Из вежливости

— Как же заебала меня эта Валентина Петровна, — вываливая вещи на кровать, Сергей швырнул сумку на пол и, решив, что этого недостаточно, дал ей пинка в качестве бонуса. Минут пятнадцать назад он был в ярости, а сейчас градус немного понизился — из стороны в сторону летало всякое, зато проклятия и любезные пожелания скорейшей смерти в муках больше не сотрясали воздух. — На лето остаться разрешили и то хорошо, — выцепив из кучи застиранную тельняшку, коротко ответил Волков. — Тоже мне оптимист! — недовольно фыркнул в ответ Разумовский. — Реалист. — Хуелист! — не оставаясь в долгу, тут же добавил Сергей и на этот раз отвесил пинка старенькой тумбочке. Тумбочка недовольно скрипнула, хлопнула дверцей, но удар стерпела. — Ты что ли ждал, что нам пентхаус выделят? Научись принимать ситуацию такой, какая она есть. И не психуй, без твоих выебонов мебели мало, — переставив стул ближе к окну, Олег строго взглянул на Разумовского и добавил. — Вопросы? — Нет вопросов, — тот поднял с пола носок и положил его рядом с остальной одеждой. — Тогда полки в шкафу протри. Тряпка в раковине, — кивнув в сторону ванной, Олег проводил взглядом притихшего Сергея. — Воды горячей, кстати, нет. Мочи в холодной. — Горячей нет? Как я тогда волосы мыть буду? — резко выпрямившись, Разум замер на пороге и оглянулся, даже не моргая. — Вот тебе и повод постричься, — с натянутым безразличием бросил Олег, что не так-то просто было, ведь временами сам залипал на Сергея, когда тот старательно расчесывался и матерился сквозь зубы на спутавшиеся за ночь волосы. — А то, как девчонка. — Пошел в задницу. Хлопнув дверью в ванную, Сергей красиво удалился, и уже через секунду за стеной полилась вода. Волков только ухмыльнулся и продолжил разбирать пожитки — носки к носкам, штаны к штанам, майки с футболками в отдельную стопку, а рядом с ними кофты потеплее. Еще бы с одеждой верхней разобраться, но места толком не было. Всего один шкаф и тот старый, как бивни мамонта, зато два стола и три стула, определенно помоложе, не прошлого столетия. А вот о кровати говорить не особо хотелось. Да-да, именно о кровати, потому что она была одна, хоть и новехонькая. Еще и выглядела на фоне всего вокруг, как напомаженная дамочка, заблудившаяся в промзоне на окраине города. С той лишь разницей, что изнасиловать ее или ограбить не хотелось. Зато убить кое-кого хотелось — противную бабищу, которая занимала должность расселителя. С обязанностями она, может, и справлялась, но было и над чем поработать — избавиться от привычки хамить, не сыпать угрозами налево и направо, а заодно не пользоваться преимуществами занимаемой должности. Если людьми управлять хочется, то в дурку сразу и по собственному желанию надо, а не в студенческую общагу. — Ну, и чего ухмыляешься, кладезь тестостерона? — Волков даже не заметил, как Сергей вернулся и теперь стоял перед ним, сминая в руках посеревшую от пыли тряпку. — Задумался, — сгребая приличную охапку носков, Олег тут же сменил тему. — Ящики внизу тоже протер? — Протер. Так о чем задумался? — не унимался Серый, продолжая возиться в воде, которую предусмотрительно взял с собой. И где это он подхватил практичность и дальновидность по пути из комнаты в ванную и обратно? — Об ужине, — соврал Олег. — Ты же не уснешь голодным, ворочаться будешь до тех пор, пока не вырубишься. — Мои ворочания тебя не касаются, — тут-то в голосе проскользнула та самая обида, которая до этого заметна была только во взгляде. — На полу посплю, не буду раздражать скрипом. — Очень любезно, спасибо. Но кровать все равно твоя, я сам себе постелю, перекантуюсь ночь, а там разведу кастеляншу на еще один матрас, — бесшумно задвигая ящик, Олег плечом отстранил Сергея от дверцы шкафа и разложил на полке первую партию одежды — свои вещи слева, а те, которые носил Разумовский справа. Контрастным вышло содержимое — темные однотонные футболки и майки по соседству с яркими, режущими глаз. От одной этой мысли Волкову захотелось ухмыльнуться снова, но говорить он ничего не стал, потому что серая туча поблизости была готова в любой момент почернеть, а настроения выслушивать долгие речи, полные недовольства и возмущения, не было. — И все снова будут говорить, что ты передо мной выслуживаешься, — тряпка шлепнулась в воду, Сергей скрестил на груди руки и тут же одернул их, оставляя мокрые следы на ткани. И эта досадная мелочь сделала его еще более возмущенным. — Меньше слушай бухих мудаков, — поделился бесценным советом Олег. — Меньше подбивай меня на попойки в сомнительных компаниях, — переходя в наступление и немного повышая голос, парировал Разумовский. — Опять начинаешь? — недовольно нахмурился Волков. Сведенные на переносице брови ничего хорошего не предвещали, но Сергей не планировал замолкать. — И в мыслях не было, — вздергивая подбородок, ответил он и даже не шелохнулся. — Уверен? Я вот как-то сомневаюсь. Месяц почти прошел, пора бы остыть уже, — Олег взъерошил волосы на затылке и взглянул на него исподлобья. — И еще месяц пройдет, а нам с ними три года учиться, если не больше. Чем ты думал вообще? — Не поверишь, но головой. Это ты был инициатором сраной игры в бутылочку. И напомню, что крутили как раз твою, из-под какого-то дерьма со вкусом лимона, — размяв плечи, Волков переместил штаны и джинсы на еще одну полку в шкафу. — Ты и вид бутылки запомнил, и вкус. Почему, интересно? Потому что чуть не сожрал меня на глазах у людей, с которыми мы учимся! — у Серёжи вспыхнули щеки, вместо громкого скандала он злобно зашептал. — Я с трудом удалил это сраное видео с канала Брендакова! Он дважды добавлял его обратно и менял пароль. — Увлекся немного, перегнул палку. С кем не бывает? — все еще невозмутимо крыл Олег, а сам идиотом себя чувствовал. В голове крутились десятки бредовых отмазок, но сама причина произошедшего стояла напротив и с воплей перескакивала то на шепот, то на полноценное шипение. — Увлекся — это когда сожрал три бутерброда, а не два! Бутерброда, а не меня, — откинув волосы с плеч на спину, Сергей злобно зыркнул на Волкова, будто тот ему жизнь сломал, а теперь хотел все быстренько скотчем подклеить и починить. На самом деле, с ремонтом он действительно неплохо справлялся — припугнул особо задиристых, велел держать язык за зубами тем, кто без конца трепался. И все вроде бы было в порядке, но Разумовскому и слухи не нужны были — сам прекрасно додумывал все и в конкурсе параноиков с легкостью мог взять первое место. — Учту и больше не буду. Мне еще раз извиниться? — несильно толкнув коленом дверцу, Олег, наконец, закрыл шкаф. — Мне полегчает, когда ты соберешь машину времени и вместо меня кого-нибудь другого обслюнявишь, — поджав губы, честно ответил Сергей и вздохнул, тут же добавляя. — Я посплю на полу. Сам разберусь с матрасом. И со всем остальным. — Не разберешься. — Разберусь. — Нет. — Да. — А я говорю, что нет. — Отъебись, — снова прошипел Сергей и, забрав со стола тазик с водой, вернулся в ванную. Отправил серую жижу в слив, принялся полоскать перепачканную тряпку, разминая закоченевшие пальцы. Он поднял голову, чтобы убедиться в том, что щеки уже не красные, глаза не блестят и яростью не разит за версту. Поднял и остолбенел — увидел за плечом Олега, попятился назад, врезался в него, выронил все из рук к чертям, но не заматерился. — Ты что делаешь вообще? Людей пугать вредно, — выпалив первое, что пришло на ум, Разумовский наклонился за укатившимся тазиком и снова вернулся к раковине. Неловко было как-то, но Олег все так же молчал. — И ладно. Можешь вообще ничего не говорить, — глядя на него через отражение в зеркале, великодушно позволил Сергей. — Сам с собой поговорю. Говорят, это даже полезно. — Полезно быть не слепым и не эгоистом, — серьезно ответил Олег и подошел ближе, становясь почти вплотную к спине Разумовского. — Это ты сейчас о себе? — Это я сейчас о тебе, — стало понятно, что все не просто так и не шутка это, и не попытка вывести из себя. — У тебя вроде IQ высокий, но дурак дураком. — У дураков не бывает коэффициентов интеллекта выше среднего, — вставил было Сергей свое слово, но развить тему не успел — хватанул ртом воздуха, как рыба, выброшенная на берег. — И поэтому считаешь, что от двух бутылок пива я был пьян настолько, что ничего не помню? — зажав Серого перед раковиной, Олег опустил руку на его талию и медленно двинул бедрами вперед. — Вот только ты сам рот открыл, сам подставился. Не думал посмотреть хоть раз то видео, которое так старательно удалял? — Зачем смотреть, если мне уже сто раз все пересказали в подробностях? — щеки Разумовского все еще были покрыты румянцем, хоть он и старался выглядеть невозмутимым. — В подробностях? Дай угадаю — там, где я допил вторую бутылку перед тем, как полезть к тебе, да? Еще задрал футболку с каким-то тупым принтом и ты отпихнуть меня пытался, — вопросительно приподняв бровь, уточнил Волков. Именно такую историю он передал пропустившей действо главной сплетнице, приправив все кое-какими интересными деталями и подробностями, потому что Разум не был особо разговорчивым и копался в телефоне, смеясь над чем-то, точнее, пьяно хихикая. — История, конечно, отличная, — подытожил Олег, — Вот только нашего Сёрежу — гордость группы, отличника и редкостную стервозину никто не обесчестил, потому что он вполне добровольно елозил этой своей задницей у меня на коленях, шептал какой-то бред и требовал руки на талию положить, — взглянув на вытянувшееся лицо Сергея, Волков ухмыльнулся и отступил. — Если тебе от бутылки пива память отшибает, не надо таскаться за мной хвостом. Воду пей. Или носи с собой пакетики чая. Не закрывая дверь, Олег вернулся в комнату и стянул покрывало с кровати. За окном уже темнело. Самым правильным решением были бы ужин и отбой, день-то вышел весьма выматывающим — пришлось поплутать по студгородку, пособачиться с добрым десятком человек, перетащить сумки из одной комнаты в другую и, разумеется, немного повздорить между собой. Расстелив старый плед, теплое одеяло и простыню, Олег кинул сверху подушку и прикрыл всю эту красоту покрывалом, решив, что если Серый снова изъявит желание спать на полу, там и ляжет. Но тот как-то не спешил возвращаться. — Ты там застрял? — выглянув в небольшой коридор, поинтересовался Волков, но ответа не последовало. В ванной было пусто. Точнее, только на первый взгляд — Сергей нашелся в углу, сидящий на коврике, оставшемся от прошлых жильцов. — Пол холодный. Поднимай задницу и пошли, я постелил, — выдавая чреду очевидных фактов, Волков протянул Серёже руку, но тот даже бровью не повел, все смотрел в стену. — Злишься, да? — коротко спросил Разумовский и перевел на Олега взгляд виноватый и сожалеющий. — Уже нет. И не злился бы, если обошлось бы без психов твоих, — тряхнув рукой перед лицом Сергея, честно ответил Волков, — Пошли, а то заболеешь. От этого лучше никому не станет. — Злишься. Имеешь право, — чуть тише добавил Разум и обхватил пальцами запястье Олега, без пререканий поднимаясь. — Ты меня извини, ладно? Я не думал, что такое могу что-то. Думал, что все было, как рассказывали, — он опустил голову и поплелся в комнату, сел на пол и подобрал под себя ноги. Увидев эту картину, Волков не сказал ни слова и сел на кровати. Собственно, так каждый и остался при своем месте. Время шло, тишина давила на уши, но никто не спешил раскрыть рот и начать разговор. Через минут пять Сергей сдался, вытянул ногу и ступней легонько толкнул ногу Волкова: — Есть хочешь? Я могу приготовить что-нибудь, — предложил он и снова подобрал ногу под себя. — Не отказался бы. Там в сумке вроде лапша была, можешь ее кипятком залить. Справишься? — Справлюсь, — кивнул Разум и поднялся с пола, ступая аккуратно, почти беззвучно. Пока в комнате шумел чайник, шуршали пакеты, и звякала посуда, Волков краем глаза следил за Сергеем, но, увидев его мобильник, вывалившийся из кармана, потянулся за ним. Посмотрел время, ввел отлично известный пароль и от удивления чуть не присвистнул. В развернутом окне браузера был открыт десяток вкладок. «Если я целовался с парнем значит гей», «Люблю своего друга как признаться», «Как сказать близким что ты гей», еще два каких-то форума соответствующего содержания и даже электронный каталог местной сети аптек. И все бы сошло за муки совести и попытки разобраться в себе, но поисковой запрос «Анальный секс как подготовиться» заставил оторопеть. Шестерни в голове щелкали четко и быстро, собирая все воедино. Олег кашлянул и только через секунду понял, что в комнате снова стало тихо. Он отвел взгляд от экрана и наткнулся на застывшего у стола Сергея. — Время смотрел, — слова застряли в горле, но Волков смог вытолкнуть их наружу. — Ага, — коротко отозвался Разумовский, бледнея на глазах — понял-таки, что вранье это. — Ну, так к анальному сексу ты готовиться поздно собрался. Сессия прошла, — Олег попытался отшутиться, но вышло настолько топорно, что захотелось врезать самому себе. Сергей молчал. Не фыркнул, не заорал, вообще ничего. — Это я шучу. — Все посмотрел, да? — наконец, тихо спросил он и сжал губы настолько сильно, что они побелели. Ответа дожидаться не стал, сорвался с места, подлетел к шкафу, схватил первую попавшуюся кофту, ломанулся к двери. Видимо, прошла стадия шока. В голове уже не было хаоса, и для паники не осталось места — только звенящая тишина, то самое состояние, в котором происходит принятие импульсивных решений. Разумовский все таким же ураганом подлетел к Олегу, выхватил мобильник. И свалился на пол. Благо, что на плед, одеяло и покрывало. Он заматерился, рванул вперед ползком, но нога зацепилась за что-то и не получалось сбежать. — Отпусти! — когда дошло, что это «что-то» — нога Волкова, Сергей завопил. — Угомонись, — велел Олег. Именно велел, не попросил. — Отвали! Отпусти! — он начал брыкаться и к ноге добавилась вторая, затем руки стиснули щиколотки. — Куда собрался-то? Если в аптеку за смазкой, значит, и меня с собой возьми. Вдруг мне с запахом клубники не понравится? Какую советуют, кстати, чаще всего? Может, ванильную? — Иди нахуй! — вспыхнул Сергей и изогнулся весь, пытаясь кулаками достать Олега, потому что ногами уже не мог. — Если пообещаешь две минуты полежать спокойно, я найду, чем связать тебя. А лучше просто не ори, а то тебя прибегут спасать от рук насильника. Что выбираешь? — Я не ору. Отпусти. Дай я уйду. — Не уйдешь, пока не поговорим, — опустив всего на пару секунд ноги Сергея, Олег опустился на пол и дернул того за рукав, заставляя повернуться на спину, чтобы хотя бы лицо увидеть. Но лучше бы не видел — глаза у Разумовского блестели, непонятно было, то ли он вот-вот разревется, то ли снова психанет. Но не произошло ни одного, ни другого. Если Сергей и злился на кого-то, то только на себя. — Да, я посмотрел все. Прости. Ну, так получилось, что поделать теперь? Тоже бежать? Не вариант, — Волков старался подбирать слова, чтобы не усугубить ситуацию, выжидающе смотрел, ждал осознанности и разрешения на продолжение разговора. И дождался короткого кивка. — Я охренел, конечно, но как-то неожиданностью назвать это все сложно. За исключением последней пары запросов, — на этом моменте Разумовский отвел взгляд, уставился в стену, и ситуацию срочно пришлось исправлять. — Ты с чего взял, что любишь такое вообще? Ну, мужиков. — Не люблю я мужиков. Никого не люблю, никто мне не нравится, — фраза прозвучала шаблонно и как-то неискренне. — Тогда зачем запросы эти все? Уходить зачем? — стараясь ненавязчиво подтолкнуть Сергея к полному и внятному ответу, уточнил Волков. — Просто так, — съязвил Разумовский и дернулся, пытаясь подняться. Вот только снова плюхнулся обратно. — Врешь. Я же видел. В том числе и про «люблю своего друга», — отпустив ногу Сергея, Олег поднес руку к его волосам, чтобы убрать пальцами прилипшие ко лбу пряди, но вместо благодарности получил кулаком по предплечью. Больно не было. Пойманный за руку Разумовский как-то сразу обмяк и задышал громче. — Перестань. Ты этими своими побегами ничего не изменишь и ничего не докажешь, — потянув Серого к себе, Олег одной рукой обнял его и погладил по спине, чувствуя, как холодный нос уткнулся куда-то в вырез футболки, а пальцы стиснули ткань на боках. — Ну? Что поделать теперь? Выпили, поцеловались, понравилось. Если и трезвыми понравится, значит, понравится, а там посмотрим, — погладив Разумовского по голове, он продолжил. — Архипову вспомни. Девочек любит и никто ей ничего не говорит, а мы друг друга всю жизнь знаем. Тут дело другое. Понял? — Понял, — пробормотал Сергей, вздохнул и чуть отстранился, убирая подальше кофту, которую второпях схватил, еще и не свою, а Олега. — Там лапша остынет скоро. Есть пошли, что ли? — буднично спросил Олег и поднялся на ноги, заглянув в тарелки на столе. — Возьми на что сесть и давай, присоединяйся, пока еще теплое. Ужин, прошедший в неловком молчании, длился минут пятнадцать — Олег ел, Сергей ковырялся в тарелке, но так ни к чему и не притронулся, потом проторчал в ванной минут двадцать, вернулся и лег на пол, закутавшись в одеяло. Волков решил лишний раз не лезть — вместо верхнего света включил настольную лампу, взял свой мобильник и принялся листать новости, но отвлечься не получалось. Мысли то и дело возвращались к Сергею, а сам он прислушивался к его дыханию и пытался понять, уснул тот или нет. — Идиотизм какой-то, — не выдержав, пробормотал Олег и забрал с кровати подушку и одеяло, ложась на пол рядом с Разумовским. Лицом к лицу, как бывало в детдоме, когда тот долго не мог заснуть или будил посреди ночи, рассказывая про какой-то плохой сон, стаи воронов и черные перья. — Решил, что так будет честно. Если кровать одна, то спать на полу будем оба, — зачем-то комментируя свой поступок, он расправил одеяло и приглашающе развел руки для объятий. — Давай? Как в детстве. И теплее будет, и места меньше займем. Сергей, похоже, не планировал отвечать — смотрел, думал о чем-то своем и тихо дышал. Думал, видимо, о том, что будет правильнее сделать. И додумался — переполз ближе к Олегу, устроил голову на его руке, а сам уткнулся в грудь лицом. Вел себя странно, совсем не похоже на то, как бывало обычно. Ни смеха, ни провокационных высказываний, ни даже привычной болтовни о чем попало. — Давай, поспишь, и все нормально будет, — аккуратно пройдясь ладонью по рыжим волосам, успокаивающе проговорил Волков и прикрыл глаза. Знакомая тяжесть и чужое тепло не отталкивали. Да и не было ничего, что способно оттолкнуть его от Сергея. — Не будет ничего хорошо, — уперто пробормотал Разумовский. — Почему? — Все видели, как я лез к тебе целоваться. Теперь все знают, что дамочки не по мне. И ты уйдешь к какой-нибудь, чтобы жить у нее под юбкой, — слишком спокойно для того, кто совсем недавно не находил себе места, продолжил Сергей. Похоже, слишком устал, выплеснул все, что накопилось, и травился собственной пустотой. — И кто тебе такую глупость сказал? — поинтересовался Олег, чуть отстраняясь, чтобы увидеть лицо Разумовского. — Никто не говорил, сам знаю, — пряча взгляд, он снова ткнулся в грудь Олегу. — Ну, хорошо, что не в интернете где-нибудь прочитал, а сам придумал, — ответил Волков и вздохнул, прекрасно понимая, что Сергея уже не переубедить, если он принял что-то за истину. — Мне пока к бабам уходить не особо хочется. Тебя-то я дольше знаю и бросить не смогу, потому что один не выживешь, — Разумовский снова не отвечал, и это уже порядком раздражало — в воздухе витала недосказанность, перемешанная с недопониманием и обидой. — И ты мне сам по себе нужен, потому что друг за друга держаться — нормально. Серёж, прекращай уже страдать. Никуда я не ухожу и не собирался даже, — тряхнув Разумовского за плечо, он потянул его к себе и заставил взглянуть в глаза, вот только вместо завораживающей синевы на него глядела серость. — Прекращай, говорю. Жил спокойно с этим, а теперь не можешь? — Ну, я думал, что это правда и ты меня, а не я тебя, — невнятно как-то пробормотал Сергей. — А если я тебя сейчас? Поможет? — Нет, — он помотал головой, и уголок губ приподнялся в грустной улыбке. — В интернете вычитал или тоже сам придумал? — Нет, это просто логично — ты из вежливости предлагаешь. Чтобы уже все закончилось на сегодня, — Олег удивленно приподнял бровь, пытаясь представить Вселенную, в которой кто-то вообще целуется из вежливости. Обычно-то все по обоюдному желанию, а у него желание было, да и Сергей не говорил, что не хотел, считал только, что не поможет это. — Тоже мне, знаток психологии, — недовольно проговорил, Волков сам наклонился к нему и прижался к губам своими. И только. Получилось сухо, совсем не так, как в первый раз было — Разумовский даже не думал отвечать, не обнимал и отсутствующим взглядом смотрел на Олега. Но Олег не думал отступать по двум простым причинам — не хотел сдавать назад и хотел опять того Серёжу, которого невольно вспоминал каждый раз, глядя на оживленного и взбудораженного друга. Потому что не все равно ему на него было, потому что дружбы в какой-то момент стало Волкову мало. И он понял все, поймав себя на том, что заглядывается на эту рыжую катастрофу, на ее задницу и ноги, ловит каждое слово и горы свернуть готов, а может и чужие головы, если понадобится. — Не артачься, давай, — запустив пальцы в волосы, ласково попросил Олег и несильно надавил на затылок, заставляя Сергея оказаться лицом к лицу. Он снова коснулся сомкнутых губ своими. Еще раз. И еще. Оставил поцелуй на скуле и где-то на подбородке. Опустил руку на талию Разуму, а второй несильно потянул за волосы и тот, наконец, оттаял — тихо всхлипнул, глотнул воздуха раскрытым ртом и Олег подловил его, сразу же настойчиво целуя, прихватывая нижнюю губу и комкая пальцами футболку на спине. Едва ли из вежливости так бывает. И забавно, что до Разумовского этот простой факт так сложно было донести. Волна жара поднималась внутри пропорционально тому, как охотно отвечал на поцелуи Сергей. Пустив в ход руки, которые без проблем нашли место на теле Волкова, он даже умудрился укусить его, и так сладко вздохнул, наслаждаясь своей маленькой победой, что лучше бы не делал этого, не будил в Олеге животную дикость, с которой тот обычно в морду давал зарвавшимся ублюдкам. Правда, характер все равно брал верх, а вместе с ним и жадность, и внутренний собственник. Олег упустил тот момент, когда Сергей оказался сверху. Он был взъерошенным и возбужденным, да и Волков ни в чем ему не уступал. И ни один не имел ничего против развлечений в горизонтальной плоскости, вполне себе невинных. Невинных до момента, когда ладони Олега легли на задницу Разумовского, крепко стиснувшего коленями его бедра. — Классно, — откинув рукой волосы с лица, Сергей шумно выдохнул одно короткое слово и облизнул губы, глядя на Волкова. Он был доволен, улыбался, ерзал на бедрах Олега, пытаясь усесться удобнее, но никак не получалось, а тот изо всех сил старался толковать его действия правильно, а не так, как хотелось. Потому что хотелось свалить Серого на пол, содрать футболку и заставить с ума сходить от удовольствия, а не от ярлыков и дебильных ссылок в интернете. С чего они вообще геи-то? Нормальные ребята, просто отношения чуть ближе, просто хочется и интересно. Всего-то. — Блять, Серёжа, — выругался сквозь зубы Волков, отвлеченный от размышлений упершимся между ног коленом. — И с каких это пор ты такой смелый? — прорычал он и решительно подмял Разумовского под себя. — Чертов провокатор, — тот не сопротивлялся, хищно улыбался и, судя по настрою, не сомневался в своих желаниях — тянулся к рукам, выгибался и низко стонал в ответ на каждое прикосновение, еще и послушно приподнялся, когда Волков потянул с него футболку, и раздвинул ноги, подпуская к себе хищника. Идеальная добыча, хоть и капризная, и сложная, зато желанная. — И что делать с тобой прикажешь? — проведя носом по шее, спросил Олег. Он прошелся ладонями по груди Сергея, слыша, как тот умоляюще всхлипнул, огладил большими пальцами затвердевшие соски и поставил вопрос немного иначе. — Не знаешь, но хочешь? — Не знаю, но хочу, — легко признался Разумовский, но не смутился ни на секунду. Олег ожидал какого-нибудь «я читал» или «давай попробуем вот это», а не ладони за поясом джинсов и теплых пальцев, обхвативших член. Его нехило повело. Перед глазами потемнело, сердце забилось чаще, и дыхание стало хриплым, рваным, лишенным ритма. Кровь отлила от мозгов и прилила куда надо. На первый план вышли инстинкты и в ответ на незатейливую ласку, если так можно было назвать мучительно медленные движения ладони Сергея, он опустил руку на пах друга и принялся с нажимом массировать его затвердевший член. Ловить стоны губами не хотелось, а вот смотреть на прикрытые глаза, морщинку между бровями и распахнутый рот — да. От эстетичности и идеальности этой картины срывало крышу и хотелось еще сильнее. Уже не выдерживая, Олег взял на себя инициативу, как более понимающий и осознающий хоть что-то. Велел Сергею раздеваться и, пока тот стягивал с себя джинсы, разделся сам, бросив одежду рядом с кроватью. Он, в отличие от Разумовского, о неловкости и смущении не задумывался, не прикрывался, да и тела своего не стыдился. Как и того, что у него стоял на лучшего друга. Серый все еще мялся, прикрывался руками, и за это врезать ему хотелось, потому что зажиматься и прятаться, будучи таким, — преступление. Но махать кулаками нельзя было, а с высказыванием независимого мнения можно и повременить. — Не парься, давай, — коротко кивнув на трусы Сергея, Олег добавил, — Снимай, — тот пробормотал, что ему и так нормально, отпихнул ногой джинсы и сам потянулся к Волкову, жадно целуя и притираясь бедрами. Но у Олега были другие планы — им-то не по пятнадцать, чтобы тереться друг о друга через одежду, а потом стыдливо прятать глаза. Серому он не мешал, целовал в ответ, пока не стало нечем дышать и перед глазами замельтешили черные точки. Затем, запустив пальцы в волосы, Волков повернул Разумовского спиной к себе и прижался губами к плечам, принимаясь целовать пестрящую родинками и веснушками кожу, при этом придерживая друга за бока. Спустившись к лопаткам, он одной ладонью скользнул по животу Сергея, а другой надавил на поясницу, бережно укладывая его на подушку. Волков поклясться готов был, что чувствовал дрожь под рукой, но останавливаться даже не думал. Стянул аккуратно с Разумовского белье, подцепив пальцами резинку, пробормотал успокаивающее «не бойся» и, пристроившись сзади, потянул на себя, заставляя встать на четвереньки. Серёжа задохнулся громким стоном, чувствуя горячую головку, ткнувшуюся между ягодиц, дернулся сначала вперед, видимо, испугавшись, затем подался назад и снова застонал в ответ на едва ощутимые движения Олега. Оба быстро вошли во вкус. Волков бездумно подавался вперед, скользил между ягодиц Сергея, терся и сжимал руками его бедра, пока сам Разумовский хватал ртом воздух и, выгнувшись, одной рукой ласкал себя, каждым движением приближаясь к оргазму. К оргазму, получившемуся ослепляющим — обхватив себя у основания, Волков несильно надавил головкой на сжатый вход и застонал, пачкая семенем Серёжу, подошедшего к финалу вместе с ним, задрожавшего от удовольствия. Коротко поцеловав Разумовского между лопаток, Олег устало лег на спину, а невразумительный и разморенный Сергей, оставшись лежать на животе, прижался щекой к его влажной от пота груди. — Если что-то запачкано тут, приглашаю переночевать на моей кровати. Из вежливости, — озвучивая свое любезное предложение, Волков прислонился щекой к спутанным волосам Сергея, но тот не бунтовал, не возмущался и смог выдать в ответ только: — Да пошел ты. Было круто.