мамаша бежит в комнату, чтобы посмотреть, как ее сын безвольно лежит на полу. Замечает дрожащего и злого мужчину, следы от уколов на изгибе руки Сергея, пустые и использованные шприцы, но не замечает слез, стекающих по собственным грязным впалым щекам. Его смерть не падала никому примеров, не показала то, каким нужно быть и как нужно заботиться о своих детях. Его смерть стала лишь грузом на душах двух людей, которые продолжили убивать свою жизнь в алкоголе, сексе и наркотиках. Его тело стало лишь грузом, которое выкинули в ближайшую канаву и забыли спустя несколько лет.