"Очень скучный Рай"

- Стой, кто идет?! – Я не привыкла доверять незнакомцам, особенно, когда намечается столь важный разговор, о котором не должен знать никто. Лучше уж сразу избавиться от посторонних ушей. - Я – Инспектор Тсунемори Акане, - странная у неё реакция, - приятно познакомиться. – Вот уж чего я точно не ожидала услышать. Либо эта девушка чересчур смела, либо чересчур глупа, третьего – как я думаю – не дано. Наверное, лучше упустить из внимания это недоразумение, так же, как и не стоит обращать внимание на её выражение лица в этот момент. - Так ты присматриваешь за тем парнем, что привел меня сюда, - пора заняться делом, и я, наконец, убрала пистолет, позволив девушке расслабиться. Пора и представиться, наверное, - Что ж, Рил Мейер, можно просто Рил. А это – Игги. – Я указала на своего авторейва, сидящего на диванчике в противоположном от меня углу. Хоть девушка и была хорошей, что по ней сразу видно, доверять я её все равно не собиралась и становиться мягче тоже – не люблю церемониться с людьми. – Проходи, чего стоишь? – надоело смотреть застывшую на дороге девушку, смотрящую на моего авторейва, как баран на новые ворота. Да простят люди мое невежество – никогда не претендовала на звание настоящей леди – но другого определения этому я найти не в силах, хоть и обладаю достаточно большим – по моему мнению – словарным запасом. Желаемого я добилась – девушка молча прошла и села на один из диванчиков, напротив Игги, который тут же попытался разрядить обстановку: - Не переживай из-за Рил, она часто бывает грубой… - Да все в порядке. Эта девушка поражает меня все больше – так спокойно, с доброй улыбкой реагировать на грубость, будто способна простить все на свете. Или же это лишь маска, а человек передо мною на самом деле обладает безмерной жестокостью? В этом мире все труднее понять: кто лжет, а кто и правда честен. - Рил, - тихо начала она, – а ты тоже в бюро работаешь? Я тебя тут ещё ни разу не видела. - Да. - А в каком… - Капитан третьего отряда. – Не хотелось сейчас с ней разговаривать. Меня оторвали от срочной работы из-за какого-то, якобы важного, дела. Да, меня заинтересовали мысли Когами о Сивилле, и я даже, может быть, чем-нибудь помогу, но это не значит, что меня можно дергать в любой момент. Девушка ещё некоторое время продолжала свои попытки завязать разговор, однако получалось это у неё из рук вон плохо, а я отвечала на её вопросы также односложно, явно без особого желания. Время шло, а этот Когами Синья все не появлялся и, в конечном счете, мне надоело все это – ведь есть дела поважнее, чем просто сидеть в приемной и ждать того, кто, по-видимому, уже не придет. - Всё, мне надоело, я возвращаюсь к работе - Подожди, а как же… - дальше я уже не слушала – в коридоре бормотание из приемной слышно плохо. За мной направился Игги. - Это было плохо, Рил. - У меня есть обязанности! На этом наш разговор был окончен – дальше мы шли до лифта молча, однако так и не добрались до пункта назначения, так как дорогу мне преградил человек явно служащий в бюро, но не опознанный мною. Ведь запоминать я предпочитала только нужное, особенно, когда дело касается имен. Но теперь-то я его точно запомню – претендентов в мой Черный список не так много. Просто умные люди боятся играть с огнем, и исходя из этого, я могу вполне справедливо сделать вывод, что умом этот тип явно не отличается. А если и отличается, то явно не в лучшую сторону. - Что тебе нужно? – как всегда груба. - Рил Мейер, ваш психопаспорт превышает норму – вы арестованы, и должны быть помещены в изолятор для вашего же блага. Не оказывайте сопротивление, мы не причиним вам вреда… - Что за бред он несет? - Это ты мне? Ты издеваешься? Никуда я с вами не пойду. Вы что, все решили сегодня помешать моей работе? А теперь: настойчиво прошу пропустить меня. – Ни один мускул на моем лице не дрогнул – я не собираюсь показывать этому придурку насколько раздражена. - К сожалению, я вынужден отказать. Пройдемте, или же мне придется применить силу. - Нет, это мне придется применить силу, если вы меня не пропустите. Отойди, и я забуду то, что ты сделал. Похоже, мужчина понял, что убедить меня не удастся, однако отпускать свою – как он думает – жертву тоже не планировал. К сожалению, я не знала об этом, обходя детектива, освободившего проход, хотя мой опыт и интуиция во всю гремели об опасности. Поэтому-то я и не удивилась, увидев за углом поджидающую меня охрану. Сейчас не важно, удивилась я или нет, да и тогда не было, важно то, что сбежать от них я бы все равно не смогла. Их было слишком много даже для меня. Однако я довольна собой, ведь мой противник, а точнее противники, не смогли выйти сухими из воды – огребли по полной, уж я позаботилась, чтобы целеньких среди них не осталось. Проснулась я уже в камере… Белые стены и потолок, энергетический барьер вместо двери и какой-то странный звук, похожий на пиканье. Неужели я и правда в изоляторе? Но как такое могло выйти? Я же… я… это же просто невозможно! Я дочка регента и даже если мой психопаспорт был завышен на пару пунктов – не больше уж точно, я слежу за этим – на это попросту никто бы не обратил внимание. Ведь и раньше такое было, но мой психолог мне всегда помогал. А может это из-за нашего маленького «совещания»? Черт, это же получается, что… Знала же что, не стоит в это ввязываться, черт! Черт! Я с силой ударила по полю, но из этого, как и ожидалось, ничего не вышло. Теперь моя жизнь кончена! Если я и выйду отсюда, то работать нормально уже не смогу. Это клеймо. Тогда-то и решила идея осмотреться… лучше бы я этого не видела. Зрелище оказалось ужасающим настолько, насколько это вообще возможно, в момент, когда я увидела его, ко мне неожиданно пришло понимание – я погибну тут. Из раздумий меня вывел тот самый неприятный звук, который так и не утих с момента моего пробуждения тут. Странный звук представляющий собой электронное попискивание со временем становился все громче и противнее, а интервал между «писком» сокращался. Я могла бы ещё долго гадать о природе этого звука, но помешала мне резкая головная боль, пронзившая, словно тысячи игл. Больно… очень больно… Но и это был ещё не конец. Похоже, я начала сходить с ума, как и те, другие «постояльцы» - к писку прибавился еле слышный голос, неразборчиво говоривший мне что-то с интервалом минут в пять-десять, а может и больше. Я потеряла счет времени и просто сидела на мягком белом полу, свернувшись в клубочек, поджав ноги и закрыв болящие уши руками. Невыносимо. Хочется просто исчезнуть. Больше не чувствовать. Похоже, мои молитвы были услышаны, поскольку боль стала стихать, а вот пищащий звук и что-то говорящий голос остались. К моей радости каждым разом слова, звучавшие в голове, становились все четче, и я уже могла разобрать хоть что-то. Рил… Рил… Голос тоже писклявый, тонкий и неприятный на слух. Или мне так кажется после испытанною мною боли? Рил, пора… пора… - Рил, пора вставать! – мой будильник, надрывающийся уже минут тридцать, не меньше, наконец, смог выдернуть из этого кошмара. Как же я устала, будто совсем не спала… и так каждый раз. Почти каждую ночь мне снится что-то подобное. Нет, не один и тот же сон – что-то разное. Половину из них я забывала сразу по пробуждению. Но всех них была одна общая черта – на утро я уже привычно просыпалась в холодном поту. Дрожь ещё некоторое время била мое тело, а перед глазами мелькали морозящие кровь кадры из сна. Сначала душ, смывающий остатки кошмара, только потом уже остальные утренние процедуры и завтрак. На завтрак как всегда: чашка кофе, чтоб выглядеть бодрой, да круассан. И как всегда все вокруг в интерьере маленького Венского кафе, посещаемого мною в детстве. «Нет еды – нет энергии» - только это подталкивало меня на каждодневное принятие пищи – последнее время мне совсем не хотелось ни есть, ни спать и все из-за этих кошмаров. Удивительно, как ещё мой псхопаспорт не стал иссиня-чёрным от подобного рода стрессов. Похоже, это так и останется загадкой. Сегодня утром, например, Доминатор, наведенный мной же на меня показал 83,5 – меньше ста, значит, принятия мер не требуется, что уже несказанно радует. На работу я приехала уже со свежей головой, прочищенной сначала попытками недо-психологического анализа Игги, а потом и моим личным психологом. Там меня и мой отряд ждало новое задание, включающее в себя поимку и обезвреживание очередного преступника. Со своим заданием я справилась на «отлично»: Рассказала «собачкам» о их задании и переправила в рабочую зону. Там уже настал их черед работать, с чем они неплохо справились. Всего одна расчлененная жертва – не самый плохой результат. Не скрути мы этого психопата вовремя, и жертв бы было куда больше. Однако и за эту придется отчитываться – ведь начальству вряд ли будет по нраву, что у нас под носом заживо разделали паренька, точнее, мы как раз застали эту сволочь за своим занятием. Парень тогда был ещё жив. Бедолага орал, лишившись обеих правых конечностей, с особой жестокостью разрезанных на кусочки. Вторая рука была изломанна настолько, что узнать в ней что-то человеческое было весьма сложно. В завершение композиции, по всему телу проходили разной длинны и глубины порезы. Никогда не понимала, откуда берется это упоение на лицах убийц, с особой жестокостью терзающих жертву. Наверное, это и есть сумасшествие – то, чего другие люди понять не в состоянии. Исходя из этого, можно заявить, что все мы в какой то мере психи, и я сама буду не самой нормальной. Хотя в какой-то мере это правда – каждый человек от части сумасшедший. Однако сейчас не время об этом задумываться. Преступник пойман и отправлен в изолятор, где ему попробуют дать помощь, которую уже никогда не получит жертва – её уже просто некому получать. Парня уже было не спасти, но он сильно страдал перед кончиной, умирал в агонии. Я уже привыкла к такому – не первый раз вижу, но смотреть спокойно не могла. Слегка вздрогнула, когда один из Гончих засадил ему камнем между глаз. Противный хруст и всё. Он больше не мучается. Ему тоже помогли, чем смогли. Рад ли он? Я не знаю. Он этого, по крайней мере, уже не скажет, а вот преступник сможет. Несправедливо, считаете? Но такова жизнь. Кто-то умирает, а кто-то живет, и, зачастую, это не зависит от того, каким был человек. Перед смертью все равны. В офисе меня ждал очередной отчет, а дома - кровать. Мягкая и теплая, но не настолько желанная мною, как другими людьми. Однако сон нужен, без отдыха я не смогу работать. Опять привычные стены венского кафе, интерьер которого у меня давно занял место в избранных, опять ужин, опять вечерний душ, опять кошмары, полные чего-то непонятного. А на утро опять кофе с круассаном, съеденные мною после принятия душа. И опять можно идти на работу. А сны… к ним я уже привыкла: половину я забываю сразу, а вторая забывается со временем, а может слилась в один кошмар. Кошмар длинною в жизнь.