Операция "Подарочек к свадьбе"

Кто думает, что понедельник – день тяжёлый, тому не довелось пережить одну из весьма напряжённых суббот в ванильно-героическом Сторибруке. Если бы летописцы захотели наградить вышеупомянутую каким-нибудь ёмким заглавием, им было бы чрезвычайно трудно выбрать между: «Варфоломеевским выходным», «Сказом о том, как Спаситель неумности вершила», «Виноватым щеном на заклании» (всё тот же спаситель), «Улыбаемся и машем, улыбаемся и машем» (С этим названием центральным персонажем стала бы уже давно не злая, но бесконечно отчаявшаяся Королева). Был ещё один вариант заглавия с минимумом цензуры и максимумом восклицательно-вопросительных знаков, разбросанных между вопящих слов негодования, да что там слов, букв! За такой титульник основные героини нашего повествования, которым выпала сомнительная честь стать местными хроникёрами, точно отхватили бы по шапке, если бы были в пределах досягаемости крутого нрава своей любящей, но иногда слишком строгой матери, по самую макушку ушедшей в личную драму. *** - Дэвид, букет невесты! Где букет невесты? – надрывала глотку, аки болельщик на стадионе, Мэри Маргарет Бланшар, она же Белоснежка, она же учительница то ли биологии, то ли физики… В общем, специалист широчайшего из профилей, какие только можно найти в Сторибруке. - Вы тоже это слышите? - суетливые метания и пронзительные вопли выводили из себя одну маленькую девочку, что негодующее закатывала глаза и размахивала руками, пытаясь выплеснуть бурные эмоции, в большинстве своём негативные. - Ауч, Лисс, поаккуратнее с локтями! - укорил не в меру активную малышку возмущённый детский голосок одной из её двух сестричек, пока ещё вынужденных делить с ней пространство внутри их мамы. - Ну сорри, Лана… Нет, серьёзно, неужели меня одну это бесит? Лана, Мир, ну скажите же что-нибудь! - Ты спрашиваешь, бесит ли нас то, что одна наша мама выходит замуж за странного однорукого чувака, не расстающегося с бутылкой, а другая – не желает этому помешать, просто рассказав о нас? – откликнулась та, которую звали Мир, кривя губы в грустной усмешке. - Мдя, Алиса, Мирабель, это полный капец, – с убийственной серьёзностью заключила Лана. - А я вам о чём… - И что будем делать? – Лана окинула сестёр нетерпеливым взглядом человека, чья энергичная натура жаждала действий. - В табло светить! – запальчиво выдала воинственно настроенная Алиса. - Кому? - Хрюку, конечно. - Дорогая моя сестрица, чтобы, как ты выражаешься, засветить в табло, нужно, как минимум, вылезти из этого тёплого укрытия на свет божий, подрасти, накачать мышцы, как мама, а потом уже… и вообще, где ты набралась этого поганого жаргона? - Ой, всё, Мир! Включила маму Редж! Если помнишь, мы все были в доме у Прекрасных в тот вечер, когда мама Эмма с Генри Хоккей смотрели… - А, это когда ей ещё от Реджины прилетело за всякие словечки? – Лана хлопнула себя по лбу и тут же поморщилась, вспомнив, что именно в ту ночь пират сделал сомнительное предложение, вылившееся в кучу бессонных ночей, что сопровождались сдавленными всхлипами и, перемежавшимися хилыми попытками держать удар. Как всем трём девочкам в такие моменты хотелось поскорее оказаться снаружи и заобнимать бедную маму, словами не передать. А ещё они отчаянно желали добраться до второй их родительницы и сообщить, наконец, о скором своём появлении в качестве именно её дочерей, но увы: какими бы магическими ни были расстроенные малышки, все их скудные возможности сводились к разработке планов и… - Слу-у-ушайте… - медленно протянула Алиса, - а что, если… - девочка быстро-быстро зашептала что-то в уши сёстрам. Повествователь и рад бы передать содержание явно секретного разговора, но слышимость ограничивало появление снежной лавины в пёстрых рюшах. - А, Реджина? Ты здесь? Моя девочка наконец-то выходит замуж! Правда, здорово? Моя маленькая принцесса… - Снежка, твоей маленькой принцессе тридцатник минул, - нетерпеливо фыркнула Алиса, - да, ужины с бабушкой и дедушкой в будущем обещают быть весьма неловкими… - О чём ты, мы же всё забудем, когда родимся, - грустно вздохнула Мир. - Вот поэтому нужно действовать, пока при памяти, - Лана в предвкушении потёрла ладошки. - Ну хорошо, допустим, мы последуем плану, который предложила Лисс, но что дальше? Вы реально воображаете, что из-за этого свадьбу отменят? Да бабушка костьми ляжет, чтоб только у её маленькой принцессы был недопрынц… Гетеронормативность – наше всё, - Мир искривила губы в ядовитой усмешке. - Ты слишком много книг читаешь вместе с мамой, - закатила глаза Алиса, пихая сестру, бросающуюся заумными словечками, в плечо. - А ты – слишком мало, - парировала та, - только футбол с хоккеем на уме! - Ша, обе! – гаркнула Лана так, что обе сестры реально испугались, что их внутриутробный спор может кто-нибудь услышать. Пойдём же, Реджина, пойдём! Моя девочка нуждается в поддержке перед таким ответственным шагом, шагом, который навсегда изменит её жизнь к лучшему! – пафосным соловьём продолжала заливаться Мэри Маргарет. - Где. Мой. Тазик? – одновременно подумали Мирабель и Реджина, а последняя ещё и ехидно изогнула бровь. - Что? - в раздражающем Реджину недоумении спросила Снежка, заметив характерную для её мачехи мимику. - -- Меньше пафоса, милая Снежка, мужчина, который должен изменить жизнь твоей дочери к лучшему, уже успел сегодня увидеть дно своей замусоленной фляги. - Мама подала голос, ур-ра-а-а! – Алиса вскинула руки в ликующем жесте. - А толку? Если бы на несколько месяцев раньше… - скептически нахмурилась Мир. - Несколько месяцев назад к маме ещё не вернулась… Ну, мама, Королева которая, - усмехнулась Лана. Девочки замолкли, разом погрузившись в воспоминания об очередном недавно свалившемся на Сторибрук магическом катаклизме, вследствие которого произошло непроизвольное воссоединение их мамы с их… мамой. Тройняшки вспомнили, какой растерянной, сбитой с толку была мама в первые дни после обратного слияния, вспомнили её странную недоверчивость, когда воспоминания, ранее ей не принадлежавшие, заполняли сознание, вспомнили, как понемногу к ней вернулась уверенность в себе. - Реджина, я не понимаю тебя, - в голосе Снежки поубавилось восторженности. - Не удивительно, - закатила глаза Миллс. – Снежка, ты прочишь дочку в жёны алкоголику-манипулятору с нестабильной психикой и склонностью к абьюзу. Реджина и сама не знала, почему её вдруг прорвало, но отчего-то слова полились неконтролируемым потоком именно в этот день, день самой большой глупости Эммы Свон. Миллс, заподозрив в своей внезапной вспышке непосредственное и самое активное участие гормонов, захотела остановиться, правда, захотела, но экзальтированная Белоснежка своими следующими словами не дала ей такой возможности. -- Эмма любит Крюка, ты не понимаешь! Он изменится ради неё! Уже изменился! - Мэри Маргарет, ты вообще слышишь меня? Где-то час назад видела этого… хмм, меняющегося в обнимку с флягой и с расфокусированным взглядом! Я не знаю, какое чудо должно свершиться, чтобы у алтаря, - Реджина с трудом переборола желание добавить «жертвенного», - это тело выглядело хотя бы презентабельно. - Боже, Реджина, он просто волнуется перед таким важным событием! Нельзя столь категорично судить о людях, тем более тебе, - Снежка явно не фильтровала свою речь. Почувствовав захлёстывающую маму обиду и боль, тройняшки яростно стиснули зубы и сжали кулаки. - Ну что, операция «Подарочек к свадьбе»? - тихо выдохнула Мирабель. *** Следующие часы слились для Реджины в непередаваемую кашу из самых разнообразных чувств и эмоций: пронзающая и разрывающая нутро боль, дикий страх, ведь тридцать третья неделя – это слишком, слишком рано: «Только бы с ними всё было в порядке…» - судорожно думала обеспокоенная мать. - Реджина, всё будет хорошо, я рядом, я с тобой, - побелевшими губами шептала Эмма, одной рукой сжимая ладонь брюнетки, а другой – бессознательно теребя подол криво нацепленного и даже не застёгнутого свадебного платья. - Морскую соль мне в глотку, Свон, ну долго ещё Ты будешь тут торчать? – в предродовую палату, не спрашивая разрешения, ввалился слегка протрезвевший Крюк. – Её величество и без тебя родить сможет, а у нас, между прочим, свадьба срывается! – голос пирата приближался к противному фальцету. - Киллиан… - блондинка посмотрела на мужчину так, будто впервые его видела. Как он может говорить о свадьбе, когда Реджина, мать её сына, её лучшая подруга, корчится от боли и страха? Как он может оставаться таким спокойным, когда у самой Эммы перехватывает дыхание от паники за Миллс и её малышек, которые ужасно рано торопятся на этот свет? Боги, только бы с её семьёй было всё в порядке, только бы они выжили! Эмма вздрогнула: "Семьёй?» - Свон, я с тобой разговариваю! Эмма растеряно моргнула. Пират, жених, свадьба… сегодня… сейчас… - Чё-ё-ёрт, - сдавленно зашипела Реджина, когда очередной приступ боли накрыл её. - Скоро всё закончится, родная, всё будет хорошо… - Родная? – истеричный вопль полупьяного жениха, похоже, серьёзно вознамерился взорвать барабанные перепонки окружающих. – Так, Свон, мне это уже остохерело! Выбирай: или ты сейчас отцепляешься от Реджины, к которой, кстати, её разбойник пришёл, в коридоре ждёт, или обо мне можешь забыть! – Крюк театрально замолчал и, уперев руки в боки, выжидательно уставился на блудную невесту. Оставить Реджину? Мучащуюся, испуганную, ослабевшую, нуждающуюся в поддержке Реджину? Предательская мыслишка, что столь нужную Миллс поддержку мог бы оказать и этот амёбообразный Лесник, закралась в голову Эммы, но была тут же отметена как абсурдная. Он бросил Реджину много месяцев назад, он ничем не в состоянии ей помочь! Он не имеет права! А она, Эмма, имеет? - Всё с тобой ясно, Свон, - не добившись от Эммы нужной ему реакции, Крюк сбивчиво и обидно продолжал, - значит, её выбираешь, да? А выберет ли она тебя? Надеюсь, что нет. Надеюсь, не выберет, не повторит мою ошибку, как не выбрала и твоя первая семья, отдавшая обратно в систему… Ещё совсем недавно эти слова больно ранили бы маленькую надломленную девочку внутри Эммы, но сейчас… Все эмоции уходили на то, что всего важнее, ту, кто всего важнее… Резкое осознание пронзило как остриё меча, который так и не убил Спасителя. Причины, по которым горло сдавливал панический страх, причины, заставляющие сжимать в судорожной хватке холодные влажные пальцы, причины, почему Лесника не должно быть здесь… - Что же, неудачи, Свон, - Крюк оттолкнулся от стены, на которую опирался, и нетвёрдой походкой вышел за дверь, не забыв со всей дури ту захлопнуть за собой и перед любопытным носом Белоснежки. Эмма только безразлично пожала плечами, уголком сознания подметив, что её мать, наверное, расстроится… - Эмма, прости… - выдохнула Миллс. – Кажется, из-за меня ты потеряла… - Реджина замялась, отчаянно не желая произносить «жениха», а другие определения типа «любимый» даже не пришли ей в голову. Извинения брюнетки были искренними лишь отчасти: безусловно, Реджина не жалела об уходе истеричного алкоголика, недостойного даже смотреть в сторону Эммы, но в то же время чувство брошенности – последнее, чего она желала бы для Свон, а злые слова мерзкого пиратишки вряд ли оставили блондинку равнодушной. Миллс не хотела, ненавидела всё, что причиняло Эмме боль, и да, Реджина выбирала Эмму, всегда выбирала Эмму, всегда выберет Эмму. Перед тем как очередная схватка скрутила её в узел, женщина пообещала себе, что сирота внутри Эммы больше никогда не поднимет голову, не вопьётся острыми когтями в родную душу. - Реджина, там Робин пришёл, - Мэри Маргарет всё-таки просунула нетерпеливое лицо в палату, краем глаза отмечая бледность дочери и крепко сжатые вокруг ладони бывшей злой королевы пальцы. - Шли его Шервудским лесом, - слишком спокойно для женщины, когда-то влюблённой в мужчину, о котором шла речь, ответила Реджина, крепче сжимая руку своего шерифа. - Но… - Снежка, потенциальным проклятием тебя прошу, исчезни и сделай, как я сказала! Мэри Маргарет обиженно выпятила губу и демонстративно закрыла дверь снаружи, слишком громко, чтобы казаться незадетой. - Сегодня прямо какой-то день захлопывающихся дверей, - нервно хохотнула Эмма. - Надеюсь, этот раз был последним, мисс Свон. Эмма слегка надулась на раздражающее её обращение, но руку брюнетки не отпустила. - Реджина, а ты уверена? - Боже, Эмма, мне слишком плохо, чтобы разгадывать твои невысказанные мысли! Можно поконкретнее, пожалуйста? - Ну, Бревн… Гуд твой… Дети… Он же отец… - Ты идиотка, Свон! - В смысле? - Какой может быть смысл у слова «идиотка»? Эмма не понимала ни сарказма, ни того, как Реджина умудряется язвить в таком состоянии. Нервничающий мозг ушёл на перезагрузку. - С Робином я рассталась десять месяцев назад, десять, Эмма, - пользуясь так кстати случившимся перерывом между схватками, терпеливо объясняла Миллс своей «проницательной» собеседнице. - Может, вы уже после разрыва… Вздёрнутая бровь стала Свон ответом - Но кто тогда? Погоди-погоди, Редж… - Эмма ошеломлённо замолчала, вспоминая их единственную ночь после очередной ссоры Свон с Крюком, ночь, в которую было так странно, так противоречиво и так… цельно? Ночь, закончившуюся неловким объятием, потому что «Мы ведь всё ещё подруги, да?» и вымученным кивком, потому что «Конечно, подруги, Свон». - Я, ты, мы… Вопреки обыкновению Реджина не стала высмеивать ораторские способности удивлённо смотрящей на неё блондинки, вместо этого утвердительно кивнула. Слабая улыбка тронула губы Миллс при виде зелёных глаз, расширившихся от понимания, зелёных глаз, что уже через какое-то мгновения преисполнились болезненной нежностью и… виной? Эмма отчаянно корила себя. Как. Она. Могла. Быть. Такой. Дурой? Идя с брюнеткой на первое УЗИ («Мы ведь подруги, конечно, я буду только рада сопровождать тебя к врачу!»), слыша быстрый-быстрый стук трёх сердечек, не подозревала, с трепетом кладя ладонь на подрагивающий живот, не предполагала, собирая кроватки, не чувствовала… чувствовала, конечно же, ощущала собственное сердце, не помещающееся в грудной клетке, но так, чтобы признаться… Нет, это не в духе беглеца, коим всегда себя считала. - Я… идиотка? Услышав полуутвердительные интонации, Миллс всё-таки не удержалась и прыснула в свойственной ей манере, но тут же стала серьёзной. - Думаю, нет, Эмма… Во всяком случае, не ты одна. Я ведь могла сказать раньше, но… - Не сказала, - закончила Свон, но без обвиняющих ноток в голосе. - Наверное, мне не хватало её, - Реджина пальцем свободной руки дотронулась до своего виска, намекая на Королеву. - Прости… - одновременно прошептали женщины, глядя друг на друга с искренним раскаянием, робкой надеждой и выстраданной любовью. *** - Да, да, да! – восторженно возопила Алиса, видя, как губы мам встречаются в осторожном поцелуе. - Целоваться при детях, ай-ай-ай, - Мир в шутливой укоризне покачала головой, хотя в глазах её плясали счастливые чёртики, девочка, довольно флегматичная по своей натуре, была рада за любимых родителей ничуть не меньше эмоциональной сестры. - Лисс, Мир, поберегите силы, нам ещё с родителями знакомиться! - Брось, Лан, всё хорошо будет, - беспечно махнула рукой Алиса, расплываясь в широкой улыбке. И, надо сказать, маленькая оптимистка не ошиблась – с той минуты в семье Свон-Миллс воцарились столь долгожданные гармония и счастье. Всё действительно было хорошо.