Я Магнус Бейн!

Первые минуты были очень сложными. Магнус никак не мог понять, что, черт возьми, с ним происходит. Он видел, как Алек помогал встать… ему же. Видел это все, будто издалека. И не понимал, как такое вообще может быть. Бейн точно не умер, тогда бы он не мог встать. Только секунду назад Азазель погладил его по щеке, направляясь к Валентину, а после тьма. Это все было ужасно не понятно, пока он не почувствовал, что его руки скованы, как и его рот. А к нему подходят Клэри и Джейс, заставляя встать. Только тогда Магнус понял, что находился в чужом теле. В теле Валентина Моргенштерна. Первые минуты были не самыми сложными, как он думал. Хуже всего было то, когда тело Валентина начали пытать, а страдала от этого душа Магнуса, что находилась в теле в тот момент. Было ужасно больно. Ему казалось, что он сорвал свой голос от крика. Горло саднило и ощущался металлический привкус на губах. Руку жгло от руны. Все тело жгло от рун. К нему приходили, пытали, а потом уходили, когда он не мог дать того, чего даже не знал. Не имел представления. Потому что он не был извергом Валентином Моргенштерном! А Имоджен была беспощадна к нему. Как и все окружавшие его люди. Как и Александр. Они не виделись со дня, когда вызвали Азазеля. И каждый раз, когда Магнус кричал и пытался всех убедить, что он – Магнус Бейн, Верховный маг Бруклина. Ему никто не верил. А Алек будто специально избегал. Лишь приходя тогда, когда Инквизитор пытала его. Все воспоминания, что он прятал, всю боль, что ощущал ранее, – он ощутил снова. Потеря матери, потеря близких ему людей. Все вернулось вновь. И руна агонии заставляла разрывать горло от крика. Он был беспомощен. Он ничего не мог сделать, ведь ему не верили! Чтобы он не кричал и не говорил! Никто не хотел верить. А единственный, кто смог бы не хотел приходить сюда. Потому что думал, что это Валентин. Александр не мог верить. Он не мог верить тому, что его любимый парень – Валентин. Как в такое можно было поверить? Переселение душ? Да Валентин скажет все, что угодно, лишь бы спасти свою задницу. Лайтвуда учили сомневаться, не верить. Его учили находить во всем правду. Учили не верить своим врагам и никогда не поддаваться на их уговоры. Мог ли он так сразу поверить человеку с лицом Валентина, что он – Магнус? Нет. Ему и представить сложно было. А его Магнус, как назло, не отвечал на звонки. Хотя, после случившегося с Азазелем, это не было удивительным. Он не сумел удержать демона, и наверное, винит себя в этом. А Магнус не сдавался. Не сдавался и наконец в его камеру зашел Александр. Охотник был так разъярен, что по началу Бейн испугался его. На самом деле испугался и думал, что тот с удовольствием изобьет его, думая, что это Валентин. – С меня хватит, – кричит Алек, толкая Магнуса в стену. Сначала мужчина чувствует облегчение, что охотник все-таки пришел к нему. Хоть и понимал, что пришел отнюдь не от того, что вдруг поверил. – Александр, слава Богу, – Магнус хватается за плечи Лайтвуда, – ты здесь. Послушай меня… – Нет! – перебивает Алек, – ты послушай меня! Твоим больным играм настал конец. – Это не игра. Я знаю, звучит безумно, но я не Валентин. Я Магнус. Азазель поменял нас телами, – Магнус произносит заклинание в доказательство, все еще замечая недоверие. – Ты спятил. Александр прижимает Магнуса предплечьем, не желая как-то еще касаться тела Валентина. Он правда считал, что тот спятил. Неужели он подумал, что Алек так быстро поверит? Да ни за что. – Ты подарил мне амулет омамори, – отрывисто говорит Бейн. Он вспоминает, как нефилим говорит, что амулет будет приносить удачу и защищать его. – Который я ношу с собой каждый день, – мужчина хватается крепче за Алека, в надежде, что ему проверят, – подарок, после вечера в Токио. Он вновь крепче сжимает пальцы на плечах охотника, но тот сбрасывает чужие руки с явной неприязнью. – Мы были в шикарном отеле. Целовались на террасе, а потом… – Хватит. – Ты отвел меня… – Хватит! – выкрикивает Алек, не в силах слушать это. Он снова толкает Магнуса к стене, не желая прикасаться. – Откуда ты знаешь это? – Потому что это я, Александр, – голос дрожит, как и он весь. А слезы вот-вот хлынут из глаз. Ему все еще не верят. – В день нападения Валентина ты сказал, что любишь меня. Если любишь меня, то, пожалуйста… Пожалуйста, поверь мне. Алек держится на расстоянии, вытягивая руку, чтобы мужчина рядом не приближался к нему. А Бейн тянется к вытянутой руке, собирается взять нефилима за ладонь. Но Алек нервно и резко отталкивает руку и его самого. – Просто… хватит, – уже тише просит Лайтвуд, а в голосе слышится мольба. – Александр! – выкрикивает Магнус, когда тот уходит. Он не может прийти в себя от того, что так и не увидит тень доверия в глазах Алека. Так и не смог понять, поверил он ему, хотя бы немного. Совсем немного, чтобы начать сомневаться. И от этого было еще больнее. Магнус так хотел, чтобы его охотник поверил ему. Поверил, что он находится в теле Валентина! Сам же даже не хотел представлять видел ли Александр Валентина, думая, что он настоящий Магнус Бейн. Кто-то же должен был заметить, что что-то не так! Как с ним, так и с Валентином. Кто-то же должен был… Магнус начинал терять надежду, что все сможет измениться. И Имоджен, Александр образумятся, проверят ему. Он уже хотел впасть в отчаяние, когда в камере снова включили свет. Не тот, которым пытали, а лишь для освещения. Магнус уже подумал, что к нему пришел Александр. Что он смог поверить ему. Надежда затаилась внутри его сердца. Валентин Моргенштерн в чужом теле пришел сюда. И Магнус был бы возмущен этим фактом, если не заточение. Если бы он только мог, то доказал бы, что перед ним сейчас Валентин. Но как доказывать? Даже рассказав Алеку, тот не поверил ему. И не приходил больше. Что бы не кричал Бейн в камеру наблюдения, что бы он не делал. – Давай я тебя вытащу, – спокойно говорит Валентин. – Охрана! Он здесь! Валентин здесь! – Бесполезно. Благодаря чарам меня не видят. – Глупец… Сначала Магнус чувствует некий триумф, но затем понимает, что от этого совершенно никакого толку нет. Валентин не знал, что его могут видеть. Но и это ничего не меняло. Если только Магнус не попытается вновь убедить всех в том, что он не Валентин. – Ты не знаешь, что делаешь, – говорит Бейн. Он смотрит вперед и видит себя. Ощущает внутри двоякие чувства. – Поймав тебя, Конклав нанял меня, чтобы я создал защиту от любых магических чар в подземелье. Ты не можешь меня вытащить. И твоя невидимость здесь не работает. – Сейчас посмотрим. Валентин выбрасывает руку вперед, но лишь убеждается, что Бейн был прав. Здесь не работает его магия. А Магнус в свою очередь не понимает, как Валентин успел обучиться магии и пользоваться ею. Он ведь ненавидит ее и всех, кто хоть как-то замешан в ней. А теперь сам пользуется? Магнус не знал, что и думать. Послышались шаги нескольких человек. – Они видят тебя, – злорадно заметил Бейн. В спешке Валентин изолирует камеру, чтобы мага не было слышно. Когда Инквизитор заходит в помещение перед камерой, то Магнус слышит все, что они говорят. Но его не слышит никто. Он гремит кулаками и ладонями по стеклу в надежде привлечь к себе внимание. Но в теле Валентина его никто не хотел слушать. Если это не касалось Чаши Смерти. Магнус чувствовал настоящую панику. Валентина вывели под руки отсюда, даже не догадываясь, кем он является на самом деле. Он снова кричит и просит поверить, проверить Валентина в его теле. Но Имоджен лишь с ненавистью смотрит на него, брызжа слюной во время непонятных обвинений. Он не был Валентином Моргенштерном! А затем Имоджен Эрондейл приговаривает его к казни. Александр не мог поверить в том, что делал. Но все еще шел с Инквизитором, чтобы… Что? Помочь? В убийстве Валентина? Он не знал. Не был уверен. Просто следовал за ней к камере. Она собиралась убить Валентина, несмотря на Конклав, несмотря на что-либо еще. И Имоджен дала ему выбор. Алек все еще шел вместе с ней. То, что говорил Валентин – якобы Магнус – мог знать только его Магнус. Это вселило в него сомнения. Даже если и Джейс сказал не верить Валентину. Но то, что он говорил… Похоже на правду. Но все еще не достаточно, чтобы поверить. А Магнус был в растерянности, когда Инквизитор и Александр пришли одни. Решительность в глазах женщины и покорность в глазах Алека – пугала его. – Посади его на стул, – приказала Имоджен. Несколько секунд Алек колебался. Не уверенный в своих действиях. Но все же подошел к Магнусу, хватая его. Сил сопротивляться не было совсем. И Лайтвуд усаживал Магнуса на стул. – Нет, пожалуйста, не делай этого, – умолял Магнус. Он совсем не пытался вырваться. Послушно шел к стулу, давая себя связать. Вся его надежда улетучивалась. – Не делай этого, прошу, пожалуйста, не надо. – Заткни его. И Алек закрывает рот мужчины, тот продолжал мычать, пытаться что-то сказать. Магнус просил, умолял. Ох, как низко он пал. Он плакал и умолял. Его все равно не слушали. Все, что к нему испытывала Эрондейл – ненависть и желание отмщения. А его Александр выполнял приказы женщины. Но Магнус мог буквально ощущать рождающееся недоверие Лайтвуда. Разве мало доказательств было, чтобы поверить ему? Будет ли настоящий Валентин показывать такие эмоции? От которых бы придержался сумеречный охотник. – Мой сын погиб из-за тебя, – с нескрываемым презрением произносит Имоджен, – прошло двадцать три года, но эта боль никогда не утихает. – Женщина не поворачивает головы к Алеку, небрежно бросив: – Следи за входом. Магнус поворачивает головой в сторону охотника насколько это позволяет кожаная повязка на рту. Взгляд Алека в последний раз на секунду задерживается на мужчине, сидящим на стуле. А потом Алек уходит, как и приказала Инквизитор. Она сразу подходит ближе, доставая клинок серафима. Тот ярко горит, отзываясь на прикосновения нефилима. Когда Александр врывается в камеру, крича, что это не Валентин, Магнус уже никогда не узнает, что в конце охотник поверил ему. Было уже слишком поздно. На Александра смотрели стеклянные безжизненные глаза Магнуса. Теперь он видел в глазах Валентина – Магнуса, своего любимого парня. Но было уже поздно.