Пляж

Привет, Руслан, ты разбился ровно двадцать дней назад, а я хожу по этому пляжу. По нашему пляжу. Руслан, а помнишь ли ты этот пляж, на котором мы с тобой были вместе под звёздами? Я вот помню и, кажется, воспоминания — это единственное, что осталось у меня в голове. Я помню тот последний день. Ты прилетел в Питер, но я не смог тебя встретить, только потому что проспал. Ты мне тут же позвонил, разбудил меня, и я обещал к тебе приехать как можно скорее. Но ты тогда лишь назвал меня «растяпа». А в конце добавил «любимый растяпа». Я тогда так улыбнулся, Руслан, ты просто не поверишь, как сильно я улыбался. Я уже хотел одеваться, но ты сказал, что сам доедешь и тебя не надо встречать. Я помню наши последние слова друг другу. — Ты точно доедешь? — Обещаю, — ты тогда усмехнулся, Руслан, я помню, — я, в отличие от тебя, обещания держу, алкоголик. — Эй, и что же я не сдержал? — Ну, например, ты обещал меньше пить. — Руся, ты же в курсе, что тогда небо рухнет, если я пить перестану? — я тогда тоже усмехался, прямо как и ты на том конце провода. — Атлант ты мой любимый, — я снова улыбаюсь, я не мог тогда не улыбаться. — Ой, только не надо соплей. — Дань, я тебя люблю, понял? — Приезжай ты уже домой. — Я, кстати, не с пустыми руками, — я слышал, как захлопнулась дверь такси. — Я тебя жду, давай быстрее. — Я еду, — это были последние слова, что я слышал от тебя. Знаешь, Руслан, хоть ты и говорил, что я плохо выполняю обещания, ты сам не выполнил своё. Ты не доехал, Руслан. А я вот выполнил то, что тебе обещал. С тех пор во мне не было ни капли алкоголя. Это единственное, что я теперь уже могу для тебя сделать. Лишь выполнять обещания, которые я так и не выполнил. Через сорок минут тебя не было. И через час тебя тоже не было. Пробки, думал я. В тихой квартире раздаётся звонок. На экране тогда высветилось твоё имя. «Русланя». Тебя так назвала мама, когда она приезжала к нам в гости. Тебе не понравилось это прозвище, но в телефоне ты был записан именно так. Точнее, записан. Да, Руслан, я так и не смог удалить твой номер. И не переименовал тебя. Прости меня за это, надеюсь ты не сильно злишься. Я поднял трубку уже с готовностью наорать на тебя, за то, что ты так долго едешь, но всё тогда пошло не по плану. — Эй, где твой прекрасный зад носит? — я всегда тебе говорил это, когда ты опаздывал. А ты всегда отвечал «В твоей прекрасной кровати». Но в тот раз ты так не ответил, Руслан. — Здравствуйте, вам звонят из городской больницы. Вы были последним, кому звонил этот молодой человек, — я тогда даже подумал, что это Ильич или Эльдар так голос поменяли, чтобы надо мной подшутить. — Кем вы ему приходились? — А в чём собственно дело? — Такси, на котором ехал Руслан Вихлянцев, попало в аварию. Приносим свои искренние соболезнования. Как можно связаться с его родственниками? — и, вот знаешь, Руслан, тогда я всё ещё думал, что это какая-то шутка. — Могу ли я подъехать в больницу? — а в голове я вопил: «Ну, давайте уже, заорите, что это всего пранк». — Конечно. И я сбросил трубку. Потом я вспомнил слова о том, что кто-там приносит свои соболезнования. Руслан, у меня тогда лёгкие перестали работать совсем. А дальше был какой-то беспросветный омут. Я приехал к больнице, попутно позвонив твоей маме и Джарахову с Прусикиным. И Кшиштовскому. Руслан, я был так напуган, просто до ужаса. Я не мог даже нормально вздохнуть, будто я скурил десять, двадцать пачек сигарет за раз и мои лёгкие превратились в угольки. Руслан, всё было именно так. Я приехал самым первым и меня первым проводили к тебе. То есть к твоему безжизненному телу. Руслан, ты был такой бледный. Твоё лицо было всё в синяках и ссадинах. Мне стало так страшно, Руслан, ты не поверишь как. Я всё ещё не мог нормально вдохнуть и выдохнуть. На тебе была моя толстовка, которую ты взял с собой в поездку к своей маме. Бордовая, хотя ты всегда говорил, что она красная. А на худом запястье был мой браслет. Руслан, я думал, что потерял его, но ты взял её себе. И знаешь, я даже не подумал злиться на тебя из-за этого. — Мне очень жаль, — повторил врач или кто там это был. Только тогда, клянусь, только тогда я громко вдохнул и выдохнул, садясь на корточки и закрывая руками глаза. Прости меня, Руслан, я такой слабый, мне было так больно и плохо. Я встал, а по моему лицу катились горькие слёзы. Самые горькие, что я когда-либо проливал в своей жизни. — С ним был рюкзак, — я обернулся на этого старого мужчину, который протягивал мне твой рюкзак. А внутри лежал тот самый подарок, что ты мне обещал. Обёрточная упаковка. Красивая была эта обёрточная упаковка, которую я тут же содрал. Там в коробочке были две маленькие фигурки тебя и меня. Я с микрофоном, а ты с камерой. Это были мы из нашего первого совместного тура. Тогда я слегка улыбнулся, но это был последний раз, когда я вообще смог улыбнуться. Руслан, я стоял над тобой и плакал. Пришли Миши, Эльдар и Илья. Они не проронили ни слова, а я лишь стоял с этими фигурками в руках, пока по моему лицу текли слёзы. — Кем вам приходился Руслан Вихлянцев? — так плохо было слышать твоё имя из чужих уст. — Другом, — отвечали они. — Любовью всей жизни, — Руслан, прости, ты так ненавидел, когда на публику просачивается хоть доля откровенности. Нашей с тобой откровенности. А потом были похороны, множество соболезнований и слов поддержки, но ни одно из этих слов мне уже не помогло. Руслан, ты был моим солнцем в этом вечно пасмурном Питере. Ты весь светился, раздавая лучики своей доброты, в то время пока я, такой чертяга, — как когда-то ты называл меня — светился только тогда, когда смотрел в твои глаза. У тебя были не просто серые глаза, они были радужные, Руслан. Я обещал тебе бросить курить, Руслан. Я бросил. Я исполняю все те обещания, которые когда-то дал тебе. Иду по нашему пляжу и, знаешь, тут так красиво, но не настолько, как было это с тобой. Руслан, а помнишь, как мы тут купались? Ночью. Мы были совершенно одни. А сейчас я совершенно один. Мне так больно, Руслан. Я так скучаю по тебе. Каждую ночь я пересматриваю наши совместные видео, которые есть на каналах. На каналах, на которых больше никогда не выйдут новые видео, ведь мне больше нет смысла что-то делать без тебя. Каждую чёртову ночь, все чёртовы двадцать дней я пересматривал все наши видео. Я не спал, Руслан. Кофе, смешанный с энергетиком и с таблеткой аспирина. Это было всё, что я делал себе на кухне за весь день, ведь всегда готовил именно ты, Руслан. Ты бы, наверное, очень сильно по этому поводу накричал на меня, ведь ты не мог терпеть, когда я забывал о себе. Прости меня, Руслан, но я не могу думать о себе. Я могу думать только о тебе и о нас. Я дошёл до того места, где мы впервые сфотографировались на полароид, что я купил. Я вспоминаю, как мы тогда полчаса выбирали хороший ракурс, чтобы попали и мы, и наш пляж. Но в итоге в кадр попало лишь то, как я тебя целую. Твои губы, Руслан. Я до сих пор помню каково это целовать тебя. Это мягко, приятно, волнующе, трепетно, это идеально, Руслан. Знаешь, я ведь и вправду столько всего тебе наобещал. Что я брошу пить, курить. Что когда-нибудь я обязательно схожу и распечатаю фотографии. Наши с тобой фотографии, Руслан. Это замечательные фотографии. Там мы счастливые, там мы улыбаемся, там мы целуемся. Мы смотрели друг на друга влюблёнными глазами, будто остального мира для нас вообще не существовало. Ты такой красивый на тех фотографиях, Руслан. Ты очень красивый. Я всегда говорил это тебе, но ты лишь смущался и отводил глаза. Руслан, ты прекрасен. Ты был прекраснее всех семи чудес на свете. А ещё там есть одна единственная фотография, о которой ты не знаешь и которая теперь всегда со мной. Ты стоишь на берегу с прикрытыми глазами, а в твоих волосах гуляет ветер. Ты даже тогда и не услышал, как я тебя фотографирую. Ты был таким завораживающим, домашним, правильным, уютным. Ты был расслаблен. Я помню, Руслан, после этого мы с тобой всю ночь провалялись на том песке в обнимку, считая звёзды высоко на небе. Руслан, я так хочу чтобы всё это был просто страшный сон и сейчас проснусь в твоих объятьях. Таких тёплых, мягких объятьях. Руслан, ты был самым лучшим в моей жизни событием. В моей душе ты занимаешь место более важное, чем просто любовь, Руслан. Ты и есть моя душа. Я помню, как мы с тобой дрались подушками. Выиграл, конечно же, ты. У тебя было и подушек больше, да и вообще, я не особо сопротивлялся. А ты не особо сопротивлялся, когда я повалил тебя на кровать. Руслан, ты всегда был такой сдержанный. Даже когда я тебя кусал, оставлял отметины по всему телу, ты тихо постанывал мне в плечо. И, знаешь, я никогда не забуду об этом. Я не забуду о том, как мы ласкали друг друга, Руслан. Я всё помню. Помню, как пересчитал все твои кубики на прессе, как ты дёргал меня за волосы, и, самое главное, как ты целовался. Мне так больно, Руслан, ведь я больше никогда не смогу ощутить тепло твоего тела рядом со мной. Я иду по нашему пляжу, Руслан. Ты его так любил. Потому что тут видно все звёзды, которые только есть. Ты назвал одну в честь меня. Я готов назвать в честь тебя целую планету, галактику, вселенную, Руслан. Ты был моим всем. Ты и сейчас остаёшься всем моим, ведь у меня больше никого и ничего нет. Только наши видео, фотографии и воспоминания. Больше ничего у меня не осталось, Руслан. Я так обессилен, я так чертовски виноват перед тобой. Руслан, прости меня за всё. За всё ужасное, что я только мог сотворить в своей жизни. Я обещал тебе не материться, и я больше не проронил ни одного бранного слова. Я вообще больше не проронил ни слова после твоих похорон, Руслан. Меня все пытались вытащить из этого всего. Миша пытался больше всех. Только благодаря ему я ещё не сдох с голоду, ведь раз в два дня он исправно ходит ко мне и насильно кормит меня. А я потом выблёвываю всё это, Руслан. Только потому, что я не могу есть, зная, что это готовил мне не ты. Я хожу в твоей рубашке, Руслан. Надеюсь, ты не против. Ветер дует мне в лицо, обветривая щёки, по которым каждую ночь текут слёзы. А ведь раньше ты оглаживал меня своими пальцами по этим самым щекам, приговаривая, что у меня ужасные синяки под глазами. Руслан, сейчас они ещё ужасней, поверь мне. Хотя нет не надо. Не верь мне больше, Руслан. Я просто не заслуживаю твоего доверия, когда я столько не выполнял своих обещаний. Я подхожу к дому. К нашему дому, Руслан. Ты помнишь ещё ту квартирку, в которой было чисто только потому что ты заставлял меня убираться? И мы убирались вместе. Я пылесосил, напевая песни, а ты снимал это на видео. Я пересматриваю даже эти видео, Руслан, ведь ты там улыбаешься, как когда-то улыбался. Пропускаю нашу квартиру на пятом этаже и поднимаюсь выше, на крышу. Ты всегда шутил про ту самую песню, где пелось: «Моя любовь живёт на пятом этаже». Руслан, я послушал эту песню. Ведь когда-то я пообещал, что обязательно послушаю её. Я стою на крыше. Руслан, тебе бы здесь понравилось, я тебя уверяю. Руслан, мне так тебя не хватает, мне так ужасно и гадко без тебя. Все эти лживые сочувствия. Они никогда не поймут, что я чувствую. Ведь, Руслан, я любил тебя. Я и сейчас люблю тебя, как никогда и никого не любил. Я не сказал тебе этого тогда, в наш последний разговор, но сейчас я готов кричать об этом, но только уже некому это кричать, Руслан. Ведь тебя уже нет. Так же, как и моего смысла в жизни. Он разбился вместе с тобой. Ты и был моим смыслом, Руслан. Я наобещал тебе так много, и я исполнил все эти обещания. Я перестал пить, курить, материться. Я послушал песню, я распечатал фотографии. Я везде убрался, Руслан. Но ты нарушил своё единственное обещание, Руслан. Ты так и не доехал. Я тоже нарушу лишь одно оставшиеся обещание. Ты всегда мне говорил, Руслан, чтобы я никогда не опускал руки и не сдавался. Чтобы я всегда шёл только вперёд, не оглядываясь на прошлые неудачи, потери, и прочее. И я пообещал, что так всё и будет. Руслан, я нарушаю это одно, последнее обещание. Я сдаюсь. Сдаюсь, летя вниз с крыши, последний раз вспоминая о тебе, как о самом лучшем, что было со мной.