***
Халит сидел за столом уже готовый к выходу и уничтожал остатки сытного завтрака, листая на планшете последние новости; он был одет в повседневный классический костюм чёрного цвета и белую рубашку без галстука, кои он ненавидел всей своей большой душой. В гостиной работал телевизор, и Халит не обращал никакого внимания на него, пока оттуда не прозвучало имя, которое ему было очень знакомо. Он отложил планшет и прошел в гостиную, внимательно уставившись на экран. — Актриса Нургюль Йешилчай официально подтвердила слухи о своей помолвке! Мехмед Оздемир сделал предложение, от которого она не смогла отказаться! Свадьба планируется летом… — Халит смел с кофейного столика пульт и со всей дури нажал на кнопку, выключая ненавистную жёлтую прессу. — Не повезло тебе, Мехмед Оздемир, — пробубнел он, нахмурив брови. — Дорогая, ты уже готова? Опоздаешь в школу! — крикнул он, после чего со второго этажа быстро спустилась миловидная девочка лет пятнадцати, одетая в клетчатую юбку до колена и белоснежную накрахмаленную блузку, к которой была прикреплена эмблема школы, в которой она, судя по всему, училась, на ногах у неё блестели лакированные туфли на маленьком каблучке. Позади неё шагала высокая пожилая женщина в длинном чёрном платье и аккуратной причёской на голове; хоть она и улыбалась, однако взгляд был довольно-таки строгий. — Я всё, папочка, — пропела она, надевая очки. — Я готова ехать в школу! — Что за красота? — нежно улыбнулся Халит и покачал головой. — Ты моя любовь, — он подошёл и оставил лёгкий поцелуй на лбу дочери. — Чичек, не забудь, что у нас сегодня занятие фортепиано, мы будем изучать новые этюды, — проговорила та пожилая женщина, после чего Чичек слегка закатила глаза, но потом коротко кивнула. — Конечно, — вежливо отозвалась девочка и, повесив рюкзак на одно плечо, поспешно вышла из дома. — До свидания, госпожа Лейла, — Халит кивнул на прощание няне и покинул дом следом за дочерью, надевая пиджак и солнечные очки. — Папочка, можно тебя кое о чём попросить? — милым голосом спросила Чичек прежде чем сесть в чёрный автомобиль, несколько раз моргнув длинными ресницами. — Конечно, принцесса, — Халит приподнял очки и с вниманием уставился на дочь. — Что-то случилось? — Нет-нет, просто после школы девочки собираются пойти в детское кафе, — произнесла она, слегка опуская глаза. — Можно и мне пойти? — Вы собираетесь идти совсем одни? — мужчина сдвинул брови. — Нет, там будет мама Сенай, — поспешно добавила Чичек, умоляюще сложив руки, украшенные браслетами. — Папочка, ну пожалуйста! — Ладно, — сдавшись под натиском умоляющих глаз, так похожих на его, он усмехнулся и достал из бумажника несколько купюр. — Хватит? — Папочка, ты лучший! Ты об этом знаешь? — игриво спросила Чичек и крепко обвила руками отцовскую шею, забирая деньги и укладывая в свой розовый кошелёк. — Я тебя так люблю! Халит растянулся в блаженной улыбке и тоже с превеликим удовольствием обнял свою дочь. Как же безумно он её любил, в этом мире для него не было ничего дороже, чем его малышка; он старался давать ей всё самое лучшее, оберегать от всего зла и не смотря ни на что быть рядом, хотя работа, к сожалению, редко ему позволяла это. Он усадил дочь в автомобиль и сел рядом, давая указания водителю по направлению, и они сначала двинулись к лицею Чичек. — Учись хорошо, принцесса, — произнес Халит, когда они подъехали к большому зданию, у которого уже собрались толпы детей, и на прощание поцеловал дочь, провожая взглядом её уходящий силуэт. — Поехали! — наконец скомандовал он, когда дочь скрылась за дверьми школы. Чичек подошла к группе столпившихся девушек у класса и растянулась в победной улыбке, раскрыв веером купюры, которые ей ранее дал отец. — Сегодня идём в «детское кафе»! — голос Чичек чудесным образом изменился и она сняла очки. — Папа даже ничего не заподозрил! — Ничего себе, как много! А что ты с собой взяла переодеться? — спросила одна из её подруг, с любопытством глядя на бежевый кожаный рюкзак на плече Чичек. — Ай, обалденное чёрное платье, я его купила на папину кредитку во время шоппинга с мымрой, пока она не видела. Я клянусь, оно просто обалденное, — восторженно рассказывала Чичек, хлопая в ладоши. — А она ничего не заподозрила? Ничего не расскажет твоему папе? — Она видит только свои огромные очки, из-за которых её глаза становятся в два раза больше, — Чичек изобразила госпожу Лейлу, и все девочки рассмеялась, давая друг другу «пять».***
Вечером без пятнадцати девять Нургюль уже ехала на вечеринку по случаю начала съёмок, обсуждая при этом завтрашние дела. Рядом по обычаю сидел Бора и «протоколировал» каждое слово Нургюль. — Я хочу, чтобы всё было идеально! Идеально, повторяю, — говорила она в трубку, жестикулируя изящными пальцами. — Не розовый, а слегка розоватый, чувствуете разницу? То есть еле видно… Да! Я думаю, мы друг друга поняли. — Госпожа Нургюль, вы сообщили господину Мехмеду? — спросил Бора, когда женщина закончила свой разговор, после чего она вытаращила глаза и прикрыла рот рукой. — Какая же я идиотка! — она судорожно стала набирать номер своего жениха и приложила телефон к уху. — Любимый? Любимый, ты меня убьёшь, — виновато хныкнула она, прикрывая глаза от стыда. — Пожалуйста, прости меня, но я сегодня никак не смогу прийти к тебе на ужин. Я совсем забыла тебя предупредить, я ужасный человек, знаю, но… А? То есть ты не обижаешься на меня? Я обещаю, что завтра буду твоя, — Нур с нежностью улыбнулась и вздохнула. — Ох, ты просто ангел, мне так повезло. Если ты очень устал, то ложись спать, не жди меня, — продолжила ворковать она. — Спокойной ночи, дорогой! Ты первый клади! Я говорю, ты клади! Нет, ты! Бора закатил глаза и незаметно скривился, он ненавидел, когда Нургюль была такой; его даже больше устраивало, когда её руки почти смыкались на его горле, но вот это было выше его сил.***
Халит уже находился на вечере, общаясь в компании новых людей, с которыми он собирался работать ближайшие месяцы, хотя он и чувствовал себя неуютно на шумных мероприятиях подобно этому. Особенно сейчас, когда он ожидал свой ночной кошмар с прекрасными изумрудно-голубыми глазами. Начав снова близко общаться с Нургюль, он понял, что она с годами совсем не изменилась; стала только жёстче и требовательней. Это ему и нравилось в ней — её непокорный нрав, её смелость, с помощью которых она достигала самых сложных целей в своей жизни. Эта женщина также обладала потрясающим даром убеждения и, казалось, что она могла убедить даже самого чёрта в том, что он не прав. Но всё же, она разбила сердце Халита. Пять лет назад, будучи убеждённой карьеристкой, Нургюль сообщила ему, что никогда не собирается выходить замуж и рожать детей, и этот факт мигом оттолкнул Халита, ведь он был человеком семейным и стремился скорее обзавестись домашним очагом. Вопреки чувствам, которые тогда так и сжигали их молодые сердца, они сошлись на общей мысли, что порознь им будет лучше. Однако, теперь она внезапно готовится выскочить замуж, хотя всё время твердила об обратном. Ему должно было бы быть всё равно, однако этот факт его очень злил, он чувствовал себя обманутым, хотя и понимал, что за пять лет кое-что всё-таки и могло измениться в ней. Он вытащил из внутреннего кармана пиджака телефон и набрал домашний номер; спустя несколько гудков трубку подняла няня Чичек. — Госпожа Лейла, доброй ночи, — поприветствовал Халит, отходя в сторону. — У вас всё в порядке? Как Чичек? — Доброй ночи, господин Халит! Она уже спит, девочка очень устала в школе, — с нежностью проговорила женщина, присаживаясь на диван. — Не беспокойтесь, господин Халит, всё будет в порядке. Отдыхайте. — Спасибо, госпожа Лейла, что бы мы без вас делали. Доброй ночи! — улыбнулся мужчина и убрал телефон обратно в карман, окидывая взглядом территорию, как вдруг он увидел её. Нургюль вошла в помещение с неизменной широкой улыбкой в ослепительном белом платье с открытым декольте и в компании своего верного помощника. Поприветствовав весь каст по очереди, присутствующий там, Нургюль стала осматриваться по сторонам в поисках того, кто её волновал больше всего. — Меня ищешь? — довольно спросил Халит, подкравшись к ней со спины и протягивая бокал шампанского. — Нет, я искала тарталетки с креветками, — так же довольно ответила Нургюль и пожала ему руку. — Здравствуй, Халит! — Привет-привет. Смотри не налегай, — предупредил он её шёпотом, немного отпивая шампанского, и Нур закусила губу, кивая головой. — А ты не волнуйся за меня, я справлюсь как-нибудь без занудных советов, — они оба натянуто усмехнулись, отвернувшись друг от друга, и одновременно помахали руками дальней группе беззаботно болтающих между собой коллег. — У тебя какие-то проблемы со мной, Нургюль? Если так, то лучше скажи. Не держи в себе, — с улыбкой продолжал Халит, делая вид, что всё хорошо. — У меня? Какие у меня могут быть проблемы с тобой? — с сарказмом проговорила Нур. — У меня всё прекрасно, я выхожу замуж и у меня никаких проблем нет. — Слушай, я думаю, нам лучше объясниться прямо сейчас, — сказанная Нургюль фраза о замужестве снова уколола Халита, поэтому его лицо приобрело серьёзный вид; ему хотелось уколоть её в ответ, так как он прекрасно видел её насквозь — ей было не всё равно, хотя она упорно пыталась его убедить в обратном. — Это просто работа и нам следует сохранять профессионализм. Лучше прямо сейчас забыть обо всём, что было пять лет назад, и не приплетать сюда работу, — он замолчал, повернувшись к ней и посмотрев в её глаза, однако тут же заставил себя отвернуть голову. Такая прямота поставила Нургюль в неловкое положение; она совсем не ожидала подобных слов, однако она не намерена была сдаваться и совсем не хотела показывать ему свою растерянность. В душе она почувствовала обжигающую обиду, от чувства которой у неё чуть было не навернулись слёзы, ведь тогда давно она была дико влюблена в него. Влюблена, как девчонка, однако она предпочла карьеру ему. Да, она пожалела об этом не раз, но гордость не давала ей в этом признаться. Только вот теперь вопрос был в другом: она была влюблена в него или до сих пор влюблена? Так как она всегда являлась слишком самоуверенной женщиной, она смело думала, что она уже давным-давно вырвала эту глупую девичью влюблённость из своего сердца, думала, что теперь-то она сможет спокойно сыграть с этим мужчиной пару в новом проекте, ведь они оба зрелые и опытные люди и актёры. Однако назойливые воспоминания так и лезли в её голову; она снова рядом с ним и чувствовует себя, как пять лет назад, слабой беззащитной девушкой. Несколько минут назад ей даже захотелось расплакаться, а это нонсенс! Вся данная ситуация очень приходилась не по душе Йешилчай, но Нургюль была бы не Нургюль, если бы не оставила последнее слово за собой. — О, Аллах, Халит, — картинно расхохоталась она и мигом перестала, сделав беззаботное выражение лица. — Ты правильно сказал, мы профессионалы и останемся ими. Между нами была мимолетная ребяческая страсть, о которой даже никто не знал, не знает и не узнает. Так что всё в порядке. — Правда? — Халит склонил голову на бок, изучая женщину своим глубоким взглядом, который та еле выдержала с твёрдым непроницаемым лицом. — Значит, у нас проблем не возникнет. — Все в порядке, повторяю, — Нургюль почему-то срочно захотелось съесть… нет, сожрать, именно сожрать! огромный кусок торта, однако она вспомнила о диете и новом свадебном платье. До лета следующего года ей ни в коем случае нельзя было поправляться ни на один чёртов килограмм, но с её страстью к сладкому и склонностью к полноте это было донельзя сложно. — И, конечно же, я поздравляю тебя с помолвкой, ты так много об этом говоришь, — не удержался Халит, будучи уверенным, что внутри Нургюль пылает такой же пожар страстей, что и в нем сейчас, однако эта невыносимая женщина продолжала делать вид, что её совершенно это не трогает. — Благодарю! — она подняла бокал шампанского и сделала большой глоток, надеясь, что алкоголь её хотя бы немного расслабит. — Ну, а ты что же? Жениться снова не собираешься? — Присматриваюсь, — неопределенно ответил Халит, и Нургюль тут же нахмурилась, слабо хмыкнув. — Может, уже здесь присмотрел кого-то? — съязвила она. — Может быть, и присмотрел. Хорошего вечера, Нургюль, — Халит сдержанно улыбнулся и направился к бару, где уже беседовали режиссёр и сценарист; Нургюль же проводила его холодным взглядом и, нащупав на столе шоколадный кекс, вцепилась в него зубами. — Госпожа Нургюль, а ну, бросьте! — к ней тут же подоспел Бора и попытался вырвать злосчастную сладость. — Ай, уйди! У меня штреш, — рявкнула женщина с набитым ртом, вырывая свою руку с кексом. — Что у вас? — переспросил Бора, непонимающе сдвигая брови и продолжая неудачные попытки отобрать угощение. — Стресс, Бора, стресс! — Госпожа Нургюль, какой стресс? — Бора продолжал борьбу с женщиной. — А как же свадебное платье от Моник Люлье?! У вас будет настоящий стресс, когда вы в него не поместитесь! — Охо-хо-хо, вот на что ты давишь! — Нургюль зарычала, но потом таки бросила кекс, злобно и обессиленно выдохнув. — Офф! Но мы ещё не закончили, так и знай, — она направилась в дамскую комнату, чтобы вымыть руки, по дороге ошпаривая Халита тяжёлым взглядом, но тот лишь еле видно усмехнулся, продолжая незамысловатую беседу; подумать только, он знал её, как свои пять пальцев. Даже она, наверное, не знала себя так хорошо, как он её. Халиту снова удалось вывести её из-под контроля, как он любил это делать раньше; это доставляло ему особое наслаждение. — Это только начало, милая, — тихо пробормотал он, наконец опустошая бокал.