Один на один

Дерек был разозлен. Он просто не мог поверить, что из-за какой-то мелочи он останется наедине в запертой кладовой вместе со Стайлзом — трясущимся от страха парнем, который до жути боится темных, запертых, да и к тому же тесных помещений. В кладовой заел замок и дверь теперь не открывалась. На улице была уже почти ночь и оставалось только два варианта: ждать утра, когда кто-нибудь придет и откроет снаружи, либо попробовать выломать дверь. Со вторым было затруднительно: так как кладовка была узкая и маленькая — Дерек и Стайлз были довольно тесно прижаты друг к другу. Бедный побледневший парень был со стороны двери и у него просто не хватило бы сил, чтобы вышибить ее. Внутри становилось душновато. Дерек жарко дышал Стайлзу в шею, отчего у него у самого участилось дыхание. От оборотня приятно пахло дорогим одеколоном, так что настоящего запаха Стилински не чувствовал, но даже этого вполне хватало, чтобы в штанах становилось теснее. Парень глубоко в душе знал, что вечно скалящийся на него альфа и есть его истинный. От мыслей, что им никогда не быть вместе становилось только хуже: сердце в груди больно сжималось, норовя думать, что парень просто не может быть счастливым. Никогда не сможет дотронуться до Дерека, как бы близко они не были. Никогда не сможет прикоснуться, обнять, поцеловать — ему просто не позволят этого сделать… В конце-концов никогда не сможет признаться в своих чувствах, ведь ответ до невозможности будет очевидным. На глазах мелькали слезы, не давая понять, отчего ему так плохо? То ли от клаустрофобии, то ли от мыслей о неразделенной любви. Стайлз пошатнулся, чем привлек внимание безразлично-думающего о чём-то своем оборотня, заставив того насторожиться. Стилински сильно схватился за живот, чуть согнувшись, чувствуя приближение течки. — Нет, только не сейчас! — Взбудоражился парень, ведь он — слабый омега, сейчас наедине с сильным альфой. В противном случае Стайлз просто не сможет дать отпор. Страх быть изнасилованным нарастал все сильнее, заставляя парня дрожать всем телом. — Что? — лениво спросил Дерек, когда сладковатый запах ударил ему в нос. Аромат омеги быстро распространился в маленькой комнате, отчего Дерек буквально застыл. Постепенно ему начало кружить голову. Да, он наконец понял что к чему, поэтому изо всех сил старался контролировать себя, вдавливая уже выпущенные когти в ладони, что, вероятно, не особо помогало. Сейчас самый желанный лакомый кусок прямо перед ним и Дерек это прекрасно понимал. Стилински съежился от страха. Он почти чувствовал, как альфа напрягся, оскаливая свои острые клыки. Нет, Стайлз уже чувствовал, как большие теплые ладони легли ему на плечи. Дерек провел пальцами по шее парня, оголяя ее от футболки. Стайлз попытался двинуться, но только сильнее разогнал сладкий аромат по комнате, отчего Дерек наклонился к нему, вдыхая головокружительный запах. Стайлз чувствовал плотно прилегающее к спине чужое тело и каменный член, упирающийся ему в поясницу. Он почти слышал бешеный стук сердца, то ли его, то ли альфы. Омега вздрогнул, когда непослушная рука оборотня спустилась ниже и уже начала поглаживать грудь, шаловливо забравшись под футболку. Слабый и беззащитный, он не дает отпор то ли из-за того, что не в силах, а может просто не хочет. Ведь именно сейчас Стилински неподвластен сам себе, находясь в объятиях сильных рук. Дерек спустил вторую руку ниже, забираясь в трусы, нежно проводя по эрекции парня, заставляя того вздрагивать и сдавленно стонать от каждого прикосновения. Заставляя желать омегу сильнее, еле сдерживая себя. Хейл громко зарычал и разорвал фуболку, покрывая горячими поцелуями жаркую спину, отчего Сталз слегка прогнулся, выпячивая попу и надавливая на чужой пах. Сдавленный стон и штаны омеги в мгновение ока полетели вниз. Голова шла кругом у обоих. Истинные, запертые в клетке. Теперь Стилински голый и можно было видеть смазку, излучающую этот сильный запах и стекающую по дрожащим ногам. Стайлз взвыл, когда почувствовал внутри себя пальцы, мышцы моментально сократились. — Черт, — прошипел альфа, поворачивая омегу к себе, попутно открыв вид на развратное лицо Стайлза: затуманенные недомоганием глаза, буквально смотрящие в пустоту. Чуть приоткрытый рот и учащенное дыхание. Слегка-высунутый язык, желающий только одного — поцелуй, что развратит парня больше. Альфа не мог оторвать своего взгляда, осматривая омегу, словно предмет изящного искусства и очарования. Дерек медленно приблизился к Стайлзу. Прильнув к таким сладким и желанным губам, он провел своим языком по нижней губе, чуть касаясь кончика языка омеги. Нежно целуя парня, отвлекая от боли, Хейл теперь спокойно мог подготовить его к нечто-большему. Введя два пальца в узкую дырочку, у омеги вырвался сдавленный, приглушенный чужим ртом стон. Альфа, чуть погодя остановился, давая Стайлзу немного привыкнуть к новым ощущениям. И когда тот наконец подрасслабился — Дерек постепенно начал учащать движения своих пальцев, попутно нажимая на заветный бугорок, от которого Стилински стонал сильнее и извращеннее, от которого слезы удовольствия и экстаза накапливались все больше. Превосходное, невиданное чувство окутало беззащитного омегу. Такая реакция определенно нравилась Хейлу. Альфа больше не мог терпеть, подставляя к дырочке колом стоящий член, уже требующий разрядки. Дерек медленно вошел в парня до упора. Внутри все сжимало, кружило голову, альфа ускорялся и почти даже уже не слышал громких стонов, перерастающих в надрывной крик. В голове вертелось лишь одно: «мой, только мой!». Напряжение в члене нарастало все сильнее, и через несколько резких рывков Стайлз выгнулся, кончив себе на живот. Дерек тоже не заставил долго ждать. Уставшие, они оба тяжело дышали. Хейл тотчас прислонился к шее омеги, закусив его кожу — тем самым оставив сильную метку. Стилински удивился, ведь метка официально перенимала запах альфы, давая понять окружающим, что у омеги уже есть партнер.

***

Под утро оказалось, что дверь кладовой просто заклинило и через час ребята уже спокойно могли выйти наружу. Поймав на себе удивленный взгляд Скотта, Дерек неловко почесал затылок, а Стайлз смущенно посмотрел в пол. Теперь эти двое официально пара и ничто так не радовало, как осознание этого маленького, но приятного факта.