Почти не страшно

— Ребзя, шухер! Мальчишки нырнули под одеяла, некоторые почему-то с головой, и притворились спящими. Дверь скрипнула, в спальню заглянула Маргарита Павловна. Не заметив ничего подозрительного, она ушла. Когда шаги в коридоре затихли, ребята открыли глаза и снова сели на своих кроватях. — Гель, а что дальше было? Гелька по прозвищу Травка продолжил рассказ: — Ну вот, приковал этот к-клоун пацана к креслу, — почему-то он запинался только на слове «клоун». — И начал выпытывать у него страшную тайну. А мальчишка молчит. — Он что, дурак? — хмыкнул Лёнька. — Да не, — ответил Гелька. — Он просто не знал никакой тайны. А потом у к-клоуна лицо покрылось трещинами, и от него начали отваливаться куски — ну, как штукатурка с потолка. А потом из рукавов полезли жуки — типа навозных, но вот такие огромные, — Гелька, кажется, показал размеры, но в темноте видно не было. — Жирные, все в каком-то масле. И лезут прямо на мальчишку, всего облепили, в уши забираются, в рот, глаза… — кто-то протянул: «Фу-у-у…» — И вся одежда у к-клоуна расползлась по швам — оказалось, он только из жуков и состоял. Через несколько дней ту сторожку вскрыли, там лежал к-клоунский костюм на полу, а к креслу был прикован скелет. — Откуда скелет-то? — спросил Гошка. — Жуки пацана съели, — уверенно объяснил Гелька. — Понятно, — протянул Данила — самый старший в отряде. — Ну, кто следующий? — Я! — подскочил Алька. — Да ну тебя, — отмахнулся Данила. — Опять будешь «Вия» пересказывать, будто мы не смотрели. — Не «Вия»! — Тогда «Собаку Баскервилей». — Или «Цыплёнка табака», — подхватил отрядный шутник по прозвищу Дуля. Никто не засмеялся. — Я расскажу, про мертвеца, — вызвался Юрка. — Валяй. — В общем, жил-был один мальчишка. И умер у него друг, в катастрофе погиб. Похоронили друга прямо там, где он погиб — на юге где-то, мальчишка на похороны не попал. И очень от этого мучился. Фотка друга у него на стене висела, и один раз перед сном мальчишка ему говорит — типа, ты приснись, хоть попрощаемся. Ложится и слышит, как кто-то камешком в окно бросил. Он встал, а там этот друг, ему машет снизу. Мальчишка обрадовался… — Он что, дурак? — хмыкнул Лёнька. — Он по другу очень скучал, — звенящим голосом объяснил Юрка. — В общем, спустился он по дереву на землю, а там этот друг — как живой, только в зимней одежде — он зимой помер, а было уже лето. И говорит: «Пошли ко мне в гости». Мальчишка и пошел. Идут они, идут, и приходят на кладбище. Друг подводит его к могиле, а там такая дверка, прямо в земле, как в погреб. Друг дверку дёргает, а оттуда свет. Мальчишка и полез. Утром родители заходят в его комнату — никого нет. А у них был кот. И начал он мяукать и у окна прыгать. Родители за ним пошли. Кот их привел на кладбище. А сын там, к кресту на могиле привязан. Мёртвый. — Вот блин, — выдохнул кто-то. — Можно теперь я? — снова вскинулся Алька. — Цыц, — отозвался Данила. — Пусть Славка что-нибудь расскажет, а то он которую ночь филонит. Нечестно. Слава действительно не участвовал в ночных посиделках, хотя и не спал — читал с фонариком. — Хорошо, — сразу согласился он и спокойно заговорил: — В одном пионерлагере жили ребята. Обыкновенно жили — ели, спали, купались, веселились. А после отбоя рассказывали страшные истории. Но они не знали, что ненастоящие. — Мёртвые, что ли? — хихикнул Дуля. — Нет, просто выдуманные. Их один писатель придумал, написал про них в книжках. Но ребята этого не замечали, пока им не сказали. Маленький Алька ойкнул и принялся разглядывать свои плоские, будто из бумаги вырезанные руки. Лёнька начал оттирать чёрные строчки с коленей. Даже Данила испуганно уставился на своё чёрно-белое отражение в оконном стекле. В коридоре снова послышались шаги. Загорелся свет. — Так и знала! — злорадно протянула Маргарита Павловна. — Все нарушители дежурят вне очереди! Погасила свет и ушла. Мальчишки тихо лежали в кроватях. — Завтра будем Славку бить, — сообщил Данила. Никто не ответил.