За бортом

Рабочая неделя выдалась трудной, несмотря на впечатляющие результаты — подержанная «Хонда» уже неплохо плавала, правда, пока только на поверхности воды, а не на глубине десять тысяч метров. Утомляли Гермиону в основном разговоры коллег, в которых все труднее было не принимать участие. «Финнес и партнеры» нанимали исключительно маглорожденных волшебников, поскольку эта категория магов имела огромное преимущество перед чистокровными, которые, бывало, за всю свою жизнь ни под один капот не заглянули, предпочитая улаживать все конфликты с техникой с помощью «Репаро». Слухи о том, что наследник Благородного Дома Малфоев пропал, все-таки просочились в прессу, хотя официально Малфои заявили, что он отправился в путешествие по Африке вместе со своей женой. И чем более невероятными становились предположения о его судьбе в газетах, тем более гневно реагировали на это коллеги Гермионы. — Невероятно! — восклицали они. — Стоило одному богатенькому засранцу сбежать от папочки, как газеты подняли пыль до небес! Да он наверняка пьет где-нибудь «Куба Либрэ» и раскуривает гаванские сигары о горячие прелести симпатичных мулаток! Миссис Грейнджер вежливо улыбалась шутке и смотрела на часы, считая минуты до конца рабочего дня и стараясь не думать о том, что случится, если кто-нибудь узнает, где находится Драко Малфой на самом деле. Открывая калитку перед домом несколько часов спустя, она уже и думать забыла о какой бы то ни было опасности и потому совершенно не ожидала, что кто-то схватит ее за руку и затащит в заросли гортензии у ограды. — Тише! Тише! — шипел ей на ухо Драко, пока она пыталась высвободиться. Надо сказать, это было нелегко, поскольку держал он ее крепко. Кроме того, вся его одежда была пропитана водой, вода капала даже с его светлых волос, и понемногу костюм Гермионы тоже промок насквозь. — Успокойся немедленно или нам обоим будет хуже! — Куда еще хуже? — оглядывая испорченный костюм, она, тем не менее, стала вести себя тише. — Мерзкий мокрый хорек! — Копы на хвосте! — продолжая прижимать жену к себе правой рукой, левой он чуть раздвинул кустарник, чтобы наблюдать за детьми, которые, как заправские коммандос из телевизора, обшаривали каждый уголок сада и открывали «огонь» по всему, что движется и не движется, но выглядит подозрительно. — Они нашли в кладовой водяные пистолеты, и еще до того, как я сообразил, что это вообще такое, мне пришлось пуститься в бега. Меня преследуют по обвинению в сокрытии конфет… Ты назвала меня хорьком? — Я всегда тебя так называю. — И мне это нравится? Губы Гермионы против воли сложились в улыбку. — О, да… — протянула она. Повисла продолжительная пауза, Хьюго и Роуз скрылись за скамейкой в противоположной стороне сада, очевидно выжидая, пока противник выдаст себя сам. — Я, конечно, мало что помню о нас с тобой, но мне трудно даже представить, что это за игры, в которых мужчина изображает хорька, — прошептал Драко, выходить из убежища он не собирался. — Я понимаю — тигр, лев, или еще кто-нибудь, но хорек… — он глубоко вздохнул, покачал головой и прошептал:  — Я не предполагал, что твои вкусы настолько специфичны, но если ты настаиваешь… Через секунду доблестные защитники правопорядка обнаружили место нахождения преступника по истерическому смеху его заложницы. — Вон они! — вскричал Хьюго, выскочив из-за скамьи. — За гортензией! Двое взрослых вывалились из кустарника и, спотыкаясь, скрылись за углом дома. Впрочем, найти их было не трудно — Гермиона продолжала хохотать. Согнувшись пополам от смеха, она не могла даже быстро бегать. — Успокойся сейчас же! — наскоро захлопнув дверь хозяйственной пристройки, прошипел Драко. Ничего не помогало — его жена продолжала смеяться, как безумная. Она запомнит это сладострастное «Фыр-фыр!» на всю жизнь. — Гермиона! Она напишет мемуары и продаст их Рите Скитер. — Немедленно заткнись! Да что там, она отдаст их ей бесплатно! Мир. Должен. Знать. Потеряв всякую надежду на адекватность своей жены, он просто закрыл ей рот рукой, и она фыркала ему в ладонь еще минут пять, пока дети снаружи сужали круг поиска своих жертв. — Выходите с поднятыми руками! — пару раз ударив в дверь дулом яркого пластмассового ружья, до отказа наполненного холодной водой, прокричал Хьюго. Роузи хладнокровно целилась в дверь из-за его плеча. — Мы не станем вести переговоры с террористами! — Это все из-за тебя, — проворчал мистер Грейнджер и отпустил свою жену, благо ее истерика постепенно сошла на нет. — Если ты знаешь способ оттянуть наш расстрел, сейчас самое время им поделиться. Гермиона сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Возможно, она действительно знала способ… — Фу-у-у! — взвизгнула Роузи, как только ее брат распахнул дверь. — Телячьи нежности! — Ну вот обязательно прямо сейчас? — Хьюго закатил глаза и, бросив пистолет на землю, отправился куда-то вглубь сада. Роуз побежала за ним. — Я же был в шаге от победы! Она всего лишь обняла его и поцеловала в щеку, но дети были ужасно стеснительны, они не могли на это смотреть. — Ты меня обманула. — Прости, не удержалась. Хорьком тебя дразнили в школе. Я никогда тебя так не называла. — А как называла? — Я… — она попыталась придумать еще что-нибудь забавное, но не смогла. Все бледнело перед недавним приступом смеха. — Я не помню… — Да неужели? — он улыбнулся и только в этот момент Гермиона поняла, что все еще обнимает его. — И у кого из нас амнезия? «Беги!» — отчаянно вопил разум, но сквозь стук сердца в ушах расслышать его было практически невозможно. Гермиона знала, что еще секунда и Драко попытается ее поцеловать, но не отстранялась и даже не размыкала рук. Она знала, что если еще немного промедлить, дороги назад уже не будет. Сама мысль тайком целоваться с Драко Малфоем казалась ей отвратительной всего несколько дней назад, но что-то определенно изменилось… И он поцеловал ее. Сначала осторожно, затем смелее. И когда она позволила себе открыть рот и чуть прикусить его нижнюю губу, он порывисто вздохнул и прижал ее к себе сильнее. Это не должно было быть настолько восхитительно. Разве он не должен делать это грязнее, агрессивнее, жестче? Почему он ведет себя так, как будто… Почему он ведет себя так, как будто любит ее? Потому что он верит, что любит ее. Она же сама его в этом убедила. Ох, черт! Сквозь одежду она почувствовала, насколько он возбужден, и все мысли смыло волной ответного желания. С того момента, когда она в последний раз занималась сексом со своим мужем, прошло уже больше года. С того момента, когда ей в последний раз это нравилось — кажется, вечность. Она была очень близка к тому, чтобы окончательно сойти с ума и сказать: «Да к черту все! Пойдем в дом, как следует закроем за собой дверь спальни и займемся любовью!» Но тем не менее она осторожно отстранилась, вздохнула и заставила его разомкнуть объятия. Гермиона отступила от Драко на шаг и покачнулась — голова кружилась так сильно, что она боялась и вовсе упасть. Она сделала еще два шага назад и уже не могла поверить, что только что вполне серьезно рассматривала возможность переспать с ним, и даже не за двадцатку, а бесплатно. Гермиона отчаянными усилиями вызывала в памяти тот день, когда он столкнул ее за борт, и, наконец, у нее получилось. Не сказав ни слова, она развернулась и пошла в дом. Закрывшись в ванной, она первым делом умылась холодной водой, но вкус его губ смыть было уже невозможно, он остался в памяти. Навсегда. Гермиона подняла голову и внимательно посмотрела на женщину в зеркале: ее широко распахнутые глаза лихорадочно блестели, щеки горели румянцем, она часто дышала, то и дело облизывала губы. И это уже не говоря о прочих физиологических процессах, которых она не видела, но прекрасно чувствовала. Эта женщина хотела переспать с Драко Малфоем, и ей было абсолютно наплевать, насколько громко кричит от страха за возможные последствия Гермиона Грейнджер в ее голове. «Я сражалась на войне, когда мне не было еще и шестнадцати, — сказала эта женщина, — я десять лет пыталась спасти безнадежный брак. Я пережила развод. Я заслужила чертову ночь великолепного секса после всего этого! Всего одну ночь, клянусь тебе, маленькая трусливая отличница. Всего одну ночь, а на утро я его выставлю…» «Это чертов Драко Малфой! — возразила ей Гермиона. — Даже сам Бог не может гарантировать тебе, что на следующее утро ты не окажешься в Азкабане!» «Никто ничего не узнает. Даже когда к нему вернется память, он не захочет трепаться о том, что около месяца провел в бытовом и сексуальном рабстве у маглорожденной ведьмы…» Гермиона закрыла лицо руками и осторожно отошла от зеркала. Кто бы мог подумать, что слизеринский образ мыслей передается через поцелуи…