Незначительная фигура

      Королевскую Гавань затопил гулкий перезвон колоколов. Не молчала ни одна септа, звонари старались изо всех сил. Чуждыми нотками в эту мелодию вливались сигнальные колокола с башен и ворот.       Тысячи горожан стояли вдоль улиц и приветствовали радостными криками возвращение истинной династии. Некоторые бросали цветы под ноги солдатам — Варис заранее нанял их. На площадях жарили угощение и готовили бочки с вином. Скоро столица погрузится в трехдневное празднование, как только король прошествует от септы Бейелора до Красного замка.       Процессию было уже видно без помощи мирийской трубы. Ради этого зрелища Варис даже переборол болезнь и вышел на стену Красного замка. Ему было не под силу присутствовать на коронации в септе Бейелора, но сюда он пришел, не мог не прийти.       Впереди шагали знаменосцы. И пусть у них в руках флаги ложных королей, но главное — истинный наследник с ними… и настоящие знамена они несут перед таргариеновскими — знамена Золотых Мечей компании, и первым по брусчатке Королевской гавани несут череп первого генерал-капитана, основателя отряда Эйгора Риверса, Злого Клинка. Великий долг исполнен. Мечта многих поколений, мечта всех предков Вариса, начиная с Деймона.       Горожане смотрят не на позолоченные черепа, им незнакомы эти святыни, и не на Золотых Мечей. Все их взоры прикованы к двадцати пяти отборным слонам, идущим в полном облачении. Они и вправду впечатляли — и Варис знал, что войско, незнакомое со слонами, не может оказать сопротивление. Увы, они не чудо-оружие, как говорит Янос Слинт, слоны слишком пугливы и уязвимы, если знать, как с ними бороться.       Даже отсюда Варис видел впереди, на самом большом слоне, покрытом черной попоной, невысокую светловолосую фигурку, машущую рукой горожанам и бросающую в толпу монеты. Эйегон, шестой этого имени, законный король Семи Королевств, ступал по своей столице под рев толпы. В мальчике в очередной раз слилась кровь Деймона Блэкфайера, Короля-Что-Носил-Меч, и его верного брата, Эйгора.       Позади Эйегона ехал Джон Коннингтон, Варису не было видно из-за большого расстояния, но на его шее висела цепь десницы. А еще Варис знал — он улыбается. Его мечта тоже исполнилась, он искренне желал переиграть Восстание Баратеона, реабилитировать себя за поражение при Каменной Септе..       Вслед за слонами шли успевшие присягнуть новому королю лорды, потом длинной лентой тянулись всадники и пехотинцы Золотых Мечей, а за ними и гарнизон столицы во главе с Джаселином Байуотером.       Процессия подошла к запертым воротам Красного замка и замерла. Никто не обратил внимание на поднявшиеся над башнями сигнальные флаги. У Лже-Яноса немало интересных идей, и сильный ум найдет им множество применений.       Сигналы дошли, и по всему городу затихли колокола. Толпа замерла в ожидании. Варис прекрасно представлял, что сейчас ощущают простолюдины. Они запомнят этот день навсегда.       Выждав паузу, Эйегон выхватил из ножен клинок своего предка и указал на замок, слоны дружно взревели — и ворота распахнулись. Толпа в восторге закричала, и тут же возобновился бой колоколов.       В Красный замок внесли череп Эйгора Риверса, и знаменосец наклонил копье, чтобы генерал-капитан вступил внутрь прежде него. Вошли знаменосцы, а потом и Эйегон. Свершилось. После многих лет изгнания истинные короли вернулись домой.       Варис вздохнул и медленно пошел по стене к своей башне, опираясь одной рукой на камень, а другой — на свою пташку.       Проклятая болезнь — из-за неё его не будет в тронном зале, он не увидит, как Эйегон воссядет на трон предков. Нельзя в таком виде показываться на люди.       Мейстеры сомневались и ставили разные диагнозы, но они всегда затруднялись ответить, чем болен их пациент. «Ну что, господа мейстеры, будете лечить или пусть живет», — так не раз шутил Янос Слинт. Один из мейстеров, совсем юнец, даже предположил отравление — что за глупости, Варис никогда не ел и не пил, не дав пищу дегустаторам, и все они отлично себя чувствуют, и не было у него в последнее время ран. Будь Слинт на свободе — можно было бы заподозрить его, но гость из другого мира под надежным присмотром.       Это не яд, это несомненно болезнь, не иначе как дух чернокнижника Бриндена решил испортить ему долгожданный триумф.       Варис кое-как добрел до своей комнатки и аккуратно запер дверь. Затем он подошел к сундуку, выложил на пол кипу листов пергамента, способную разрушить не один Великий дом, и мешочек с золотом, а потом закряхтел, приложил все силы и перевернул его набок. Нажав в определенном месте, Варис услышал щелчок и сдвинул в сторону одну из досок пола, открывая доступ в тайник. Любой другой, кто попробовал бы это сделать, наверняка оцарапался бы об выдвинувшиеся шипы и тут же умер.       Варис достал из тайника перевязанный бечевкой свиток и внимательно рассмотрел узелок. Заметив в узле крохотный волосок, он удовлетворенно кивнул — никто не развязывал веревочку. Мастер над шептунами не доверял никому, даже собственным тайникам — издержки профессии. Впрочем, если бы он не обзавелся такими полезными привычками, то вряд ли бы дожил до своих лет…       Варис разложил перед собой записки Яноса и погрузился в размышления. Последние недели его ум был занят увлекательной и любопытной задачей — попыткой понять, что же писал наедине с собой Янос Слинт. Это помогало скрашивать ожидание ответа от Иллирио, ожидание прибытия флота и вестей из лагеря лжекороля Ренли. Помогало и отвлечься от проклятой болезни.       Разумеется, можно спросить у Слинта, и он охотно ответит, он очень разговорчив и легко делится своими тайнами, и под любыми пытками подтверждает все, что говорит… но Варис начал разгадывать загадку еще до того, как решился и арестовал Яноса Слинта, и его очень захватил процесс распутывания тайны. Да и не мешает лишний раз проверить Слинта. Палач говорит, он не врет, но границы возможностей Слинта неизвестны. Быть может, он способен подделать реакции тела так же тщательно, как подделал само тело?       Вначале Варис думал, перед ним какой-то шифр, но потом пришел к выводу, что это записи на неизвестном языке неизвестными буквами. Пташки шептали — Слинт писал сам, не подглядывая ни в какие книги и свитки, да и в комнате его не было найдено ничего, похожего на ключ к шифру. Что больше похоже на правду: Янос Слинт изобрел шифр, который настолько прост, что можно писать страницы, не подглядывая в ключ? И настолько сложен, что его не удается расшифровать? Или что Слинт владеет неизвестным языком?       Первым делом Варис попытался сопоставить текст с известными ему письменами и потерпел неудачу. Никто ни в Вестеросе, ни в Эссосе не использовал похожих букв. Варис воспринял это как личный вызов и приложил все свои силы и разум, чтобы проникнуть в тайну шифра Яноса Слинта.       Написанное очень походило на текст, причем его писал человек, никогда не испытывавший недостатка в пергаменте. Между словами, если, разумеется, это слова — удивительно большие пробелы, широкое пространство между строками, часто значительные отступы с левого края.       Варис выписал все символы, что встречались в тексте, а потом — где и как они встречаются. Было непросто, Слинт писал отвратительным почерком, и трудно было понять, что это — разное начертания одной и той же буквы или разные символы? Но спустя две недели Варис уже привык. Букв нашлось семьдесят пять. Впрочем, значительная часть различалась размерами — по какой-то причине Янос Слинт часто писал в начале слов букву больше, чем обычно, или иногда другой формы.       Сразу же обнаружилась закономерность. Некоторые символы встречалось в любых позициях, и именно они часто писались больше остальных. Другие же встречались реже и только в определенных местах, например, точка, три точки, палочка с точкой, изогнутая палочка с точкой обычно писались в конце слов — и после них шли большие буквы. Закорючка и точка с закорючкой писались в конце слов, но после них Слинт ставил маленькие буквы.       Варис долго топтался на месте, не решаясь принять какую-нибудь смелую гипотезу и двинуться дальше. Он предположил, что, скорее всего, каждый символ означает отдельный звук, как вестеросский алфавит. Если бы, как в некоторых системах письма из Эссоса, символ занимал целый слог, то получались бы слишком длинные слова и слишком мало слогов.       Вариса занимали большие буквы. Зачем Слинт во многих словах пишет букву больше, чем обычно? Для чего это?       Варис подметил три закономерности. Слинт использовал большую букву, когда начинался абзац. Можно было подумать, что он подобно некоторым книжникам выделяет начало текста, но больших букв слишком много! После точки обязательно шла большая буква. И некоторые слова Слинт всегда писал с большой буквы.       После некоторых размышлений Варис предположил, что все новые фразы Слинт пишет, начиная с большой буквы, а точка и другие похожие символы — означают конец фразы. Но тогда оставалась неясна роль закорючки, после которой Слинт всегда ставил маленькую букву… И оставалось неясно, почему некоторые слова пишутся только с больших букв.       Может быть, это какие-то особенно важные слова? Варис выписал их все отдельно — и сами и словосочетания, и предположил, что это название каких-то мест или имена людей. Он долго подбирал имена и названия, долго пытался сопоставить отдельные буквы и звуки всеобщего алфавита и алфавита Слинта.       Варис сравнивал сам себя с взломщиком, который подбирает ключ к замку, пробуя одну связку за другой. На подбор ушло две недели — и Варис нашел комбинацию. Он сумел прочитать слово «Старк», «Ланнистер» и многие, многие другие. Вскоре он нашел, как читаются большинство букв из записок Яноса Слинта, и опознал большую часть имен и названий, несмотря на то, что Слинт писал их очень запутанно и искаженно, словно иностранец.       Язык Слинта оказался удивительно непохож на язык Вестероса. Там, где вестеросцы обходились одной буквой, он мог написать две или три, и при этом заменять целые сочетания букв одним своим символом. Некоторые большие буквы походили на маленькие, а другие полностью отличались, и это вносило большую путаницу.       Язык был сложен. Слова не были неизменными, их окончание менялось в зависимости от контекста, например, от числа объектов, причем по крайне запутанным правилам — например, «Ланнистеры» и «Старки» писались с разным окончанием во множественном числе. Это напоминало Варису язык Ибба, который он так и не сумел выучить.       Часть записок было ничем иным, как схемами родственных связей домов Вестероса. Слинт, судя по обилию вычеркнутого текста и примечаний, пытался что-то вспомнить.       Изучая схемы, Варис догадался о значении некоторых слов неизвестного языка — «родился», «умер», «сын», «дочь» и некоторые другие. Все он, разумеется, не расшифровал. Внимательно вглядываясь в текст, Варис постепенно понимал и некоторые другие слова, например, титулы — «лорд», «король», «мастер-над-шептунами» и тому подобное.       Много времени потребовалось Варису чтобы разобраться в цифрах Яноса Слинта, главным образом потому, что он не мог понять, что это цифры. Их было не двенадцать, как в Вестеросе и Эссосе, а всего десять! Слинт считал не дюжинами, а десятками!       Разобравшись в новой системе записи чисел, Варис понял, что подписано под именами — годы жизни. В самых первых черновиках Слинт просто вспоминал, сколько было разным людям на момент каких-то событий. Потом он явно пытался сопоставить это с хронологией Вестероса, исчисляя события в годах от воцарения Эейгона Завоевателя.       Результат был странным, нелепым. Во-первых, Слинт строил две разные хронологии, со сдвигом в несколько лет. Во-вторых, в обеих действие происходило в будущем!       Неужели Слинт на допросах говорил правду? Предсказание пророка Мартина и движущиеся картинки НБО действительно существуют? Или все эти записки — плод фантазий Слинта, фальшивка, созданная специально, чтобы убедить его, Вариса, в случае допроса?       Каждый называющий себя магом пытается предсказывать грядущее. Красные жрецы смотрят в огонь, Первые люди искали истину во снах, ройнары глядели в воду, колдуны Кварта пьют особое вино… Способы сородичей Яноса Слинта и вправду работают?       Значит, надо дождаться каких-то описанных событий, чтобы убедиться в истинности предсказаний. Или не дождаться. Слинт, по своим словам, здорово изменил судьбу мира, но вряд ли он повлиял на смерть кхала Дрого или на появление драконов.       Варис послюнявил пальцы, перелистнул первую страницу и снова стал вчитываться в буквы, начертанные рукой Слинта.       Варис узнал многое. Как читаются буквы, что значат некоторое слова, но до расшифровки было далеко. С каждым днем он проникал глубже в смысл текста. Он понял, что многие слова из одной-двух букв, встречающиеся перед названиями, означают направление движения. Научился отличать слова, обозначающие действия, от других по характерным буквам в конце, начинал разбираться со множественным числом и окончаниями слов, потихоньку угадывал отдельные фразы…       Янос Слинт бросил вызов его разуму — Варис принял вызов и победил. Он еще не понимал весь текст, но убедился: ему по силам прочитать написанное на незнакомом языке незнакомыми буквами.       «На этом стоит прекратить», — решил Варис и с легким сожалением отложил записки в сторону. Дальше Янос Слинт будет сам читать свое творчество — не стоит тратить время на развлечения, есть много иных дел.       Надо показать материалы Иллирио, пусть он тоже поломает голову. Его ум не так остер, но он тоже любит загадки. Интересно, как быстро он разберется в тексте?       «Надо все показать Иллирио», — сказал сам себе Варис. Болезнь прогрессировала, и следовало учитывать самый плохой вариант. Что ж, боги были милостивы к нему, он прожил долгую жизнь, он уцелел в изгнании, сумел привести свой дом из изгнания к Железному трону. Если боги настолько жестоки, что не дадут ему насладиться триумфом — так тому и быть. Главное в своей жизни он уже сделал. Черные драконы вернулись — пусть в иной шкуре…