Свободный для Смерти

Ожидание слишком затягивается. Мне приходит в голову мысль, что, возможно, я мог ошибиться днем, из-за долгого перелета и смены часовых поясов. Достав телефон, я проверяю дату в заметках с сегодняшней. Все верно. 27 апреля. Значит он должен появиться с минуты на минуту. Время, которое, как на зло, течет слишком медленно, начинает действовать на нервы. Я выхожу из машины и закуриваю. Дым ядовитым облаком проникает в легкие, заставляя все механизмы внутри замедлиться. Это успокаивает. Я облакачиваюсь спиной на дверь старенького порше, который взял в прокат на несколько дней, и перевожу взгляд на большой бетонный забор с колючей проволокой и железные ворота. Невольно мне вспоминается образ Исина, его характер, поведение и привычки - то, что, как я думал, забыл за время, что его не видел. Я задаюсь вопросом - что он делает сейчас и что он делал тогда, когда сидел там, за огромной стеной, в маленькой и холодной комнате? Наверняка он жалел о том, что тратит свое драгоценное время на отбывание наказания. Думал обо мне и о свободе. Я даже могу представить, как он смотрел в маленькое окошечко под потолком сквозь решетку, где было видно голубое небо, а если попытаться привстать на носочки, то можно было заметить крышу соседнего корпуса. Заключенным не говорят, когда их освободят, если они сами не считают дни. Просто в один день их ведут куда-то, чтобы вернуть вещи, документы и отпустить, словно птицу, на волю. От мыслей меня отвлекает противный металлический скрежет замка на воротах. Через пару минут оттуда появляться Исин. Точно такой, каким я его помню. В любимой кожаной куртке и потертых джинсах. Он оборачивается - мне кажется, он узнал меня сразу, осматривает взглядом с головы до ног, будто сканирует, словно я стою перед ним совершенно нагой и он изучает не только мое тело, но и душу. Не разрывая зрительного контакта, он подходит ко мне. - Привет, - я знаю, он сейчас злится, но, под этим пронзительным взглядом ничего умнее мне в голову не приходит. - Я надеялся, что ты не вернешься. Я ничего не ответил, лишь дернул плечом, словно пытаясь избавиться от колкой фразы в свой адрес, а он, будто не услышав, молча сел в машину. Да, он все такой же - немного наглый, но понимающий меня с полу слова. Улыбнувшись, я сел за руль и вывел автомобиль на шоссе. Чжан Исин. Человек, который до сих пор оставался для меня не разгаданной головоломкой. Впервые мы встретились два года назад в каком-то баре. Я часто его видел, но именно в тот день он заметил меня. Исин был очень красив и кидал страстные взгляды на окружающих. Есть мужчины, которые смотрят на женщину так, будто раздевают ее взглядом. Так вот - в тот вечер он глядел так на всех. Я ощущал его взгляд всем телом. В тот же вечер мы узнали друг друга лучше, намного лучше, чем положено знать друг о друге обычным людям. Я до сих пор помню, как он долго упрашивал меня все-таки поехать к нему, а не снять на ночь номер в отеле для нас двоих. Он придумывал смешные отговорки про то, что не покормил кота и не выгулял собаку, видимо, для него было очень важно показать мне свой дом. Мне ничего не оставалось делать, как согласиться. Это была маленькая квартирка на окраине Пекина, там всегда было темно - окна он завесил плотной тканью, которая не пропускала света. Исин, словно вампир, боялся солнечных лучей, он целыми днями слонялся по своей квартире, пропахшей плесенью и медикаментами, и будто умирал от жажды крови. Ночью он подрабатывал барменом в ближайшем баре, поэтому иногда спал по пол дня и снова продолжал мучиться со скуки. Или мучить меня - я перебрался к нему с вещами через неделю после нашего знакомства. Чжан всегда что-то от меня скрывал. Что-то такое, самое заметное, то, что лежит на поверхности, а я смотрю на это и в упор не замечаю. А Исин только рад, он смеется надо мной у себя в мыслях или же наоборот, проклинает за такую непроницательность. Меня всегда бесила его замкнутость. Он не расказывет мне то, о чем я должен знать. Иногда, во время тех бурных ночей, когда нашу маленькую комнату заполнял приторный запах секса, я срывался на нем. Я всегда с садистским удовольствием старался сделать Исину как можно больнее. Пытался раздавить, растоптать, сломать. Он был неприклонен. Либо потому что был сильнее духом чем я, либо потому что уже был сломлен. Лишь пару раз он попросил меня быть потише, а сам стонал и кричал как последняя сучка. Не смотря на все наши ночные сумашествия, мы любили друг друга. Хоть какое-то, может, недолгое время, но любили. Потом все стало иначе - мы отдалились друг от друга. Чжан почти не появлялся дома, я - слишком много времени проводил там. Однажды ночью он просто завалился в комнату пьяный в хлам, с бутылкой виски в руке и со слезами на глазах. Позже я узнал, что в этот день, десять лет назад, умер его отец. Исин еще долго плакал, шептал что-то не связное и умолял меня не бросать его одного в этой "комнате смерти", как он тогда сказал. Через два дня я улетел в Канаду. До сих пор не могу объяснить то решение, что принял так внезапно. Скорее всего, я струсил. Не хотел брать на себя ответственность за человека, заботу о нем, не хотел давать обещаний, не хотел признаваться в любви, не хотел обременять себя чем-то таким, называемым отношениями. Это было крайне эгоистично с моей стороны. В тайне я надеялся, что Исин все-таки приедет в аеропорт и остановит меня, как это бывает в красивых фильмах. Но он не приехал, а я сбежал от него, подбирая за собой остатки своей жалкой сущности, которая хотела остаться в той маленькой комнате на окраине Пекина. Все те месяцы, что я старался забыть его, он лишь наоборот сильнее отпечатывался в моей памяти. Исин был для меня той самой надоедливой песенкой, слова которой легко запомнить, а название также легко забыть. И вот эта песенка так и вертится у меня на языке, не давая ни спать нормально, ни думать о чем-либо, а заставляя петь только про себя. И петь до тех пор, пока я не наслушаюсь ею вдоволь. Почему-то я только сейчас понял, что нашел эту свою песенку, и теперь могу ее слушать столько, сколько душе угодно. - Хватит пялиться. Неужели соскучился? - хмыкнул Исин и стал рыться в моем бардачке в поисках сигарет и зажигалки. Наконец закурив, он открыл окно и теперь его длиная челка лезла ему в глаза от встречного ветра. - Я же сказал - хватит смотреть, это раздражает. - снова проговорил он, выдохнув дым в мою сторону. - Ты изменился, - я лишь глупо подтвердил тот факт, что наше расставание продлилось слишком долго. - Тюрьма меняет людей, - тихо ответил Чжан. Его взгляд вмиг словно стал пустым, прозрачным, как стекло. Он опустил голову, сминая свободной рукой край футболки. - За что тебя посадили? - попытался я вернуть его в реальность, он посмотрел на меня, так, будто спрашивал то, о чем мог знать только я. - Ты узнал, что я отсиживаю срок в тюрьме, но не узнал за что? - съязвил Исин. - Я хотел, чтобы ты мне сам рассказал. - За хранение наркоты, - ответ последовал после долгой паузы, когда он уже докурил и его взягляд снова смотрел на этот мир, а не на какой-то иной. - Это глупо. Ты же не проколешься на таком пустяке. Случилось что-то другое, верно? - Это не важно. На алых губах появилась еле заметная улыбка, а тонкие пальцы отбивали только им известный ритм на коленке Исина. Я знал все эти жесты - он опять что-то скрывал, но спрашивать сейчас было бесполезно - Чжан никогда не расколется. Но сейчас мне захотелось сорвать с него ту маску секретности, разбить эту стену, за которой он всегда скрывал от меня свои мысли. Раньше тем большим ящиком, где он хранил свои переживания, была наша квартирка, живя там, я находился в неведении. Исин умудрялся прятать от меня то, что мне не нужно было знать. Я словно находился не в нашей маленькой комнате, а у него в черепной коробке, запертый, без возможности сбежать. Но когда он дал слабинку, я вырвался из его цепких объятий, словно из тюремных оков. Я освободился от Исина, но от меня - нет. Тогда я находился у него в голове, а теперь - он в моей. Чувство собственности и желание владеть этим человеком охватило меня. До Пекина оставалось каких-то пол часа, Исин был на взводе, ему не терпелось попасть домой, а я знал, что, скорее всего, он станет избегать меня и постарается забыть. Я свернул с главного шоссе на окружную трассу. - Куда ты меня везешь? Я хочу оказаться дома до темноты. - А я этого не хочу. - Что ты возомнил о себе, Ву Ифань? Думаешь, вернулся из Канады после двух лет отсутствия, и я сразу кинусь тебе на шею?! Да ты сбежал от меня, поджав хвост, как последний трус! - Я дал тебе покой, потому что любил! - Твоя жалкая любовь была полна ненависти ко мне! - в его карих глазах застыли слезы, которые он наверняка сдерживал все то время, что мы не виделись, храня эмоции за маской безразличия. Они словно ждали момента, чтобы захлестнуть собеседника и утопить его в своей соленой реке. - Ты хоть знаешь, что я пережил, пока тебя не было?! Ты хоть знаешь, как мне было тяжело, пока ты отсиживал свою задницу в этой чертовой Канаде?! - Исин, прошу тебя... - Я убил человека! Его голос сорвался на последнем слове. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим гулом мотора старого порше и всхлипами моего друга. Мне не чего было сказать, да и сейчас это было не нужно. Я хотел узнать подробности этого страшного события, его причины и мотивы, понять, почему Чжан так поступил. Может быть, это было связано с наркотиками, хотя мои догадки ничего не значили. Ночь тихими шагами подступала к городу, который уже горел и мерцал всевозможными огнями, и был похож на звездное небо, словно являлся его отражением. Неподалеку было одно место, где Пекин был как на ладони, я направился туда. Исин молчал всю дорогу, он смотрел в окно, полностью погрузивишись в свои мысли. Я хоть и не знал их, но понимал его чувства. Исин становился ближе, он доверился мне. Стена между нами начала разрушаться. Через четверть часа я припарковал машину на обочине. - Идем. Я кое-что покажу тебе. Я повел Исина на вершину холма, через невысокую, мокрую траву, туда, где открывался прекрасный вид на город. Царица Ночь со своей любовницей Луной уже полноправно вступили в свои владения, окутывая все вокруг вязкой темнотой и всепоглощающим мраком. Город внизу нас казался кучей светлячков, тех что умирают, не прожив и нескольких дней. - Когда мне было шестнадцать, мы приезжали сюда и запускали воздушного змея, - тихо проговорил Исин, в лунном свете сигаретный дым над его головой казался нимбом. Но в этой фразе меня насторожило единственное слово. - Мы? - С отцом. - сразу соврал Чжан. - Твой отец умер когда тебе было двенадцать. Потеряный взгляд и глаза, полные слез скрылись от меня за длиной челкой. Я отчетливо видел, как Исин сжал кулаки, вонзая ногти в ладонь, но душевная боль была сильнее. - Брат. У меня был брат. Он был тяжело болен. Я не мог допустить чтобы его мучения продолжались. Он каждый день кричал от боли, потерял контроль над телом и разумом. Иногда у него бывали моменты просветления, в один из них он взглянул на меня и сказал "пора". Я накачал его наркотиками. Он умер без боли. Я убил его, Ифань. Смерть доказать не смогли, а за наркотики посадии на год. И знаешь... Я тоже болен. Тем же, что брат и отец. Это генетическое' - слова давались ему с большим трудом, он снова затянулся сигаретой, прикрывая глаза, пытаясь спрятать предательские слезы, - Только теперь... Я остался один. И умру с дикой болью, на больничной койке, со слабой дозой морфия в крови. Он поднял на меня взгляд, настолько ясный, что я понял - секретов больше нет: его тайной была смерть. И теперь, открывшись мне, сбросив этот груз с души, он был готов принять долгожданные объятия дьявола. Мы смотрели друг на друга сквозь разделявшие нас пространство, которое, казалось, ревело, как пламя ада. Слова были не нужны. Его дыхание было подобно смерти - холодное и умирающие, а губы - мягкие и теплые, как у младенца. Поцелуй произошел внезапно и был слишком долгий и чарующий, словно последний. Отстранившись друг от друга, Исин уткнулся лицом в мою грудь, возможно пряча смущение, но я ясно чувствовал капельки горячик слез через тонкую ткань одежды. - Посмотри. Город огромен, в нем полно людей. Прошу тебя, не замыкайся в себе и не прячься в той маленькой комнате, - он послушно закивал. После того, как я узнал его тайны, мое отношение к Чжану поменялось. Я чувствовал ответственность за него, мне не хотелось снова сбегать, мне не хотелось разгадать его, сломать. Я хотел лишь заботиться, оберегать и постоянно быть рядом все оставшееся время. Исин многое пережил. Жизнь его мучала, Судьба смеялась, а Смерть поджидала за углом. Я оставался лишь созерцать, но сделать его немного счастливее было в моих силах. Я стану тем, кто передаст его больное тело дьяволу. Я стану его Смертью. - Исин? - М? - Я убью тебя, если ты захочешь. Он поднял на меня заплаканное лицо и устало улыбнулся. Возможно мне показалось, но в этой улыбке была долька радости и облегчения. Во взгляде ясно читалась благодарность. Выйдя из тюрьмы он вновь обрел свободу, он вновь обрел меня. Чжан Исин стал свободным для своей Смерти.