Neighbour

      — Она выглядит как корова, — отчетливо заявляет Эшли. Я бросаю в нее подушку, от которой она уклоняется в сторону, — Что? Я просто пытаюсь заставить чувствовать себя лучше!       — Оскорбление бывшей Люка не заставит меня чувствовать лучше, — я стону, запихивая лицо в руки.       Эшли перемещается в компьютерном кресле за моим столом, прокручивая страницу Алии в Фейсбуке в течении последних двух часов и делая некоторые заявление в сторону ее возраста. Она говорит, что это ради моего благополучия и ее фанфика, но я думаю, что ей просто нечем заняться.       — Нет, но мне очень хорошо, — бормочет она. Я слышу щелчок воспроизводимого видео, но оно сразу же приостанавливается, — И вообще, разве ты никогда не слышала о враге моего лучшего друга?       — О ком? — я поднимаю голову, чтобы посмотреть на нее.       — Если ты ненавидишь кого-то, я ненавижу этого человека вдвое больше, — говорит Эшли, — Вот как это работает.       — Но я не ненавижу Алию, — вздыхаю я. Она приподнимает бровь.       — Не ври.       — Я не вру! — защищаюсь я.       — Тогда перестань притворяться, будто говоришь правду, — она закатывает глаза, — Софи, она охотится за твоим парнем, а ты собираешься сидеть тут сложа руки и позволишь ей забрать его? В животном мире вы уже бы кусали друг другу шеи.       — Да, но мы в реальном мире, и он не включает в себя каннибализм и вырывание чьих-нибудь голосовых связок, — взглянула я на нее.       — Хорошо, супер. Но что ты собираешься делать?       — Ничего, — я пожала плечами, — Думаю, что просто дам этому разыграться. Пусть происходит то, что должно.       — Не говори так, — стонет она, ударяясь головой назад, — Сама себя же сглазишь.       — В смысле?       — Ты говоришь, что тебе все равно на то, что произойдет, и прежде чем ты обо всем узнаешь, Алия и Люк поженятся и заведут троих детей, а ты будешь чертовой подружкой невесты, — она складывает руки. Я буквально чувствовала, как ее разочарование возрастало, но не знала, как смирить это, — Разве ты не рассказала Люку о том, что она сказала тебе?       — А должна была? — я отрицательно покачала головой.       — Ах! — она почти кричит, дергая свои электрические неоновые волосы в расстройстве, — Софи, что с тобой?!       — Просто я не люблю драмы, — я говорю ей, машинально переворачивая свой телефон в воздухе и ловя его одной рукой, — Особенно драма бывшей девушки.       — Все еще не могу поверить, что она спросила тебя о «поездке» на нем, — вздрагивает Эшли, — Я имею в виду…       — Давай не будем говорить об этом, — покраснела я.       — Ох, черт, прости. Совсем забыла, что ты ханжа, — шутит она, и я бросаю в нее еще одну подушку, — Но серьезно, Соф, если ты не расскажешь Люку, то заговорю я.       — Зачем тебе это? — я спрашиваю со вздохом.       — Потому что, ты моя лучшая подруга? Ну, знаешь, я должна присматривать за тобой, — сказала она, — И это включает в себя заботу и стервозных бывших.       Я смеюсь, позволяя спине удариться о мягкий матрас кровати со стуком. Я давно не спала у себя, обычно у Люка или у Эшли.       — Я правда люблю тебя, Эш, — искренне сказала я.       — Я тоже тебя люблю, — она кладет руку на сердце, — И не смей заставлять меня плакать сейчас. Я сохраню слезы для вашей с Люком свадьбы.       Я закатываю глаза, решив, что будет лучше просто промолчать в случае, если она начнет давать имена нашим будущим детям.       Десять минут спустя я сижу на том же сайте, что и Эшли, просматривая каталоги, наполненные различными рождественскими украшениями. Она переписывалась по телефону, отправляя фотографии, думая, что это мило и отвечая: «малыш, у тебя уже есть три таких», и Майкл отвечал: «Хэллоуин закончился, перестань смотреть на ненастоящие шкатулки».       У меня же была своя доля сообщений от Люка, а также голосовых сообщений. Возможно, он перестал звонить мне, потому что я никогда не беру трубку, да и не беспокоюсь, чтобы перезванивать ему.       — Почему бы тебе не поговорить с ним? — спрашивает Эшли из ниоткуда. Я вырываюсь из своих мыслей, глаза приземляются на нее, лихорадочно листавшая блестящие страницы каталога, — Я знаю, что ты думаешь о нем.       — Не думаю я о нем, — вру я, качая головой. Мои пальцы с тревогой коснулись стола, как зазвонил телефон Эшли и на экране высветился контакт под именем Придурок Джишуа, — Вы с Бэйли еще не выяснили того анонима?       — Не пытайся изменить тему! — говорит она, подходя к телефону, чтобы принять вызов, когда она кладет его обратно на стол, — Ты на громкой связи, Дан.       — Хорошо, — сказал Джош, — Привет, ребята.       — Привет, Джош.       Я чувствую толчок в моей руке и поворачиваюсь лицом к Эшли.       — Нет, еще не выяснили. Мы подумали, что некоторые родители просто скинули, но это очень большая сумма, так что мы не знаем.       — Вы спрашивали кого-нибудь из детей? — предлагаю я, прислонившись головой к столу, благодаря, что у нас есть и другие темы, помимо Люка и Алии. Я слышу треск на другой линии, когда Джош идет куда-то.       — Ты знаешь того ребенка Даниэля? Тот, которого волосы делают похожим на плюшевого льва? — Эшли задумчиво посмотрела на меня.       — Да, — хихикаю я.       — Так вот, мы спросили его, и кучу других детей тоже. И они ничего нам не выдали, — вздыхает она, — Мы спросили Мэй, даже связались с GoFundMe, чтобы узнать, был ли это какой-то сбой. Но нет. Кто-то буквально отправил нам три тысячи долларов просто так.       — Жаль, что мы не знаем, кто это сделал, — нахмурилась я, — Тогда мы могли бы сказать большое спасибо.       — И заодно бы спросили, как эти люди получили столько денег, — скептически говорит Джош, видимо, улавливая нашу беседу, — Знаете, если подумать, то единственный ребенок, который не дал нам однозначного ответа, это маленький блондин с шестьюдесятью четырьмя карандашами, который все время называет тебя красивой, Софи.       — Кори? — я приподнимаю бровь, отражая Эшли мое смятение.       — Точно! , — взволновано говорит Джош, щелкая пальцами, — Так и знал, что его имя начинает с К.       — Хорошо, давай немного вернемся. Кто такой Кори? — спрашивает меня Эшли.       — Племянник Люка, — отвечаю я. Ее глаза расширяются.       — У Люка есть племянник?       — Погодите, дядя Кори это Люк? — спрашивает Джош на линии. Я киваю, прежде чем понять, что он меня не видит.       — Да.       — Вау. Мир так тесен, — усмехается он.       — В смысле? — надавила я.       — Ну, тут особо нечего говорить. Можно многое получить от четырехлетнего ребенка, пока они не убежали, хихикая-       — Давай к делу, Дан, — нетерпеливо говорит Эшли. Он издает задыхающийся смех.       — Кори упоминал, что его дядя делает что-то для сбора средств, но, видимо, он не хочет, чтобы кто-то узнал об этом. Это все, что я знаю.       — Он сказал, откуда у его дяди деньги? — спрашиваю я.       Повисла небольшая пауза, и Джош непрерывно захихикал.       — Боже, ребята, я просто пожал плечами, но вы ведь не видите меня, поэтому теперь я чувствую себя идиотом, — говорит он, — В любом случае, я думаю, что Бэйли спрашивала его об этом. Я не обращал особого внимания, потому что Тайлер писал мне о доме, который он сделал из золота-       — Ты хоть что-то уловил из этого? — Эшли отчаянно спрашивает, прерывая его.       — Кое-что. На самом деле, много чего, но я не уверен, насколько это будет полезным.       — Просто скажи, — бормочу я.       — Я слышал что-то о Люке, пытающимся сделать мини-концерт в SSPA, но этого было недостаточно. И Кори плакал, всхлипывая, как делают большинство детей, ведь так? Он плакал, потому что, как он сказал, его дядя или Люк продал свою гитару, чтобы получить больше денег и-       — Он что?! — я почти кричу, соскакивая со своего места. Эшли безупречно повторяет мои движения, и мы обе смотрим друг на друга в шоке.       — Дайте мне объяс- Тайлер! Не ломай мои барабанные палочки! — кричит Джош на заднем плане. Слышны небольшие помехи, пока его голос снова не зазвучал ясно на другой линии, — Боже, простите за это. На чем я остановился?       — На объяснении, почему Люк продал свою гордость и радость, — быстро говорит Эшли с акцентом, который я не сразу разобрала.       — Ах, да. На вашем месте я бы спросил об этом Бэйли. Тайлер снова кричит на меня, чтобы я вернул его магнитолу, когда я даже не брал ее, — вздыхает Джош, — Позвоните ей, ладно? И скажите Люку спасибо за то, что он сделал. Это было очень мило с его стороны. Но теперь мне правда нужно идти, этот дикарь вызывает у меня мигрень.       — Кого ты назвал дикарем?! — мы слышим крик Тайлера Джозефа, пока звонок не сбросился и телефон потух.       Я собираюсь сама позвонить Бэйли, как слышу громкий гудок. Я вижу как Эшли хлопает меня и расслабляюсь. Это не занимает долго времени, чтобы девушка подняла трубка, как обычно взволнованная и чем-то раздраженная.       — Чего тебе? — рявкнула Бэйли.       Я поморщилась из-за непривычки к ее злому и громкому голосу после долгого разговора с Джошем. Эшли, однако, была не в восторге.       — Мы в курсе, что Люк пожертвовал эти деньги, — заявляет она.       — Это заняло у вас достаточно много времени, — усмехнулась она.       — Подожди, так ты знала? — я спрашиваю ее, нахмурив брови.       — Конечно я знала, — издевается она, — Любой дурак бы мог догадаться еще тогда, когда он отправил эти деньги, — говорит она, — Он совершил оплату через карточку и подписался как «Доктор Флюк».       — Доктор Флюк? — повторяет Эшли, совершенно сбитая с толку, и смотрит на меня.       — Так и сказала, — скучающе говорит Бэйли, — Вы звонили, чтобы спросить у меня это, или еще о чем-то хотите спросить?       — Есть еще кое-что, — говорю я быстро, опасаясь, что она положит трубку и оставит нас без ответа, — Это Кори сказал вам о плане Люка получить все эти деньги?       — Кори?       — Маленький блондин с цветными карандашами. Рисует ангелов и своего дядю, — отвечает Эшли.       — А. Он, — говорит Бэйли, и если бы это было возможно, я бы увидела, как ее глаза саркастически закатываются, — Да, он сказал мне.       — Ну, и что он тебе сказал? — спросила я ее.       — Почему я должна тебе говорить это?       — Потому что я знаю, где ты живешь и чего ты больше всего боишься, — впивается в ответ Эшли, — Что самое страшное для тебя, Бэйли? Пауки черной вдовы или жуткие клоуны?       Я слышу разочарованный вздох, а также звук стула, царапающего плитку.       — Черт возьми, расслабься. Я скажу вам, — бормочет она несчастно. Эшли бросает на меня довольный взгляд и я мысленно благодарю ее, — Кори рассказывал о том, как Люк продал свою гитару-       Я делаю глубокий вдох, чувствую на себе полную ответственность. Люк был так влюблен в свою гитару: красивое, ограниченное издание, 4/4 Fender Electric, подписанная несколько лет назад гитаристом Guns'n Roses. Она часто использовалась, когда дело доходило до классных выступлений или просто выступлений. Я помню, как однажды провожала его в SSPA, слышал низкое эхо струн, которые были натянуты его длинными пальцами.       Он дорожил ею, будто это была его вся жизнь. И зная, что он продал ее, чтобы пожертвовать средства на благотворительность, с которой он не был никак связан, мое сердце дрожало и бросалось по-разному.       — -и как ему было все равно.       — Подожди, — я протягиваю руку, повышая громкость на телефоне, хоть Бэйли и была на громкой связи, — Ему все равно?       — Он ненормальный, — бормочет Эшли, и я киваю, чтобы согласиться.       — Так и есть, — смеется Бэйли, и, к моему удивлению, это было искренне, — Но потом Кори сказал что-то, и мне было достаточно информации.       — Что он сказал? — я спрашиваю ее больше, чем когда-либо. Повисла пауза.       — Я этого не скажу, — сказал она через какое-то время.       Я стону, искушаясь удариться головой о стол из-за того, что так трудно получить ответ от этой девушки на просто вопрос.       — Почему?       — Потому что это отвратительно, и мне не хочется, чтобы меня стошнило, — отвечает она.       — Заткни там все, что тебе блять надо, и просто скажи нам, что он, черт тебя побери, сказал, — требует Эшли.       — Нет.       — Пауки, Бэйли. Их много. Как и клоунов.       Проходит какой-то небольшой промежуток молчания, пока Бэйли не напомнила нам о своем присутствие, вздыхая. Если бы она была с нами в одной комнате, то между ними точно бы завязалась драка.       — Пошла на хуй, Фитцджеральд.       — Нет, спасибо. У меня уже есть парень, — самодовольно говорит Эшли, — А теперь утечку информации.       — Это слова Кори, ладно? — пораженно вздыхает она, — Не мои. Так что не смейте приписывать мне эти слова, потому что я никогда даже не подумаю говорить о таких глупых вещах.       — Да говори уже, — ворчит Эшли с нетерпением.       Я жду в ожидании, и мы обе инстинктивно наклоняемся ближе к телефону. Мы слышим Бэйли громко и четко.       — Он сказал, что спросил своего дядю, почему он продал свою гитару, если он ее так любил. И все, что сказал Люк, это то, что он любил свою гитару. Но он любил что-то гораздо большее, поэтому он и продал ее, — говорит она нас с осторожностью, — Потому что, цитирую: «видеть мою малышку счастливой стоит намного больше, чем все, что у меня когда-либо будет».