Все ради разведотряда

Ледяной ветер швырял в окна снежное крошево, завывая в дымоходах. По кабинету блуждали сквозняки, то и дело норовя задуть свечи и смахнуть исписанные листы со стола. Огонь, тлеющий в камине, не прогревал помещение, каменный пол холодил ноги через подошвы сапог, заставляя мечтать об ужине, чашке горячего чая и теплой постели. Эрвин отложил перо, потер занемевшие пальцы. Отодвинул незаконченный отчет и устало сгорбился в кресле. Ужин и чай в свете последних событий скоро перейдут в разряд несбыточной мечты. После засушливого неурожайного лета наступила снежная зима с вьюгами и сильными морозами. Цены на продовольствие взлетели до небес, над человечеством навис призрак голода. Продолжать вылазки за стены в таких погодных условиях стало невозможно, чем незамедлительно воспользовалось правительство, сократив финансирование разведотряда до мизера. Какое-то время они держались, но сейчас перестало хватать даже на пропитание солдатам. От вида тощих мальчишек и девчонок, жадно сметающих пустую кашу и провожающих голодными взглядами каждый кусок грубого ржаного хлеба, одолевала глухая злость. Он призывал их отдать свои сердца человечеству, ежедневно рискуя жизнями, а теперь вынужден будет отправлять на смерть с подведенными от голода животами. При том, что чиновники на последней встрече вовсе не выглядели похудевшими или осунувшимися. Может, не зря Ривай называет их свиньями? От сильного порыва ветра задребезжали стекла, вдалеке раздался тоскливый собачий вой. Где, интересно, капрала носит по такой погоде? Впервые за долгие годы Ривай взял увольнительную и до рассвета исчез в неизвестном направлении, не соизволив предупредить непосредственного командира. Эрвин поднялся и начал мерить шагами кабинет в попытке немного согреться. В последнее время капрал был угрюмее обычного, доводя новобранцев до столбняка одним взглядом, а ночами ворочался без сна до рассвета, изредка матеря сквозь дрему мерзкую погоду, чиновников и глупых детей, вздумавших слечь с простудой. Происходящее угнетало его едва ли не сильнее, чем самого Смита. Эрвин знал, что у Ривая доброе сердце, хотя при первой встрече это никогда не заподозришь. Он беспокоился о новобранцах, пускай и выражал это несколько специфически. Огонь в камине почти погас, при дыхании изо рта вырывались облачка пара. Завтра нужно будет приказать Майку собрать ребят, кто еще держится на ногах, и срубить несколько деревьев возле штаба. Запас дров подходил к концу, уголь стоил не дешевле хлеба, а от холода и недоедания болезни среди личного состава не заставят себя ждать. Протянув руки над чуть тлеющими углями, Эрвин невесело усмехнулся. Сбудется мечта его врагов – разведотряду наступит конец. Жалкий, унизительный, от голода и пневмонии. Злость отрезвила, разогнала кровь по венам. Вернувшись за стол Эрвин придвинул отчет, достал новое перо и продолжил работу, упрямо хмуря густые брови. Пока жив, он не позволит сломать крылья свободы. Он обязан найти выход. Перетряхнуть весь этот зажравшийся чиновничий гадюшник, убедить, подольстить, подергать за ниточки старых связей, но добиться результата. Пока есть люди, верящие в него и следующие за ним, командор не может предаваться унынию. В двери негромко поскреблись. - Входите, - Эрвин выпрямился, готовясь к очередной плохой новости. - Добрый вечер… Апчхи! – Ханджи, замотанная в два плаща шмыгнула носом, переминаясь на пороге. - Добрый. Что-то случилось? - Нет, - исследовательница снова чихнула. – Ты не встречал сегодня Ривая? - Он взял увольнительную и уехал, - ответил Смит, мысленно прибавив: «Хотел бы знать, куда». Ханджи взлохматила давно не мытую шевелюру. - А-а… Вот как. Можешь передать ему, когда вернется, что я его искала? - Обязательно, - Смит слегка улыбнулся. – Он что-то натворил? - Кроме того, что заставил новобранцев весь день драить до блеска столовую? Кстати, хороший метод бороться с холодом, - Зоэ замолчала, будто решая, стоит ли продолжать. – Эрвин, ты ничего странного в нем не замечал в последние дни? - Кроме того, что он стал еще угрюмее и придирчивее, чем обычно? – в тон отозвался командор. Ханджи с сомнением покачала головой. - Надеюсь, он просто поехал в город развеяться. - Не стоит волноваться. Тебе самой не помешает отдохнуть. Глава Исследовательского отряда нужна нам здоровой и полной сил. - Кто бы говорил. Сам уже окоченел, небось, в этом карцере, - бледно улыбнувшись, Ханджи пожелала спокойной ночи и удалилась, замотавшись в плащ по самые очки. Эрвин задернул шторы, стараясь сохранить остатки тепла, гоня смутное беспокойство. Моральный дух солдат падал с каждым днем, даже Зоэ растеряла свой боевой задор, что уж говорить об остальных. Еще и Ривай где-то запропастился. Метель на улице усиливалась, из-за снежной круговерти невозможно было рассмотреть что-нибудь в двух шагах. Вряд ли он успеет вернуться сегодня. Жаль. В присутствии вредного язвительного капрала Эрвин чувствовал странное спокойствие. Решив, что размышлять и строить планы можно и у себя в комнате, Смит запер кабинет и направился на кухню в надежде на чашку горячего травного отвара. Чай давно закончился, к вящему огорчению капрала. У Эрвина осталась тщательно припрятанная порция чайных листьев, он собирался порадовать Ривая по возвращении. Поводов для радости у них осталось не слишком много. Нечто, врезавшееся в грудь за поворотом, оказалось полной неожиданностью. Невысокая фигура в запорошенном снегом плаще отлетела к стене с приглушенным возгласом, капюшон съехал, являя капрала Ривая собственной персоной. - О-о, Э-эрвин… Н-не заметил тебя, - воинское приветствие скорее напоминало попытку откашляться. Эрвин выгнул бровь, наблюдая, как сильнейший воин человечества цепляется за стенку в тщетных попытках сохранить равновесие. От запаха дешевого алкоголя перехватило дыхание. Ривай был мертвецки пьян. Поймав за плечо опасно накренившегося подчиненного, командор сурово нахмурился. - Капрал, потрудитесь объяснить, по какому поводу вы явились в штаб в таком виде? Ривай воззрился на Эрвина как на говорящего титана и молча протянул увесистый походный мешок, в который Смит заглянул с некой опаской. - Эт-т еще не все, - капрал упрямо норовил завалиться на один бок. – Черт, да что ж здесь пол такой неровный? Проинспектировав содержимое мешка Эрвин решительно подхватил под локоть собравшегося уснуть прямо возле стены мужчину. - Идем ко мне. Это приказ. Ривай икнул и повис на провожатом, громко костеря неровные полы. Пожалуй, явись на порог штаба титаны с предложением мирных переговоров, Эрвин удивился бы меньше. Капрал отличался полнейшим равнодушием к алкоголю и уж, тем более, никогда не позволял себе напиваться до невменяемости. Его дисциплинированность можно было ставить в пример другим солдатам. Полный мешок провизии вместе с его плачевным состоянием наводили на разные мысли. Крайне нехорошие мысли. - Эр-рвин… Какого хрена здесь так темно? - Ночь на дворе. Не шуми, - Смит уговаривал себя не делать поспешных выводов и сперва во всем разобраться. На лестнице Ривай уселся на ступеньки, категорически отказываясь идти дальше. - Напился, - констатировал капрал неожиданно четко, глядя на командора снизу вверх. - Вижу, - Эрвин закинул вещмешок на плечо и вздернул пьяницу на ноги. – Держись за меня. - Вздумаешь тягать на руках – прирежу, - пригрозил Ривай, роняя голову на грудь. - Да ты стоять ровно не можешь, - легко подняв блудного подчиненного Эрвин взвалил его на свободное плечо, игнорируя неуставные пожелания в свой адрес. До своей комнаты добраться удалось без приключений – весил Ривай мало, вдобавок похудел за зиму. Вялые возмущения по поводу транспортировки Эрвин пресек, пригрозив отправить проспаться в карцер. Словоизлияния прекратились сразу – при всем наплевательстве на авторитеты капрал знал, когда нужно остановиться. Сгрузив ношу на койку, Эрвин растопил камин и подвесил над огнем чайник. Ривай воевал с застежками униформы, бормоча под нос ругательства. - Где ж ты так набрался? – вопрос был риторическим, внятного ответа Смит не ожидал. Присев на кровать, вытряхнул Ривая из задубевшего от снега плаща, снял куртку и принялся расстегивать ремни на груди. На покрывало шлепнулся объемистый сверток, обмотанный вощеной бумагой. - Сп-псибо, - капрал поднялся на нетвердых ногах, шатаясь и светя черными от расширенных зрачков глазами. – Я… умыться. - Помочь? - Сам справлюсь! – возмутившись подобным предложением, Ривай с мрачной целеустремленностью направился в ванную. Развесив пропахшую табачным дымом одежду на стуле, Эрвин потянул на себя оброненный сверток. Бумага развернулась, на постель посыпались мятые банкноты. Из ванной доносились приглушенные ругательства, плеск воды и бульканье, будто капрал собрался утопиться в тазу для умывания. У командора же появились более насущные проблемы. Срочно придумать, как предотвратить возможный роспуск разведотряда и не допустить, чтобы сильнейший его боец болтался в петле по обвинению в разбое. На долю секунды идея позволить Риваю утопиться показалась не такой уж плохой. Если верить старым отцовским книгам, так поступали воины, желавшие избежать позора. Прикинув, хватит ли им места для двойного самоубийства, Эрвин отбросил малодушные бредовые мысли и направился в ванную. Капрал склонился над тазом с ледяной водой, периодически окуная в него голову. Под рубашкой четко обозначились острые лопатки, с коротких волос на пол срывались капли. Со спины и не скажешь, что они почти ровесники. Ривай и после тридцати сохранил юношескую угловатость. Эрвин понял, что его годами воспитанная выдержка летит ко всем чертям. Безумный самоуверенный придурок, что он натворил? Хотелось сжать эти костлявые плечи и встряхнуть так, чтобы дух вышибло. Спросить, какое право он, надежда человечества, имел рисковать собой. - Откуда деньги, Ривай? – Эрвин оттащил капрала от тазика и развернул к себе. - Эт-т на нужды разведки, - Ривай смотрел словно сквозь, сфокусироваться ему явно было сложно. – Н-не волнуйся, там хватит… Посчитав про себя до десяти, Эрвин придвинулся вплотную и обхватил пальцами подбородок Ривая, заставляя запрокинуть голову и посмотреть в глаза. - Еще раз спрашиваю. Где ты взял деньги? Под полным едва сдерживаемой ярости взглядом синих глаз капрал, кажется, немного протрезвел. - Пощипал нескольких купцов. Глупые богатеи, удачно подвернулись. Вот они и расше… раскошелились. Смит пожалел, что у него нечего выпить и перестать думать хоть на время. Все еще хуже, чем он предполагал. - Что ты сделал? Где эти купцы? – каждый вопрос сопровождался энергичным встряхиванием. - Не тряси, блядь… Разъехались купцы, нахрен они тебе сдались? Уже легче. Разъехались, значит, обошлось без смертных исходов. Ривай оттолкнул командора, ожег злым взглядом. - Думаешь, я грабанул их и прирезал, да, Эрвин? – холодное умывание заметно пошло на пользу, голос звучал жестко и четко. – Раз я из Нижнего города, значит, только на это и гожусь, да? - Прости, - Эрвину стало стыдно за нелестные мысли в адрес соратника. - В карты я их обыграл. Пришлось весь вечер выпивать за компанию с этими самовлюбленными свиньями. Ривай стянул через голову рубашку и брезгливо наморщил нос. - Блядь, воняю как помойка. - Сядь, я нагрею воду. Вымоешься. Смит набросил полотенце на голые плечи Ривая и усадил на бортик ванной. Опустился на колено, стягивая с него сапоги. Жесткие холодные пальцы вплелись в волосы, потянули. - Я никогда не подставил бы тебя, Эрвин. - Знаю, - Эрвин прижался щекой к твердому бедру, облегченно вздыхая. – Извини меня. - Проехали. Тащи воду, раз обещал. Пока Смит возился, Ривай успел задремать. Темноволосая голова свесилась на плечо, между бровей залегла глубокая складка. Всегда напряженный, собранный, даже во сне не ослабляет оборону. Намочив полотенце, Эрвин принялся обтирать спящего. Ривай пробормотал что-то невнятное и откинулся ему на грудь. Действительно сильно вымотался. Подобного он не позволял себе и после тяжелых вылазок, когда был ранен. Ривай ненавидел демонстрировать слабость. Влажная ткань прошлась по перевитым крепкими сухими мышцами рукам, по выступающим ребрам, по впалому животу. В последнее время Ривай частенько подсовывал свою порцию тушенки Эрвину, заявляя, что крысиного мяса наелся в юности. Иначе выражать заботу этот человек просто не умел, но Смиту нравилась такая доброта под маской грубости. Ривай был своенравным, упрямым, временам до тошноты занудным, особенно во всем, что касалось соблюдения чистоты, но его достоинства с лихвой искупали все недостатки. Эрвин как никто другой знал, каким он бывает за закрытыми дверями, когда им выпадала редкая возможность побыть просто людьми, сбросив груз дневной ответственности. Обтерев Ривая сухим полотенцем, Эрвин обнял костлявое прохладное тело, согревая собой, провел ладонью по мерно поднимающейся груди. - Чего лапаешь? – сонно проворчал Ривай. - Смываю следы твоей авантюры, - с усмешкой Эрвин зарылся носом во влажные темные волосы на макушке. - Что-то меня накрыло. Давно не пил, - капрал говорил, не открывая глаз. – Думал, свалюсь и замерзну в какой-нибудь канаве, пока доеду. Нашел бы меня весной, когда снег сойдет. - Мог бы предупредить, куда направляешься, - от нарисованной воображением картины Эрвина передернуло. - У тебя своих забот будто мало, - Ривай фыркнул и вывернулся из объятий. – А я в гениальных планах не помощник. - Пока я составлял планы, ты достал деньги для разведотряда. Выходит, я бесполезный командор. - Ты, что, тоже нализался, пока меня не было? – Смита смерили строгим взглядом. – Прекращай нести ерунду и вали спать. - Останешься со мной? Эрвин готов был к отказу – Ривай редко соглашался оставаться на ночь, разве что удавалось основательно вымотать его. Чаще всего он уходил к себе сразу после, ворча, что Смит занимает всю кровать, и выспаться ему не удастся. Тем неожиданнее оказался согласный кивок. Ривай завернулся в одеяло, отодвигаясь к стенке и утаскивая единственную подушку. Подбросив в камин остатки дров и раздевшись, Эрвин улегся на свободную половину, потянул край одеяла. Вполне в духе капрала – непринужденно экспроприировать чужую подушку и одеяло в личное пользование. Что-то в нем все же осталось от того нахального парня из Нижнего города, рискнувшего поиграть в догонялки с разведчиками. Парня, стоящего на коленях в грязной луже, с глазами, полными жажды убийства. Несломленного, готового драться даже без шансов на победу, похожего на злобного дикого кота. Осталось только дать ему стальные когти и указать на достойную добычу. Впервые увидев его в бою, Эрвину показалось, что ему явилось воплощение крыльев свободы. Вербовка Ривая стала самым удачным предприятием молодого командора, пускай многие сочли его тогда безумцем… …Капрал заворочался и милостиво поделился одеялом. Долгожданное тепло обволакивало, дневное напряжение начало отпускать. Присутствие Ривая действовало на Смита успокаивающе задолго до того, как они пересекли черту в отношениях между командиром и подчиненным. Словно у его мира, полного потерь и ограничений, появилось нечто неизменное. Как-то Эрвин сказал, что последнее, что бы хотел увидеть перед смертью – это улыбка Ривая. Тогда его обругали, обозвав психом со стремными фантазиями, а после серьезно добавили: «Будто я смогу улыбаться, когда ты соберешься помирать». Эрвин пригреб тихо сопящего Ривая, погладил кончиками пальцев бледную скулу. Пока он рядом, их дело не погибнет. Его вернейший товарищ, человек, занявший огромное место в его сердце. Его белое крыло. Короткие черные ресницы дрогнули, холодные пальцы сжали запястье. - Ты чего не спишь? - Ничего, - Смит прижался губами к выбритому затылку. – Вспоминал нашу первую встречу. - Ту, когда ты заставил меня нахлебаться грязной воды и угрозами вступить в разведку? - Именно, - Эрвин стиснул до хруста, слушая частое сильное биение чужого сердца. – Прости меня за все, Ривай. - Прощу, если раньше не задушишь, - под ребра ткнулся острый локоть, Ривай вздохнул и развернулся лицом к лицу. – Или ты еще чего хочешь? Так я сейчас могу только полежать для тебя… Или под тобой. Хоть согреюсь. Растянувшись на спине, Ривай вытянул руки вдоль тела, демонстрируя полную недееспособность. Не удержавшись, Эрвин провел раскрытой ладонью по твердому как доска животу, по груди с бледными сосками, проследил пальцами полоски загрубевшей от ремней кожи. Наклонился, касаясь губами вечно нахмуренного лба, и укрыл их обоих одеялом с головой. Утром кое у кого будет жуткое похмелье и отвратительное настроение. - Спи. Завтра угощу тебя чаем.