eternal

— Я бы любил тебя, — шепчет он в холодной хрупкости ночного воздуха. — Если бы ты позволил. Вергилий не ожидает ответа. Данте слишком далеко и лишь уходит всё дальше. Он смотрит на удаляющуюся фигуру, плащ закрывает широкие плечи. Он бы любил его. Мог бы Данте любить в ответ? — Ты мог бы любить меня, — шепчет он спящему брату. Сейчас раннее утро, он проснётся ещё нескоро. — Если бы сам себе позволил. Данте ворочается во сне. Вергилий приглаживает чёрные взъерошенные волосы. Довольство расходится по его животу, но сильное чувство нарастает в сердце. — Я люблю тебя, — выдыхает он, и в груди оседает боль, для Данте это так мучительно по-человечески. — Ты просто об этом не знаешь. Ирония заключается в факте: он не представляет, как поделиться подобным с братом. Что бы он сказал? Любые слова, приходящие на ум, кажутся слишком высокомерными. Он боится его спугнуть. Вергилий боится, что Данте уйдёт. — Что ты думаешь обо мне, брат? — спрашивает он вместо этого, и руки Данте замирают вокруг стакана с водой. Он видит, как дёргаются его губы, как сжимаются его челюсти. Он задумывается, не перешёл ли границы. Он думает, что здесь всё и закончится. — Ты мой брат, — отвечает Данте, словно это что-то решает. — И я тебе доверяю. И, возможно, именно так Данте выражает своё восхищение. Любовь поглощает Вергилия целиком, и он уверен, что, по крайней мере, они с Данте будут вместе вечно.

Но он ошибался.