***
12.09.43 Доброго времени, Дима. Прими привет с фронта. По-прежнему здоров, бодр и полон сил. Недавно мы ходили в соседнюю деревню, помогали женщинам, они там совсем одни остались. Ребятишки-то обрадовались, а матери нас всем батальоном накормили. От этого только грустнее и становится, лучше бы не ходили, ей-Богу. В деревне всё порушено, заборчики обвалены, девушки молодые красавицы ревут. Просто не знаю, видишь плачущих людей и сам плачешь, и не знаешь почему. Зато сослуживцы себе невест нашли. Теперь по вечерам собираемся перед костром, девушки песни поют, мужики на гармони играют. Друг Гриша чуть себе ноги не обжёг, когда по пьяни через костёр полез прыгать. Да вот не до смеха стало, когда командир поймал нас за этим, так отругал и всю самогонку куда-то спрятал. Тебе забавно, наверное, ведь я-то с тех пор не пью, а ты и рад. Вечно меня ругал за пиво, а в пиве чего, с него и не напьёшься, тем более дефицит был, а сейчас и подавно. Скучаю по тебе, мой хороший. Не пишешь ты более, неужто адрес сменил. Волнуюсь за тебя. У вас, говорят, не воюют, а это очень хорошо. Всё же так радуюсь, когда понимаю, что тебя не забрали, что при работе остался. Так бы вдвойне переживал. Ты пиши, пожалуйста. Хоть пару строчек, но пиши. Жду ответа. Юра.***
23.10.43 Дорогому Дмитрию Ларину. Дима, я очень опечален твоим здоровьем. Мне написала письмо Зина, соседка. Говорит, что на почту ты ходишь, а стало быть, письма мои получаешь, говорит, что болеешь и на завод не идёшь. Более ничего не писала. Я удивлён и огорчён, что не получаю ответа. Надеюсь, что ты не держишь на меня какую обиду. Я не силён, и писать не могу, и ничего уже не могу. А ты, мой дорогой, ещё и и отворачиваешься от меня, долго человек не выдержит, если сердце не бьётся, а как же ему биться, если ты отвернулся. Всё ещё жду отклика. Юра.***
15.01.44 Доброго времени, мой хороший. Зинка снова прислала письмо, сказала, что ты велел ей написать, что с тобой всё хорошо, что скучаешь по мне, что не пишешь потому, что и не знаешь чего хорошего написать, очень любишь меня. Я ужасно рад твоему ответу! Ты бы видел, как я перечитывал эти строки снова и снова. Даже мой друг подумал, что мне невеста какая написала. Знал бы он, что это более, чем невеста. Это ты, мой дорогой! Ведь у меня дороже тебя и нет никого. Об одном прошу: не болей, Дима, только не болей. Можешь не писать, хорошо — но пусть только не болезнь будет тому причиной. Тут всё по-прежнему. Хочется домой и есть. Причём желания у всех одинаковые. Только и рассказываем друг другу истории о том, как же хорошо было до войны. Постоянно вспоминается забавный случай, когда мы с тобой нашли гитару в городе и продали её, а на вырученные деньги купили полный холодильник колбасы. Зина на нас ещё кричала и с полотенцем бегала со словами «Воры, вы где столько нашли, у кого украли, засранцы, а. Приедут ведь, всех заберут, негодяи!», а потом сама сидела ела, когда мы её успокоили. Хорошая всё же женщина. В свободное время занимаюсь фотографией. Да и теперь, пожалуй, полностью восстановил в памяти по этому делу и в дальнейшем будем живы, значит, буду вам высылать интересные фото. Знаешь, по-моему, я готов писать тебе всякую ерунду, лишь бы ты вспоминал меня время от времени. Твой друг Юра.***
25.03.44 Привет, Димка. Ужасные новости. Как оказалось, мои новые три письма не дошли до тебя из-за проблем с почтой, из-за проблем с войной, Дима! Пишу второй раз. Меня ранили. Пуля вошла в спину и вышла через живот. Я сразу упал, не помню, что было дальше. В данный момент лежу в палате и со мной всё хорошо. Говорят, что жить буду, так что ты не переживай сильно, хорошо? Пуля не задела важные органы, да и врачи мне попались лучшие, сразу меня заштопали. Насчет питания дело обстоит хорошо. Правда я не видел зелени и фруктов, но ничего не поделаешь — время военное. Жду, когда же всё закончится, когда встречу тебя, Дима. Сегодня, кажется, я видел тебя во сне. Предутреннее сновидение, короткое и тяжелое. Трудно вспомнить, что было конкретно, но с памяти не могу стереть твой образ, твой такой полюбившейся мне образ, Дима. Лицо твоё — я просто глаз не мог оторвать — было очень счастливо и улыбалось мне. Такие сны внушают мне, что у тебя всё хорошо. Пускай и не пишешь. Юра!***
01.05.44 Милый Дима! Сегодня я снова перечитывал твои старые письма! Ничего более дорогого я не читал и не думаю, что когда-либо прочту. Первым письмом ты писал, что жалеешь, потому что остался дома, а не уехал на фронт. Так вот, хочу тебе сказать, глупый мой Дима, что нет ничего лучше, чем быть дома. Время от времени возникает мысль убежать, уехать к тебе, но она сразу отступает, когда видишь, какой ужас происходит здесь. Все девицы сняли платья и надели сапоги. Идут вместе с нами. Столько уже погибло, что писать об этом не хочется. Мои раны уже зажили и я «как новенький», как сказал врач. Прости, что так мало. Хорошего ничего не происходит, а плохое ты и в газетах у себя прочтёшь. Люблю, обнимаю. Твой Юра.***
23.08.44 Дорогой друг. С прошедшим Днём рождения! Я знаю, ты не любишь этот праздник, но я все же пожелаю тебе найти кусок бумаги и написать мне весточку!!! На этом у меня всё! Юрий Хованский.***
12.10.44 Прости, что не писал так долго. С каждым днём чувствую себя более одиноким. Зинка не пишет, ты не пишешь. Никто не пишет. Надеюсь, хотя бы читаешь? Я зол на тебя и на себя тоже. Мой товарищ вчера погиб, почти все мои товарищи погибли, Дима. Пожалуйста, напиши, что ты жив или здоров, что с тобой, как ты. Я пишу письма и не отправляю их, просто рву. Потому, что там нет ничего, что могло бы обрадовать тебя. Я устал, ничего не знаю и хотел бы лишь уткнуться лицом в твои колени, чувствовать на волосах твою руку и остаться так навеки, но я очень обижен. Дима, ну хотя бы открытку, хоть что-нибудь! Юра.***
18.01.45 Дорогой Дима! Зина написала, что ты перечитываешь мои письма и просишь прощенья за то, что ты ничего не пишешь. Она оправдывает это твоей депрессией. Милый мой, хороший, я не имею права обижаться, прости, что был зол, но мне все же обидно за твою немногословность. Мне кажется, я теряю рассудок, становлюсь очень жестоким, делаю опрометчивые поступки. Это всё война со мной сделала. Ты бы, наверное, и не узнал меня, если бы встретил случайно на улице. Я знатно похудел, кудри, которые тебя так забавляли, потеряли свой светлый оттенок, появились шрамы на руках, шрамы в душе, Дима. Постоянно думаю о нас, о тебе. Помнишь, лет пять назад, когда мы только познакомились, ты сказал, что любовь имеет право быть между любыми людьми, расами, национальностями, тогда я поругался с тобой. Помнишь, мы даже не здоровались? Я помню. Сейчас думаю, что так ошибался, что так был не прав. У нас разница в три года, но я беру тебя себе на равных. Столько всего изменилось, но моё мнение, моя преданность тебе осталась со мной, да и останется до конца моих дней, я тебе обещаю. Помню твои слова: «Вот ты только подумай, Юра, как чудно, что чужой человек, и ноги у него другие, и руки, и кожа, такой чужой, но совсем твой. И трогать ты его можешь и целовать каждую впадинку, каждую бороздинку, каждое пятнышко. И всё ты о нём знаешь, как он спит, ходит, ест, как расходятся морщинки на лице его, когда он улыбается, когда грустит. Ведь нет большего счастья, Юра». Так вот, я думаю, что сейчас я крайне несчастлив, Дима. Вечно твой Юра.***
26.03.45 Димка! Хорошие и не очень новости! Мы побеждаем, Дима, ещё чуть-чуть и всё закончится. Я сразу приеду к тебе. Ты только жди меня! Я так рад, но много писать не смогу. Нас перевозят! Идём на Германию, Дима, ты представляешь?! Если понадоблюсь, то пишите с Зиной по этому адресу: Москва. Рязанская 21. 04223. Оттуда мне уже будут письма приходить! Буду ждать! Передай Зине, что люблю и скучаю по ней, да по дочкам её. А по тебе, Дима, нет слов, как скучаю. Юра.***
Дмитрий Ларин скончался в мае 1943 года во время бомбежки города, вместе с ним из жизни ушли половина жителей дома, в котором он проживал. Письма, которые получал Юрий, были отправлены ему от молодой соседки, которая так и не смогла решиться написать правду.