ИИ Амброз, или как Кейн был Глюку чем-то вроде жены (по очень веским причинам, конечно)

Падение Азкаделлии породило массу проблем, справиться с которыми, к счастью, оказалось чрезвычайно просто при содействии всё той же Азкаделлии. Длиннополые были расформированы и вернулись к прежней жизни, подданных сплотило то, что принцесса ДиДжи вернулась в родную ОЗ и Король с Королевой снова воссели на трон (хотя всё ещё действовали указы, запрещавшие упоминать их имена: имя Королевы — выпущенный находившейся у власти Азкаделлией, а Короля — его женой). Королевский советник не мог соединиться со своим мозгом, так что оставался Глючем, разве что меньше глючил и больше изобретал на удивление работающих (и совершенно бесполезных) мелких штучек благодаря участившемуся контакту с тем, что сам стал называть «моя заспиртованная половинка». Дикарь, наконец признанный своим народом, отправился домой, а Кейн вернулся к обязанностям Железного Человека. Прежние Железные Люди возвращались с лесоповала, к ним присоединялись новые, гонимые нетерпением и недовольством. ОЗ не стала счастливым местом, но и ужасным местом быть перестала. Обстановка в ОЗ походила на сломанную кость, которую сращивали пусть не идеально, однако лучшими из имеющихся в распоряжении средств. Жизнь не осталась мерзкой, но и не превратилась в верх удовольствия. Было трудно, было много работы, люди искали своё место под солнцами. Железные Люди своё место нашли. Каждый в силу своего долга, своей причины, хотя причины, конечно же, у всех отличались. Для одних это был извращённый способ отомстить за правление Ведьмы, стать выше её пресловутой башни. Для других это была попытка забыть, что они не сопротивлялись, или, для тех новичков, кого Кейн узнавал и без длинных плащей, забыть, что воевали не на той стороне. Но они были Железными Людьми, они следили за порядком в Городе и защищали его. Железных Людей обычно хоронили в мемориале под статуей Дровосека, и даже когда статуя была повалена, они знали, что всегда найдут упокоение в его крепких, тёплых объятиях. Фактически Вайетт Кейн был их лидером. Но никто никогда не пытался руководить Железными Людьми, даже принцесса была не указ Железному Человеку, если он не хотел куда-то идти или не видел необходимости в своём присутствии. У королевской семьи были танцы, балы, фестивали, но никто не заставлял Железного Человека являться куда он не хочет. Ему, правда, выделили жильё во дворце, и это было пределом требований. Надел значок — забудь про родную семью. Если выбираешь семью — сдай значок. Носить значок значило назваться Железным Человеком, и свой Кейн приколол над сердцем практически десять минут спустя после победы над Ведьмой. Когда Ведьма пала, Вайетт Кейн снова стал настоящим Железным Человеком, тем, для кого служба — вся жизнь. Он жил своим делом и готов был за него умереть. Для настоящего Железного Человека понимание этого было всем. *** — Неизвестный адрес номер пятьдесят три, Кейн, — сказал Фрэмптон. Они и ещё трое Железных Людей медленно остановились перед красивым, даже элегантным каменным зданием, выкрашенным в зелёный. Когда-то на двери наверняка был номер, только вот он давно пропал, может, украшал берлогу кого-нибудь из Нежеланных. Бросалось в глаза, что одно из окон разбито. Кейн пошарил носком ботинка в траве. Просто необычный цвет в лучах луны. Никаких осколков окна. Странно. — Ещё информация? Фрэмптон порылся в бумажках и нахмурился. — До ведьмы здесь развлекалась высшая аристократия, потом лавочку прикрыли, причём поработали хорошо. — Он замолчал и поднял глаза на Кейна. — Тут целый отчёт, а ещё записка доведьминского Железного Человека про какие-то «три минуты». Кейн был озадачен, но кивнул, и четверо Железных Людей, сопровождавших его, рассредоточились вокруг нетронутой двери. Кейн взял на себя самую трудную часть, он же был старшим, в конце концов. Резким пинком он выбил дверь… то есть попытался. Она была не заперта, хлопнула о внутреннюю стену и медленно, со скрипом, поехала назад. — Да заткнитесь… — буркнул Кейн на смешки других Железных Людей и открыл дверь, взяв пистолет наизготовку. Дверь вела в большое помещение, где с потолка свисали погашенные светильники, ещё несколько торчали из стен, а на полу валялся облезлый ковёр, и больше ничего. — Совсем пусто, — проныл один из новичков обиженно, а к пистолету даже не потянулся. Он вздохнул. — Очередной пустой склад. Я вас умоля… апчхи! Они дружно подскочили от того, что светильники вспыхнули. Один из Железных Людей даже пальнул из пистолета со скоростью, которая поразила бы Кейна, если бы его внимание не было поглощено вышедшей им навстречу фигурой. — Добрый вечер, — сказал практически невероятный, полностью трёхмерный и до ужаса реалистичный Амброз, стоявший в центре помещения. Он выглядел совсем как полусонный Глюч. А говорил как Глюч, которого Дикарь связал с другой половиной мозга. Кейн осознал, что пялится, вплотную подойдя к иллюзии. — Добро пожаловать в Кабаре. Угощение, обслуживание и реквизит будут подготовлены через три минуты. Покорно просим желающих откланяться и сопровождающих покинуть помещение. — Иллюзорный Амброз сделал паузу. — Файлы не распознаны. Время ожидания две минуты тридцать секунд. Лампы погасли, остались только две по бокам от двери. Иллюзорный Амброз теперь стоял прямо перед Кейном, не глядя на него, только отсчёт отдавался в голове. — Кейн! — окликнул кто-то не Глючевским голосом, он моргнул, обернулся и увидел четверых весьма обеспокоенных Железных Людей, жмущихся у двери. — Кейн, мне никогда не нравились тикающие таймеры, и вряд ли я их полюблю, — сказал один, и остальные трое дружно кивнули в подтверждение. — Само собой, — согласился он и шагнул ближе к иллюзорному Амброзу. — Кому-то же надо вести расследование. Хоть присутствие здесь Амброза, — он махнул рукой за плечо, — обычно не означает ничего опасного, его штучки могли и переделать. — Он помолчал. — И если до дела дойдёт, я, так или иначе, самый опытный. Я остаюсь тут для расследования, двое возвращаются в штаб-квартиру с отчётом, а ещё двое патрулируют окрестности на всякий пожарный. Железными Людьми не покомандуешь, но если они видят некую логику, то слушаются. — Будь осторожнее, Кейн, — дружно сказали четверо и направились к двери. — Буду, — ответил он, принятое у Железных Людей прощание вызвало у него ностальгию. Никогда не говори «до свиданья». Напомни, что соратник остаётся один, без поддержки других Железных Людей. Напомни о самом важном. И, кроме того, о том, что вы оба — Железные Люди. — Одна минута, — напомнил Не-Амброз. Два светильника по бокам от входа мигнули, когда Кейн захлопнул несчастную дверь, убедившись, что все, кому надо, остались по нужные её стороны. Это давало ему больше шансов разобраться, как бы там ни казалось. Ещё секунд пятьдесят он таращился на Не-Амброза, потом набрался храбрости и потянулся к руке изображения. Он ничего не почувствовал, но и рука насквозь не прошла. — Отсчёт окончен, — уведомил Не-Амброз, и зажёгся весь свет. Помещение казалось огромным, особенно из-за того, что Кейн был здесь совсем один и столько светильников сияло и сверкало. Зал был абсолютно пуст, но это не мешало голосу Глюча… нет, НЕ Глюча… отдаваться эхом между стен и в голове Кейна. — Для первичного создания профиля назовите своё полное имя, а затем уменьшительное. Кейн назвал, и весь свет погас. Уфф. А затем ритм возобновился, бледная фигура в глубине помещения поманила его за собой, но ни за что на свете он бы не сдвинулся. Он мог только таращиться. Это был Глюч. Или Амброз. Наряженный во что-то вроде кейновского плаща. И посылающий ему самый блядский взгляд, какой Кейн видел в жизни. Wilkommen! Bienvenue! Welcome! Fremde, étranger, stranger, Glücklich zu sehen, Je suis enchant, Happy to see you, Bleibe, reste, stay, Willkommen! Bienvenue! Welcome! Im Cabaret, Au Cabaret, To Cabaret! Добро пожаловать! (нем., фр., англ.) Незнакомец, (нем., фр., англ.) Рады тебя видеть, (нем., фр., англ.) Оставайся, (нем., фр., англ.) Добро пожаловать! (нем., фр., англ.) В кабаре! (нем., фр., англ.) Кейн пялился. Глюч… Амброз… ДА ПО БАРАБАНУ… он был похож на них с виду и голосом, и он пел. Он пел очень, очень хорошо и выглядел до смешного… органично в собственном теле. Да ещё он говорил бегло на языках, которые Кейн слышал, разве что когда Глюч разговаривал сам с собой. Но тут песня прекратилась, и Не-Амброз заговорил так, словно перед ним была целая толпа, а не один только Кейн. Meine Damen und Herren- Mes dames et Messieurs- Ladies…and Gentlemen, Guten Abend! Bon Soir! Good Evening! Wie geht’s? Comment sa va? Do you feel good? …Yeah I bet you do. Ich bin eur confrencier! Je suis votre compre, I am your host! Дамы и господа, (нем., фр., англ.) Добрый вечер! (нем., фр., англ.) Как дела? (нем., фр.) Вам хорошо? Да, как вижу. Я ваш конферансье (нем., фр., англ.) А потом он запел снова и… боже правый, Кейн решил, что бредит. Не-Амброз заигрывал с ним? О нет, нет, точно нет! Это же Амброз, расфуфыренная придворная шишка. И пение снова оборвалось. Und sage, Willkommen! Bienvenue! Welcome! Im Cabaret, Au Cabaret, To Cabaret! И я говорю, (нем.) Добро пожаловать! (нем., фр., англ.) В Кабаре! (нем., фр., англ.) Кейн разинул рот. Плащ был сброшен. И остались только невозможно тесные короткие чёрные штаны да белые подтяжки, так что Кейн вдохнул аж со свистом, когда снова смог дышать. НЕ штаны, а… а… У него не было времени подумать, потому что Не-Амброз снова замолчал, а в глубине зажглись ещё огни. Похожие на привидений едва прикрытые мужчины и женщины окружали Амброза, проступая и становясь всё реальнее. Их было семеро, и они роились вокруг Не-Амброза, наводя на самые дурные мысли. Outside it is Winter, but in here it is so hot! Ev’ry night we have the battle to keep the girls from taking off all their clothing, so don’t go away! Who knows, tonight we may lose the battle! — Снаружи зима, а здесь так жарко! Каждую ночь мы бьёмся с нашими девочками, чтобы они всё с себя не поскидывали, так что не уходите! Кто знает, вдруг сегодня мы проиграем бой! Теперь запели девушки, но всё, что Кейн видел, это что… Не-Амброз был ЭЛЕГАНТНЫМ. Он вытанцовывал каждое странное, странное па потрясающе гармонично как с мужчинами, так и с женщинами. И… и Глюч лапал себя? — Не Глюч, — попытался напомнить Кейн себе, не замечая гудка, который последовал за представлением, или того факта, что произнёс это вслух, когда Не-Амброз указал прямо на него. We are here to serve you! — Мы здесь, чтобы служить вам! И последовал неприличный, до ужаса притягательный танец. Кейн знал, что должен был засматриваться на девушек. Там было на что засмотреться, честно говоря. Но… снова и снова его взгляд возвращался к Глючу. …о боги, танец стал почти порнографическим, и Глюч был самым желанным. Мужчины, женщины, все, САМ КЕЙН, это просто… Кейн думал, у него мозги взорвутся. Он стянул шляпу и реально начал ею обмахиваться. Конечно, ведь здание было закрыто много лет, немудрено, что у Кейна в горле запершило, а вся кровь устремилась к… А-а-а-а! Глюч взял и лизнул одного из мужчин. https://youtu.be/ysf3GW-PASA Нервно сглотнув и решив, что за последнее время он уже нарасследовал больше, чем мог вообразить, Кейн повернулся к двери. Но как только светильники по бокам от неё вспыхнули, пение и музыка за спиной смолкли, а на пути выросли три фигуры. Левая, к вящему ужасу, имела более чем мимолётное сходство с ДиДжи. Правая до жути походила на Адору, но была совсем, совсем другой: Адора никогда не смотрела на мужа так, словно собирается наброситься или вроде того. И, разумеется, посерёдке, так близко, что можно было почувствовать запах, стоял Не-Амброз. — Ты и правда хочешь уйти? — выдохнул Не-Амброз-не-Глюч-НЕ-КТО-ЛИБО-КОГО-ОН-КОГДА-ЛИБО-ЗНАЛ. Его дыхание отдавало мятой и чем-то загадочным. Кейн почти чувствовал его. — На самом-то деле ты не хочешь уходить, да? Это разум подсказывает тебе всякие глупости. Крохотное расстояние между ними сократилось совсем, волосы Не-Амброза мазнули Кейна по щеке. — Просто отпусти себя, — шепнул он на ухо Кейну. Тот почувствовал, как Не-Амброз задел губами ухо, дразня, и отстранился, оставшись на волнующем расстоянии между приемлемым и слишком личным. Дамы прильнули к нему с двух сторон. — Ты не хочешь уходить, — сказал Не-Амброз, и ожёг Кейна огненным взглядом. Железного Человека чуть инфаркт не хватил. Он едва смог дышать, когда обе женщины нарушили последнюю границу и взяли его за руки. Когда до него дошло, он уставился на Не-Амброза: полностью осознавая, что этих людей здесь нет, он их чувствовал! Кейн попытался представить, что было бы, наложи Азкаделлия лапу на эту технологию. Удивляло, почему она не установила надлежащей охраны этого… Кабаре во времена своего правления. Он правда пытался думать, но женщины потянули его вверх по лестнице, где светильники загорались друг за другом по мере их движения, и провели в комнату, полную мерцающих огней, и там Похожий-на-Глюча и женщины снова выстроились напротив Кейна. — Проходи! Та, что была вроде Адоры, улыбалась, повиснув на плече Глюча, а Похожая-на-ДиДжи ухмылялась и кивала. Одна из рук Глюча обхватила талию Адоры, другая — плечи ДиДжи, и Глючу следовало бы прекратить смотреть на Кейна таким… взглядом, который его в гроб загонит. — Что тут происходит? Кратко, резко, по делу. Вот как следовало говорить в подобных ситуациях, догадался Кейн. И точно — Глюч прекратил смотреть ТАК. — Ты правда не понимаешь, что происходит? — спросила Типа-ДиДжи. Выражение её лица ужасно смущало. — Нет, не понимаю. Я здесь, чтобы разобраться, что же творится в этом здании. — Он помолчал. — Я вроде как разобрался и мне пора. Огни замигали почти бешено, и пока Кейн пытался сообразить, сколько ещё этих фокусов со светом выдержит, прежде чем заполучить мигрень, три фигуры замерцали и исчезли, а их место в тот же миг занял Амброз в прекрасном костюме. — Как автоматический ИИ этого Кабаре, я могу ответить на любые вопросы и задать вопросы сам, — сказал Амброз, к удовольствию Кейна, слегка ошарашенный. — Что вы имеете в виду под «этим зданием»? Кабаре — весьма известное и приличное место под покровительством высшего класса ОЗ. Кейн сдался и, глубоко вздохнув, прислонился к стенке. Он благодарил все сущности за то, что сексуальные киски убрались. — Амброз, похоже, ты последних пятнадцать лет провёл в отключке. — Нелогично, — заметил Амброз, сложил руки на груди и поглядел на Кейна сердито. — Хотя Кабаре не активировали семь лет по астрономическим расчётам, Кабаре никогда не отключалось. Практически с тех пор, как я поместил в него свой ИИ. — Что за ИИ? — нахмурился Кейн. Голограмма Амброза реально закатила глаза, расправила плечи и принялась прохаживаться, отвечая на вопрос. — Искусственный интеллект. В настоящем случае я не совсем ИИ, я был запрограммирован для обслуживания нужд Кабаре, я перепрограммируюсь для каждого частного случая, если это необходимо, или для запросов Железных Людей вроде вас. Однако мои функции скомбинированы с моим прототипом из реального мира, — он полюбовался непониманием на лице Кейна. — Это значит, что я могу мыслить и я часть Кабаре, но также и часть моего создателя. Возможно, часть, которой он не всем хвастается. Ещё вопросы? — Почему я всё чувствую? — выпалил Кейн, и ИИ-Амброз улыбнулся. — Вы входите, и после трёхминутного воздействия газообразными химическими веществами ваш мозг стимулируется при помощи сигналов, которые вы воспринимаете как свет, — улыбка Амброза стала пугающей. — Например… Неожиданно Кейн ахнул, опустился на пол и раскрыл рот, пытаясь вдохнуть, от ощущения, что ему делают очень, очень хороший минет. Под практически садистский смешок Амброза он снова прислонился к стенке и впился взглядом в ухмыляющуюся иллюзию. — Что ты… как…? — Эндорфины, вещества, стимулирующие зоны удовольствия в вашем мозгу, — особая специализация Кабаре, — он склонил голову набок. — Я думал, ты догадаешься, Кейн. Тот вспыхнул. — Ты мне не тычь! Амброз ещё и подмигнул, чтоб ему пусто было. — Ох, Кейн, ведь ты не можешь мне соврать. Каждый химический процесс — буквально всё, что ты чувствуешь, — регистрируется и обрабатывается вот в этом вот мозгу, — он постучал себя по лбу. Кейна так и подмывало сказать ему, что половина этих мозгов плавает в банке с какой-то дрянью. — Тебе понравились Фелисити и Фиона, — неподвижные копии Адоры и ДиДжи появились за спиной постоянно перемещающегося ИИ. — Но ты предпочёл меня, вернее, очень специфическую форму меня, — он снова склонил голову набок. — Я тебя знаю? — Не совсем, — честно ответил Кейн. — Я знаю, каким ты стал, но ты изменился. Весьма и весьма. — Хмм… — Амброз нахмурился. — Что ещё делает Кабаре? Почему оно было под таким высоким покровительством? — неожиданно сменил тему Кейн. Конечно, он понимал, что проклятое здание не может не заметить, однако надеялся, что программе надоест посылать ему ментальные оргазмы. — Я бы уточнил, почему «было», но перерыв в посещениях был значительным, а сегодняшнее присутствие Железных Людей в этом здании говорит о полном преодолении кризиса, — отметил Амброз. Из воздуха соткалось кресло, он уселся, облокотившись и подперев голову одной рукой. — Если рассматривать самые отвратительные возможности Кабаре, они также произрастают из химической стимуляции. Более специфичной, это манипуляции с норадреналином. — Какие же? — Я к этому и веду, Кейн, — Амброз стал строже. — Адреналин — это стандартный посыл «бей или беги». Норадреналин… извращает это. Превращает «бей или беги» в удовольствие и инстинкты, ни больше, ни меньше. — То есть ты можешь превратить любого, вошедшего в здание, в чокнутого массового убийцу? — у Кейна при одной мысли живот скрутило. Амброз на это фыркнул и смущённо улыбнулся Кейну. — Только пока он устраивает веселье в пределах Кабаре. Я сам создавал эти специфические проекторы, и, если один пытаются изъять, остальные тут же переходят в режим самозащиты. То есть, предупреждая вопрос, испускают феромоны, эквивалентные ужасу. Кейн наморщил лоб. — Но зачем вообще ты сделал Кабаре? То есть… ты же был советником Королевы. Она нормально отнеслась к тому, что ты устроил… химический бордель? Амброз ухмыльнулся. — На самом деле это был подарок ей на день рожденья. Он замолчал, и Кейн заметил, что глазки у него бегают. — После ухода мужа ей пришлось… нелегко. …то есть официально она соблюдала целибат, и Амброз создал голографическую копию Ахамо вроде этих, и он болтался где-то в ожидании своей жены, и с её приходом появлялся, и они занимались простимулированным гормонами сексом. Прекрасно. Расследование века. — Разумеется, это дало мне возможность потакать сладострастным устремлениям аристократии, — игриво произнёс Амброз. — Тебя бы поразило, на какие штуки способны эти извращенцы, сукины дети. — Он помолчал. — Ах да, Амброз не должен так выражаться. Прости-прости. Его бы наверняка удар хватил, узнай он, каким тяжким испытанием стало Кабаре и чего я тут поднабрался, а-ха-ха. — Вполне может быть, — кивнул Кейн, молясь, чтобы ответы этого автопилота помогли ему оказаться по ту сторону двери. Теперь Амброз оказался прямо перед ним. Кейна ужасно, ужасно бесили все эти появления-исчезновения-мельтешения и всё, касавшееся дел в Кабаре. Рука нежно приподняла его подбородок, и Кейн осознал, что смотрит прямо в совершенно реалистичные, совершенно жгучие, стопроцентно глючевские глаза — как если бы тот напряжённо размышлял над чем-то. — Ты можешь лгать себе сколько угодно, ты можешь лгать своим друзьям и семье насчёт своих чувств, но мне ты лгать не можешь, Кейн, — прошептал Амброз, и их губы встретились в мягком, осторожном поцелуе. Кажется, он пах чистотой, говорящей о том, что человек только что принял ванну. И на вкус был как мята с чем-то странным, то есть совсем как Амброз-или-Глюч. Он потянулся, чтобы зарыться пальцами в свалявшиеся пряди, разделённые молнией, а наткнулся на жёсткие, растрёпанные, но чистые кудри. Когда он углубил поцелуй, не последовало возмущённого бормотания или удивлённого возгласа, ловкий язык пробежался по его собственному, рука с подбородка переместилась на плащ. Губы Амброза скользнули в сторону, жёстко поцеловав Кейна под челюстью, он прошептал: — Долой плащ и шляпу, Кейн… И тот поддался, прикрыл глаза, просто позволяя Амброзу делать, что он хочет, и пусть идёт как идёт. Позволил Амброзу повиснуть на себе, обхватить руками шею. Позволил себе обнять его бёдра, которые, как он позволил себе верить, были здесь. — Просто расслабься, — снова раздался шёпот Амброза, и Кейн почти перестал следить за происходящим, полностью погрузившись в ощущения. Скольжение коротко остриженных ногтей по его голой груди. Лёгкое касание руки, пробежавшейся по телу и вцепившейся в бедро. Трепет собственного сердца, когда отчаянно жаждущие губы встретились снова, а рука нашла дорогу в брюки, которые, как он знал, были на месте, но уже не ощущались. — Понимаю, что ты смущён, Кейн, но ты не можешь соврать мне, не можешь прятаться от этого, и ты должен просто отпустить себя. Какая, в жопу, разница, подумал он, слегка притуманенный, приоткрывая глаза и видя Глюча, глядящего на него: бледного, худого и абсолютно великолепного, с молнией на голове или без. — Я прячусь? — спросил он. Это было странно, потому что по ощущениям он одновременно бешено целовался с Амброзом. Должно быть, перенюхал той дряни, что распыляют в этом Кабаре. Он застонал, когда рука стала более настойчивой. Было бы о чем волноваться. — Ты, Вайетт Кейн, практически прячешься в шкафу от самого себя, — прошептал Амброз. — Я знаю, что ты меня знаешь. Я знаю, что я тебе нравлюсь. И я совершенно точно знаю, что сейчас ты впервые себе в этом признался. — А это-то ты как можешь знать? — пробормотал Кейн, чувствуя, как пальцы на ногах поджимаются и Амброз притискивает его к стене самым приятным образом. Кейн увидел звёзды. — Когда я только вошёл сюда, были только желание, смущение и скованность. А теперь? — Вздох Кейна был поглощён неистребимо настойчивым ртом Амброза. — А теперь я могу чувствовать каждую каплю того, что ты ко мне чувствуешь, и точно могу считать себя счастливейшим человеком. — Он прервался, давая Кейну одновременно проникнуться ощущениями и перевести дыхание. — Сделай себе одолжение, сними, наконец, брюки. — Терпеть не могу, когда ты весь такой логичный, — проворчал Кейн, подчиняясь, и едва не заорал от того самого ощущения «невероятного минета», теперь в исполнении Амброза. Очень голого Амброза, неотрывно глядящего ему в глаза. Он должен был вцепиться во что-нибудь, во что угодно, так что чуть не разорвал собственный плащ. — Отпусти себя, Кейн, — шепнул Амброз ему на ухо, и он отпустил. *** — Ну, сегодня ты выглядишь как-то по-другому, — заметила ДиДжи за завтраком, жуя тост. Вокруг крутились служанки, озабоченные её цветом лица и причёской. Он не поднял на неё глаз, просто утыкаясь в бумаги и чашку кофе. — Поздно лёг. По-другому — это лучше или хуже? — Ну, для тебя — не так уж и поздно, и… ну, я не знаю. Просто… по-другому. — Тогда будем считать, что лучше, — сказал он. А когда в дверях показался Глюч, сонный и взъерошенный, напомнив, что было нынче ночью и что, говоря по секрету, хотелось бы повторить с утра, Кейн нахлобучил шляпу и сбежал. *** — Одиночное расследование? — Силан, Железный Человек и приятельница Кейна ещё с доазкаделлиевских времён, нахмурилась. — И отчёт у тебя какой--то мутный, Кейн. — Вот видишь, мне надо вернуться и продолжить расследование, — ответил тот. — И одному, из-за возможной опасности этих голо… грамм. Я уже вроде как втянулся и не могу всё бросить, а любой, кто войдёт в это Каба… здание, столкнётся с теми же проблемами, что и я. Силан заметила заминку. Силан вообще многое замечала, поэтому была жива до сих пор. — Там что-то личное у тебя, Кейн? Он подумал, не соврать ли. Почти соврал. Но перед глазами встала эта искусственная версия Амброза, сидящая в кресле и болтающая о себе и о Кабаре. — Да. Её седые брови приподнялись до самой шляпки модного в Городе фасона. — Мне надо умолять, чтобы узнать, что это? — …мозги Глюча, — сознался Кейн. — Он спроектировал здание, до того как стать сумкоголовым. Может, я узнаю, как ему помочь. Силан нахмурилась. — Просто не забудь, что ты носишь значок Железного Человека. — Я знаю, я знаю, мои приоритеты… — Я вернулась, потому что потеряла жену, — продолжила Силан. — И племянника. У меня нет ничего, кроме работы, так же как и у большинства Железных Людей в этом городе. Мы преданы делу, но ради всего святого, Кейн, если ты думаешь, что найдётся что-то поважнее, ради чего ты снова снимешь значок, сделай это до того, как упустишь шанс. Вероятно, он должен был ответить что-то на это. Что-нибудь умное и со смыслом, типа «долг превыше всего», или «откопаю идеал — так снова закопаю», или вроде того. Но Кейн вместо этого кивнул и пошёл к двери. — В конце концов, я даю добро, — вздохнула она. — Просто… Будь осторожен, Кейн. Он улыбнулся в ответ. — Будь осторожна, Силан. И вежливо прикрыл дверь за собой. *** — Добрый вечер, — сказал Амброз, стоящий в центре зала, как только Кейн закрыл дверь за собой. Совершенно пустым голосом. — Добро пожаловать в Кабаре. Угощение, обслуживание и реквизит будут подготовлены через три минуты. Покорно просим желающих откланяться и сопровождающих покинуть помещение. — Поддельный Амброз сделал паузу. — Распознан файл: Кейн, Вайетт. Специальная программа запущена. Специальная программа? Словно в ответ на его вопрос пустышка-Амброз в центре зала неожиданно задвигался, вздохнул и покачал головой. — Я знал, что ты вернёшься. И ещё знаю, что ты будешь в шоке от входного приветствия, но оно — обязательный этап функционирования Кабаре. Думай об этом как об… упражнении для разогрева. Ты после него будешь в состоянии всё чувствовать, не то, что сейчас, — в подтверждение Амброз закатил Кейну оплеуху, и тот ничего не ощутил. — Хотя у тебя вроде не было проблем с насилием. Вернёмся к тому, зачем я заглянул к тебе перед приветствием. Для твоего удобства я отыскал более ранние записи и слегка их подправил. Тебе оно всё равно не понравится, но тебе много что не нравится, так что живи с этим. Кейн нахмурился. — Мне много что нравится, — возразил он. Но Амброз с оскорбительным сарказмом задрал бровь, изогнул губы в усмешке. — Ты всё ещё не можешь врать мне, даже пока Кабаре не заработало на полную, Кейн, — сказал он. — Итак, когда придёшь в следующий раз, тебе достаточно назвать имя при входе, чтобы запустить особый протокол встречи. Но к разогреву это, конечно же, не относится. Прежде чем Кейн смог выразить протест (и даже сделать что-либо ещё, в самом деле), лампы погасли. Тьма продолжалась всего минуты полторы, и за это время он пытался понять, как Амбоз догадался, что он вернётся, а также сообразить, из добрых или злых побуждений Амброз записал для него новое приветствие-разогрев. Когда лампы зажглись, он был приятно удивлён, увидев всего троих. Как и предполагалось, его не сильно порадовало, что это были псевдо-Адора и псевдо-ДиДжи в обнимку с Не-Амброзом (потому что ИИ-Амброз не мог выглядеть жаждущим пасть на четвереньки и зубами разорвать рубашку Кейна). — Фидл-дидл-ди, — начала Не-Адора, и Кейн понадеялся, что Не-Амброз лишь поцелует ей ручку, не более. — Фидл-дидл-ди, — это была уже Не-ДиДжи, которой он тоже поцеловал ручку. — Фидл-дидл-дидл-дидл-ди, — произнёс Не-Амброз, продолжая держать их обеих за руки. Глядя на это, Кейн почти улыбнулся. Не тискаются, не лижутся… То, как они принялись переплетать руки, улыбаясь при этом, казалось почти милым. — Фидл-дитти-ди, — пропели дамы хором, и Кейн был благодарен, что ни у одной голос не был как у настоящей. — Две леди! — пропел Не-Амброз, то есть практически проорал в ухо Железному Человеку, тут же осознавшему, что дела совсем, совсем плохи. — Фидл-дидл-ди, две леди! — Фидл-дидл-ди, и я у них один! Хороши шуточки, подумал Кейн, готовясь прикрыть шляпой глаза, если всё пойдёт ещё хуже. Но часть его доверяла Глючу — нет, АМБРОЗУ, — да и эти только продолжали петь и целовать друг дружке руки. Дурацкое «фидл-дидл-ди» превратилось в фон для пения-выкликания Не-Амброза. — Им это нравится! — Мне это нравится! — Двое на одного! — Фидл-дидл-ди! И они поменялись партиями. Всё ещё казалось невинным. Не-Амброз затянул фидл-дидл, а дамы повторяли и повторяли «две леди, две леди, две леди, на двоих один…» Кейн должен был понять: что-то надвигается. Лапать, к счастью, начали только грудь Не-Амброза, продолжая напевать: нам нравится, ему нравится, один на двоих… Ба-дам-ба-да-бам! Ча! Кейн не совсем понял, откуда грянула музыка, и немного растерялся, когда вот эти вот, невинно ласкавшиеся, брызнули в стороны и собрались вокруг него самого, лапая себя. Боги всемогущие, что было не так с этим Кабаре и этими лапаниями? — Я готовлю! — пропела Не-ДиДжи, поглаживая грудь Не-Амброза. — А я стелю постель, — пропела Не-Адора. — Адора! — взвизгнул Кейн и разинул рот, увидев, куда она полезла Амброзу, но тот, к счастью, отстранился. — Я ежедневно ухожу зарабатывать наш насущный хлеб, но кое-что мы делаем вместе! — теперь они выстроились гуськом… — Он! — Она! — И я! Кейн сорвал шляпу и спрятал в ней лицо, как только начались толчки. — Угадай! Угадай! Угадай! Дидл-дидл-ди! Снова музыка. Он почти рискнул посмотреть, что там на самом деле происходит, но неожиданные «ооо» и «ааа», наполнившие помещение, заставили его изменить мнение. — Мы меняем партнёров ежедневно, чтобы делать то, что нам нравится, — пропел Не-Амброз, слова прозвучали ближе, чем хотелось бы. — Двойка бьёт однёрку, — пропели дамы и присоединились к Не-Амброзу, прооравшему Кейну прямо в ухо: — Но тройку не побить! — Я сплю в серёдке, — пропел Не-Амброз всё ещё близко, но Кейну казалось, что у него кровоточит ухо после предыдущего вопля, так что не было иного выхода, как сдвинуть шляпу и проверить, не надо ли остановить кровь. К счастью, они не делали ничего плохого. Не-Амброз был на полу, дамы по бокам от него. — Я слева! — игриво пропела Не-Адора. — А я справа, — подхватила Ди Джи. На Не-Амброза он уставился в самый неподходящий момент — как будто грузовик на тебя летит, а ты смотришь и не успеваешь отпрыгнуть. — Но есть задняя дверь, — выдал он, и — бам! — ноги разошлись неприлично широко, — если хочешь заглянуть на огонёк. https://youtu.be/umhuM3M_mfI Он продолжил петь, но Кейн надвинул шляпу на лицо и прижал руками, пытаясь игнорировать всё-превсё, что бы ещё могло произойти между его мёртвой женой, девушкой, которая была ему как младшая сестра, и Амброзом. На полу. В дамском белье. Кто-то коснулся его руки и он, выглянув из-за шляпы, увидел порочно улыбающегося Амброза. — Я и правда подобрал для тебя самое благопристойное приветствие, — сказал тот. — Конечно, ведь тискаться, обжиматься и целоваться и есть самый благопристойный способ поприветствовать друг друга при встрече, — подтвердил Кейн, пытаясь вспомнить, за каким хреном вернулся в этот сумасшедший воображаемый бордель. — Это Кабаре, — поправил Амброз сухо. — Поверь, это — самое благопристойное приветствие, — он пошёл прочь. — Когда ты ушёл, я провёл полную диагностику здания и нашёл кое-что очень странное. Кое-что, чего не должно было произойти. Кое-что невозможное. Думаю, мнение человека, особенно Железного Человека, было бы весьма полезно. — Уверен, — кивнул Кейн, чувствуя, что его отчёт из борделя начинает принимать черты настоящего расследования. — Не слишком заводись, всего лишь кирпич бросили в окно, и он… как-то отскочил. — Не думаю, что кирпичи настолько прыгучие, — слегка улыбнулся Кейн и заработал кивок от Амброза. Тот повёл его по коридору и остановился в абсолютно случайном месте у стены. — Толкай, откроется, — он фыркнул. — Не могу, увы, побыть джентльменом и придержать дверь для тебя, Кейн. — Ты джентльмен? — Кейн ухмыльнулся и толкнул стену, и та раскрылась перед ним. — О, любовь моя, я так по тебе скучал! — вдруг перед ним оказался Ахамо, только куда моложе, на коленях, он прижался к животу Кейна. — С тобой всё хорошо? Думаю о тебе каждый… Его изображение мигнуло и пропало, только Амброз стоял рядом со впавшим в ступор Кейном. — Ты первый человек, кто вошёл в эту комнату, кроме Амброза, создавшего всё это, и Королевы, когда-то этим пользовавшейся, — сказал он, и светильники вспыхнули, заливая комнату тёплым, золотистым светом. Он глянул на Амброза, зная, что проекция должна знать, о чём он захочет спросить, заметив отличающийся от прочих, более манящий и естественный вид комнаты. — Это имитация освещения в летний день в их спальне, в Финакве. Она моя Королева, Кейн. Я должен был сделать всё, что в моих силах, какая бы помощь ей ни потребовалась. — Очень мило с твоей стороны было ей помочь, — сказал Кейн, припоминая, что Глюч отказался вернуться на службу к Королеве. — Амброз очень преданный человек, — кивнул Амброз и повёл Кейна к окну. Точнее, к тому, что раньше было окном, а теперь осталось пустой рамой. — Температура оставалась такой же, как и во всём здании, но королевская спальня оттягивала много энергии для её стабилизации, особенно зимой, это очевидно, — пояснил Амброз, когда Кейн высунулся на улицу. — Теоретически никто не мог разбить окно так, чтобы я не заметил. Само стекло было в дюйм толщиной. Кейн развернулся и уставился на Амброза. — В дюйм? Почему? — Чтобы ничто не перебивало освещения и, что более важно, чтобы свет не мешал проекциям. Возможно, ты не запомнил, потому что был слегка не в себе с тех пор, как попал в Кабаре, но в других помещениях окон нет. Только в королевской спальне, — сказал он, заставив Кейна сильнее нахмуриться. — Очевидно, что оно разбито изнутри, учитывая, что все осколки на улице. — Последними посетителями до вас были обычные завсегдатаи. Как я уже сказал, последней эту комнату по записям активировала Королева, потом забегал Амброз, и вот теперь ты. — Амброз? — Кейн нахмурился. — Что ты имеешь в виду? Я думал, ты тут один с тех пор, как он сделал это, или как ты там сказал? — Я сказал, создал. Но это неважно. Амброз периодически проверял помещение, чтобы убедиться, что всё прекрасно работает, но с разбитым окном любая попытка проекции при дневном свете будет бесполезна, — нахмурился Амброз, подходя к окну так близко, что Кейну стало неуютно. У него был плохой опыт насчёт окон. — Даже лунный свет теперь может испортить проекцию, — Амброз поднял на него глаза. — Вы заметили снаружи что-нибудь, что помогло бы понять смысл произошедшего? Разве что кто-то явился с половиной мозгов Амброза в переносном контейнере, прошёл через несуществующую дверь и разбил окно, чтобы испортить проекцию секса со сбежавшим мужем Королевы? Какой мог быть во всём этом смысл, кроме порыва горького отчаяния? — Нет, и единственное, о чём я подумал, смысла не имеет. — Кейн помолчал. — Что сказала проекция? Амброз поглядел на него ошарашенно. — Программы — в основном отдельные наборы команд, я не могу просто вызвать их на допрос. По глазам Кейна было заметно полное непонимание. — Это значит… это похоже на запись. Ты её запускаешь… — Амброз вздохнул. — Это трудно объяснить. Проекции — отдельные функции. Их можно включить или остановить в любое время, но в них не появляется отметка «вот где это произошло». Я даже не знаю, что говорит Ахамо, учитывая, что я не Амброз. — Я и об этом позабыл, — признался Кейн, и Амброз строго на него глянул. — Не стоит. Я создан на его базе, но я не он. Я не настоящий. Люди в Кабаре уже заблуждались на этот счёт. Не думаю, что ты уже потерялся, но твой случай особый, — он нахмурился. — Весьма особый. — То есть проекцию надо отсмотреть полностью, — подвёл итог Кейн, снова ощущая, что на него несётся грузовик, и успеть бы отпрыгнуть. — Ты её включишь, и мы сможем просто смотреть? Или просто слушать? Амброз покачал головой. — Каждая проекция Кабаре опирается на наличие живого, дышащего человека, взаимодействующего с ней, — тут Кейн почувствовал себя удивительно неуютно. — Тебе придётся пройти всю проекцию, возможно, весь набор. — Весь набор? — Кейн разинул рот. — Сколько же ты их наделал для Королевы? — Четырнадцать, но, к счастью, я знаю, что только семь включают диалоги, и ещё три из них классифицируются как «утешение» и содержат в основном милую чушь, так что не имело смысла разбивать дюймовое стекло, чтобы их испортить. Кейн вздохнул, чувствуя себя ужасно уставшим от всего этого, и уселся на кровать, которая, как он понимал, была полной копией кровати в Финакве, включая жёсткость матраса. — Насколько плотным должно быть взаимодействие, Амброз? Дело в том, что я очень, очень не хочу заниматься сексом с Ахамо. — А я и не говорил, что ты должен будешь заняться сексом с Ахамо, — скривился Амброз. — К счастью, все симуляции в Кабаре могут менять персонажа, а любой персонаж может быть запущен в любом помещении, исключая индивидуальный королевский заказ. — То есть я не буду заниматься сексом с Ахамо, но проекция будет делать всё, что обычно делает он, — сказал Кейн, радуясь, что не придётся трахаться с действующим королём ОЗ, но по-прежнему в целом не горя желанием. Насмотрелся он тут такого, что дерево могло бы вогнать в краску… — Я могу сделать так, что ты получишь удовольствие от всего процесса, а продолжишь ныть — нашлю жуткое перевозбуждение, — пообещал Амброз, скрестив руки на груди. Кейн вытаращился на него, понимая, что да, может, и сделает, когда до дела дойдёт. — Это важно, Кейн. — Думаешь, я не знаю, что это важно? Я знаю, поверь мне, может, даже получше тебя, — выплюнул Кейн. — Я просто не в восторге, что меня выебут, как чью-то заскучавшую жёнушку! Возможно, не следовало так говорить, потому что мир в одно мгновение стал сверкающим и лёгким, и Амброз, глядя неотрывно в глаза, шагнул Кейну навстречу и повторил собственным голосом слова Ахамо. — О, любовь моя, я так по тебе скучал, — произнёс он, приобнимая Кейна за талию. — С тобой всё хорошо? Думаю о тебе каждый миг, когда мы врозь. — Чувствую себя немного странно, но в целом хорошо, — сказал Кейн, прислушиваясь к каждому слову, хотя Амброз и говорил о любви ядовитым, саркастическим тоном. — Всё будет замечательно, сердце моё, — заверил Амброз и прикусил губу Кейна, что должно было, вероятно, означать нежный, успокаивающий поцелуй. — Как смешно. Можем мы поторопиться, Амброз? — почти прорычал Кейн, отчего туман в голове слегка разошёлся. Но он совершенно развеялся, когда оказалось, что «поторопиться» означало оказаться стремительно раздетым и брошенным на кровать плюс Амброз сверху. — Твою же… — Ты сама красота, любовь моя, — Амброз подмигнул и так стиснул Кейна в объятиях, что тот едва мог шевельнуться. — Сам просил поторопиться, Кейн. Кто знает? Может быть, даже парочку сценариев сегодня успеем пройти, если ты выдержишь. — О боги, — выдохнул он, надеясь, что магический барьер Кабаре даже с разбитым окном действительно звуконепроницаем, когда Амброз принялся безжалостно его трахать. *** — Сегодня? Ага. Ты выглядишь ужасно, — помявшись, сказала ДиДжи за завтраком. Кейн вяло глянул на неё, тёмные круги под глазами делали его похожим на грустную белобрысую панду. — Что случилось? — Ночка трудная выдалась, — ответил он всё ещё хриплым голосом. — Весьма тяжёлый случай. — О, я мог бы чем-то помочь? — спросил Глюч, усаживаясь рядом с Кейном и принимаясь очищать яйцо. Кейн буквально подскочил на стуле. — Нет. Ничем. Определённо нет. Ты не можешь мне помочь в этом деле, — заявил Кейн, отлично понимая, что лицо его при этом побагровело. Он нахмурился, вспомнив про два сценария. — Ты случайно не садист? — У меня такое странное чувство, что люди в белых халатах называли меня таким словом… давным-давно… — Мне надо идти, — Кейн поднялся и направился к выходу. Глюч обернулся к ДиДжи. — С чего бы мне быть садистом? — С чего бы ему потерять голос на расследовании? — Может, нам своё расследование предпринять? — предложил Глюч. ДиДжи улыбнулась. — Всегда говорила, что ты умница. С завтраком было покончено. *** — Дерьмово выглядишь, — сказала Силан, когда Кейн прикрыл за собой дверь в её кабинет. Она пролистала отчёт. — А из того, что ты пытаешься обойти в отчёте, могу догадаться о причине. — Это единственный способ добыть информацию, — Кейн прикрыл рукой глаза, надеясь, что не слишком покраснел. — И я попросил бы вас не трепаться об этом. — С чего бы это? Я нахожу это забавным, но не собираюсь рассказывать Железным Людям, что их неформальный лидер занят расследованием крупных манипуляций с химическими стимуляторами, тем более раз кто-то решил наложить на этот бизнес руку, — она помолчала. — Может, по окончании расследования. Может, тогда я расскажу людям. Потом что это забавно. Он зарычал. — Ну ты же видишь, всё время именно на меня валится такое дерьмо. Это куда хуже, чем свергнуть Ведьму, а тогда меня подстрелили дважды. — А я вот размышляю, стоит тебе сказать Глючу или нет? — Силан подмигнула ему. — Фактически ты же спишь с ним. Кейн поднялся. — Я должен отправиться в патруль, пока… — …не отправился в Кабаре. Твоё счастье, Кейн, что эти отчёты читаю только я, кто-то другой давно бы отстранил тебя от дела. — Я и сам бросил бы его, если б мог, — пробурчал Кейн, захлопнув за собой дверь чуть громче, чем следовало. *** — Добрый вечер, — сказал пустышка-Амброз. — Добро пожаловать в Кабаре. Угощение, обслуживание и реквизит будут подготовлены через три минуты. Покорно просим желающих откланяться и сопровождающих покинуть помещение. — Не-Амброз сделал паузу. — Распознан файл: Кейн, Вайетт. Специальная программа запущена. Пустышка-Амброз пропал, сменился нетерпеливым Амброзом, которого Кейн начинал уже по-настоящему ненавидеть с тех пор, как прошлой ночью дважды был втрахан в матрас. — Прекрати лгать себе, — заявил Амброз, едва эта мысль промелькнула. Он скрестил руки на груди и нетерпеливо побарабанил пальцами. — Если вступление так тебя беспокоит, прикрой глаза шляпой. Нам надо разобраться, что тут не так, и разобраться прямо сейчас. — Думаешь, я не знаю? — фыркнул Кейн, но Амброз уже пропал. Огни напоследок мигнули, и Кейн оказался лицом к лицу с Не-Амброзом, Не-Адорой и Не-ДиДжи, затянувшими своё «дидл-дидл-ди», так что он последовал совету Амброза и прикрыл глаза шляпой, думая о чём угодно, кроме того, о чём они поют. Например, что сейчас поделывает Джеб. Нет-нет-нет, не думать о сыне в таком месте. Могут сделать это с ДиДжи — смогут и с сыном, а Кейн не хотел бы, чтобы его сын стал персонажем в этом проекционно-химическом борделе. И точно не стоит думать, что поделывает Дикарь, поскольку одним богам известно, что это место может сконструировать из подобных мыслей. Ну а как насчёт Глюча? Полоумного, ласкового Глюча? Ласкового? Ну да. Это был бы Амброз, но не злой. И реальный. И сладкий, но не таким липким манером, как в проекции Ахамо. Это было очень, очень странно. Они с Амброзом покусывали друг дружку, шепча милую чепуху, и Кейн реально дал ему по роже, когда тот признался, что запустил второй сценарий. Может, Амброз вправду знает способ вернуть Глючу мозги? — Но есть задняя дверь, если хочешь заглянуть на огонёк…. Кейн воистину ненавидел свою жизнь. К счастью, всё довольно быстро кончилось и снова появился Амброз, уткнувший руки в боки, глядевший, как Адора во время беременности, этакое «шевели батонами, тащи моё мороженое!». Святая правда, нет ничего страшнее беременной женщины и её хотелок. Это заставляло задуматься, что же такое с Амброзом, раз он так себя ведёт. — ОДИН сценарий, Амброз, — заявил Кейн, отказываясь двигаться. — Хорошо, Кейн, один сценарий, — согласился Амброз, и они прошли по лестнице и по коридору в спальню Королевы. Кейн по дороге избавился от рубашки, брюк и ботинок, думая, что проделывает все эти смущающие штуки ради расследования. Фальшивая панель повернулась, они вошли, и Кейн уронил всё прямо на пол, потому что сразу же он оказался прижат к стене. Амброз настойчиво поцеловал его в губы, потом быстро спустился к ключицам. — К… Королева правда просила о чём-то таком? — спросил Кейн, довольно озадаченный и удивлённый, хотя плыл в тумане удовольствия. — Я никогда не устану от тебя, от этого, любовь моя, — заявил Амброз. — От тебя дух захватывает. Когда его повалили на пол с поцелуями, от которых поджимались пальцы, и словами «ты моя властительница», Кейн понял это как «да». *** — Ты уверен, что он сюда отправился? — ДиДжи недоверчиво рассматривала старое здание. Она была наряжена в тяжёлое шерстяное пальто, на котором настоял Глюч, чтобы скрыть её личность в тайне. — Не знаю, почему, но я… я как будто знаю, что он здесь по важной причине, важной во многих смыслах. Это правда, но не думаю, что это можно объяснить рационально, — Глюч пожал плечами. ДиДжи только вздохнула. — Может, и нельзя, но раз уж твоё подсознание привело нас сюда, мне верится, что это правда, — сказала она честно. — Твоя интуиция пока что нас не подводила. — Правда? — Глюч заморгал, явно удивлённый. — Правда, — улыбнулась ДиДжи и потрепала его по плечу. — Ты гений, действуешь ты сознательно или нет. *** — Ненавижу, ненавижу, ненавижу, — бормотал, прикрыв рукой глаза, вымотанный Кейн, которого Амброз буквально подобрал с пола и уложил на кровать. — Не ври, — приказал Амброз совершенно в своём духе, немилосердно довольный собой, да ещё фирменным «я же говорил»- тоном . Спасибо хоть, этот сладкий-и-гадкий натянул на них обоих простыню. Потом он обвился вокруг Кейна. — О любовь моя, однажды мы соединимся. Когда она вернётся и наши дочери будут свободны, мы будем делить больше, чем эту комнату… У Кейна отпала челюсть. — Стоп! — рявкнул он. Ну, у него создалось смутное ощущение, что за такую болтовню Амброз мог бы захотеть разбить своё драгоценное творение, чтобы Азкаделлия не подслушала. Да за любой намёк, что ДиДжи жива и дышит. — Амброз, с той же степенью, что меня достало быть твоей женой, я уверен, что знаю, почему Амброз разбил окно. *** — Добрый вечер, — сказал кто-то, как только ДиДжи и Глюч вошли в здание. Мерцающее изображение… Это был Глюч? Или Амброз? Глюч уставился на своё изображение, говорящее безэмоциональным голосом. — Добро пожаловать в Кабаре. Угощение, обслуживание и реквизит будут подготовлены через три минуты. Покорно просим желающих откланяться и сопровождающих покинуть помещение. — Ненастоящий Амброз сделал паузу. — Распознан файл: Амброз с гостем, женского пола. Всё в норме, ожидается окончание расследования, проходящего в комнате Королевы. — Доложить суть расследования, — Глюч понял, что произнёс это, нахмурившись при одной мысли, что в комнате Королевы могло произойти что-то плохое. — Эй, Глюч, — осторожно позвала ДиДжи. — Суть расследования: повреждение замкнутой среды. Потенциальное повреждение симуляции. Потенциальное повреждение персонажа С-АА-4.5. Ведёт следствие: Вайетт Кейн. Статус расследования: в процессе. — Что? — вырвалось у Глюча, его половина мозга заработала вдвое быстрее целого. — Разъясни суть повреждений С-АА-4.5. — Суть повреждений неизвестна. — Фигура помолчала. — Три минуты на подготовку истекли. Нам кажется, гость женского пола… — Нет, она не увидит приветствия НИКОГДА! Стереть все данные, полученные о ДиДжи, женского пола, распознанной Амброзом также как гость женского пола, из записей и немедленно приступить к уничтожению данных об этом визите по его окончании. — Погоди, что? Уничтожению? Я буду изгнана? — спросила ДиДжи беспомощно и смущённо. — Команды приняты. Добро пожаловать в Кабаре. И, вежливо поклонившись в пояс, нейтральная версия Амброза исчезла из полутёмного помещения. — ДиДжи, останься здесь, — строго сказал Глюч. — С какой это стати я должна здесь оставаться? — невозмутимо возразила ДиДжи. — Снова и снова вы, парни, говорите мне: останься здесь, это опасно! Если я раньше не слушалась, с чего бы мне сейчас начинать? — Потому что я совершенно уверен, ты пожалеешь, что пошла, — ответил Глюч, пытаясь не смеяться, и пошёл вверх по лестнице. — Я знаю. Я был в ужасе, когда узнал, что мои родители занимаются сексом, — он свернул в коридор. — Нет, правда, ДиДжи, не думаю, что ты хотела бы это увидеть! — Я думаю, что моими родителями большую часть моей жизни были пара роботов, Глюч, и сомневаюсь, что такие родители сильно бы расстроились, если бы я вошла… — Хорошо, если хочешь полюбоваться на секс своих родителей… — в голосе Глюча звучало сомнение. ДиДжи на миг задумалась, когда Глюч остановился перед случайным куском стены. — Не знаю, будет это к лучшему или нет. Он помолчал, всё ещё стоя перед стеной. — Последний шанс. — Просто… делай, что собирался, Глюч, — сказала она со вздохом. Глюч толкнул стену, и она открылась. — … достало быть твоей женой, я уверен, что знаю, почему Амброз разбил окно. У Глюча открылся рот. ДиДжи уставилась на голого Кейна и голого Глюча… нет, Амброза, практически в обнимку валяющихся в кровати. — Ну, это почти так же ужасно, как если бы это были мои робородители, — выдала явно ошарашенная ДиДжи. — К-кейн? — прохрипел Глюч. Кейн в свою очередь вытаращился на них, полностью осознавая, что он голый в постели с голографическим мужиком, который почти полная копия Глюча, и ДиДжи узнаёт спальню своих родителей. И кровать. — …чем бы это вам ни казалось, я скажу, что вы, скорее всего, ошибаетесь, и если б я мог, то не делал бы этого, и у меня есть отличное объяснение… — С-АА-4.5, доложить о расследовании, — внезапно сказал Глюч. Миг — и Кейн оказался в постели один, а безукоризненно одетая копия Амброза — перед своим создателем. — Когда здание было перезапущено из-за рутинного расследования, проводимого группой Железных Людей под руководством Вайетта Кейна, и одни полные сутки функционирования завершились, была проведена полная диагностика, и в королевской спальне обнаружились повреждения. Когда Кейн вернулся для продолжения расследования, из-за отсутствия доказательств было решено, что единственный способ поиска мотивов для разрушения преобладающих функций Ахамо — это перезапуск сценариев с привлечением Кейна в роли Королевы… — …звучит куда хуже, чем я думал, — простонал Кейн в подушку. — …и меня в роли Ахамо, чтобы снизить скованность Кейна. Во время текущего сценария последний в грубой форме заявил, что разобрался в произошедшем. И все глаза, включая голографические, уставились на Кейна. — Как считаете, могли бы вы выйти, дать мне одеться, а потом уже требовать объяснений? — спросил он, заранее предполагая ответ, но стараясь надеяться на лучшее. — Н-у-у-у, я не знаю, ты так уютно чувствуешь себя в кровати, что мне стыдно было бы поднимать тебя и заставлять одеваться, — сказала ДиДжи. И Кейн, поддавшись гневу, швырнул в неё подушкой, которую она с усмешкой поймала. — Мы уйдём и вернёмся, — кивнул Глюч, схватил ДиДжи за руку и потащил вон из комнаты. — Спасибо, лапушка, — вздохнул Кейн, тут же обмотался простынёй и пошёл собирать одежду. — С-АА-4.5, следуй за нами, — строго приказал Глюч очень (во всяком случае, с точки зрения Кейна) Амброзовским тоном. Таким, как будто собирается кого-то зарезать, а вы должны бежать точить его нож. В одно мгновение Амброз оказался в коридоре, ожидая Глюча и ДиДжи, и как только дверь закрылась, Глюч пошёл в словесную атаку, да такую, что ДиДжи нечаянно отступила обратно в спальню. Где тут же уткнулась лицом в стену, шепнула «я не подглядываю» и решила поразмыслить на досуге, почему же она никогда не слушает людей, лучше разбирающихся в вопросе. — Твоя должность смотрителя Кабаре не даёт тебе права своевольничать, — отрубил Глюч, не понимая, что на него нашло, но не собираясь останавливаться. — Кейн добровольно принял участие в расследовании, но мы с тобой прекрасно знаем, а он, я уверен, НЕ ЗНАЕТ, что ты можешь включить режим просмотра, если не хочешь участвовать непосредственно, но хочешь проверить, есть ли… эээ… глюки. У тебя не было права ставить его на эту роль — на ЛЮБУЮ из этих ролей, — и он должен был быть проинформирован полностью, прежде чем ты дал своим базовым функциям взять верх, ты, дважды испорченный кусок программы! Глюч моргнул. Он сам не понял, что имел в виду под «дважды», но так пылал праведным гневом, да ещё по весомой причине, что это оказалось очень даже к месту. Но С-АА-4.5 (С — character, персонаж, А — первое поколение, А — первая модель, 4.5 — номер версии с учётом принятых корректировок и дополнений) вдруг словно полинял. — Резиновый мячик скачет по черепичной крыше, — доложил он. Восьмая теорема Винкля. Падение первой династии ОЗ в 726 году. Его покойная старшая сестра (он и в школу-то пошёл, чтобы изучить её заболевание) — её звали Гестия. — …что? — Глюч разинул рот. — Белая лошадь резвится в морской пене, — сказал С-АА-4.5. Снова вспышки знаний, искры его прошлого, вызванные изображением, мелькнувшим в мозгу. Лампа на столе мигнула, и С-АА-4.5 уже не был С-АА-4.5, измождённый, посуровевший Амброз стоял перед ними. Это была запись. — Если эта запись проигрывается, значит, я как-то проник в Кабаре и узнал, что С-АА-4.5 — испорченная программа. Я сам намеренно её испортил на случай, если Азкаделлия промоет мне мозги или… чего похуже. Рука Глюча сама собой потянулась к молнии. Амброз продолжил: — С-АА-4.5 был запрограммирован с помощью визуальных подсказок, которые могли быть извлечены из Кабаре, даже если всё здание будет разрушено и дублирующая карта памяти будет изъята, — Амброз-из-записи горько усмехнулся. — Принимая во внимание положение ОЗ, не думаю, что желание или нужда приведут кого-то в подобное место. Лучшее для потерянной Королевы, вот что это было, — он глянул прямо на Глюча. — Плевать, что они сделали со мной, — с данными, которые я вложил в С-АА-4.5, мы сможем всё исправить. Миру не нужно Кабаре, но я гарантирую, во что бы ни превратилась ОЗ, она будет нуждаться в королевском советнике, даже если Азкаделлия умрёт и будет зарыта. — Но она жива, — сердито проворчал Глюч, глядя на Амброза. Запись мигнула, и на её месте стоял С-АА-4.5. Они уставились друг на друга. — Я не настоящий, — тихо произнёс С-АА-4.5. — Прислушайся к себе. Плюнь на Кабаре и забирай данные. Глюч мягко улыбнулся. — Я думаю, вдруг я тоже не настоящий? Ты уверен? — У тебя есть Кейн. Ты ему нужен. И девушка… «файл не найден», только по-другому, — С-АА-4.5 подмигнул, и Глюч рассмеялся. — Ты правда сам часть Кабаре или нет? — Глядите-ка, наконец он оделся, — сказала ДиДжи, и только тут Глюч сообразил, что у него есть слушатели. — Ох! Ладно. После тебя, С-АА-4.5! Глюч вошёл в спальню, как только персонаж материализовался там. Кейн сидел перед туалетным столиком Королевы, что Глюч нашёл действительно забавным, сам не до конца понимая, почему. — Ну, то, что здесь произошло, элементарно просто. Прежде чем Азкаделлия добралась до Амброза, он зашёл в Кабаре и разбил единственное окно, надеясь лишить Азкаделлию шанса подслушать любовное воркование, которое не было бы столь уж бессмысленным для её ушей, — он тараторил с той скоростью, которую Железные Люди использовали для отчётов. — Разбитое окно сделало своё дело. Все и каждая записи Ахамо были переработаны Амброзом здесь, — он указал на С-АА-4.5, — и пока моя группа случайно не наткнулась на Кабаре, всё было отлично. — Кейн — ригидный тип с повышенным самоконтролем, влюблённый в Глюча, весьма преданно защищающий ОЗ и людей, населяющих её, — выдал С-АА-4.5. Единственным, кто не удивился заявлению программы, был Глюч, подозревавший, что это произойдёт. «Влюблённый в Глюча» было сюрпризом, но учитывая то количество секса, которым они занимались, расследуя эту никчемушную чепуху, теперь можно было предположить, что в их дружбе будут изменения и… дополнения. — Я надеюсь, ты прислушаешься к словам Амброза, уничтожишь Кабаре и замутишь с Кейном. — Какой толстый намёк, — улыбнулся программе Глюч. — Я совершенно уверен, что соглашусь, если никто не возражает. — Подожди, что? — нахмурился Кейн. — Глюч, я понимаю, на что это похоже, но… — Платьице в цветочек на провисшей бельевой верёвке, — с ухмылкой сказал С-АА-4.5, и Глюч уставился на Кейна. — …ух ты. — Что за хрень тут творится? — спросил Кейн, приходя в бешенство от того, что два Глюча… Амброза… ДА ПОХРЕН, КОГО… сговорились против него, а ДиДжи посиживает себе в углу, довольная. — Ты правда думал обо мне? — поинтересовался Глюч голосом действительно дрожащим и… счастливым. — Ух ты. То есть ты мне тоже нравишься. Но ух ты! — Что происходит? Ты понимаешь, что происходит? — Кейн умоляюще глянул на ДиДжи. — Визуальные подсказки, — С-АА-4.5 подмигнул ему. — Он только что получил информацию о твоём пребывании в Кабаре. Ой, бля-я-я, подумал Кейн, в мозгу которого пронеслись события этого вечера. А потом и все остальные. После небольшого разговора с Глючем, закончившегося поцелуями, Кейн и ДиДжи, с удовольствием издевающаяся над ним, вернулись во дворец. Кейн усадил ДиДжи ждать в приёмной, а сам, всё ещё не в себе, зашёл в кабинет к Силан. Она только глянула на Кейна и разулыбалась, когда он бросил значок на стол. — Я потом принесу вам заключительный отчёт. — С нетерпением жду всей истории, — сказала она, поигрывая значком. Кейн вышел и прихватил ДиДжи по дороге. — А где твой значок? — спросила она, и Кейн улыбнулся в ответ — впервые за долгое время. — Там, где ему самое место. *** После этой ночи о Кабаре больше не слыхали. Разве что какой-нибудь подросток по недосмотру забирался внутрь, но всё было пусто и оставалось пусто. Воздух был чист. Огни погашены. Начинка здания была мертва. Глюч таскал на цепочке на шее дублирующую карту памяти С-АА-4.5, и ему помогли просмотреть её содержимое. А позже удалось вернуть часть Амброза обратно в Глюча, хотя он всё ещё предпочитал имя Глюч и по-прежнему таскал на шее карту памяти после этого. Глюч, вернувший себе мозги, не сильно отличался от прежнего Амброза, разве что страдал провалами в памяти, посреди ночи что-то вспоминал, извинялся перед Кейном с тысячей поцелуев и бежал в ближайшую лабораторию, чтобы что-то мастерить. Кейн больше не был Железным Человеком и, что бы там ни говорила ДиДжи, не был женой Глюча. Он был главой королевской охраны, то есть следил, куда отправляются члены королевской семьи и чтобы они там не наделали глупостей. Это означало кучу работы, учитывая, что ДиДжи по-прежнему не слушалась людей, лучше разбирающихся в вопросе. Кейн думал, что его жизнь великолепна. Но когда он входил в ванную, где Глюч напевал «Und sage, Willkommen! Bienvenue! Welcome! Im Cabaret, Au Cabaret, To Cabaret!» себе под нос, и Кейн залезал к нему в ванну, улыбаясь до ушей, и думал, что жизнь гораздо, гораздо лучше.