Бар

Хотелось завыть от отчаяния прямо посреди этой темной улицы, но приходится прикусывать губу и идти дальше, не привлекая к себе лишнего внимания. Проспект освещен десятками фонарей, но я остаюсь в тени, чтобы никто не заметил предательских слез обиды, отчаяния и безудержной боли, проникающей в мое сердце острыми осколками. Моя тётя — сектантка. Женщина пыталась заманить меня в их общество, а когда я начала пытаться её как-то отвадить оттуда, то она чуть не зарезала кухонным ножом. Отделалась я испугом и неглубоким порезом на щеке. Как оказалось, она была под воздействием сильных наркотических веществ. Теперь ни я, ни бабушка не знаем, что же нам делать. А ведь до смерти моих родителей всё было так хорошо… В порыве злости и страха я сбежала из дома, понимая, что это эгоистичный поступок. А что мне остается делать?.. Мне всего лишь шестнадцать! Не так я себе представляла годы своей юности… Ах да, еще ведь школа! Ну, если скажу, что там всё ужасно, то совру. Там всё намного хуже. Про оценки я уже особо не думаю, хотя Натаниэль названивал мне каждые пять минут первые три дня моего отсутствия, а потом, видимо, просто сдался. Еще меня бросил парень. «Господи, ну это же не конец света!» — скажете вы. А вы попробуйте встречаться с любимым парнем целый год, а потом смотреть, как он обнимает другую за талию и прямо посреди людного школьного коридора бросает вас. Не больно? Мне — невыносимо. Когда я была рядом с Кастиэлем, то не замечала ничего вокруг, казалось, что во всем мире остались только мы вдвоем. Его одурманивающий запах терпкого табака и приятного мужского одеколона затуманивал голову, и мне хотелось просто нежиться в его объятиях на крыше школы. Его сильные руки гладили меня по плечам, бедрам, талии, а его горячие губы бродили по шее и левому ушку — туда-обратно, туда-обратно, попеременно шепча ласковые слова любви. Он много чего обещал мне — не курить, не пить, всегда любить. И ничего из этого списка он не выполнил. Сволочь! Как же я его ненавижу! Ненавижу, ненавижу, ненавижу!!! Тварь! Я заплакала с новой силой и схватилась за рубашку, сжав мягкую ткань в кулаке. Слезы катились по лицу, горький ком застрял в горле — хотелось закричать и прочистить гортань, высвобождая через крик все свои накопившиеся чувства. Мне уже совсем не хотелось хныкать, но, вспоминая любую мелочь, связанную с Касом, я продолжала плакать, надеясь, что бесполезный рев хоть как-то облегчит мои страдания. Вытирая слезы рукавом ветровки, я посмотрела на свое отражение в зеркальной витрине. Даже в темноте я видела, как раздраженная кожа на щеках алеет, а глаза блестят от слез. Ужасно выгляжу. Взглянув на вывеску ближайшего заведения, я тихо прочитала: — Бар «NIKO-MIKO»?.. — утерев последние слезинки, я не очень уверенным шагом вошла в полуподвал. Полумрак создавал какое-то умиротворение, тихая, но со вкусом подобранная музыка не раздражала, а просто оставалась на фоне моих мыслей, лаская слух. Ярко освещенная барная стойка была почти пуста, лишь мужчина и женщина средних лет сидели на крайних местах у стены. Остальных посетителей было не больше пяти-шести человек. Я села за высокий стул и положила голову на вычищенную до блеска стойку. — Девушка, что-то случилось? — подняв взгляд на миловидного блондина-бармена, я кивнула. — Вот, за счет заведения. Виски, — он налил крепкий алкоголь на дно стакана и подтолкнул его ко мне. Сосуд с благородным напитком проскользил по стеклянной поверхности и остановился в нескольких сантиметрах от моего лица. — Вообще-то я не пью, — я придерживалась образа хорошей девочки, как и всегда. Но почему я должна быть хорошей? Вот в чем вопрос. Для кого мне быть безупречной? Парня у меня нет, тетя — самая близкая родственница — мной вовсе не интересуется. Разве что для бабули, которая, по сути, даже видеть меня не желает, так как я — дочь «этого урода». «Уродом» бабушка называла моего отца, который, как она выражалась, вначале испортил жизнь маме, а потом и погубил её. Но всё было совсем не так. Мои родители погибли, когда мне было четырнадцать лет. Но я-то помню, как они были счастливы. От одного прикосновения друг ко другу, случайного пересечения взглядами — я помню, как они улыбались. А умерли они в автокатастрофе, папа был за рулем. Почему они не взяли меня тогда? Может, я бы умерла тогда с ними, и не мучилась бы так сейчас. Взяв стакан, я коротко кивнула загорелому бармену в благодарность, и залпом осушила его. Парень, предугадывая последствия, тут же поставил рядом со мной еще и блюдце с лимоном. Ощутив, насколько крепкий виски, я быстро схватила дольку лимона и закинула её себе в рот, зажмурившись от неприятного послевкусия. — Гадость какая… — прошипела я, вытирая слезы из уголков глаз, которые выступили из-за сильного контраста вкусов. — И что же могло случиться с такой очаровательной особой? — натирая бокал, поинтересовался всё тот же бармен. — Ничего особенного… — я достала из кармана джинсов помятую купюру и положила её рядом с парнем. — Налей еще, — я впервые была рада, что выгляжу старше своих лет. — Ты совсем не похожа на девушку, которая будет пить в одиночестве, как алкоголик. Так отчего же такая милая особа плакала, а сейчас пьет в одиночестве? Неужто из-за несчастной любви? — налив в стакан еще виски, блондин внимательно посмотрел мне в глаза. — Бинго! — я с невеселой усмешкой на губах качнула головой в знак согласия. — Но это не единственная моя проблема… В семье, состоящей из тети и бабушки, никакой поддержки или любви. В общем, невесело. — М-да… — протянул парень, поставив бутылку с виски на место. — Действительно печально. Кстати, меня зовут Дакота. Но лучше просто Дейк, — растянул губы в улыбке мой новоиспеченный знакомый. — А я Кэтрин, — опрокинув в себя новую порцию алкоголя, я закусила лимоном и протянула бармену руку. Дейк оказался джентльменом и галантно поцеловал мою ладонь, при этом буравя взглядом. — Кэт, бар скоро закрывается. Не хочешь познакомится со мной поближе у меня дома? — он сразу же перешел в наступление. — Я не против, — неожиданное согласие само по себе слетело с моих губ, не спрашивая разрешения у здравого смысла. — Вот и славно, — змей-искуситель облизнулся, предвкушая наше «знакомство поближе». — Тогда я переодеваюсь, закрываю бар, и мы идем, — Дакота легко чмокнул меня в щечку, заправив локон волос за ухо, и ушел за неприметную дверь, а я тяжело вздохнула. Мне сейчас требовалась помощь, опора. И могу я её найти сейчас только в этом парне, который, хоть и преследует свои мотивы, но приглашает совершенно незнакомую девушку к себе домой. Дверь тихо скрипнула, и я автоматически повернула голову, чтобы посмотреть на позднего посетителя. — Катерина? — прозвучал до боли знакомый удивленный голос. Не знаю, почему Лизандр называл меня Катериной, ведь мое полное имя — Кэтрин. Хотя это «прозвище» меня не раздражало, а наоборот — даже в какой-то степени забавляло. Но не сейчас. — Что ты тут делаешь? — я даже не узнала своего голоса — настолько он был холоден. — Я Кастиэля ищу… — как-то растерянно сообщил мне певец. И эта фраза взбесила меня больше всего. — Зачем его искать? Наверняка уже трахается с очередной легкодоступной девкой у себя дома. В любом случае, его здесь нет, так что и ты проваливай, — я со злостью во взгляде посмотрела прямо в глаза светловолосому. — Кэт, я готов! — раздался веселый голос за барной стойкой. — А это еще кто? — я не видела, как Дейк нахмурился, но услышала это по озадаченности и легкой раздраженности у него в голосе. — Я её друг… — начал было Лиз, но я не дала ему договорить. — Это дружок моего бывшего. Бесит уже, — я взмахнула рукой, не в силах показать меру моего возмущения. Тамбовский волк ему друг! — Парень, бар закрывается, — Дакота властно приобнял меня за плечи, немного перегнувшись через стойку. — Катерина, идем лучше со мной, — Лизандр протянул ко мне свою руку. И тут я призадумалась. У меня не было охоты заниматься сексом с первым-встречным, а Лиз сейчас предлагал альтернативу — пойти с ним. Домой я не вернусь, это точно. Значит, мы пойдем к нему… А этот парень уж точно не будет приставать к бывшей девушке своего лучшего друга. — Прости, Дейк, — я сбросила его загорелую руку со своего плеча и, спрыгнув со стула, отчего у меня закружилась голова, сделала шаг к «другу». — Спасибо, Катерина, — облегченно выдохнул тот и даже слегка улыбнулся, нежно взяв меня за руку. Мы быстро вышли из «NIKO-MIKO» и направились к его дому, держась за руки. Мои шаги были меньше, чем у Лизандра, поэтому время от времени мне приходилось переходить на медленный бег. И всё равно я шла чуть позади, рассматривая широкие плечи и спину парня. Они так похожи телосложением с Касом… Только вот они совсем разные. Лиз такой добрый, хороший. Интересный факт: он далеко не каждого может назвать другом. А, как мне кажется, я совсем недостойна такого высокого звания. — Заходи, — я и не заметила, как мы дошли до его дома, как он открыл свою квартиру, как он уже две минуты молча стоял и смотрел на мое лицо.

Конец POV Кэтрин Начало POV Лизандр

Её густые ресницы затрепетали, а чистые синие глаза посмотрели на меня. Такие яркие и красивые, что, казалось, это море, в котором я утопаю. — Спасибо, — мягкий голос звучал лучше всякой мелодии, что я когда-либо слышал. — Лизандр, большое спасибо, что вытащил меня из лап того бармена. Сейчас, когда я протрезвела на свежем воздухе и поняла, какую ошибку я могла совершить… — девушка зашла в прихожую и начала снимать обувь, слегка пошатываясь. — Не благодари, — я одарил её улыбкой и зашел следом, закрывая дверь на ключ. И внезапно произошло то, чего я никак не ожидал — мягкий толчок в спину, цепкие маленькие ручки на моей талии. Девушка моей мечты обнимала меня. Кэтрин запала мне в душу с самой нашей первой встречи — её заразительная улыбка и остроумные ответы сразу располагали к себе. Но не только я один положил на неё глаз — Кастиэль подцепил девушку своим бунтарским характером и хорошим чувством юмора. Мне было очень неприятно смотреть, как он гуляет под ручку с Катериной, целует её, а через полчаса строчит СМС другой девушке. Но я ничего не сказал Кэт, поддаваясь эгоистичным желаниям — когда правда всплывет, девушке будет очень больно. Я был её другом целый год, чтобы именно ко мне она побежала плакаться после расставания с Касом. Но всё же как-то раз я не сдержал своей страсти. Искал Кастиэля, а наткнулся на спящую Катерину на крыше. Её лицо было умиротворенным, прекрасные глаза закрыты, а вот манящие пухлые губы — наоборот, слегка приоткрыты. Мои чувства вырвались наружу буквально на две минуты, но этого времени хватило на легкий поцелуй. — Катерина, лучше отойди, — не своим голосом говорю я, хотя совсем не хочу, чтобы она отстранялась и на крошечный миллиметр. — Почему? — она прижимается еще крепче, а я медленно поворачиваюсь к ней лицом и отстраняю. Её взгляд полон непонимания, но я не собираюсь ничего объяснять. — Тебе нужен холодный душ, чтобы окончательно прийти в себя, — я легонько подтолкнул хрупкую фигуру девушки в правильном направлении. — Да, ты прав, — согласилась она, и я выдохнул, когда Кэтрин зашла в ванную комнату. Я прошел на кухню, сел за стол и уставился в окно, подпирая голову рукой. Почему же я не рассказал Катерине об изменах её парня? Дело даже не в моей скрытой натуре эгоиста. Когда она была с Кастиэлем, она была счастлива. Я просто видел её лицо и в горле комом вставали все слова правды. Но как же больно было смотреть на весь этот цирк. Если бы это не была моя любимая девушка, я бы уже давным-давно врезал моему красноволосому другу за его выходки. Мигающие яркие огни города завораживают, если долго на них смотреть… Вдруг я заметил тень в коридоре, которая старалась проскользнуть в мою комнату незамеченной. — Катерина! — окликнул я её, отчего девушка замирает на месте. — Иди сюда, — она пару мгновений топчется на месте, а потом выходит на свет, и я немею от шока и восхищения. — Ничего другого в ванной не было, а моя одежда уже грязная и неприятно пахнет, — она теребит пуговицу на рукаве моей белой рубашки, которая ей почти по колено. — По запаху она чистая, вот я и надела… — она густо краснеет. — Пх… Ха-ха-ха! — я негромко смеюсь. Боже, она нюхала мою рубашку! Что за непредсказуемая девушка… — Эй, не смейся! — она топнула ногой, словно избалованная принцесса. — Хорошо, прости, — я кивнул, не скрывая широкой улыбки на губах. Волосы Кэтрин были мокрыми, вода медленно стекала с них и капала на пол. Одна из капель попала на ключицы и незамедлительно скользнула вниз — по ложбинке между грудью. — Тебе нужно вытереть волосы, а иначе можешь заболеть, — тихо произнес я, незаметно сглотнув. — У меня уже совсем нет сил… Вытрешь? — я киваю, встаю, и веду Кэт в свою комнату. Посадив девушку на кровать, я достаю из шкафа небольшое белое полотенце и накрываю им её волосы. Никогда раньше не делал ничего подобного. Аккуратно я начинаю вытирать светло-каштановую, похожую на растаявший молочный шоколад, шевелюру. Поглядываю на её лицо и удивляюсь: на губах умиротворенная улыбка, глаза закрыты, а кожа местами покрыта маленькими капельками воды, которые еще не высохли после душа. Похожа на котенка, который вот-вот замурчит. Бросая махровое полотенце на спинку кровати, я зарываюсь лицом в спутанные влажные волосы Катерины и вдыхаю приятный запах своего же шампуня. Волосы девушки мягкие и густые. — Лизандр, что ты делаешь? — замечаю, как она напряглась, а в голосе звучит неприкрытая тревога. — Просто помолчи немного, Катерина, — я обнимаю синеглазую со спины и начинаю расстегивать пуговицы своей рубашки. — Нет, не нужно… — Кэтрин останавливает мои руки и мотает головой из стороны в сторону в знак протеста. Резко и немного грубовато поворачиваю её к себе за плечи, валю на кровать, нависая сверху, и смотрю в широко распахнутые глаза. Она что-то ищет в моем взгляде, секунды медленно плывут одна за другой. Моя рука снова тянется к рубашке на ней, и в этот раз русоволосая не сопротивляется. Медленно расстегивая мешающую одежду, я склоняюсь над её шеей и начинаю покрывать тонкую кожу Кэт поцелуями, отчего на белоснежном, источающем невыносимо манящий аромат теле девушки появляются красные отметины. Я слышу, как её дыхание учащается, а руки любимой обвивают меня за шею и даже слегка притягивают к себе. Поднимаю голову и вижу, как её щеки пылают, а глаза сияют, в них отражаюсь я — взбудораженный и распаленный до предела. — Лиз, ты меня любишь? — спрашивает она напрямую. — До безумия, — шепчу я ей прямо в губы и впиваюсь в её сладкие, как и вся она сама, уста. Катерина начинает расстегивать мою рубашку, умело отвечая на мой жаркий поцелуй. Меня невероятно раздражает тот факт, что Кастиэль научил её так целоваться, но сейчас это абсолютно неважно. Я — не Кас, я покажу ей сильную, захватывающую любовь. Я с трудом отрываюсь от неё и, сбросив свою рубашку, продолжаю расстегивать ту, которая на Кэтрин. Покрывая каждый новый миллиметр её кожи поцелуями, я, опускаясь, дошел до сокровенного места каждой девушки. Моя возлюбленная наслаждается моими прикосновениями, зажмурив свои бездонные синие глаза, это меня радует. Я провожу носом по внутренней стороне её бедра, вдыхая замечательный запах кожи Кэт. При этом я продолжаю держать запястья девушки, боясь, что она может раствориться в воздухе, исчезнуть, как сон. — Лизандр! — срывается с губ Катерины моё имя, смешанное со сладострастным стоном. Я провожу линию языком от середины бедра до лобка и двигаюсь еще выше. Даже капельки воды кажутся сладкими на ней. Я ввинчиваю язык в её пупок и покусываю кожу там. Она стонет, и прекраснее этого стона я никогда не смогу ничего создать. Никакая песня не сравниться с ним. Грудь русоволосой мягкая и нежная, розовые сосочки уже набухли от возбуждения. Оставляя мокрый след и на них, я двигаюсь языком еще выше, к желанным горячим губам возлюбленной. Припадая к ним, я пытаюсь передать через поцелуй все свои чувства: боль, когда видел её с Кастиэлем счастливой; горечь обиды и злости от надоедливого слова «друг»; надежду на каждый её взгляд или случайное прикосновение; но самое главное чувство, которое я пытаюсь донести до её разбитого сердца — любовь. Настоящую, чувственную и неповторимую. Мою любовь. Я чувствую, как она прижимается и трепещет в моих объятиях. Страсть выплескивается из нас обоих, поэтому я быстро расстегиваю штаны, которые еще чудом сохранились на мне, рыщу рукой по ящику прикроватной тумбочки и, благо, найдя там презерватив, разрываю фольгу, натягиваю на себя резинку, и вхожу в девушку, кусая, а потом покрывая поцелуями её шею. Она уже не девственница, я это знаю. Но я совсем теряю голову, у меня нет желания думать об этом. Она так сжимает меня, что разум отключается, остается лишь животный инстинкт. Но я не просто занимаюсь с ней сексом, как это делал Кастиэль. Я занимаюсь с Кэтрин любовью. Я отдаю ей сейчас свое сердце. Как же хочется завоевать не только её тело, но и душу… — Ах! Лиз-зандр! — выкрикивает Кэт, обнимая меня еще крепче и царапая спину ноготками. — Катерина… — шепчу я. Синеглазая трется о меня всем телом, а я всё резче и быстрее вхожу в нее, чуть заглушая наши обоюдные стоны рваными поцелуями. Наша нежная страсть сводит нас обоих с ума. Мы не можем насытиться друг другом. Её нежные губы скользят по моему лицу, а длинные красивые пальцы зарываются в мои волосы и девушка прижимает мою голову к своей груди. Так быстро… Её сердце бьется так быстро, прямо как и моё. Они стучат в унисон, будто мы — две половинки одного целого. Языки вновь сплетаются в диком, бешеном танце эроса, и я буквально чувствую, как наши души соединяются крепчайшей цепью любви. — Лизандр! — она отворачивает свою голову в сторону, чтобы вскрикнуть моё имя, а потом я чувствую, что Кэтрин доходит до пика и кончает. Сделав последний толчок во влажном лоне девушке, я испытываю такой же бурный оргазм. Чтобы не завалиться на русоволосую, я отклоняюсь в сторону и падаю возле неё на кровать. Рука Кэт вновь зарывается в мои волосы и начинает перебирать прядки влажных от пота волос. Её взгляд необычайно нежный. — Эйнсворт, кажется, ты украл моё сердце, — эти несколько слов заставляют впасть меня в радостный ступор, а потом я крепко прижимаю девушку к себе. — Как же я тебя люблю, Катерина. Спасибо, Боже.