Ошибка и художник

      — Эррор, я должен тебе признаться, — Инк выскочил из чернильной воронки, как чёрт из табакерки, и открывшаяся ему картина нисколько его не смущала, чего не скажешь о заклятом враге.       Эррор удивлённо замер на месте с высоко поднятой рукой, пальцы которых обвивали синие нити. Перед ним висел Голубика, захваченный в безнадёжный плен. Траектория падения бедолаги предполагалась печальная — черепом вниз.       — И в чём ты хочешь признаться? — заинтересованно приподнял надбровную дугу Черный скелет, отчего-то совершенно не спеша вредить пленнику.       Новоприбывший ловким движением мастера театрально взмахнул неподъёмной гигантской кисточкой, так и пыхтя от неколебимой уверенности. Он убрал единственное орудие за спину и поднял руки в раскрытых ладонях, всем видом показывая миролюбие и беззащитность.       Эррор едва не подавился воздухом, глядя на опрометчивый шаг художника. Потенциальный уничтожитель миров всеми силами строил серьёзное лицо, дабы не провалить хитрое нападение со спины. Так, осталось совсем немного…       — Я тебя люблю! — огласил своим признанием ближайшую округу Инк, героически выпячивая грудь.       — Чего?! — сверкнул монстр бешеным взором. Синие нити подозрительно мелькнули пару раз, прежде чем снова крепко обвить тело Голубики. Последний оказался в считанных сантиметрах до твёрдой поверхности.       — Да, это звучит странно, — художник активно завертел руками. — Мы с тобой постоянно ругаемся, дерёмся, ты несколько раз использовал мои слабые места, такие как забывчивость и доверчивость; шантажировал уничтожением миров, даже морально издевался...       — И ты открыл в себе внутреннего мазохиста? — скептически поинтересовался Эррор, всё ещё не понимая логической цепочки столь странного чувства.       — Нет, я просто вчера встал с утра и неожиданно понял, что влюбился в тебя! Ну… Понял, что ты неплохой монстр, — Эррор щедро зарядил себе по лбу рукой. — И, конечно, я понял, что всё это время следил за тобой, невольно убивая зарождающееся чувства к тебе, — чёрный скелет мучительно взвыл. — Конечно, моя главная черта, такая как патологическая забывчивость, из-за которой я помню процентов десять из жизни, никак не мешает моим чувствам. И неважно, что те же десять процентов — это тотальная порча моей жизни благодаря тебе, но это ничего страшного, ведь в глубине души ты отличный монстр. Думаю, многие разрушенные тобой миры согласятся с тобой. В любом случае, никогда не поздно понять совершенное, — Инк мягко улыбнулся уголками губ.       — Что-то… Это что, сарказм такой? — в искреннем удивлении поинтересовался Эррор.       — Тут я мог влюбиться в Дримера, — тем временем пошёл в рассуждения художник. — Но он слишком добрый и хороший монстр, настолько идеальный и чуткий, что он не может не быть мне другом. Наверное, если бы не его отзывчивость, его внимание, я бы давно был убит тобой. Странно, что я вообще пришёл к такому чувству, как любовь, в своём-то коматозном состоянии и нередкому желанию извергнуть чернила на все рядом стоящие объекты. Зная о предназначении вдохновлять творческие умы на создание чего-то нового, я не мог не почувствовать к тебе положительные чувства.       Полностью уйдя в собственные мысли, Инк сделал глубокую паузу, а после кивнул рассуждениям и стал стремительно сокращать дистанцию между ними с Эррором.       — Нет ничего такого в том, что мы — олицетворение одного существа, в нас один и тот же генный материал. Поэтому, если мы захотим семью, наше зачатие будет похоже на зачатие ленточного червя, потому как за отсутствием партнёра он оплодотворяет сам себя.       Инк даже не успел испугаться, как зрачки Эрррора, покрасневшие и чертовски злые, внезапно пропали, и в больших глазницах появилась знакомая яркая запись, кричавшая о полной беззащитности монстра. В ту же секунду Голубика, громко крича, мешком упал на землю, а после команды Инка ринулся в сторону.       Недолго думая, художник вскочил с места, повалил бездействующего монстра, программа которого пыталась тщетно прийти в себя. Он ловко оседлал врага, вытаскивая из-за спины огромную кисточку, планируя связать его, но внезапно что-то тонкое окружило конечности, неприятно сдавливая. Инк предпринял попытку дернуться, с недоумением обнаружив внезапное пробуждение Эррора и лукавую улыбку на его физиономии.       И только потом до него дошло, что нужно оглянуться; он сконфуженно обнаружил знакомые нити, связавшие руки.       — Так и на чём мы остановились, радужный мудак? — самодовольно спросил скелет, небрежно задирая руки за голову.       Ох, знал же Инк, что это была очень, очень плохая тактика обмана...