Незначительная фигура

      Ренли обладал немалой харизмой и даром убеждения. Недолгий разговор с офицерами, короткая речь перед солдатами — и городская стража готова идти с ним на край света. Такая же харизма была у Роберта, Янос помнил его молодым.       В замок оказалось удивительно легко попасть. Обычно на ночь запирали ворота и поднимали подъемный мост, но не сегодня. Как ворота в Навесной башне открыли, ввозя умирающего короля, так и не закрывали. И здесь распоряжается лучший из капитанов! Непорядок, в городской страже царил настоящий бардак усилиями Слинта, но сейчас это мне на руку.       В воротах нас пропустили без всяких проблем, потому как их контролировала исключительно городская стража, и они, конечно же, не стали мешать сослуживцам и своему командиру.       Красный замок делился на несколько изолированных друг от друга частей, как подобает всякому хорошему замку. Вначале Западный двор, тут есть и хозяйственные постройки вроде кухни, и такие объекты, как тронный зал. Потом, через мост и через еще одни ворота, — Восточный двор. Тут стоит, помимо прочего, башня десницы, в которой живет Нед Старк и его люди, и казарма Золотых плащей — одна из семи городских казарм. Там сидит две сотни моих людей, еще столько же рассеяны по всему замку.       Далее дворцовая лестница с множеством поворотов, она ведет во Внутренний двор. Там башня Королевской гвардии, там Твердыня Мейегора, крепость внутри крепости. И именно в Твердыне Мейегора находятся умирающий король, Серсея и Джоффри.       У Серсеи около сотни солдат и дюжина рыцарей, все гвардейцы Ланнистеров жили в Западном дворе — и это правильно, Роберт не подпускал чужих солдат близко, не все мозги он пропил.       — Проверить казармы! — первый приказ, что я отдал, входя через ворота.       — Господин, большинство гвардейцев там, — доложил мне стоящий на воротах десятник. Память упорно отказывалась выдавать его имя. — Королева хотела их призвать в Твердыню Мейегора, но сир Барристан разрешил пропустить только рыцарей.       Логично, Серсея решила подтянуть войска ближе. Но ввод чужих войск в святая святых вызвал непонимание у королевских гвардейцев, что тоже логично. Роберт еще жив, Серсея пока никто. Не за это ли потом прогнали Барристана из гвардии?       — Где Байуотер?       — На Малых воротах, господин командующий.       Прекрасно, он как раз контролирует ворота между западным и восточным двором.       — Как пройдем — закройте ворота и запритесь наверху. Никого не выпускать. Возможно столкновение с гвардейцами Ланнистеров. Королева пыталась убить короля.       — Неведомый! — воскликнул десятник и поклялся, что они никого не выпустят, а я сказал, что оставляю тут две сотни человек.       — Я и не знал, что Роберт женат на кабане, — засмеялся Ренли, когда мы отъехали чуть дальше от ворот. — То-то мне показалось знакомым его хрюканье. Лорд Слинт, гвардейцами займемся позже. Сейчас главное — королева.       — Полностью согласен, милорд.       Впереди предстояло самое опасное. Путешествие мимо башни десницы. Вряд ли сейчас лорд Старк спит, и проход больше тысячи солдат привлечет его внимание. На это у меня была заготовка.       — Аллар, когда мы войдем в ворота, скачи к башне десницы. Передай ему, что сир Барристан приказал ввести в Твердыню Мейегора Золотых плащей и что он просит направить северян присмотреть за казармами Ланнистеров.       — Он подозревает Серсею в покушении на короля и собирается арестовать её, но просит лорда Старка убедиться, что гвардейцы Ланнистеров ей не помогут, — добавил лорд Ренли.       Я посмотрел на Ренли по-новому. Пожалуй, у него есть недюжинный ум. Я рассчитывал, что услышав про просьбу, Старк тут же забудет обо всем и займется ланнистерскими гвардейцами. Но идея с королевой еще лучше!       — Она отравила вино, из-за чего король пропустил удар кабана, — предложил я версию, и Ренли чуть улыбнулся.       — Именно так.       Почти полная луна, яркое небо с незнакомыми звездами, легкий ветерок… Ночь хороша… И топот почти тысячи человек по двору. Внутри бурлит адреналин, мир меняется, в голове неожиданная ясность мыслей и решимость. Отступать некуда. Сейчас я творю историю. И это мне по силам.       Дворцовый переворот — это несложно.       Враг может быть силен, у него может быть тысячи и тысячи солдат, множество сторонников, но решает все тот, у кого больше солдат здесь и сейчас. Серсее не помогут ни гвардейцы Ланнистеров, ни армии Тайвина — их не будет в твердыне Мейегора.       Я читал про многие дворцовые перевороты. Чтобы захватить власть в огромной империи, хватает порой всего одной-двух сотен солдат. Елизавете Петровне, например, хватило как раз столько. Или другой пример, у герцога Бирона были верные люди, а его брат командовал гвардейским полком. Но в ночь переворота герцога охранял другой полк, чей командир велел пропустить два десятка человек, которые вынесли герцога из дворца, а потом другие люди вошли в дом его брата и тоже унесли его в тюрьму.       Мой переворот отчасти напоминал путч генералов против Гитлера летом сорок четвертого. У заговорщиков не хватало верных соратников и подконтрольных войск, они использовали немало лжи, чтобы привлечь на свою сторону людей, присвоить себе право командовать. Не повезло, проиграли. Гитлер выжил при взрыве и убедил людей следовать его приказам.       Нам — повезет.       Уже везет. Гвардейцы Ланнистеров предпочли сидеть в казармах и не высовываться. Разумеется, проход ночью Золотых плащей вглубь Красного замка явление необычное, но они не считают нас врагами, да и руководство наверняка у Серсеи. К тому же казармы гвардейцев в дальнем от нас углу двора, их отсюда даже не видно из-за огромного здания, внутри которого тронный зал.       Через Малые ворота мы прошли с небольшой заминкой, Байуотер задумался, стоит ли нас пропускать. Уверен, в одиночку я бы потратил куда больше времени, но Ренли выехал вперед, сказал пару фраз — и все. Вот что значит харизма, титул и должность мастера-над-законами.       Байуотера я послал к внешним воротам, подальше от Старка, а здесь оставил другого офицера и три сотни человек. Еще полсотни пошли к башне Вариса. Я бы бросил мастера-над-шептунами в темницу, но Ренли велел его аккуратно и с уважением доставить в Твердыню Мейегора.       Ленинский принцип — «брать мосты, вокзалы, почту, телеграф, телефон» я помнил, а Ренли дошел до всего своим умом. Так что мы выделили людей и на башню Верховного мейстера, проконтролировать, чтобы он не отправлял сообщений, и на калитки в стенах.       Башня десницы. В окнах свет, я слышал шум собирающихся людей, вниз спускались сонные северяне, на ходу надевая амуницию. С удивлением они смотрели на идущих мимо солдат. Неда Старка нет. Может, слушает Аллара Дима, может, отдает приказы или занят дочерьми… Нет и Бейлиша, чего я опасался. Интересно, они сейчас совещаются, лорд Бейлиш уже покинул замок, или еще не пришел?       Дворцовая лестница, какая же она длинная…       Память Слинта подсказывала мне, как он много раз ходил здесь. А впервые это было еще в восстание Баратеона. Тогда на ступенях лежали тела в золотых плащах — городской стражи, тщетно пытавшейся задержать войско Ланнистеров. И просто тела слуг, бежавших наверх. Я помню, молодой Слинт тогда прошелся по замку, удовлетворяя любопытство и ища, что украсть.       Я помню слишком много. Не всех слуг убили сразу — некоторых пытали, узнавая, где ценности. Женщин насиловали, я видел их измученные тела, до которых никому не было дела. Я видел тела детей прислуги. Видел Рейенис Таргариен, девочку лет четырех, которой человек Ланнистеров нанес с полсотни ударов ножом. Видел кровь на стенах в покоях семьи принца Рейегара.       Я помню слишком много…       Надеюсь, этого не повторится. Солдаты Ланнистеров не возьмут город вновь.       Надеюсь, у меня получится сделать этот мир капельку лучше. Здесь слишком много зла и жестокости, слишком много.       Внутренний двор. Впереди Твердыня Мейегора.       Мост опущен. Не зря вперед поскакал Лорас Тирелл с устным приказом якобы «десницы» — не поднимать мост, не запирать ворота, пропустить войска.       — Не понимаю, где гвардейцы? — удивился Ренли, а потом пояснил: — Сир Борос стоял с этой стороны моста, сир Престон с другой.       Вскоре мы узнали ответ. Престон Гринфилд лежал на земле со связанными руками и без сознания — он пытался подать сигнал, но Лорас его вырубил сильным ударом. А вот Борос Блаунт сидел рядом с хмурым видом — как я потом узнал, он просто не решился вмешиваться, испугался стали Лораса.       — Сир Лорас, я восхищен вашим мастерством, — произнес я и увидел краем глаза улыбку на лице Ренли. Что ж, теперь я царедворец, и придется льстить, много и мало. Тем более что юноша, быстро и без шума вырубивший одного из лучших воинов семи королевств, действительно достоин восхищения.       Мы двинулись вперед. Янос Слинт почти не бывал в Твердыне Мейегора, и нас вел Ренли. Удивительно, но мы не видели ни одного королевского гвардейца, хотя они не могли нас не слышать. Может, они охраняют Роберта? Не было никого, даже слуг — наверное, все уходили с нашего пути.       Здесь, в этих переходах, я понял свою ошибку. Столь громадное войско мне просто не нужно, хватило бы всего пары сотен человек на замок, остальных можно оставить снаружи, у казарм Ланнистеров. Сейчас мои люди наверняка разбредаются по замку… и грабят его. К утру тут не останется ничего ценного, и служанок остается только пожалеть. Может, попросить лорда Старка навести порядок после переворота?       Люди встретились лишь у покоев Серсеи. Почти два десятка рыцарей в доспехах и алых плащах Ланнистеров и два белых гвардейца. У всех обнажены мечи.       — Что это значит, сиры? — спросил вышедший вперед королевский гвардеец с каштановыми волосами. Увы, из всей белой гвардии Слинт знал лишь Барристана и Джейме.       — Сир Арис, мы пришли, чтобы арестовать Серсею Ланнистер по обвинению в покушении на жизнь короля, — Ренли говорил совершенно спокойно, размеренным вежливым тоном, держа руку далеко от меча.       Арис Окхарт, вот кто это. В Пире Стервятников его соблазнила Арианна Мартелл, вовлекла в заговор, и он погиб.       — Король смертельно ранен кабаном, вам ли это не знать, лорд Ренли, — сказал второй гвардеец с абсолютно безжизненным, непроницаемым лицом. Он говорил спокойно, будто констатировал факт.       Дверь открылась, и к нам вышла Серсея Ланнистер. Величественная и прекрасная, в темном наряде, со следами слез на щеках. С неё можно было писать картину безутешной вдовы.       Какая же она красивая… Траур ей определенно к лицу.       — Лорд Ренли, ваш брат еще жив, а вы уже затеяли мятеж? — спросила она с тонкой улыбкой, заглядывая в глаза каждому из нас. — Сиры, неужели вы поддались на этот глупый обман? Всем известно, что мой муж Роберт тяжело ранен кабаном, я была в этот день в столице. Сиры, еще не поздно одуматься, склонитесь перед Джоффри, законным наследником Роберта Баратеона, и он простит вас… Арестуйте мятежника, пытающегося узурпировать трон в обход братьев и племянников!       Что-то было в королеве такое странное, завораживающее — никто не посмел её перебить, а после её слов повисла в воздухе тишина.       — Серсея из дома Ланнистер, — произнес я отчего-то торжественным тоном. — Вы обвиняетесь в том, что велели своему кузену дать Роберту вино с зельем, помутившее его разум, и ослабившее его руку на охоте…       — Сир Слинт, мой муж всегда пил.       — Отпираться бесполезно, ваш кузен уже признался во всем! Сдавайтесь, вашу судьбу решит суд. Он рассказал все. Вы дали ему мехи, сказали, что это любимое вино Роберта, вы…       Я смотрел на бледную Серсею, видел, как она дрогнула… Еще немного, ну же! Я знаю, твоя психика неустойчива, ты впадаешь в истерики, ты крайне мнительна… Еще немного…       Нет. Моих слов мало, чтобы вывести её из себя…       — Вы…       — Ваш собственный родич, ваш валонкар свидетельствует против вас.       Валонкар. Младший брат по-валирийски. Слово, услышанное некогда Серсеей в пророчестве, в которое она верила всю жизнь. Кузен — он по сути тоже младший брат, только двоюродный.       Стоило только мне произнести это слово, как Серсея переменилась в лице, с неё слетели всякая величественность и спокойствие, на лице застыл неописуемый ужас, тут же сменившийся гневом.       — Лансель! Мерзкий предатель! Нет!       Серсея вдруг развернулась и почти бегом скрылась в своих покоях, откуда донесся истошный крик: «Джоффри!»       Арис Окхарт медленно вышел из строя и развернулся спиной к нам, а лицом к гвардейцам Ланнистеров.       — Сиры, вы все слышали. Вложите оружие в ножны.       Второй гвардеец встал рядом с ним, а потом люди Ланнистеров переглянулись — и один за другим убрали мечи.       — Сир Арис, сир Мур, я прошу вас караулить у покоев моих племянников, — произнес Ренли, обращаясь к белым гвардейцам. — Сир Пламм, и вы, сиры, прошу вас проследовать к людям дома Ланнистеров и поведать о случившемся. Я не хочу, чтобы из-за преступления одной вздорной женщины лилась кровь хороших воинов.       Переворот свершился.       Могло быть и хуже. Мы бы прорубились через этот заслон, неизбежно прорубились… Но теперь мне придется объяснять, что такое валонкар и почему я его произнес. Ничего, придумаем что-нибудь, как и что делать со Станнисом, Варисом, Иными и прочими врагами! Самое трудное позади.       Я никогда так не ошибался.